Золотые грани

      На плиты падал песок. Мужчина невольно коснулся ладонью своей шляпы, стряхивая пыль и стараясь не отвлекаться на ненужные мысли. Они были уже близки к своей цели, так что песок сейчас был самым меньшим, что его волновало.       – Видишь что-нибудь? – спросил у него брат, который спускался как раз за ним. – Тут так темно, можешь достать фонарь?       Стэнфорд Пайнс вновь посмотрел вниз и мотнул головой.       – Нет, подожди пока. Осталось всего несколько метров.       Он чувствовал, что здесь пока нечего опасаться. Плиты на поверхности были хорошо обозримы, а все прочее в этой странной пещере они рассмотрят потом, когда будут стоять на ногах. Конечно, крюки были хорошо закреплены, и веревки у них были прочные, но не о мерах предосторожности сейчас думал Пайнс.       Они нашли эту пещеру еще три дня назад, на этом богом забытом острове в зарослях папоротников. Отыскать лаз было сложно, но они с братом-близнецом справились. И вот решающий момент – их спуск. Для Стэнфорда, посвятившего жизнь изучению аномалий, это было, возможно, величайшее открытие в его жизни. Много они повидали всяких диковинок за те пять лет, полных путешествий, поисков и изучения, но это место должно было стать чем-то сверхневероятным.       – А вдруг там внизу змеи или скорпионы? – не унимался Стэнли, который всегда опасался того, что скрыто в темноте. Несмотря на внешнюю неряшливость, он всегда относился к вопросу о личной безопасности куда ответственнее, чем Стэнфорд.       Второй близнец лишь мотнул головой.       – Здесь не водятся скорпионы.       – А змеи?       – Перестань, Стэн. Мы на пороге важнейшего открытия в нашей жизни. В этой пещере такая высокая концентрация энергии, что у меня приборы не выдерживают. Только представь, что мы найдем.       Но Стэнли был настроен несколько скептично.       – Змей, например.       Братья хоть и были совершенно одинаковыми внешне, но радикально отличались характерами. Если Стэнфорд был окрыленным и несколько ненормальным человеком науки, то Стэнли был веселым искателем приключений, притом куда более приземленным и приспособленным к бытовой жизни, нежели его близнец. Но, несмотря ни на что, из них получилась отличная команда. Они всегда и везде были вместе, всегда помогали друг другу, оказывали поддержку как словом, так и делом. Их более чем устраивала такая жизнь вместе.       Как только ноги коснулись плиты, Стэнфорд выдохнул. Да, она крепкая, ее явно создали человеческие руки, а не мать-природа, а значит, в пещере точно найдутся следы какой-то цивилизации. Сердце тут же забилось, точно бешеное, и Пайнс с трудом приказал себе не сходить с ума раньше времени, ведь все самое интересное только впереди.       Когда Стэнли спустился и оказался рядом с ним, фонарь уже был включен. Братья шокировано огляделись.       – Ого… ты видел когда-нибудь подобное, Форд?       Пайнс лишь замотал головой. Пусть фонарь и не был в силах осветить всю пещеру, но он прекрасно освещал совершенно гладкие стены этого помещения. Эти стены были словно отшлифованные, определить на взгляд породу камня было невозможно, так что Стэнфорд был уверен в том, что это не природная аномалия. Нет, это точно творение рук человека. Осталось лишь понять, что за цивилизация это сотворила.       – Это потрясающе, – выдохнул молодой мужчина, вглядываясь в стены. – Просто невероятно.       Все плиты были идеально гладкими. Намеренный подойти ближе к стене, Пайнс направился в сторону, но Стэнли его остановил.       – Смотри туда. Кажется, там что-то есть.       Форд тут же посветил в обратную сторону и понял, что брат не ошибся.       – Кажется, это проход. Идем туда!       Мужчина был окрылен, как никогда прежде в жизни. Он чувствовал, что совсем скоро им предстанет нечто просто восхитительное и невероятное. Путь до прохода занял не больше минуты, но для братьев время словно шло медленнее. Это не было метафорой, время в самом деле словно несколько замедлило свой ход, даже стрелка на часах стала двигаться значительно медленнее. Стэнфорд остановился. Кажется, его брат не заметил этой странности.       – Что такое?       Форд достал из кармана аппарат, собранный им же чуть больше года назад. Все показатели просто зашкаливали, и теперь это немного пугало.       – Концентрация аномальной энергии все выше и выше. Возможно, там может быть что-то опасное.       Услышав эти слова, Стэнли лишь махнул рукой.       – Да ладно, вряд ли это будет хуже, чем та куча скорпионов в пирамиде или аллигаторы у берега Нила. Идем уже.       Он явно не был уверен в своих словах и скорее хотел поддержать брата, и Стэнфорд это прекрасно понимал. Что ж, они потратили слишком много сил для того, чтобы добраться до этого места, теперь уже нельзя колебаться и сомневаться в чем-то.       – Ладно, идем.       Проход был небольшим. Освещая фонариком путь, Форд хотел было переступить за порог, но замер, услышав странное копошение. Он невольно отступил, и оказалось, что не зря, потому как мгновение спустя мимо них по плитам пробежали пауки.       – Твою мать!       Стэн прокричал в полный голос, а Форд лишь чудом удержался от того, чтобы не поступить так же. Три паука, что пронеслись мимо, были соизмеримы со взрослыми кошками, и лапы у них были длинные. Не то, чтобы братьям раньше не приходилось видеть аномально больших членистоногих и аномально маленьких животных, просто здесь, в глубине пещеры и в кромешной темноте, это в самом деле сильно напугало. Едва придя в себя, Стэнфорд сказал:       – Пауки мутировали. Возможно, энергия находится в пассивном состоянии и уже очень давно. Или же мы оказались в вакууме с отдельной микрофауной и экосистемой.       Стэн не стал его слушать.       – Ненавижу чертовых насекомых, – прошипел он. – Особенно когда они такие огромные. Они же могут нас сожрать!       В определенном смысле он был прав, братьев уже однажды чуть не разорвали на части мутировавшие скорпионы. Примерно тогда Стэнли и зарекся никогда больше не соваться в Египет, хотя именно он и прикончил большинство тех странных монстров.       – Возьми ружье.       Так было хоть немного надежнее. Кивнув друг другу, братья по очереди пробрались внутрь. Стэнли держал ружье на изготовке, готовый отражать опасность и в случае чего снова спасать близнеца, как было уже не раз. Однако в помещении никаких более тварей не обнаружилось.       Форд присмотрелся. Здесь так же были отполированные стены, и поскольку помещение было значительно меньше первого, сами стены и узоры на них виднелись куда отчетливее. Пайнс столь пристально на них уставился, что сперва не обратил внимания на несколько небольших алтарей, стоявших в помещении в форме круга. Стэнли так же осмотрел все то, что брат успел осветить фонарем, а потом выдохнул:       – Это что, какой-то храм… эм… геометрии?       Нарисованные на стенах геометрические фигуры заметно искрились, и это вполне могло бы выглядеть чарующе красиво, если бы не пыль и паутина кругом. Страшно было представить, когда здесь в последний раз были люди.       – Это совсем не похоже на цивилизацию ацтеков, – заметил Форд. – Возможно, шумеры, но тоже весьма сомнительно.       – А почему тут так много кругов, квадратов и треугольников? – спросил Стэн. – Им что, поклонялись?       Стэнфорд напрягся, а после уверенно ответил:       – Я никогда не слышал о таких верованиях, хотя и стоит признать, что это очень похоже на языческий храм.       Он, наконец, обратил свое внимание на алтари. Они были небольшие, сложенные из тех же каменных плит, и достигали в высоту чуть больше метра. На верхушке каждого из них стояли небольшие изваяния. Лишь приблизившись и постучав пальцем по идеально гладкому кругу, Форд шокировано осознал, что эта вещь сделана из металла. На втором алтаре стоял квадрат, на третьем ромб, на четвертом лежал прямоугольник.       Все эти фигуры были сравнительно небольшими, примерно с размером с ладонь, но все одинаково гладкие, словно их буквально только отшлифовали. На них даже пыли не было, и это наталкивало на мысль о том, что про это место кто-то все же знает, и что этот кто-то зачем-то принес сюда данные геометрические фигуры совсем недавно. Но, черт возьми, кому и зачем такое могло понадобиться? А если это не так, как так вышло, что и пол, и стены, и сами алтари в вековом слое пыли, а эти самые фигурки совершенно чистые? Возможно ли, что это такая аномалия, а фигурки нечто вроде сильных артефактов?       В любом случае, прибор для поиска аномальной энергии просто зашкаливал, и это могло означать лишь одно – это место явно очень особенное: одно из многочисленных мест силы, самое мощное из тех, что они с братом видели прежде.       – Семь, восемь… Эй, Форд, их тут девять, – сказал Стэн. – И на каждом разная фигурка.       – Что же это может быть такое…       Стэнфорд был полон решимости срочно исследовать эти странности и разузнать, мог ли в самом деле существовать какой-то культ поклонения геометрическим фигурам. Не зря же во многих знаковых вещах в мире прослеживается, например, треугольник. Те же пирамиды, что египетские, что мексиканские, или знак иллюминатов.       – О, иди-ка сюда!       Задумавшийся Форд даже подскочил на месте, когда брат его окликнул. Самый дальний алтарь был чуточку выше всех остальных, и Пайнс даже не удивился, когда обнаружил на нем треугольную фигурку.       – Он что…       – Золотой, – отозвался Стэн. – У меня хорошая чуйка на золото, точно тебе говорю.       Треугольник оказался единственной золотой фигуркой, и это наводило на вполне определенные мысли.       – В этом точно есть смысл, - уверенно сказал Форд. – Надо только понять, как все это взаимосвязано.       Стэнли вдруг усмехнулся.       – Ты это поймешь. Ты же умный.       Пробыв в странном помещении еще некоторое время, братья решили вернуться на поверхность. Стоило взять с собой еще несколько фонариков, благо они были в их походной сумке, оставшейся наверху. Форд был полон решимости изучить все досконально и разгадать очередную загадку, она обещала быть сложнее всех тех, что были прежде. Недолго думая, Стэнли взял в руки золотой треугольник и вновь усмехнулся.       – А он тяжелый.       – Что ты делаешь? – удивился Форд.       – Ничего особенного. Этот парень тут явно главный, изучим его получше наверху.       Наверное, этого делать не стоило, но Пайнс решил не спорить. Ему и самому не терпелось скорее понять, что да как, и вряд ли это сильно изменит ситуацию, если они возьмут с собой одну из фигурок. Все равно они планируют вернуться обратно.       – Ладно, идем.       Отыскать канаты оказалось сложно. Лаз сверху был не виден, и это могло означать, что на него упали большие листья папоротника или просто солнце скрылось за горизонтом и наступил вечер, а потому потемнело. Последний вариант Форд отмел сразу, потому как они с братом были на месте еще утром, а значит, день только в самом разгаре. Стэнли сунул золотой треугольник в один из многочисленных карманов и первым взялся за веревку, дабы вскарабкаться наверх. Именно в этот момент Стэнфорда охватило ощущение того, что что-то не так. Словно за ними кто-то подсматривает, словно в этой пещере кто-то притаился. Мужчина оглянулся, светя фонариком, но не обнаружил ни одной живой души.       – Интересно, куда делись те огромные пауки?       Стэн его услышал.       – Тебя это так волнует. Давай, карабкайся быстрее.       Форд нахмурился. Что-то было не так. На сей раз он посмотрел прямо под собой и замер, а после, поняв нечто важное, задрал голову.       – Стэн!       – Ну, что опять?       Тот успел забраться на приличное расстояние и теперь был недоволен тем, что ему мешают выбраться из пещеры.       – Ты не ранен?       Тот сильно удивился.       – Нет. Когда бы я успел пораниться?       Стэнфорд вновь посмотрел под ногами. Плита под ним была в бордовой луже, и мужчина нисколько не сомневался в том, что это кровь. Но, черт возьми, чья это кровь, если помимо него и брата здесь никого не было? Когда вообще эта лужа появилась? Было слишком темно, чтобы заметить ее на обратном пути, но вот в миг, когда они только спустились, плита была чистой.       Форду стало не по себе. Возможно ли, что кто-то следил за ними с самого утра, зачем-то залез за ними в пещеру и как-то поранился? Или они изначально пришли не в пустынную пещеру? И почему огромные пауки просто исчезли?       – Какого черта ты там стоишь? – послышался голос брата. – Заснул, что ли, стоя?       Прибор в кармане снова забился, намекая своему хозяину на усиление аномального поля. Сглотнув, Стэнфорд вцепился в веревку и принялся карабкаться наверх. В голове то и дело строились различные предположения, одно невероятнее другого, и Пайнс попусту не знал, какое из них могло быть хотя бы близко к истине.       Стэнли уже был наверху, но светлее от этого не стало. На это Форд обратил внимание лишь в тот миг, когда и сам поднялся.       – Что… но как?       Он шокировано замер. На небосклоне виднелись звезды и полная луна, явно уже глубокая ночь. Стэн бросил на брата изумленный взгляд.       – Мы что, весь день там были?       Форд мотнул головой. Он вспомнил о небольших временных аномалиях, замеченных им в пещере, но удивление его от этого меньше не становилось.       – Где рация? Надо связаться с Фиддлфордом.       Стэнли все так же растерянно сидел на месте, явно силясь понять, в чем дело, а Форд бросился к сумке, еле прикрытой листьями папоротника, и достал рацию. Едва он наладил связь и сказал несколько слов, послышался весьма громкий голос МакГаккета, который должен был ждать их на большой земле, на пристани.       – Пайнс! Какого черта?! Куда вы оба пропали, я чуть с ума не сошел, пока ждал вас!       Никогда прежде Стэнфорд не слышал, чтобы он так кричал, а ведь они были знакомы со студенческой скамьи.       – Мы попали в аномальную зону, – попытался объясниться он. – Но сейчас все хорошо.       – В аномальную зону? – чуть спокойнее спросил Фиддлфорд. – На целую неделю? По-твоему это нормально?       Пайнс замер, равно как и его брат.       – Неделю?       – Уже восьмой день, Форд! Ты должен был выйти на связь через три часа, но никак не через восемь дней! Что вы там вообще делали все это время? Чем питались?       – Я…       Стэнфорд не нашелся с ответом. Что ж, аномалия в самом деле была невероятной, если они пропали во временных потоках на несколько дней. Наверное, сперва стоит изучить природу именно временной аномалии, а уже потом исследовать пещеру. Иначе неизвестно, какие еще сюрпризы им подкинет это место.       – Что?       – Мы плывем обратно, будь готов нас встречать.       Они забрали из пещеры золотую фигурку. Интересно, будет ли это иметь большое значение для аномалии? И безопасно ли теперь спускаться в пещеру? Надо было как можно быстрее найти ответы на эти вопросы и продолжить исследования. По крайней мере, у них на руках есть один артефакт, и это уже хорошо.       Тем временем Стэнли достал из кармана золотой треугольник. Он явно хотел что-то сказать, но на какую-то долю секунды замер, а после швырнул треугольник к ногам брата.       – Твою мать!       – В чем дело? – испугался Форд.       – Там глаз! Он посмотрел на меня! – почти визжал второй близнец. – Живой глаз, он даже моргнул.       Пайнс поспешил поднять с земли тяжелую фигурку. Никакого глаза он на ней не обнаружил, но и не верить брату на слово повода не нашел.       – Это все из-за аномалии, – заключил он. – Давай убираться прочь с этого острова.       В какой-то момент Стэнфорд подумал о том, что было бы лучше швырнуть этот треугольник в лаз и покинуть остров навсегда, просто забыть об этом приключении и искать новые. Интуиция подсказывала, что лучше поступить именно так, но все же Форд положил фигурку в сумку, а лаз прикрыл листами папоротника.       Именно в тот день младшему брату близнецов Пайнсов, Шерми, исполнилось девять лет. Этот день Стэнфорд и Стэнли запомнили на всю жизнь, потому как именно в этот день они совершили нечто ужасное. Но в тот миг, когда братья пробирались к берегу, неся с собой золотую фигурку треугольника, они и понятия не имели, чем все это обернется спустя годы.

***

      Молодая женщина сидела на диване, в полной темноте, прижав к груди колени и обхватив их руками. Она уже не плакала – слезы словно закончились, оставив после себе пугающую пустоту. Должно быть, она все еще надеялась на чудо, хоть и понимая прекрасно, что чудес не бывает. Только не в этом случае.       Еще каких-то несколько дней назад она искренне верила в то, что у нее все будет хорошо. Не обращая внимания на все сильнее ухудшающееся самочувствие, она радовалась жизни. Но теперь все рухнуло, просто развалилось в один ужасный момент, когда врач с прискорбным видом вынес ей вердикт – рак.       Женщина сперва даже не поверила в это. Буквально месяц назад она сообщила мужу о том, что беременна. Они оба были счастливы, и эйфория была столь сильна, что молодая и пока еще глупая Миранда даже не подумала о том, чтобы сходить к врачу. Состояние ухудшалось все сильнее. Ей было так страшно, но поход в больницу откладывался до последнего.       И вот, наконец, ужасная причина недомогания была установлена. Неоперабельный рак, запущенный случай. Едва лишь узнав о беременности пациентки, врач заявил о том, что Миранде придется сделать аборт. Она в любом случае не сможет выносить, а если случится выкидыш (а он точно случится), Миранда умрет раньше отведенных ей врачами пяти месяцев.       Теперь уже было поздно корить себя и проклинать. Врач не давал никаких шансов на чудо. Даже сама Миранда не доживет до конца года, о ребенке, которого она носила под сердцем, и говорить нечего. И осознание этого факта сильно давило, сжимая внутренности и теребя все раны.       Миранда ненавидела себя и не могла найти слов, чтобы сказать маленькой жизни внутри себя, как ей жаль, что этот человек не увидит белый свет, не сможет жить и радоваться всему тому, что приготовила ему судьба. Муж Миранды, Дик, так и не возьмет на руки первенца, не будет учить его ходить, не поведет в школу. Бедный Дик скоро похоронит любимую жену и так и не родившегося ребенка, и в этом Миранда могла винить только себя.       Ей было больно, не только морально, но и физически. Она снова и снова касалась живота, понимая, что не сможет сделать аборт. Оборвать жизнь этого невинного существа… Нет, она скорее умрет вместе с ним, чем проживет хоть миг с осознанием того, что лишила его жизни.       – Миранда?       Едва ступив за порог, Дик включил свет. Женщина невольно поморщилась, но не сдвинулась с места. Ей было стыдно смотреть ему в глаза. Чувство вины вкупе с полной обреченностью не давали нормально дышать, и Миранда просто не знала, что ей с этим делать.       Дик подошел к ней. Она слышала его шаги, но все так же не поднимала глаз. Ему ведь должно быть не то, что не легче, а еще тяжелее. Каким же он был счастливым, когда узнал о ее беременности, и как он изменился в лице, когда узнал диагноз. Как же у них все прекрасно начиналось… И закончится все трагедией.       – Прости… – выдохнула женщина.       Она не знала, что еще ей говорить. Теплая ладонь мужа коснулась ее головы, огладив темные волосы.       – Милая, мы справимся.       Дик не был глупым. Он весь день потратил на то, чтобы найти выход. Искал клиники, выискивал известные похожие случаи, обзванивал различные медицинские учреждения. Он готов был продать все, что у него есть, влезть в долги и жить впроголодь, лишь бы спасти свою Миранду, но шансов не было. Не было шансов и спасти ребенка, ведь срок еще слишком маленький. Все потерянно…       – Это все я, – хныкнула женщина. – Это моя вина… Если бы я не наплевала на собственное здоровье, если бы забила тревогу сразу, едва почувствовав недомогания… Если бы я была серьезнее и ответственнее, этого можно было бы избежать. Тебе бы не было сейчас так больно… Наш ребенок, возможно, получил бы шанс появиться на свет… Я во всем виновата… Это все я, из-за меня…       Слезы снова побежали по щекам из покрасневших и опухших глаз. Оказывается, она еще могла плакать. Дик тут же присел рядом и обнял ее, и Миранда беспомощно уткнулась в его плечо, позволяя себе вновь расплакаться.       – Никто не виноват. Никто.       Он ничего более не мог сказать. Так не хотелось, чтобы любимая жена плакала, так не хотелось, чтобы ей было больно. Осознание того, что ничего нельзя поделать, просто душило Дика, заставляя сходить с ума от своего бессилия. Но мужчина понимал, что не опустит руки. Он будет искать дальше, искать по всем инстанциям и во всех странах, он сделает все, что только сможет. Ребенка не спасти, но, быть может, еще можно спасти Миранду.       Они так и сидели, обнявшись. Дик все думал и думал, как быть, что делать, с чего начать. Он искренне старался не дать слабину, не перестать надеяться, даже если Миранда потеряет надежду.       Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что Стэнфорд, который гостил у них, не появлялся дома уже три дня. Вернее, сам Дик его не видел три дня. Тот даже не знает о том, что у Миранды выявили рак. Об этом мужчина сообщил лишь своему отцу. Тот обещал, что постарается помочь, но вряд ли он сможет что-то.       – Какая трогательная и печальная сцена.       Дик недоуменно замер, а после вскинул голову. Даже Миранда на мгновение замерла, услышав незнакомый голос. В самом углу комнаты, как раз рядом с дверью, стоял какой-то неизвестный человек. Дик попытался сфокусировать зрение, уверенный в том, что ему это только кажется, но незнакомец так и не исчез.       Это был весьма худощавый и высокий человек в несколько старомодном строгом костюме. Пиджак был застегнут на все пуговицы, но желтая рубашка весьма четко проглядывалась, равно как и галстук-бабочка и тонкий цилиндр на голове, которые обычно надевают на торжественное мероприятие. На весьма странном, не особо красивом, но по-своему привлекательном лице застыло насмехательское выражение. Ему словно было невероятно весело, и это вводило в недоумение, равно и как и непонятно стриженные волосы желтого цвета. Это явно был не натуральный блонд, даже Дик это понимал. Челка прикрывала один глаз, но повязку без проблем можно было рассмотреть.       Никогда прежде Дик не видел этого человека. Он бы запомнил его, даже если бы они пересеклись где-то мельком.       – Кто вы такой?       Молодой мужчина тут же подскочил на ноги. Сам факт того, что какой-то непонятный чудак проник в его дом поздним вечером, весьма сильно тревожил. Двери были закрыты. Как этот неизвестный смог так тихо проникнуть в дом?       – Я-то? – незнакомец усмехнулся. – А это сейчас так важно? У нас тут такая драма разворачивается.       Дик поморщился. Голос этого человека звучал слишком странно, напоминая скрежет по металлу, да еще и отдавая непонятным эхо. Вот он сдвинулся с места и медленно зашагал в их сторону, стуча тяжелыми каблуками сверкающих ботинок.       – Что? – не понял Дик. – Кто вы такой и как здесь оказались? Я сейчас вызову полицию.       Отчего-то в этом человеке чувствовалось нечто весьма опасное и пугающее. Нечто на подсознательном уровне. Мужчина грубо ухмыльнулся, а Дик поймал себя на мысли, что хотел бы понять, отчего незнакомцу так весело.       – Ладно, давайте познакомимся! Я Билл Сайфер, можете обращаться ко мне просто по имени, – теперь мужчина говорил очень быстро. Он подошел к замершему Дику и усмехнулся ему в лицо. – А вы, насколько я понимаю, очередной Пайнс, да? Немало вас развелось, ничего не скажешь. Вы с женой, кажется, хотели сообразить еще парочку, да только судьба решила, что все, хватит миру Пайнсов. Обидно-то как.       Незнакомец посмотрел на Миранду, и та невольно сжалась сильнее, чувствуя угрозу с его стороны. Она ощутила это намного острее, чем Дик.       – Что? – Пайнс не поспевал за словами незнакомца, уж слишком быстро и невнятно тот говорил. – Что происходит? Зачем вы здесь и кто вы вообще такой?       Блондин вновь посмотрел на него.       – Как невежливо, я же представился. А касаемо того, что я тут делаю – решил зайти в гости и подслушать вашу трогательную беседу. Это настолько мило, что я бы мог пустить слезу, если бы умел плакать.       Билл захихикал, и это окончательно ввело Дика в тупик.       – Какого…       – Вы так мило переживали тут, что мне даже стало любопытно. Так что считайте, что произошло чудо и к вам пришел спаситель в лице Билла Сайфера. Поверьте, я далеко не всем прихожу на помощь.       Он прошел мимо Пайнса в сторону окна, оставив мужчину в полнейшей растерянности. Осознание того, что тот чудак со странным голосом не человек, накрыло с головой, едва Дик вспомнил о том, что ему с детства рассказывали дядя Стэн и дядя Форд. Не то, чтобы он верил в их многочисленные рассказы…       – Милый, кто это? – тихим шепотом спросила Миранда.       Дик посмотрел на нее, а после вспомнил, где он слышал прежде имя «Билл Сайфер».       – Это… я не уверен…       – Да брось! – вновь заговорил Билл. – Тебе должны были про меня рассказать, ведь так? Уверен, ты знаешь, кто я. Наверняка Форд говорил тебе о том, что мне нельзя доверять, но ты не слушай этого старика, он давно тронулся рассудком.       Теперь Дик не сомневался. Кем бы ни был этот Сайфер, дяди его знают и не любят. Дик понятия не имел, почему так вышло и откуда они вообще знакомы, он просто не интересовался этим.       – Зачем ты здесь?       Билл так и сиял, и это раздражало. Если он в курсе всего, если он знает, какое несчастье постигло их семью, отчего он такой счастливый? Ему приносят радость чужие страдания? Или он просто радуется тому, что сможет извлечь какую-то выгоду для себя? Хотя о какой выгоде может вообще идти речь? Дядя Форд и дядя Стэн частенько говорили о Билле Сайфере, говорили не в лучшем ключе, и все сводилось к тому, что ему нельзя доверять. Ничто из этого, конечно, не объясняет, как этот самый Билл Сайфер оказался поздним вечером в его доме.       – Как я уже и сказал, я здесь, чтобы помочь вам, – он весьма театральным жестом поправил свой галстук-бабочку, как и прежде улыбаясь. – У вас большое горе, и только я могу помочь все изменить. Не за бесплатно, конечно, но я сегодня добрый, так что особо заламывать цену не буду, так уж и быть.       Дик замер.       – Но чем ты можешь помочь?       Билл смотрел на него своим одним глазом столь пристально, что Пайнс решил откинуть прочь сомнения и выслушать его. Лишь в тот миг он заметил, что у Сайфера зрачок глаза вертикальный, какой-то кошачий, и сам глаз неестественного желтого цвета.       – О, я могу многое, поверь мне, маленький Пайнс, – отозвался Билл. – Твоя прелестная Миранда больна. Долго ли она не обращала внимания на свою болезнь? Теперь опухоль не удалить хирургическим путем, и ни один врач не возьмется за такого пациента. В итоге ты, маленький Пайнс, теряешь сразу и жену, и двух детей. Подумать только, какое ужасное горе.       Сайфер отводил взгляд и продолжал улыбаться, словно он обсуждал изменения в погоде, а не смерть человека, но Дик слушал его крайне внимательно.       – Двух детей? – удивился он.       – А ты не знал? – усмехнулся Сайфер. – У вас же двойня. Да-да, сразу две жизни, которые находятся под очень большой угрозой. Но я могу спасти их всех. Я не буду резать твою жену, не буду ее оперировать. Она не почувствует боли и уже завтра проснется совершенно здоровым человеком. А потом она благополучно родит тебе детей. Вы станете родителями, будете счастливо жить, никто не умрет раньше времени, бла-бла-бла… - Билл принялся жестикулировать, и это сильно раздражало. – Я спасу жизни самых дорогих тебе людей, и плату за это попрошу относительно невысокую. Я ведь уже говорил, что добрый сегодня.       Дик терялся все сильнее и сильнее. Что же еще говорил Форд помимо того, что Сайферу нельзя верить? Кажется, что он очень могущественный. А еще они со Стэном называли его демоном или нечистью. Нет, они не рассказывали подобных вещей племяннику, большинство парень просто подслушал, когда был еще мальчишкой.       – Что он несет? – спросила Миранда. – Кто вы такой, сэр? Вы хоть в своем уме?       Вряд ли она могла что-то понять, Дик и сам не понимал слишком многого.       – Подожди, милая, – сказал он жене. – Если дядя не шутил, этот… - Дик невольно запнулся. – Этот человек в самом деле многое может сделать, хотя я и не знаю, как именно…       Пайнс не понимал, почему верит в это. Быть может, потому, что находился в отчаянии и готов был поверить во всевозможные бредни про нечистую силу, если только это поможет спасти Миранду и детей. Опять же, если Сайфер говорит правду, детей двое, в этом случае на кону сразу три жизни.       – Не важно, как именно, маленький Пайнс, – сказал Билл. – Сейчас важно то, что я могу это сделать.       Дик был напряжен. Быть может, следовало связаться с Фордом и посоветоваться, ведь Сайфер вполне может лгать.       – А что на счет платы?       На сей раз Билл выдержал театральную паузу.       – Плата за жизнь – другая жизнь, так было всегда. Но мы не будем никого убивать. Все, что я хочу за спасение дорогих тебе людей – это одна из спасенных жизней.       – В смысле?       Все это напоминало заключение договора с демоном. Нет, Дик не верил в демонов, вернее считал, что не верит. Но вот именно в тот момент он об этом совершенно не думал.       – В качестве оплаты за мои услуги вы отдадите мне одного из детей, – объяснил Сайфер. – Думаю, все вполне логично. Я даже окажусь столь великодушным, что не заберу у вас первенца, - нечеловеческий желтый глаз опасно сверкнул. – Второго ребенка, только и всего.       Дик округлил глаза. Сайфер обсуждал их детей так, словно речь шла о каких-то вещах. Но не успел Пайнс этим возмутиться, как Билл вдруг оказался на диване, рядом с Мирандой. Нет, он не прошел туда быстрым шагом, он там просто оказался. Женщина вскрикнула от неожиданности, но Сайфер лишь снова усмехнулся. Эта его улыбка, такая колкая и неприятная, делала блондина в самом деле похожим на демона.       – Подумайте сами, – как ни в чем не бывало продолжил он. – Мало того, что никто не умрет, так еще и у вас на руках будет вполне здоровый ребеночек, а я получу свою плату. Все останутся в плюсе.       Билл покосился на Миранду, заставив ту замереть в ужасе. Дик подскочил к дивану, словно стараясь оградить жену, и приобнял ее, но та не среагировала. Она все так же смотрела на мужчину полными страха глазами.       – Зачем… вам наш ребенок?       Сайфер обнажил свои белоснежные зубы, делая собственную улыбку еще более жуткой.       – А зачем вам это знать?       – Я не намерен расплачиваться собственными детьми, – уверенно заявил Пайнс. – И уж тем более я не отдам собственного ребенка черт знает кому!       Он прижал к себе Миранду, стараясь унять дрожь в руках. Да, это точно не человек, это тот самый демон, о котором так часто шептались дяди.       – Ох, вот как… – протянул Билл. – Что ж, ты его в самом деле не отдашь, хотя бы потому, что у тебя уже не будет ни жены, ни детей. Какая интересная аксиома выходит, не правда ли?       Сайфер откровенно насмехался, но Дик ясно осознавал, что он прав. Миранда умирает, равно как и дети, на которых врачи заведомо поставили крест.       – Но… если…       – Да все же так просто, – Билл, очевидно, начал терять терпение. – Выбор простой – либо ты теряешь и жену, и детей, либо ты просто отдаешь второго ребенка, и тебе остаются здоровая жена и ребенок. Что ты вообще теряешь, маленький Пайнс? Можешь просто представить, что у вас изначально был только один ребенок. Зато тебе не придется хоронить разом всю свою семью, и ведь это большой плюс.       Сказав это, Сайфер поднялся на ноги. Он поправил цилиндр на своей голове и как-то лениво потянулся, всем своим видом давая понять, что уже устал от этого разговора и хочет быстрее его завершить. Дик посмотрел на жену, а та в свою очередь на него. У них не было выбора. Это тот момент, когда надо согласиться на меньшее и смириться с неизбежным.       – Мы что, должны будем сразу отдать тебе второго ребенка? – надломленным голосом спросила Миранда.       Она понимала, что это будет очень сложно сделать, но также она понимала, что куда лучше сохранить жизнь двум детям, а потом отдать одного из них постороннему человеку, чем обречь детей на смерть.       – Можно и не сразу, а по достижении определенного возраста, – спокойно отозвался Билл. – Мне не принципиально, главное, чтобы я его получил в итоге. Ну, что скажете? Скрепим уговор рукопожатием, или предпочтете смиренно умереть?       Он протянул вперед руку, и та вдруг загорелась синим огнем. Пайнс вздрогнул, а потом осознал, что это не огонь вовсе. Надо было решаться. Он вновь посмотрел на жену, посмотрел в ее голубые глаза и понял, что не хочет ее терять. Даже если плата будет слишком высока, самое главное, чтобы она была жива и была с ним.       – Ладно, – выдохнул он. – Договорились.       Он решительно пожал руку Сайферу, и синее свечение заискрилось, скрепляя их договор.       На следующее утро Миранда Пайнс проснулась совершенно здоровым человеком.