Believer

Всегда и навечно. Семейные узы намного важнее всего остального. Но вот где эти семейные узы, когда так важны для разбитого подростка, который в одну секунду потерял все? Потерял любимую мать и любимого отца, которые так отчаянно боролись за счастье семьи. Хоуп помнит, как кричала, молила Марселя не убивать Клауса и Керолайн. Марсель внезапно вновь решил завладеть их Новым Орлеаном, но теперь он соединился с какими-то ведьмами, которые так же ненавидели Майклсонов. Она помнит, как они сражались за себя. За неё. Она умоляла его дать своей крови, когда Марсель безжалостно укусил их. Когда их время вышло, Марсель просто-напросто ушел. Не убил её, ведь это его правило. Не трогать и не убивать детей. А оставлять ребенка без родителей — это вполне нормально. Марсель ушел, ни разу не оглянувшись, даже не вспоминая сколько сделал Клаус для него. Забирая все необходимое в своем старом доме, Хоуп мигом выходит из дома, но Марсель находит её и мешает ей переступить порог: — Ты можешь остаться в Новом Орлеане, — голос Марселя, на удивление, спокоен и как всегда уверен. Говорит так, будто он король и дает своему подчиненному остаться в этом городе. Но, по сути, так и есть. Теперь, когда Клаус умер, Марсель вновь король Нового Орлеана. — Остаться, Марсель? Мои родители умерли по твоей вине. Я теперь беззащитная, — Хоуп становится к боевой готовности. Она готова напасть на него, совсем не думая о том, что Марсель сильнее её, его укус смертелен для неё. — Я мо… — Ты ничего не можешь, Марсель, — Хоуп грубо толкает Марселя в сторону, не боясь его, пользуясь его же правилом против него. Только переступив порог, Хоуп поворачивается и говорит напоследок: — Я верила в тебя, Марсель, но ты всех нас предал. Она развернулась и надеялась, что её нога больше не ступит в этот некогда родной город.

***

Хоуп закрывает дверь на ключ и падает на пол, прислоняясь к двери. Рюкзак кладет возле себя. Она Майклсон. Она справится. Она сильная. Стойкая. Она смогла в одиночку добраться до небольшого городка, который находился в трех часах от Нового Орлеана. Очень смело для пятнадцатилетней девчонки. Что теперь ей делать? Скоро по всему миру пойдет слух о смерти великого гибрида Никлауса Майклсона и его жены Керолайн Форбс-Майклсон. Теперь дело остается за малым. Убить её. Её — Хоуп Майклсон, единственного трибрида во всем мире, единственного ребенка Клауса и Керолайн. Ночью она не может заснуть. Каждая клеточка тела напряжена. Она готова выскочить из кровати и напасть на противника. Эта паранойя преследовала, кажется, всю её жизнь. Но вместо этого на улице она слышит шаги. Выглянув из окна, она замечает маленького ребенка, идущего прямо в чащу леса. Выйдя из номера через окно, она быстро доходит до ребенка. Маленький мальчик лет девяти-десяти шел в лес, словно ему указывал какой-то голос. Но эта ночь оказалась, на удивление, тихой. Хоуп ничего не слышала, как этот мальчик. — Стой! — кричит Хоуп, — Куда ты идешь? Где твои родители? Но мальчик будто и не слышал её. Он продолжал идти в чащу леса, игнорируя слова Хоуп. И неожиданно останавливается на просторной поляне. Хоуп ничего не остается, как применить свое внушение: — Где твои родители? — Мама ушла куда-то, оставила меня одного в номере, а папа умер несколько лет назад, — признался мальчик, невинно хлопая своими глазками, словно сам не понимал, что делает здесь. Видимо, то, что влекло его сюда, исчезло. — Что ты тут делаешь? — Хоуп осматривается, словно чувствует, что за ней кто-то наблюдает. Спасибо, паранойя, выручаешь. — Я слышал музыку и шел на её звук, — у мальчика неожиданно появляются слезы на глазах, и он уже готов расплакаться. — Я отведу тебя домой, — Хоуп осекается. Мать оставила его одного, отец умер. Он также одинок, как и она. Потерянный мальчик. И что он делает ночью в лесу? И какая ещё музыка? — Что-нибудь помимо музыку слышал? Мальчик отрицательно качнул головой. — Идем обратно, — мальчик неожиданно впивается своими маленькими руками в её руку, и Хоуп теперь вместе с мальчиком возвращается в мотель. Томас, так звали мальчика, показал ей свой номер, где идиотка-мать оставила его одного. Хоуп по дороге взяла несколько сэндвич Томасу. Тот с аппетитом съедает все сэндвичи, словно не ел несколько дней. Перед сном Томас попросил Хоуп прочитать ему сказку. Осмотревшись, она нашла маленькую полочку, где лежали несколько детских сказок. — Золушка, Питер Пэн, Белоснежка, Рапунцель? — Хоуп иронично усмехнулась, поворачиваюсь к Томасу, который уже успел переодеться в свою пижаму и лечь в постель. — Рапунцель. — Рапунцель, — проговорила Хоуп, беря в руки книгу и просмотрела несколько страниц. Сказка до ужаса изменилась. В оригинальной версии все было иначе, — Давай лучше Питера Пэна, — она резко закрыла книгу и взяла другую, — веришь в него? Мальчик радостно закивал своей головой. Но как только она начала читать, в голове неожиданно вспоминалось, как Клаус или Керолайн, также сидя на подоконнике, читали ей сказку. И она внимательно слушала. А после задавала миллион вопросов, из-за которых у её родителей, гибридов, болела голова. Иногда они могли отправить её к своим дядям или тетям, которым приходилось все это слушать. И у этих первородных вампиров тоже болела голова. А Элайджа даже отвечал на них. Хоуп грустно усмехнулась и начала читать сказку. — … Я верю в тебя, Питер Пэн… — специально проговаривая детским голоском, Хоуп прочитала строчку из книги. Она мелком взглянула на Томаса. Тот уже, наверное, видел десятый сон. Тихо вставая с подоконника и ставя книгу обратно на свое место, Хоуп выходит из номера мальчика. Закрыв дверь, она замечает уже довольно подвыпившую женщину. Даже без своего волчьего чутья она ощущает алкоголь. — Ты мать Томаса? — она резко прижимает женщину к стенке и смотрит на неё уже нечеловеческим взглядом. Женщина от испуга ахнула и кивнула. — Войдя в эту дверь, ты перестанешь пить и будешь ответственной матерью для своего сына, — она грубо толкает мать Томаса в сторону двери её номера. Поднимаясь на этаж выше, Хоуп закрывается в своем номере. Но она не успевает делать и двух шагов, как дверь неожиданно ломается, и в номер вламываются четыре приспешника Марселя. — А вот и маленькая Хоуп, — проговорил один из них с явной злорадной усмешкой. — Беззащитная, — ядовито пропел другой. — Вы, видимо, забыли, кто на самом деле ваш король, — произнесла Хоуп, вставая в боевую позицию, — Nures! Четверо неожиданно оттолкнулись к стенке, но быстро встали и напали на Хоуп. — Fes Matos Insendia! — вокруг Хоуп неожиданно появился огонь. Но один из них, пренебрегая боль, прошел через огонь и ударил Хоуп. Та от боли крикнула и упала. — Марсель убил твоего папашу, — сказал один и ударил Хоуп ногой, так что та откинулась в стенку, — а сил на тебя явно не хватило. Сделаем это за него. — Motus! — вампир откинулся в другую сторону номера. Глаза у Хоуп неожиданно залились кровью и она быстро двинулась на трех других. Пока она дралась с одним вампиром, второй неожиданно нацепил на Хоуп магические наручники. Та в испуге отошла к окну. — Rektos! Rektos! Rektos! — кричала она изо всех сил, но наручники подавляли её магию. Четверо с усмешкой глядели на неё и подходили к ней. Но они резко были прижаты к стенке. — Давай руку! Она повернулась и посмотрела на окно. Там стоял, даже парил в воздухе, парень лет шестнадцати-семнадцати с зеленым глазами и такого же цвета костюма. — Сама справлюсь, — недовольно буркнула Хоуп, пытаясь высвободиться из наручников. — Они скоро освободятся! Давай руку! Поняв, что не может сама справиться с наручниками, Хоуп в одну руку берет рюкзак, а другую руку протягивает парню. Тот с необыкновенной силой поднимает её в воздух. — Держись крепче! — говорит парень со злорадной усмешкой.