«Мы любим тех, кто нас не любит, Мы губим тех, кто в нас влюблён. Мы ненавидим, но целуем, Мы не стремимся, но живём. Мы позволяем, не желая, Мы проклинаем, но берём, Мы говорим и… забываем, О том, что любим — вечно лжём. »
Отрывок из стиха Александра Сергеевича Пушкина.***
По белому, туманному небу разлетаются с деревьев силуэты птиц, оставляя за собой на ветках свои мелкие перья. Ворона рассматривала окружающий мир своими пёстрыми глазами, открывая клюв и не вымолвив звука. Улетевшие птицы пропадали где-то в серых тучах, печально подмахивая навстречу белым лучам солнца. На улице совсем не было жителей, но лишь одинокие машины стояли в ряд напротив заброшенных домов Вашингтона. Хотя, может быть, там кто-то и живёт, только это быть явно не человек. Окна разбитые, осколки лежат на машинах… Дверей и то почти-то нет, как и выхода в это мерзкое утро. Блондин прогуливался взглядом ресниц по обочине, переглядываясь на мёртвые деревья, которые танцевали вслед холодному ветерку на улице. По асфальту начали бить мелкие капли дождя, которые с каждым разом становились больше и больше. Вот и образовался ливень который, кажется, будет последним в этом Августе. Дальше вновь начнётся невыносимая жара. Американец пожалел, что встал с кровати слишком рано. На часах выводились лишь цифры и буквы: «AM 6:15». Его с утра вымучали мысли о Брагинском. Он вчера поступил неправильно, поленившись уже вечером полететь в Москву и поехал обратно к себе в Белый Дом. Джонс уже сегодня якобы понимал, что он не принимал спасение своего конкурента как самым важным поступком, раз он так вчера отнёсся к этому. По окну сквозь мышлений стекали капли дождя, падая с стуками об подоконник или об что-то ещё твёрдое. В кабинете стало душно, и Альфред спокойно раскрыл окно, сделанное из тонкого и недешевого стекла. Молодая голова Америки просунулась в окно и стала выглядывать по сторонам. На одной стороне закрытая витрина, а на другой — дорога, которой конец был прикрыт белым туманном. Не пришло и минуты, как за небоскрёбами послышался гром. Свет в окнах вдруг выключился, и молния стремилась в громоотвод. От таких раскатов грома машины завизжали все хором, делая атмосферу как в фильме ужасов. Джонс всунул голову обратно, но окно он закрывать не собирался. Блондин любил дождь и гром, так как у него по сути такое же настроение. Рука потянулась за пультом плазменного телевизора: «щелк», и уже был включён новостной канал всех стран мира. В новостях учитывались также и данные предстоящий погоды: природные аномалии, землетрясения, цунами, разлетающие торнадо. В телевизоре за красным столом сидела брюнетка с короткой стрижкой и ярко красными губами. Ресницы у неё закрывали половину лица, а её руки крепко держали лист бумаги. Ну, а английский у неё был жутко неразборчивым, но Джонс её хоть как-то понимал. — Всем хорошего утра и приятных свежих новостей. С вами Реудич Джейн и в прямом эфире сейчас мы будем сообщать вам важные новости всех стран. Приступим к делу. По всему миру распорядилась странная погодная аномалия, связанная с большими ударами молнии и мокрого ливня. Во всех странах сейчас развиваются дождевые условия. Подробности мы узнаем от нашего корреспондента, который в данный момент находится в Париже. Здравствуйте, Даниель. — Доброго времени суток, — выкрикнул седой пожилой мужчина, держа в руке микрофон и зонт во второй руке. На заднем плане проходили большие толпы французов. — Скажите, Даниель, какие другие подробности вы знаете о происходящей ситуации? — Сейчас во Франции состоялась встреча всех журналистов стран, и каждые сообщали, что в их государстве невыносимо опасные раскаты грома и жгучие для кожи капли дождя. — Скажите, а что происходит с такими жаркими странами, в которых практически не бывает дождя? — Наша команда проверила эти данные, и мы полностью подтверждаем, что страны с жарким климатом тоже участвуют в природной аномалии. — Спасибо, Даниель. А сколько будет длиться эта ситуация? — Учёные и синоптики утверждают, что дождевая погода будет беспрерывно длиться неделю и, к большой вероятности, будет создавать потопы в городах. — Мы вас благодарим за доставленную информацию, Даниель. Желаем удачи в встрече во Франции. — И вам удачи. — Вот наш звонок прервался, а сейчас к нам в гости придёт женщина, которая расскажет вам о правилах соблюдения безопасности в таких погодных условиях. Американец выключил телевизор и вновь начал рассматривать картину, происходящую за окном. — Про рейсы ничего не сказали, — недовольно фыркнул Альфред. На столе кабинета начал звонить телефон, что это очень раздражало блондина. — Кто это утром сдохнуть решил? — Джонс взял трубку и тускло преподнес к уху, — Альфред слушает… — Америка. Это я, Германия. — По какому делу? — уперто спросил блондин, положив ноги на стол. — Брагинского молнией ударило. Украина звонила, просила нам приехать и помочь. Говорит, он пока без сознания лежит. Американец раскрыл глаза, удивленно пробежавшись глазами. — Мне не нравится твоя пауза. Из трубки исходили знакомые шорохи и голоса стран. Голос немца неожиданно выкрикнул из трубки: — Мы не можем туда попасть. Ты в Вашингтоне? — Да, а… — Лети туда, понял? — Понял… Повседневные гудки телефона. Альфред положил трубку на место и отвел взгляд в окно. Вслед звукам вновь пронеслись раскаты грома. Вставший и напряженный Джонс доставал из шкафа свой чёрный зонт, надевая свою любимую куртку. Обувшись в осенние сапоги, блондин помчался на улицу, уже на проходе раскрыв свой зонт. Ничего на улице не поменялось: Тот же мужик с сигаретой в зубах, который тусуется рядом со своей тачкой, но уже под зонтом; Та же женщина, которая гуляет здесь со своей старой собакой, что та очень преданна к своей хозяйке; Тот же 14-летний шатен на своём сломанном самокате… Дождь был необыкновенно сильным в пути в аэропорт, куда и собирался идти сам Джонс. Ветер постоянно пытался сбить с ног американца и выхватить этот зонт из его рук. Америка считал, что природа настраивалась против него, чтобы он не полетел в Москву. Но он не собирался верить этим чудесам, и стремительно Альфред шёл к своей задаче — помочь России. — Я снова стану героем!.. Упавши на колени, блондин случайно выпустил из рук свой зонт, который уже улетел вместе с ветром в другую сторону. По щекам растрепанного Америки стекали капли дождя, которые были очень схожи с человеческими слезами. Мокрый от дождя Джонс пристально глядел на молнии в небе, пытаясь подняться на ноги, но сильный ветер не давал ему это сделать. Внутри груди волнительно билось сердце, которое помогало напомнить Альфреду, что он существует и пока ещё не мёртв. Грязный американец, облепившись пятнами от сырой земли без сил полз к дверям аэропорта. Толпа была бесконечно и огромна, и настолько все бесчувственны, будто это чьи-то похороны. Блондин отталкивал от себя толпы, ломясь вперёд и уже наконец-то очутившись в аэропорту. Только дальше он пройти не мог: стояла красная лента, а за этой лентой лежал накрытый простыней труп. Кашель людей мешал Америке услышать диалог полицейских, и ему уже наскучило стоять за пределом, поэтому без раздумья он вышел за ленту. — Уважаемые! Мне срочно нужно в Москву, можно ли побыстрее? — Подождет ваша Москва, человек умирает! — А вот там тоже человек умирает. — Да идите уже! Надоели, — буркнул пожилой врач, отмахиваясь руками, и американец поспешил вперёд за билетами. Застоявшиеся люди смотрели на происходящее и возмущались всему подряд. — Мне в Москву, прямо сейчас. — Молодой человек, рейс не… — Я сказал, прямо сейчас! — грозно пригрозил Джонс, стукнув по столу вредной кассирши. — Молодой человек, вы меня не слышите! — Это вы меня не слышите! Прямо сейчас, в Москву! Человек подыхает, говорю! — А у нас финансовая поддержка подыхает! — кассирша подняла телефон и приложила к уху, — Алло… Мужчине нужно в Москву. Сколько их? Гражданин, я сказала «мужчине», вы меня не поняли? Терпение постепенно исчерпалось, и Альфред выхватил телефон из рук женщины. — Непонятно что-ли?! Просто вертолёт слабо приготовить? Что значит «Не долетит»? Это у вас в голову не долетит. Вот так, отлично! Когда самолёт будет готов? Два часа?! Да вы оборзели, надо прямо сейчас! — Господи, что я вообще здесь делаю… Нахрена я нужна тут… — женщина нервно вставала со стула, собирая в сумку свои вещи, покидая свое место, — Боже мой… — Угу, охранник подойдёт и приведёт? Хорошо, жду, — диалог закончился, и довольный Джонс положил телефон обратно. К Америке подходил молодой охранник, поправляя свою фуражку и складывая руки за спиной. — Это вам нужен вертолёт? — Да. — Пройдемте за мной… Блондин немедленно поспешил вслед за работником аэропорта, пытаясь не отставать и не идти впереди его.***
Воздушный и небольшой транспорт стоял под потоками дождя, дожидаясь своих «пассажиров». Охранник привёл американца к лестнице и указал на вход в вертолёт. — Присаживайтесь и держитесь покрепче. — Как получится, — фыркнул Америка, зайдя в вертолёт и сев на своё сидение, а охранник провожал его торжествующей позой, приложив руку к виску и придерживая фуражку. Джонс смотрел на человека сидящего за управлением и пытался увидеть его лицо, но не мог из-за высоких спинок сидения. Неожиданно над головой Альфреда несущий винт начал действовать, но было слышно только, как лопасти не переставали крутиться и заставляли вертолёту взлететь. Начались спокойные покачивания в салоне, и Джонс мигом начал крепко держаться за своё сидение, глядя в окно. — Мистер, путь завершится, когда в Москве уже настанет ночь, и наша компания советует Вам отдохнуть сейчас. — Здесь сильно качает, я не упаду? — перекрикивал Америка шум лопастей вертолёта, — Да и шумно слишком… — Сейчас это исправлю… — уверенным голосом ответил пилот, нажимая на кнопки управления и двигая рычагами. Шум постепенно пропадал, а покачивания смягчились, — Так лучше. — Да, спасибо. — Хорошего полёта, — после этих слов в салоне погас свет, и только подсвечники управления приятно светили синим, освещая пол салона. Голубые глаза американца закрывались, и его тело расслаблялась и опускалось на сидение.***
В ушах блондина звучали голоса посторонних людей, бурно разговаривающих о чём-то. Сквозь веки пробивалось красное освещение, переливаясь с синим цветом. Приоткрыв глаза, он увидел, что работники несли его в аэропорт Москвы, покрывая его зонтом. Оглянувшись, Альфред разглядывал толпы, которые бились в самолёт, хотя туда попасть. Большая часть толпы смотрела на него, нервничая и переживая о чём-то. Сам вертолёт красиво был освещён разными цветами, а аэропорт Москвы выглядел просто сказкой. В небе над столицей мелькали фонарики самолетов, которые взлетали и исчезали за границей. Кашлянув, американец взглянул на окружающих врачей. — Что произошло, пока я спал? — Вы проснулись средь своего сна и упали в обморок, — ответил русский врач уже более опытным голосом. Америку аккуратно занесли в аэропорт столицы России и положили на больничную кровать на колесиках. — Так со мной сейчас всё хорошо, я могу встать. — Вам после обморока нельзя вставать на ноги полчаса, — ответил тот же самый врач, — Работники аэропорта вас отвезут, куда надо… Вздохнув, Альфред кивнул головою и укрылся пледом. Четыре работника перекатывали больничную кровать по аэропорту, раздавая охранникам разные документы и бумаги. — Пропускаем, молодые люди! — проговаривал охранник, разгоняя с пути людей, а те добровольно шли через другую сторону. Америке оставалось только лежать и рассматривать счастливые лица посторонних и переглядываться назад на помощников. Вскоре, блондина завезли в какую-то комнату, окруженную пустыми стенами и окном, за которым виделись знаменитые всем московские пробки. Работники благополучно напоили Джонса, измеряли его температуру и давление. — Просто обычная усталость. Вы слишком много нервничали за сегодняшний день, и из-за этого вы упали в обморок от такого состояния, — сказал проверяющий его врач. — Мне нужно в Кремль, как мне сейчас туда попасть? — Вас сейчас отвезут на нужной машине. Рядом стоящие охранники начали отвозить Джонса, а улицу с помощью запасного выхода из аэропорта. Выйдя на улицу, в ушах звучали те же знакомые звуки самолётов, толпы и громкоговорителя. Америку начали завозить в стоящую машину, похожую размером и дизайном на скорую помощь. В транспорте Альфреда окружали медицинские аппараты, лекарства и прочее. Когда машина начала действовать, всё кругом затряслось и чуть ли не падало с места. Сидя на специальном сидении, Джонс вздыхал и смотрел в небольшие окна на ночные дороги и здания, а по стеклу медленно стекал дождь.***
Машина остановилась, прекратив свой путь. Двери транспорта торжественно открылись американцу, когда он поднялся на ноги и приближался к выходу. Спустившись на асфальт, Альфред поблагодарил помощников, а те пожелали удачи и уехали. Блондин простоял у забора несколько секунд и зашёл в двор особняка Брагинского. В окнах был выключен свет, а двери, на удивление, были открыты. Зайдя в старинный особняк, взгляд блондина перемещался на картины великих людей истории России, а иногда взгляд и впитывался в высокие зеркальные люстры. — О боже, так хреново… — хриплым и усталым голосом бурчал себе под нос русский, укутавшись в плед. Брагинский выглядел больным и бледным, лежа на своей богатой постели, — Скоро сдохну… В эту секунду дверь в спальню приоткрылась, и оттуда выглянул сам Джонс. Свет в помещении включился, что даже от резкого освещения Иван начал прищуриваться. — Привет, — тихо прошептал Альфред, сев рядом с кроватью Ивана. — Пришёл сказать, что меня ненавидишь? — чихнув, спросил Россия. — Я пришёл помочь тебе, — достав градусник и улыбнувшись, сказал американец. — Мне не надо помогать, я совершенно здоров. Просто полежать захотел… — кашляя, оправдывался русский, — Вот сейчас я пойду и сяду… Делать работу. — Тебе вставать нельзя. — Можно! — поднявшись на ноги, вскрикнул своим хриплым голосом Брагинский, — Вот, я встал, а сейчас… Россия не успел договорить, как упал на пол и вырубился. Альфред нагнулся к нему и помог ему лечь на свою кровать, накрывая его пледом. — Ладно, я признаю, что болен. Можешь идти, — дрожащим голосом сказал Иван. — Я никуда не уйду, пока ты не будешь здоров. Где твой кабинет? — уперто проговаривал Джонс, просматривая температуру русского. — Вот единственный вход туда, — рукой Брагинский указал на левую дверь и чихнул. — Угу, — пробурчал в ответ американец и выключил свет в спальни, отправившись в кабинет и закрыв за собою дверь. Сильно заболевший русский вздохнул в ответ и принялся закрывать глаза, а на электронных часах чётко высвечивалось время: «00:42»…