***
Через несколько дней Исогаи совсем поправился. Кицунэ, как выяснилось, обладали способностью к магии и, в том числе, к врачеванию. Хирото рассказал ему, как принял свою истинную форму, как используя запретные тропы мира духов, донес до огромного дома колдуньи, как он обнаружил поутру растерзанные тела браконьеров, когда вернулся за перстнем и клинком. Поведал о том, что последней волей его мастера (как он называл Северную Колдунью) была воля о том, чтобы он сообщил северянам о том, что она хочет быть погребенной рукой Исогаи младшего и проводил наследника к ее дому. На вопрос, почему Хильда не позволила похоронить себя своему ученику, Хирото посмотрел на Исогаи так пронзительно, что у того предательски засосало под ложечкой. - Потому что ты теперь господин в этом доме и в этих колдовских владениях. Теперь ты – тот, кто охраняет Земли Северные, - сказал лис, - А я научу тебя всему, что умела сама Хильда. Таичиро лишь покачал головой. - Я не шаман и не колдун. Я не умею делать и одной сотой того, что можешь ты или могла твоя наставница. Юноша мягко усмехнулся. - Ты думаешь, что в твоем возрасте Хильда умела высекать щелчком пальцев искры? – риторически спросил он и направился к только что вырытой рукой мужчины яме, чтобы помочь опустить на длинных цепях в яму стеклянный резной гроб с застывшей внутри навеки ведуньей – красивой и холодной. Но помогать закапывать отказался. - Она должна быть похоронена тобой единолично, ведь только ты ее приемник. У меня нет права на подобное. И отошел поодаль. - Изнеженный лентяй ты, братец лис, - процедил Таичиро, снова берясь за лопату и забрасывая гроб комьями промерзшей земли. На могилу Хильды Хирото не поставил ни креста, ни надгробия. Лишь положил маску северянки, очень напоминавшую саму колдунью. Маска некоторое время лежала на свежем могильнике, а затем треснула напополам. - Она свободна, - с грустной улыбкой сказал Хираи и обернулся к мужчине, - И счастлива, что ты выполнил ее просьбу, как полагается. Ты станешь отличным колдуном. Таичиро в этом очень сомневался. - Мне стоит вернуться домой. Нужно сообщить отцу о случившемся, и о том, что мне теперь придется... быть тем, кого никто не любит, - сказал он, наконец, когда они вернулись в просторный и красивый дом, теперь уже принадлежавший им двоим. - Я люблю, - легко и откровенно возразил Хирото, - И не надо никуда возвращаться до весны. Ты уже забыл, что произошло, пока мы сюда добирались? Сейчас февраль. Немного осталось. А пока напиши письмо, я донесу. - Когда будешь нести, какие-нибудь очередные контрабандисты с тебя три раза шкуру спустят, - резко бросил Таичиро. - Я же кицунэ, они со мной не справятся, - улыбнулся юноша. - Запрещаю, - отрезал Лорд. - Тогда тебе нужен фамильяр… В этих лесах много полярных сов, - после недолгой паузы сообщил юноша. Мужчина согласно кивнул, пообещав себе разобраться с этим в ближайшее время. А пока нужно было оправиться от погребения. Шрам на груди, пусть и почти заживший, но все же давал о себе знать. Хирото тосковал по прежней наставнице, и видеть его таким подавленным Исогаи не нравилось. А каждый раз, когда он пытался подбодрить лиса, тот, явно питающий к нему определенного рода слабость, льнул к вмиг терявшемуся Лорду так, как до этого не льнула ни одна женщина. Таичиро не раз слышал, что на юге подобные отношения не считались чем-то зазорным, однако вот на его родине это порицалось и очень даже. Поэтому когда он услышал от своего лучшего друга, что тот встречается с молоденьким южанином - неким Томоэ, приехавшим обучаться литейному делу, то некоторое время пребывал в глубоком замешательстве. Курокаву отговаривать не стал и даже помог, но вот лично для себя твердо решил не ходить по этому зыбкому и нелегкому пути.***
В купальне Хильды царило вечное лето. Будто окутанное невидимым куполом, оно не пускало парящие снежинки внутрь, и они таяли прямо в воздухе, не долетая даже до высокого частокола, надежно скрывающего купальню от внешнего мира. Здесь было очень тепло, а вода была по-настоящему горячей из-за бившего из-под земли мощного гейзера. Пар медленно поднимался от неглубокого онсэна, окруженного цветами, пушистой травкой и гладкими прогревшимися камнями всех форм и размеров. Это было очень красивое место - вечный кусочек лета посреди сыплющей снегом и трещащей морозом зимы. Здесь Исогаи чувствовал себя свободным от мыслей и проблем, самим собой, никому ничем не обязанным и бесконечно спокойным. Он флегматично наблюдал за темным морозным небом, за густым искристым снегопадом и парившими вокруг купальни бумажными фонариками, оранжевый свет в которых так мягко теплился за гофрированными тонкими стеночками. - Можно я присоединюсь? - раздался над ухом приятный, знакомый голос. Таичиро кивнул. Хирото грациозно и почти бесшумно соскользнул в воду совсем рядом с расслабившимся мужчиной. Некоторое время он сидел смирно, но сегодня - непосредственно после похорон Хильды, едва ли мог долго быть паинькой. Юноша сел боком, укладывая голову на мускулистое предплечье человека, поначалу лишь легонько потираясь об него щекой, а затем уже откровенно поглаживая длинными белыми пальцами. Мужчина лениво повернул голову. - Братец лис… - Мммм? - Вот что ты делаешь? - Соблазняю тебя, - ничуть не замешкавшись, пожал обнаженным плечом нежно улыбавшийся кицунэ и прочертил на его теле пальцем влажную дорожку от ключицы к дымящей кромке воды. - Ну, вот на что я тебе сдался? Юному, милому и очаровательному… Двадцати восьмилетний мужик неприметной наружности с кучей неудач на личном фронте. Хирото с тихим плеском обнял его за талию, прижимаясь виском к бледному влажному плечу. - Как на счет одной большой удачи? – парень томно посмотрел на Лорда из-под густых темных ресниц. - Хирото, у нас не принято подо… - Твоего друга это не остановило. - Откуда ты… - Чтение мыслей - одна из сильных сторон ёкаев вроде меня, - он обворожительно улыбнулся, ласково касаясь гладко выбритой щеки Таичиро мягкими пухлыми губами. - Понимаешь, мы ведь оба мужчины и мы… - Любовь не имеет пола, - возразил лис, даже не дослушав, - Все эти условности придумали люди, чтобы создавать общепринятые нормы, удобные им для манипулирования другими людьми и обществом в целом. Если тебя не устраивает мое тело, я могу изменить его… Короткая вспышка призрачного пламени и вот рядом с мужчиной уже сидит стройная белокожая красавица с огненно-рыжими кудрями до плеч, как две капли воды похожая на Хирото: с тем же овалом лица, такими же выразительными ореховыми глазами, миленьким носом и пухлыми губками. - Но если я не нравлюсь тебе в принципе, так и скажи, - закончила девушка красивым мелодичным голоском и дотронулась до щеки Исогаи тоненькими пальчиками. - Нет… Я… Дело не в этом, - он зажмурился и тряхнул головой, стараясь не думать о том, как долго у него уже не было женщины, - Прими, пожалуйста, свой привычный вид, я так не могу… - обреченно выдохнул Таичиро, потирая пальцами лоб. Кицунэ подчинился. - Ты подавлен. Ты, наверное, слишком долго был один, вдобавок, потерял дорого тебе человека и поэтому жаждешь тепла и ласки. А я просто совершенно случайно попался на твоем лисьем пути. Ты думаешь… - Хочешь сказать, что будь на твоем месте любой другой, я вел бы себя также?! - вдруг вспыхнул Хирото, и Лорду впервые повезло наблюдать его в гневе. Глаза юноши подозрительно заблестели, и он вскочил, расплескивая вокруг воду, намереваясь тотчас выскочить из купальни. - Нет, стой! – мужчина крепко схватил тонкое запястье, дергая его по направлению к себе. Парень предсказуемо поскользнулся и, испуганно охнув, рухнул обратно в воду, обдавая Таичиро внушительной волной кипятка. - Прости… Я не то имел в виду… Я не имел в виду то, что ты неразборчив или что-то вроде этого… - вылавливая из воды отфыркивающегося лиса начал было оправдываться Исогаи, но понял, что ничего толкового, в конце концов, не скажет и просто прижал его к себе. - Не злись на меня. Я не хотел тебя обидеть. Лис тяжело вздохнул и обнял его в ответ. Горячее дыхание защекотало мочку уха. - Я люблю тебя. Я лучше, чем все те продажные девки, с которыми тебе приходилось иметь дело до этого. Мне от тебя кроме тебя ничего не надо. Я буду с тобой до самой смерти, и в отличие от людей… я не вру. - Знаю. Не пойми превратно… Ты мне тоже нравишься, но я не уверен, что… Договорить ему не дали. Чувственные горячие губы накрыли узкие и потрескавшиеся, а длинные на удивление крепкие руки собственнически обвились вокруг талии, притягивая ближе. Чужой юркий язык торопливо прошелся по стройному ряду белых зубов, огладил ребристое небо и энергично сплелся с его собственным. - Этого достаточно, - проговорил кицунэ, отстраняясь и набирая в грудь начинающего ему недоставать воздуха, - Того, что я тебе нравлюсь. - Не все они были продажные, - вцепился в наболевшее мужчина, несколько отдышавшись. - Ой ли, - фыркнул юноша, недвусмысленно прижимаясь к сильному распаренному телу, и костлявая кисть его правой руки, огладив мощный торс, плавно соскользнула под воду. - Довольно… смело… - выдохнул сквозь зубы Исогаи, чувствуя нарастающее возбуждение благодаря умелым манипуляциям ловких пальцев и нежным губам, тягуче ласкающим его шею. - Сядь на бортик, - посоветовал Хирото, похлопывая свободной рукой по мозаичной окантовке онсэна. - Мы уже начали, да? – попытался пошутить Таичиро и, опершись на руки, поднялся из источника, усаживаясь на холодный мрамор и оставив в воде только ноги. Хирото без тени стеснения развел в стороны его колени и негромко присвистнул, насмешливо взглянув на Лорда из-под растрепанной мокрой челки. - Не льсти мне! – погрозил ему пальцем мужчина. Юнец тихонько хихикнул, касаясь ладонями поджарых бедер и с удовольствием принимаясь ласкать языком крупную блестевшую от влаги и выступившей смазки головку, медленно обводя на вставшем члене проступающие венки. Пальцы Исогаи легонько, но требовательно надавили юноше на затылок. Тот послушно вобрал орган в рот, крепко сжимая губами твердый ствол и ритмично двигая головой, с каждым поступательным движением вбирая все глубже, вынужденный максимально расслаблять уже слегка саднящее горло. Мужчина хрипловато застонал, поджимая на ногах пальцы и откидывая назад голову, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за парящими и тающими где-то над его головой снежинками. Длинные пальцы юнца поочередно поглаживали его обнаженные бедра и напрягшийся до предела низ живота, иногда воровато перебираясь на основание члена и принимаясь активно его надрачивать. Исогаи кусал кровоточащие губы, тяжело дышал, глухо постанывал и то и дело бросал взгляд горящих возбуждением глаз на длинные подрагивающие ресницы лиса, с мерцающими на них капельками воды, на его чувственные яркие губы, ласкающие столь откровенно и восхитительно, что ему едва хватало самообладания не схватить парня за волосы и не отыметь резко, порывисто и грубо. Чувствуя, что его любовник уже на пределе, Хирото ускорился, начиная двигать головой быстрее, ритмично втягивая щеки. Реакция Лорда не заставила себя долго ждать. Он выгнулся в спине, подаваясь вперед бедрами и опуская широкую ладонь с затылка кицунэ на его шею, чтобы ненароком не всадить по самые гланды и не сделать больно или неприятно. Также давая ему, таким образом, свободу выбора в том - принимать в рот или нет. Хирото не отстранился, и терпкая сперма плеснула на язык. Он послушно проглотил все и, шумно вдохнув через нос, еще пару раз с особым эротизмом облизал опадающий член, собирая остатки смазки и беззастенчиво смотря снизу вверх. - Рановато тебе еще такую гадость глотать, солнце, - покачал головой Исогаи, добродушно усмехаясь, и поглаживая лиса по гладкой щеке подушечкой большого пальца. - Не переживай, я уже большой мальчик, - парировал Хираи и, проворно взобравшись на бортик горячего источника, перекинул свои длинные стройные ноги через ноги Таичиро, призывно проводя по пухлым губам острым кончиком языка, - Не хочешь продолжить? - Я всегда довожу начатое до конца, - с наигранной серьезностью заглядывая в ореховые глаза, ответил мужчина и повалил юношу на коротко стриженную изумрудную траву. Хирото счастливо рассмеялся, обнимая Исогаи за мускулистые плечи, целуя острый волевой подбородок и уголок тонких истерзанных губ. Легким взмахом расслабленной руки извлекая из воздуха лиловый граненый флакончик с миндальным маслом, кицунэ протянул его другу и острым ноготком поддел упругую пробку в виде розового лотоса. Лорд не растерялся и быстро подставил под ароматную тягучую струю три сложенных вместе пальца. Хирото отшвырнул в сторону опустевший бутылек и согнул уже разведенные ноги в коленях. Когда скользкий палец проникает в тело, он послушно расслабляется, но покусывает внутреннюю сторону щеки – ощущения давно забытые, неприятные. Таичиро спустя некоторое время добавляет еще один палец, растягивая узкое колечко мышц, скользит внутри жаркого молодого тела, разводит пальцы в стороны, целует безволосую бледную грудь, касается языком напряженных сосков, покусывает, дразнит. Теплые ладони юноши поглаживают его спину, задевают острыми ноготками кожу, оставляя красноватые полосы, мягкие подушечки пальцев спускаются к самому крестцу, лаская чувствительную ложбинку возле ягодиц. Исогаи яростно борется с желанием бросить все эти чувственные прелюдии и, не медля, приступить к самому главному. И стимуляция одной из его самых чувствительных эрогенных зон самоконтролю никак не способствует. Он торопливо добавляет третий палец и, нависнув над раскрасневшимся юнцом, не слишком деликатно вбивается в тесное нутро. - Какой ты… не… нетерпеливый… - томно произносит Хирото, сбиваясь и рвано дыша. Смотрит, лукаво прищуриваясь, чуть приподняв уголки губ. Провоцирует, подстегивает первобытный инстинкт. Терпение Таичиро лопается окончательно и он, одним верным движением, забросив себе на плечи, мгновенно покрывшиеся мурашками белые ноги, плавно, но настойчиво и до самого конца проникает в желанное тело. Парень прогибается в спине и, закусив острым клыком нижнюю губу, яростно смаргивает выступившие слезы. Пропускает меж пальцев короткие стебли травинок и рвет их с корнем, забивая под ногти рыхлый чернозем. - Терпи, - говорит Исогаи, целуя напрягшуюся голень, а затем и нежную ложбинку под коленом. Не двигается, ждет, когда любовник привыкнет и перестанет зажиматься. Хирото привыкает достаточно быстро, и начинает легонько щекотать пальцами упирающуюся в землю справа от себя ногу. Мужчина делает первый толчок несколько резче, чем планировал до этого, но кицунэ не подает вида, хоть и напрягается всем телом, судорожно скрещивая за спиной Таичиро жилистые ступни, больно стукаясь щиколоткой о щиколотку. Дальше становится легче. Исогаи двигается размашисто, но сохраняя размеренный темп, время от времени меняя угол проникновения, хоть и не до конца уверенный в том, что все делает правильно. Хирото стонет так, что к Лорду возвращается прежнее желание как следует натянуть его не только сзади, но и спереди. Под конец самообладание Таичиро предсказуемо заканчивается и он, в очередной раз, войдя под другим углом, начинает самозабвенно трахать податливое тело, чувствуя, как по спине ручьями бежит холодный пот. Юноша коротко вскрикивает, распахивая раскосые глаза, стимуляция заветной точки внутри дарит поистине восхитительные ощущения, бегущие по телу вспышками несуществующих молний. Он елозит по траве острыми лопатками, больно натирая нежную кожу, но предусмотрительно выгибает позвоночник, чтобы уберечь хотя бы спину. Хирото ритмично сжимает в такт энергичным толчкам свой член и вскоре со сладострастным стоном долгожданного облегчения изливается себе на живот, крепко стиснув внутри и своего партнера. Исогаи приглушенно рыкает и спустя десяток бешеных фрикций кончает вслед за любовником, по привычке вытаскивая в самый последний момент и безучастно наблюдая за россыпью молочно-белых капель на сочной зелени возле хорошеньких округлых ягодиц. Парень некоторое время лежит неподвижно, но потом перекатывается на бок и блаженно вытягивается в полный рост. Мужчина следует его примеру и укладывается рядом на живот, прикрывая глаза. - Устал? – улыбаясь, спрашивает Хираи и обводит свежие царапины на широкой спине Таичиро. - Угу… - отвечает Лорд и думает о том, что ничуть не удивится, если лис попросит о продолжении. - Еще разок? – с нескрываемой усмешкой вопрошает Хирото. - Ты ненасытный, - борясь с усталостью и сонливостью, фыркает Исогаи, с удовольствием, однако, слушая чуть хрипловатый смех юноши. - Но тебе же понравилось! - Да… Иди сюда, - Хирото охотно подползает ближе и прижимается к любимому. Тот обнимает его, и кицунэ едва не задыхается от нежности, потираясь кончиком носа о выступающий кадык. - Болит спина? Я поцарапал… - У нас у обоих много чего болит, - усмехается мужчина, - Надо бы искупаться и спать. Поздно уже. Они споласкиваются в парящем онсэне, медленно одеваются и отправляются по кроватям. Тепленький Хирото посреди ночи приползает под бок уже задремавшего мужчины, мотивируя это тем, что он жутко замерз. Таичиро сонно ухмыляется, потакая столь милой лжи и покорно пускает паренька под пуховое одеяло, обнимая тонкую талию и удивляясь тому, как легко он сдался этому странному чувству, что снедало его сердце с того самого момента, как он узнал, что его братец лис – это очаровательный оборотень южанин. За окном по-прежнему валит снег, заметая следы минувшего дня. И Исогаи наслаждается этим волшебным контрастом, лежа в мягкой теплой постели рядом с милым юношей. Теперь он не боится стать ни колдуном, ни чародеем, ни даже всадником апокалипсиса. Он не один и взаимно любим. Для счастья этого вполне достаточно.***
Хирото просыпается на едва теплющейся заре и, не обнаружив рядом возлюбленного, с тревогой в сердце наспех одевается и сбегает по винтовой лестнице вниз. Угли в камине на первом этаже уже почти погасли, окопавшись в рыхлой золе, и лишь изредка перемигивались оранжево-красными трещинками. Парень отодвигает в сторону тяжелую деревянную раму застекленной двери и беспокойным алым мотыльком выпархивает на энгава* внутреннего дворика. Таичиро сидит на промерзших досках, и, вцепившись длинными когтями в сгиб его локтя, с письмом в крючковатом клюве уже готовится взлететь с хозяйской руки белая полярная сова. Исогаи оборачивается к лису и самодовольно скалится. Птица взмахивает широкими крыльями и устремляется в предрассветную высь, унося с собой ровные завитушки чернильных строк. Уже сегодня покровитель Земель Северных обо всем узнает, и уж тогда будь что будет. Юноша опускается возле мужчины на корточки, шурша холодным шелком своих одежд, и с чувством чмокает его в губы. Хильда никогда не врала ему. Браслетка с красными бусинами и деревянной подвеской в виде лисицы и впрямь была символом новой любви. Хильда не соврала и когда сказала, что после ее смерти он не будет одинок, и больше не будет страдать от неразделенных чувств. Никогда.