Kardemomme

Совы мягко шелестели крыльями над головой, разнося утреннюю почту. Преподаватели тихо переговаривались за своим столом, не до конца еще проснувшиеся студенты вяло ковырялись в тарелках, стремясь как можно надольше растянуть и без того нескончаемый завтрак и отсрочить начало занятий. Исак отхлебнул из бокала вязкую жижу, именуемую в школе тыквенным соком и привычно сморщился от терпкого, вяжущего вкуса. Закатил глаза в ответ на едкий смешок Криса — капитана квиддичной сборной Слизерина и по совместительству нехилой такой занозы в заднице. — Ладно тебе, неженка. Всему-то надо учить, мелюзга, — опустошил своей палочкой кубок друга, хмыкнул шепнул неразборчиво: — Агуаменти, — наполняя бокал прозрачной, чистой водой. — Держи и не позорь факультет, Салазаром тебя заклинаю. В конце концов, может быть, пора заняться Чарами всерьез? А не списывать каждый раз эссе у Саны? Если ты на С.О.В. схлопочешь тролля, я тебя самолчино... — Крис, отъебись. Мне до пятого курса еще бы дожить. И вообще, ты не староста даже, а то, что капитан, еще не дает тебе права... Он не закончил. Не успел. Потому что огромные двойные двери, ведущие в Большой зал, распахнулись. Тихий, но с каждой секундой все более усиливающийся рокот, прокатился по помещению, и тысячи парящих в воздухе свечей вспыхнули в два раза ярче, почти ослепляя. Сидящая рядом Эва вскрикнула от испуга и зачем-то вцепилась в рукав его мантии. Исак снова скривился и чуть отодвинулся, опустил было руку, чтобы отцепить ее пальцы, и даже начал что-то говорить, видя, как недовольно хмурится собственник-Пенетратор, но тут директор хлопнула в ладоши, призывая к молчанию, и в зал шагнул студент, которого Исак Вальтерсен никогда прежде не видел в стенах Хогвартса. Высоченный — явно выше тех шести футов, с высоты которых Исак привык взирать на друзей и недругов. Светлые, почти серебристые волосы, затейливо уложены волосок к волоску. Длинные пальцы твердо сжимают торчащую из рукава мантии палочку. А губы мягко изгибает улыбка, такая яркая, что хочется зажмуриться, чтоб не ослепнуть, или хотя бы глаза протереть. Нереальный... Мерлин, нереальный, как вейла. — Блять... — возбуждение накатило огненным вихрем, закружило, скрутило в узел тугой. Облизал мгновенно пересохшие губы и начал ерзать на скамье, чтобы усесться поудобней, как вдруг замер на месте, когда взгляд незнакомца остановился на нем. Замер, впечатался... этот взгляд. Голубой, почти до прозрачности, как чистое небо. Такой... такой... Мерлин, хочу. Хочу его себе насовсем. Показалось, что даже качнулся навстречу, и зрачок мгновенно расширился, как от испуга. — Новенький, — выдохнула подруга порцию новостей, склонившись к самому уху, выдергивая из этого подобия транса. Может быть... просто какое-то заклятие? Шутка? — Из Шармбатона перевели. Прямо в середине года. Поговаривают, какие-то проблемы с полувейлами, представляешь? А он хорошенький... смотри... Может быть, и в нем есть кровь вейлы? Такая красота... нечеловеческая... Исак шикнул на подругу, призывая заткнуться, пока Крис не озверел и, мучимый ревностью, не превратил ее в безмолвного книззла. Или пока преподаватели не заметили и не сняли с факультета баллы... уж очень не хотелось в этом году проигрывать Кубок школы гриффам. Новенький шел по проходу, уже не глядя по сторонам. А Исак все еще чувствовал какую-то нервную дрожь и тепло, растекающееся по коже. Как от первых летних лучей после долгой холодной зимы. Когда не просто стаивает последний снег и лопаются почки на ветках Дракучей Ивы, а с Черного озера сходит последний лед. Когда весь мир вокруг будто расправляет плечи, сбрасывая сковавший каменным панцирем холод, такой же невыносимый, душу высасывающий, как дыхание дементоров над головой... — Внимание! — зычный голос прокатился по Большому залу, отскакивая от стен, как квоффл от обруча ворот, — позвольте представить вам нашего нового ученика. Он перевелся к нам в середине года по причинам, имеющим личный характер и не подлежащим распространению. Распределяющая шляпа в моем кабинете этим утром уже определила юношу на факультет, — тут мягкая, почти мечтательная улыбка коснулась губ директрисы, и Исак непроизвольно сглотнул. Нет и нет... не может же быть?.. — Приветствуем нового ученика Гриффиндора. Я не назвала его имя. Эвен Бэк Найшейм. И в соответствии с правилами Хогвартса и освоенной им программой в предыдущей школе мы зачисляем его сразу на третий курс... — Исак, подними челюсть со стола, детка. Вспомни, с какого ты факультета. В Слизерин не берут просто так. — Крис, блять, заткнись, Мерлином заклинаю... — сжал кулаки под столом, наблюдая, как ряженое в желто-красное стадо набросилось на новенького, за руки потащило за свой стол. Тупые, неуклюжие гиппогрифы... И эта давным-давно свихнувшаяся от волшебной моли и старости Шляпа... Мечтательно прикрыл глаза, представляя, как под покровом ночи накинет на себя мантию-невидимку и проберется в кабинет МакКошки, а там спалит осточертевшее рванье одним взмахом палочки... Пенетратор крякнул и как-то странно глянул на друга, пихнул ощутимо локтем, почти сталкивая под стол. Сидящий неподалеку Магнус чертыхнулся, переворачивая на себя кубок с соком. — Вы охренели? Еще подеритесь давайте. Вильям — староста факультета, семикурсник, по которому, кажется, сохли все девчонки / и некоторые парни/ Хога, периодически пытаясь опоить приворотным, закатил глаза и подал Крису какой-то знак, а потом сразу быстро заторопился на выход. — И что это было? Исак с усилием оторвался от созерцания белобрысой макушки, склонившейся над своим завтраком за львиным столом. Постарался отделаться от ощущения, что помнит мягкость этих волос на ощупь и дрожь, пробегающую по телу, когда они касаются его лица... И сразу без перехода пришлось пинками гнать из головы Непростительные, верещащие в мозгу озверевшими пикси всего лишь оттого, как ворковала Вильде, подкладывая новенькому на золоченую тарелку самые вкусные куски, а Микаэль /мантикора раздери эту смазливую рожицу/ потянулся через стол, чтобы пожать его руку... Ощутимо запахло озоном. Кажется, в высоком, зачарованном потолке мигнули несколько ядовито-голубых всполохов, а вдали загрохотало. И тут же обжег шепот Криса, больше похожий на парселтанг: — Что, детка, наследие мальчика-который-выжил, дает таки знать о себе? Пошли, пока не разнес Большой зал или даже весь Хог до основания. За столом профессоров зашуршали свитками, послышались обеспокоенные голоса, но тут же стихли, видимо, из-за быстро наложенных Заглушающих. Крис нетерпеливо дернул за мантию, увлекая прочь. В кои-то веки Эва торопливо кивнула, во всем соглашаясь с женихом. Магнус ничего не заметил, занятый яблочным пирогом. И только Юнас зыркнул со своего места обеспокоенно, нервно поправил черно-желтый галстук. Пробираясь по проходу в сторону выхода, ни один из них не заметил, как новенький отодвинул тарелку и уставился в спину покидающих Зал слизеринцев, задумчиво коснулся кольца на пальце, так похожего на фамильный перстень одного из чистокровных английских родов. Массивное серебряное украшение с изумрудом. Больше бы подошло слизеринцу, чем тому, кого только что распределили на львиный факультет. — Исак, — шепнул он одними губами, касаясь кольца кончиками пальцев. Какая-то непонятная мука на мгновение исказила красивое лицо. — Я нашел тебя, Исак.