______________________________________
— Королева пригласила нас на торжества в честь совершеннолетия принца Дейрона, — сказала Санса за завтраком с детьми на следующее утро. — А еще принц Дейрон… Ему интересно встретиться с вами всеми. Лейтон и Арья, во всём Тиреллы (и Хайтауэры, потому что они выглядели как Уиллас, его мать и Бейлор), за исключением голубых глаз, обменялись взглядами. — Это значит, что мы поедем в Королевскую Гавань? — спросил Нед, прикрывая рот, чтобы скрыть, как он был взволнован. У него были кудрявые, огненно-рыжие волосы Сансы и тёмные глаза, которые, Санса бы сказала, были как у её отца, и сейчас они загорелись ликованием. — О, мам, мы поедем? Можно я поеду? Лейтон положил руку ему на плечо. — Это выбор матушки, — сказал он твёрдо, и Нед утих, его лицо сникло — он знал этот тон, знал, что это значило, что Лейтон действует как старший, как наследник. — Матушка? — Мы с вашим отцом подробно вчера это обсудили, — сказала Санса, намазывая масло на свой тост и не поднимая головы (потому что Арья, о, Арья была слишком проницательна, и Уиллас знал, что Санса не хотела, чтобы Арья знала, как страшно ей было). — Мы считаем, что это возможно, так как вы видели только Хайгарден со Староместом. Нед в восторге заликовал и чуть не упал в спешке, обегая стол, чтобы обнять Сансу; у него уже кружилась голова от мысли, что он поедет в столицу. Лейтон с Арьей сидели на своих местах, пока Нед не убежал с криками: «Бабушка! Бабушка!» — Это он написал тебе или королева? — спросила Арья, слишком сильно нахмурившись для такой красивой девушки. — Потому как… — Дейрон — твой брат, Арья, — тихо сказала Санса. — Он не просил появиться так на свет и, возможно, было неправильно для меня скрывать вас от него все эти годы. — Он — Таргариен, — сказал Лейтон и сжал челюсти совсем как Лорас, так что Уиллас заволновался на минуту, что его сын покажет беспрецедентный характер. — А последний принц-Таргариен навредил тебе, мама, а тот, что был прежде, навредил твоей тёте. Прости нас за наш скепсис. — Лейтон, — предупредил Уиллас. — Это решение твоей матери. Ты сам это сказал. — Я не хочу, чтобы моя мама снова страдала, отец, — сказал Лейтон, отталкиваясь от стола и вставая. — Вот и всё. Санса улыбнулась, когда Лейтон поцеловал её в лоб, прежде чем уйти, но Арья сидела на месте. — Если он пальцем меня тронет, я его убью, — прямо сказала она. — Я предпочту быть братоубийцей… — Ты не должна говорить такие вещи, — сказала Санса, ужаснувшись. — Нет, он тебя не тронет — оставайся с Лейтоном, а я попрошу твоих дядю и тётю поехать с нами, а дядя Гарлан… — Дядя Гарлан останется с тобой, мама, — нежно сказала Арья, поглаживая руку Сансы. — Мне с Лейтоном будет достаточно хорошо и без него, не волнуйся.________________________________________
Леонетта с Сансой ехали вместе с близнецами и Лорасом, сыном Гарлана; Уиллас ехал вместе с Гарланом и Элизой, дочерью Гарлана. — Она уверена в этом? — тихо спросил Гарлан. — Я помню… — Я знаю, — согласился Уиллас. — Но она настаивала — она беспокоится, что сослужит детям плохую службу, скрывая их от него. — Это очень по-сансиному так смотреть на это. Уиллас фыркнул от смеха. — Да, это так, но как я могу сказать ей нет? Я так всё это ненавижу, но Дейрон — её сын; боги, Гарлан, он похож на неё больше, чем любой из наших детей. — Я и забыл, что ты уже был с тех пор при дворе, — сказал Гарлан. — Он похож на своего отца? — Нет, насколько я могу судить, но Дейнерис была достаточно осторожна, чтобы держать нас подальше друг от друга, — признал Уиллас. — Но у него её волосы, её глаза — её улыбка, Гарлан. И он раздражающе любезен — Дейнерис, кажется, хорошо его воспитывает. — Надеюсь, что кровь Таргариенов в нём достаточно разбавлена, чтобы смыть безумие.________________________________________
Они были встречены с большой помпой, но Санса держалась как можно ближе к Уилласу, избегая глаз той же формы и цвета, что её собственные, пристально наблюдающих за ней рядом с Дейнерис. Она, конечно, не могла не видеть его; не могла не видеть за его цветом волос и глаз форму его носа, линии скул и изгиб его губ. Она не могла не видеть его отца, не могла не вспомнить, как те же черты выглядели в лунном свете и тени, нависшие над ней и искажённые в наслаждении, в то время как она уткнулась в подушку и старалась не кричать. — Ты в порядке? — пробормотал Уиллас, когда они последовали по лестнице за слугой в ливрее Таргариенов. — Ты была очень тихой. — Он смотрел на меня, — прошептала она. — И он больше похож на своего отца, чем я ожидала. — Я думаю, он очень похож на Рикона. — Да, волосы и глаза, но мне видится в нём Эйгон. Я думаю, он и говорит совсем как он. — Ты уверена, что сможешь это перенести? — Нет, — призналась Санса. — Но Нед так взволнован и хочет увидеть своего брата, и я знаю, что они никогда не признаются, но близнецам тоже любопытно. — Санса… — Нет, — сказала она уже твёрже. — Нет, я смогу… смогу справиться. Ради близнецов и Неда, я смогу это сделать.________________________________________
— Леди Тирелл? М, леди Санса, я имею в виду? Леонетта встала с кресла к тому времени, как Санса достаточно подготовилась, чтобы посмотреть на Дейрона, неловко стоящего в дверях комнаты. — Я оставлю тебя, — сказала Леонетта, касаясь рукой Сансы и ободрительно улыбнувшись, указала жестом Элизе и Арье следовать за ней. Арья упорно сидела на месте, отложив даже шитьё и сложив руки на груди, и Санса никогда ещё не была так уверена в том, что назвала дочь подходящим именем. — Арья, — тихо сказала Санса. — Иди с тётей. Пожалуйста. На мгновение она подумала, что Арья собирается бросить ей вызов, но она была не настолько похожа на пропавшую сестру Сансы, чтобы так сделать. Она тяжело вздохнула, неизящно повернулась на ногах и последовала за Леонеттой из комнаты, оставляя Сансу наедине с принцем. С её старшим сыном. — Э-э-э, — сказал он. — Здравствуйте, миледи. — Прошу, — сказала она, поднимаясь на ноги так крепко, как могла, и присела в реверансе, игнорируя его неотчётливые протесты (я не могу относиться к нему, как к сыну, я отдала это право тогда, я не хочу его своим сыном), а затем заставила себя улыбнуться. — Присаживайтесь, Ваше Высочество. Дейрон сел напротив неё, там, где сидела Леонетта, и с волнением сложил руки вместе (длинные, тонкие пальцы, тонкокостные и изящные, точь-в-точь как у её матери). — Моя… Её… Дейнерис рассказала мне, как я был зачат, — выпалил он. — Она рассказала, что мой отец сделал с Вами. — Это было очень давно. — Вы ненавидите меня за то, что он с Вами сделал? Я спрашиваю, потому что Вы, кажется, не в состоянии даже смотреть на меня, но я видел, как Вы обращаетесь с моими… с Вашими… с детьми лорда Тирелла. — Вашими братьями и сестрой, Вы имеете в виду, — сказала она. (Я должна была рожать только детей Уилласа, а ты должен быть сыном Арианны Мартелл.) — Хотите поговорить с кем-нибудь из них? — Я бы хотел поговорить сначала с Вами, — сказал. — Вы являетесь… Вы… — Я — Ваша мать. — Вы никогда не хотели ею быть. — Можете ли Вы винить меня в этом? — спросила она. — Я была около года моложе, чем Вы сейчас, когда Ваш отец буквально выкрал меня из постели. Он обладал мной семь месяцев, заперев в башне Штормового Предела. Я была беременна от своего мужа, когда ваш отец похитил меня, и он силком влил мне в горло чай из пижмы. — Я знаю! — вскричал Дейрон. — Я знаю. Мы… Он вёл дневники, и септа Лемора подумала, что я должен прочитать их, чтобы учиться на его ошибках. Я знаю, что он сделал с Вами. Я знаю. Санса была настолько поражена, что подняла голову и встретилась глазами с Дейроном без всякой мысли в них. — Она дала тебе прочитать дневник Эйгона, — ровно сказала она. — Да, — ответил он, глядя на свои руки. — Да, дала. — Никогда не думала, что она столь жестокая женщина, — сказала ошеломлённая Санса. — Совсем наоборот — она была единственным утешением в то время, как я была беременна тобой, когда я только мечтала о доме. — Она сделала это не из жестокости. Она просто не хотела ещё одного глупца уже в третьем поколении. Тётя Дени согласилась. — А разве это поможет? Разве записи Вашего отца и безумие деда сделают Вас лучшим человеком? — Жаль, что Лемора не использовала дневники Рейгара, чтобы научить Эйгона, с горечью подумала Санса. — Надеюсь, что так, — сказал он тихо. — Я стараюсь быть лучшим человеком, чем были они. — Его щёки сдвинулись; Санса предположила, что это была улыбка, но было трудно сказать из-за волос, упавших ему на лицо. — Тётя Дени поджарила бы меня Дрогоном заживо, если бы я поступил, как отец. Санса была склонна согласиться с ним — в конце концов, Дейнерис была искренне возмущена тем, что сделал Эйгон. — Её Величество много путешествует, — сказала она. И никогда в Хайгарден; Уиллас ездит в Королевскую Гавань и встречает её в Староместе ради меня. — Вы ездите с ней? — Если Вы имеете в виду, был ли я в Винтерфелле, то да, был, — ответил он. — Ваш брат встретил меня, как и следовало ожидать. Это значило, что Рикон был, по своему обыкновению, неприветлив, ибо он никогда не простит Мандерли за отказ разрешить ему послать помощь, когда её украл Эйгон; поэтому он презирал Таргариенов с яростью, которая в другом случае была бы направлена на Ланнистеров, Болтонов и Фреев. О, Санса достаточно хорошо помнила первый визит Рикона в Хайгарден после войны, когда она была ещё слишком слаба, чтобы ехать в Винтерфелл; помнила страшный гнев своего младшего брата; помнила, как он был нежен с ней и как до хрипоты кричал на Уилласа и остальных за то, что не сохранили её в безопасности; за то, что видел их вину, халатность, глупость. Даже сейчас Рикон едва мог говорить с Уилласом без резкости, хоть Санса и пыталась убедить его, что в том не было вины её мужа. Она могла представить, как гостеприимен был Рикон в результате действий Эйгона. Было почти чудом, что Дейрон смог пережить этот визит. — Он необыкновенно вспыльчив, — сказала Санса, желая, чтобы Рикон был сейчас здесь. — А Ваш другой дядя? Милый Джон, отказавшийся от узаконивания как Таргариен, отказавшийся признать Дейнерис своей тётей, а Эйгона — братом; решительно отказавшийся от всех прав, которые ему давала отцовская кровь, за исключением огромного зелёного дракона, который всё еще был на Стене под его командованием. — Лорд Сноу твёрдо уверился в том, что я — его племянник, потому что я — Ваш сын, а не моего отца, — сказал Дейрон, метнув взгляд на её волосы. — Он был менее, хм, менее резок, чем лорд Старк. — Джон — хороший человек. — Да, я тоже так считаю, — согласился Дейрон. — Я очень им восхищён. Мало кто отказался бы от Железного Трона и тёти Дени с ним. Она просила его жениться на ней, Вы же знаете. — Да, — признала Санса, вспомнив, как Джон сумел навестить Хайгарден почти сразу после Рикона, потому что он написал ему, что Санса умирает — и, как она полагала, её братьям действительно так казалось. Она, конечно, тогда была плоха. — Он рассказал мне. — Я хочу быть хорошим человеком, — сказал он. — Я знаю… знаю, что люди говорят о таких, как я. Зачатых, как я, я имею в виду, бастардов, рождённых от изнасилования. Я не плохой человек, миледи. Я хотел бы, чтобы Вы знали это. Пальцы Сансы зачесались от внезапного желания протянуть руку к этому ребёнку, этому мальчику, который неожиданно оказался человеком, но он смотрел на неё, и всё в нём — от наклона головы до движения его губ — так сильно напомнило ей его отца, что вместо этого она смяла пальцами юбки, чтобы сдержать себя от паники и желания дать ему пощёчину. — Я не сомневаюсь, что Ваша тётя не позволит Вам стать кем-либо ещё.______________________________________
— Дейрон сказал мне, что он говорил с Вами вчера, — сказала Дейнерис, неслышно подойдя к Сансе. — Вы хорошо воспитали его. — Как воспитали бы и Вы, я уверена. Санса горько улыбнулась и наконец посмотрела на Дейнерис, отказавшись от созерцания города, распростёртого ниже Красного Замка. — Я едва ли могла бы взглянуть на него, — сказала она. — Вы любили его, лелеяли — это больше, чем-то, что я могла бы дать ему. — Он похож на Вашего брата. — Он похож на Вашего племянника, — поправила королеву Санса. — Я знала лицо Эйгона лучше, чем кто-либо из ныне живущих, и Дейрон очень похож на него. У него мои глаза и волосы, но остальное… — Нет, — сказала Дейнерис, — нет, я имею в виду, что в нём есть что-то от Джона. Он похож на Вас волосами, но иногда, когда он улыбается… я не могу точно сказать, но что-то в нём есть. Что-то от Джона. — Это было к лучшему, что Вы забрали Дейрона, — сказала Санса. — Поверьте мне в этом, Ваше Величество. — Тем не менее, Вы прекрасная мать, — утверждала Дейнерис. — Ваши другие дети обожают Вас, каждый может это видеть… — Дейрона никогда не должно было быть, — прошептала Санса, снова глядя в сторону от Дейнерис. — А если и должен, то он должен был быть сыном Арианны Мартелл, а не моим. Все мои сыновья должны были быть от Уилласа. — Санса… — Это не его вина, — торопливо сказала она. — Это всё Эйгон, но я просто… Я не могу смотреть на него, не видя его отца. Он хотел меня узнать, Ваша Милость? Вот почему он стремился ко мне? Или он хотел знать своих братьев и сестру? — Всё это, я думаю, — сказала Дейнерис, пожимая плечами. — Даже Вашего мужа — он знает, что Уиллас был готов вырастить его в Хайгардене, прежде чем я узаконила его, и он восхищён такой силой духа. Немногие мужчины сносят бастардов своих жён. У Дейрона сильно развито чувство правильного и неправильного, и он думает, что то, что собирался сделать ваш муж, было очень правильно. — Уиллас вырастил бы его даже после того, как Вы узаконили его, но я не могла. Я просто не могла. Я слаба из-за этого, по-Вашему? Дейнерис улыбнулась. — Я всегда думала, что Вы сильны духом, если пережили всё это, Санса, — сказала она. — В самом деле очень сильны. Санса опёрлась на подоконник, когда Дейнерис начала уходить, но повернулась, когда та окликнула её. — Дейрон просил на свои именины только об одном, — сказала она. — Знаете, о чём? Санса покачала головой, и Дейнерис улыбнулась, убийственно печально. — Шанс показать Вам, что он не Эйгон, Санса. Это всё, чего он хотел.__________________________________________
Накануне их отъезда она собрала всю свою храбрость, и с поддержкой Уилласа сделала эту маленькую вещь. Дейрон поднял взгляд от книги, когда она постучала в его комнату, и Сансе показалось, что она увидела, что имела в виду Дейнерис, когда говорила, что в нём есть что-то от Джона за мгновение до того, как вновь возобладали черты Эйгона. — Леди Тирелл, — сказал он, озабоченно взъерошив волосы и потеребив край туники; на полу возле его кресла лежала неаккуратная стопка книг. — Мм, входите. Что-нибудь выпьете? — Нет, — сказала она, покачав головой и сжав кулаки, чтобы он не видел, что они дрожат. — Я ненадолго. Его лицо вытянулось, и она снова почувствовала растущее желание прикоснуться к нему, к его волосам, темнее, чем у неё самой, таким же, как у Рикона и Неда. — Тогда чем же я могу помочь, миледи? — Я только хочу… Я только хочу, чтобы ты знал, что я не ненавижу тебя за то, что сделал твой отец. Ты спрашивал меня, ненавижу ли я тебя за то, что он сделал, но я не могу тебя ненавидеть. — Миледи… — Я не знаю, смогу ли полюбить тебя когда-нибудь, — сказала она прежде, чем он успел сказать что-нибудь милое и очень джоновское и разрушить её самообладание. — Но мы могли бы писать друг другу. Я знаю, что Нед, мой Нед, хочет писать тебе. — Да, но я сказал ему, что сначала он должен спросить лорда Тирелла. Вы это подразумевали, миледи? — Санса, — предложила она. — Я не думаю, что будет подходяще тебе звать меня… звать меня матушкой. Меня зовут Санса, и я думаю, это подойдёт. Он застенчиво улыбнулся и, да, теперь, когда она смотрела него, он действительно был как Рикон.