***
Диппер позволил себе расслабиться лишь в тот момент, когда Билл приподнялся и посмотрел на него. День выдался непростым для них обоих, но если Сайфер просто был долгое время словно не в своем теле, то Пайнс следил за сохранностью этого самого тела, дабы не случилось ничего ненужного. Разумеется, для всесильного демона такое путешествие — сущий пустяк, но Диппер, как маг хаоса, вполне мог облегчить ему задачу и позволить не растрачивать слишком много силы. В общем-то, он просто был рядом, вот и все. Весь день прошел именно так. Билл сам лично говорил, что наличие под боком мага хаоса будет самой лучшей подпиткой, поэтому Диппер, чтобы не переживать и хоть как-то настроиться на серьезный лад, отвлекал себя от плохих мыслей, читая первую попавшуюся под руку книгу. Ею оказался «Щегол» Донны Тартт, Зантар лично ее принес, решив, что это отличная идея. Остальные демоны просто были где-то рядом. Они снова заняли пару комнат в просторном доме всегда веселой четы Валентино. Тем, кажется, было довольно скучно без сына, который уехал учиться в Нью-Йорк, а потому они были искренне рады гостям. Странно, но симпатия оказалась настолько взаимной, что даже Зак говорил с ними легко и открыто и, если верить тому, что сказал Зантар, любитель ключей даже рассказал им о своем странном пристрастии. Диппер радовался тому, что он не стал свидетелем таких вот разговоров. А еще он не переживал ни о чем. Демоны были в доме Валентино, все, кроме Пироники. Она была в «Хижине чудес» с Мэйбл, и это Пайнса тоже радовало. — Ближайшие пару миллиардов лет я туда ни ногой, — первым делом сказал Сайфер. Едва слова были произнесены, Диппер ощутил очевидные потоки чистой первородной магии. Значит, демон разума и безумия точно здесь, с ним. Парень отложил в сторону книгу и тут же подсел ближе к Сайферу, прекрасно понимая, что да как. — Поговорил? — спросил он. Пайнс сам лично настоял на том, чтобы Билл отправился к Аксолотлю и поговорил с ним о Временном младенце. Демиург по какой-то неведомой причине сам допустил то, что произошло между двумя этими древнейшими творениями. Впрочем, ведь именно из-за этого все и сложилось вот так. Аксолотль должен был понимать это изначально, вот почему он просто пустил все на самотек. Как бы сказал Билл, этот хитрый кашалот все знал, а потому молчал. — Поговорил, — без особого энтузиазма отозвался Сайфер. — Знал бы ты, как меня бесит его безразмерная деревянная морда. Что ж, Диппер мог подозревать. Он кивнул, понимая, что для Билла любая встреча с демиургом была настоящей пыткой по слишком многим причинам, так уж все сложилось. — И что в итоге? — Ничего необычного, — Сайфер улыбнулся. — Сказал, что у младенца-переростка давно уже нет никаких сил, но останавливать его и не позволять ему действовать чужими руками наш кашалот, конечно, не собирался. Зато теперь подсуетился и приструнил его. Вот объясни мне, зачем эти кашалоты вообще созданы, да еще и именно такими? Безвкусица. Диппер улыбнулся. — А ты сам зачем был создан? Разве кто-то вообще знает? — парень задумался. — Я иногда думаю, а что, если Истинный хаос тоже был кем-то создан с какой-то целью. Билл перевел на него взгляд и присвистнул. — Какие глобальные мысли, сосенка. Разумеется, Пайнс только прикидывал подобные варианты, прекрасно понимая, что настолько незыблемых таинств ему точно никогда не узнать. Но вот думать об этом и прикидывать разные варианты ему никто бы не смог помешать. — Ладно, — кивнул он. — А что в итоге? Сайфер размял плечи. — Младенец-переросток теперь заперт в другом измерении, до нас он уже никогда не доберется. И пострадавшие от него мешки с мясом и костями избавлены от его влияния навсегда. Ты рад, сосенка? Диппер искренне надеялся услышать именно эти слова. Наконец-то все будет хорошо, не только Форд, но еще и его друг теперь будет в порядке, вне угрозы со стороны Временного младенца, и это определенно хорошие новости. — Я рад, — признал он. — И я просил называть меня по имени, разве нет? Посмотрев на довольное лицо Сайфера, Пайнс отчетливо вспомнил их первую встречу. Это было так недавно и так давно одновременно. Билл, его Билл, весь такой худой и стильный, похожий на того еще чудика, разве мог тогда Диппер хотя бы предположить, что осмысленно повстречал тогда свою судьбу? Разумеется, нет. А потом они полноценно познакомились, и это было настолько странно, насколько оно только возможно. Теперь Диппер прекрасно знал о том, что это знакомство было в некотором роде подстроенным. Компания Билла разместилась в лесу, именно в той его части совсем не случайно, да и Зак с Криптосом пришли к «Хижине чудес» совсем не случайно. Они планировали ускорить процесс, действуя при этом максимально осторожно, чтобы не перегибать ни с чем. И в итоге все получилось. Забавнее всего было то, что в том самом «потерянном» кошельке Зака вовсе не было денег как таковых, они просто украли чужой бумажник и набили его рваной газетой. Об этом Дипперу рассказали совсем недавно. Отлично сыгранный спектакль принес свои плоды, и уже совсем скоро шустрый Билл поцеловал Диппера. Или, вернее, вынудил парня поцеловать себя. Это уже как посудить. Демон торопил события как мог, потому как он слишком долго ждал, но все же он при этом отчаянно осторожничал, боясь все испортить в самый последний момент. Думая об этом снова и снова, Пайнс понимал, как же много пережил Сайфер. Он заслужил свой покой, он ждал его слишком долгие миллиарды лет. — Это так принципиально? Билл насмешливо выгнул правую бровь, а Диппер лишь улыбнулся ему, чувствуя тепло на сердце. — Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — признался он. — Только ты можешь называть меня по имени. Теперь сложно даже вообразить, что он мог когда-то ненавидеть это имя. Возможно, с самого начала Диппер просто понимал, что оно слишком особенное, чтобы его им называл кто-то помимо Билла? Словно стоял какой-то незримый блок. — Ламаник, — тут же сказал Сайфер. Пайнс сглотнул. — Ты должен отдохнуть? Нельзя пока терять голову, только не сейчас. Как бы сильно Дипперу не хотелось забить на все и просто забыться в объятиях горячо любимого демона, пока еще нельзя. У них полно времени для этого, но есть еще кое-что, что они должны сделать. — Нет, — ответил Сайфер, словно в подтверждение своих слов задвигав руками. — Никогда еще не ощущал себя таким отдохнувшим. Лгу, конечно, и ты это знаешь, но в отдыхе я не нуждаюсь совершенно. Так что можем на радостях провести время с пользой. Что скажешь? Не дожидаясь ответа, он приблизился и тут же поцеловал Диппера. Тот даже не подумал отстраняться, напротив, он ответил на поцелуй, сжав руками плечи демона и прижавшись к его худому телу. Билл был таким теплым, точно разгоряченным, это все влияние того факта, что он едва вернулся из измерения вне времени и пространства. Диппер, однако, не без труда отстранился от Сайфера. Тот недовольно заворчал. — Ну, что на этот раз? Если Пайнс отказывался от ласок, это всегда означало, что ему нужно поговорить о чем-то серьезном, Билл уже прекрасно это понимал. Он посмотрел на парня откровенно недовольным взглядом, но тот лишь мотнул головой. — Я хочу, чтобы мы кое-что сделали, — сказал Диппер немного неуверенным тоном. — Все мы, всей компанией. Я давно об этом думал, хотя говорил пока только Мэйбл. И мне кажется, что это хорошая идея. Он замолк, оставив явную недосказанность, а потому Сайфер чуть наклонил голову вправо. — Но? — спросил он. — Явно же за этим должно следовать какое-то «но», да, Ламаник? Пайнс прикусил губу. — Но тебе это может не понравиться. Билл нахмурился. — Что-то мне уже это не нравится, сосенка. Выкладывай, что ты задумал, пока я сам не придумал кучу вариантов. Диппер перевел дух. Он прекрасно понимал, что Сайфер явно будет не в восторге от такой затеи, но при этом чувствовал, что сделать нечто подобное определенно нужно. — Я хочу, чтобы мы все отправились в то измерение, — выдал он. Его глаза тут же судорожно зашарили по лицу Билла. Тот, однако, непонимающе мотнул головой. — В какое еще измерение? Пайнс сглотнул. — В твое измерение, Билл. В то измерение, которое ты однажды создал. Мы должны туда попасть. Осознав, о чем речь, демон в самом деле изменился в лице. Он отстранился от Диппера и замотал головой. — Нет. В этом лаконичном ответе была такая твердость, что Пайнс сперва растерялся. Сайфер давал понять, что его даже умолять бессмысленно, он все равно никогда на такое не пойдет. — Билл… — Я сказал — нет! — демон повысил голос. Вышло даже немного истерично, впрочем, Сайфер ведь всегда был эмоциональным, особенно если дело касалось самой болезненной для него темы. — И это не обсуждается, сосенка! Ты меня понял? — Билл. Пайнс прекрасно понимал, что к чему. Более того, он готовился к подобному, хоть и не ожидал, что увидит такую гамму эмоций в глазах демона разума и безумия. Даже всемогущие совершают ошибки, за примером далеко ходить не надо, чего стоит хотя бы Истинный хаос. Сайфер тоже однажды совершил ошибку. И он раскаивался в этом слишком долгие миллиарды лет. Диппер чувствовал его состояние и искренне хотел помочь. Более того, после разговора с Истинным хаосом он даже понял, как именно может избавить Билла от такой ноши. — Как вообще тебе такое в голову пришло? Выброси из головы вообще любые мысли об этом, сосенка, и давай больше не будем возвращаться к этой теме, никогда. Сайфер выглядел весьма категоричным и даже угрожающим. Казалось, скажи хоть слово несогласия, и он просто испепелит на месте. Но Диппер слишком хорошо понимал, что ему Билл никогда не причинит вреда. Так уж вышло. — Билл, послушай меня. Тот снова мотнул головой. — Нет. Не зли меня. Он действительно мог разозлиться, в конце концов, грань между разумом и безумием такая тонкая. Но Диппер не боялся. Он тут же приблизился к Сайферу и уверенно обнял его. Демон ощутил его магию, такую спокойную сейчас и умиротворенную. Никто, кроме Пайнса, не мог вот так легко и просто его успокоить. Едва ощутив, что Билл в его объятиях расслабился, Диппер прижался губами к его виску и, коротко поцеловав, шепнул в самое ухо. — Я ведь рядом. И я не позволю, чтобы снова случилось что-то плохое, обещаю. Что ж, свою функцию покоя Пайнс выполнял на зависть хорошо; Сайфер в самом деле был спокоен и собран. — Я этого не хочу, — признался он. — Это все уже в прошлом, а я, наконец, обрел смысл в настоящем. Так зачем вообще туда идти? В чем смысл, Ламаник? Диппер мотнул головой. — Ты так и не оставил это в прошлом, Билл. Мы оба это понимаем. И это все еще тебя терзает. Парень понимал, что он в некотором роде поступает довольно жестоко, но иначе просто никак. А еще он был убежден в том, что это определенно точно надо сделать. — Если я снова сойду с ума… — руки Сайфера обхватили Диппера и прижали к худому телу демона так сильно, что в пору было бы испугаться. — Я могу снова все потерять. Я не могу потерять тебя. — И не потеряешь, — уверенно сказал Пайнс. — Потому, что ты не сойдешь с ума. Я буду с тобой. Он уже понимал, что почти уговорил Билла. Демон и сам должен был понимать, что необходимо окончательно обрубить мосты в это прошлое, которое и по сей день лежало грузом на его бессмертной душе. А Диппер понимал, что он не допустит больше, чтобы Сайфер сошел с ума и сотворил какие-то ужасные вещи. Демон разума и безумия обрел свой покой, теперь уже навсегда.***
Билл Сайфер прекрасно помнил, как все началось однажды. Сколько бы миллионов лет не проходило, все минувшие события воспроизводились в его голове с завидной четкостью. Когда-то он был куда более горделивым, чем сейчас, уже пережив перерождение. Когда-то ему хватило безумия на то, чтобы бросить вызов самому демиургу и сделать то, что, как утверждал Аксолотль, в принципе невозможно для него — сотворить собственный мир и даровать жизнь кому-то. Демиург — творец, который стал богом многократно. А сам Билл ощущал себя на его фоне слишком мелочным, едва ли не придатком, который просто есть и все тут. Но он не был сотворен Аксолотлем, он, как и творец, был порождением хаоса, таким же сильным, пусть немного уступающим. И он тоже мог стать богом для кого-то. По крайней мере, именно так он и решил для себя. Сайфер всегда был беспокойным демоном. Он постоянно был в поисках чего-то, и при том сам не ведал, что же именно он так рьяно хочет найти. Впадая из одной крайности в другую — из разума и безумие и обратно, — он начал вредить сотворенным Аксолотлем существам, и лишь после этого демиург поведал ему нечто важное. Билл нуждался в покое. Но этот покой должен был стать для него наградой за долгое терпение. И так вышло, что как раз терпения у Сайфера никогда и ни на что не хватало. Туманные неясные ответы демиурга тоже не сильно вдохновляли. Аксолотль никогда не выражался ясным и доступным языком, всегда уходил от прямого вопроса и выбирал самые сложные формулировки, и эта привычка в итоге перешла и к самому Биллу. Решив, что он больше не намерен просто ждать какого-то там покоя, Сайфер начал действовать. Огромный треугольник с золотыми гранями был сильнейшим существом во Вселенной сразу после творца, так что он смог сотворить живое существо. Сразу несколько. И первым его творением стал Гекторгон, коричневый шестиугольник, воплотивший в себе спокойствие и гнев, а вторым был Зантар, пурпурная трапеция, воплотившая в себе противоречия добра и зла. Сайфер гордился этими творениями. Он искренне их полюбил, как родитель любил бы своих детей. Уже после появились Шар-Восьмерка, Замочник, Криптос, Пироника, Аморф и Зубы. И все они, по мнению Билла, были совершенны и прекрасны. Они стали его любимой компанией, его утешением, и едва Сайфер решил, что это и есть его покой, о котором так много твердил Аксолотль, стало очевидно, что никакого покоя он не обрел. Напротив, жизнь стала еще беспокойнее. Билл со временем превратился в параноика. Ему постоянно казалось, что демиург может забрать у него его творения, и именно эта мысль привела его к необходимости создать собственное измерение, в которое Аксолотль не смог бы проникнуть. Это было куда серьезнее, нежели создание восьми сильных демонов, но Билл поверил в собственные силы. Аксолотль либо так и не понял, что он задумал (что, безусловно, маловероятно), либо просто решил никак ему не мешать. То, что в итоге сотворил Сайфер, было очень далеко от идеала. Мир оказался двухмерным, слишком несовершенным, но демон разума и безумия все равно искренне его полюбил, как и всех его обитателей. Казалось, сейчас он может быть совершенно счастлив, но собственные противоречия все так же преследовали его. Шли годы, столетия, тысячелетия, и чем больше проходило времени, тем сильнее Билл сходил с ума, все так же не понимая, почему, чего же ему вообще не хватает. Когда терпеть стало невмоготу, он снова отправился к Аксолотлю, дабы узнать, когда же он, наконец, обретет покой и сможет успокоиться. Демиург же вновь сказал то же самое: — В свое время. Наберись терпения. И это разозлило Сайфера еще сильнее. Он не мог ждать, он уже был готов к тому, чтобы погрузиться в безумие, и слова творца стали последней каплей. Так что, вернувшись в свое, им же созданное измерение, Билл выместил свою злобу на его жителях. В тот миг его безумие стало настолько всеобъемлющим, что он вовсе перестал понимать, что происходит. Очнулся он в тот миг, когда все кругом пылало в черном огне, а охваченные ужасом Гекторгон и Зантар пытались докричаться до него, взывая к разуму. Растерянный тем, что он совершил, Билл в спешке забрал восьмерых своих главных творений и умчался прочь. Ни о чем более он не жалел в последующие тысячелетия так сильно, как именно о том переломном дне. Он видел, как погибают обитатели его измерения, ни в чем не повинные, не заслужившие подобной участи. Да, они были несовершенны, но не они были виноваты в безумии своего творца. С тех пор Билл больше не создавал жизнь. Он мотался по разным мирам демиурга, обитая то там, то тут, и везде он чинил много неприятностей, ломал привычные устои, вносил раздоры и распри. И только его любимые творения никогда и ни за что его не упрекали. Уже позже Сайфер вообще разуверился в том, что хоть когда-то получит обещанный покой. Ему, в конце концов, никогда не доставало терпения ни в чем, а ведь именно за терпение наградой должен быть покой. Поэтому Билл и пустился во все тяжкие. Он не разрушал чужие миры, нет, он вводил в них хаос и неразбериху. Ведь это весело. Это помогало ему забываться и не думать о том, что он сам натворил. Так хотелось винить в уничтожении родного измерения огонь, а не самого себя. В итоге судьба привела его в мир людей. Этих существ, так же сотворенных Аксолотлем, он прозвал «мешки с костями». Они были до смешного слабыми, но они отчего-то начали воспринимать Билла, огромного треугольника, как божество. Они искренне уверовали в то, что это и есть их творец, а Сайферу это понравилось. Понравилось настолько, что он решил задержаться в этом мире и даже не сеять в нем разруху, а напротив — дать всем цивилизацию. Что он в итоге и сделал, поспев на это поприще среди вообще всех народов, которых оказалось не так уж и мало. Он и его компания стали для всех людей почитаемыми богами. все их называли по-разному, но всех боялись и уважали. Но потом у одного из древнейших демонов, творений Аксолотля, Временного младенца появились претензии к демону разума и безумия. Он возмущался тем, что тот вмешивается в естественных ход времени и вносит свои коррективы, а это может делать только повелитель времени. Разумеется, Временной младенец понимал, что Билл куда сильнее, чем он сам. Понимал так же, что Сайфер тоже может манипулировать временем на свое усмотрение. Но вера в то, что он, как творение Аксолотля, одно из древнейших и могущественнейшее в своем роде, остается неприкосновенным, стала сильнее любых опасений. Как в итоге оказалось, это было ошибкой. Уверовавший в свою божественность, Сайфер просто убил Временного младенца, даже не вступив с ним в полемику. И вот после этого Аксолотль уже не мог оставаться в стороне. Он воскресил Временного младенца. Но оказалось, что тот потерял свои силы в манипулировании временем. В наказание за все это Аксолотль лишил такой привилегии и Билла, при том навсегда, а после запер его в крошечной каменной темнице, равно как и всех восьмерых его верных спутников. У них, к слову, был шанс избежать такой участи, но они сами решили разделить все тяготы Сайфера. Он для них был важнее свободы и собственного благополучия. Последующие две тысячи лет они провели в своих тюрьмах. Билл не мог и пошевелиться. Он просто смотрел в одну точку и думал о том, что решение Аксолотля было единственным верным. Убить демона разума и безумия он почему-то не мог, пытаться наставить его на путь истинный своими туманными разговорами он так и не сумел бы. Оставался последний выход — просто запереть его там, где никто никогда не найдет. В плену собственных золотых граней Сайфер в самом деле был беспомощным. В какой-то момент он просто заснул. Он не видел снов, просто находился в спасительной дремоте, вплоть до того момента, пока не учуял запах. Этот запах моментально его пробудил, так что переполошенного Сайфера даже не удивило то, что он больше не пленник в забытом всеми храме, что теперь он находится в руках у людей. Открыв глаз, он увидел лицо одного из этих людей. Тот, кажется, испугался. Он точно не понимал, что именно держит в руках, а значит, со дня пленения Билла прошло достаточно времени. Но не это волновало Сайфера, вовсе не это. Запах, который он уловил… Он не мог ошибиться, это и был его покой. Подумать только — его покой не какая-то эфемерная энергия, а человек, судя по всему, маг хаоса. Осознав это, он обрел новую цель, куда более адекватную, нежели стремление сеять во всех мирах безумие. И к этой цели он планомерно шел долгое время. Но лишь в тот миг, когда он переродился, Билл вынужден был снова вспомнить о своем самом страшном грехе. Он пропустил через себя чужую боль — боль всех тех, кому он ее причинял в разное время. И особенно сильно на него подействовала боль обитателей уничтоженного им измерения. Они любили его, они не верили в то, что он может им навредить. И им было особенно больно, когда он сотворил то, что сотворил. Прошло лишь тридцать три года, но Билл отчетливо помнил момент перерождения. Он вообще все помнил, если на то пошло, а эти тридцать лет для него — просто мгновение. Даже обретя свой покой, он все равно не мог об этом забыть. — Ты в порядке? Они собрались все вместе: Билл, Диппер, Гектор, Криптос, Зантар, Пироника, Зубы, Зак, Восьмерка, Аморф и, конечно же, Мэйбл. Идея Диппера напрягала и пугала, кажется, всех, кроме одной лишь Мэйбл, которая так и сияла, воодушевленная и готовая к приключениям. Диппер положил руку на плечо Сайферу. Он переживал о нем и искренне хотел сделать так, чтобы тот успокоился. Разумеется, этот парень не мог не понимать, что на душе у демона. Он — его покой, он все знает и понимает своим сердцем. И он видит, что Билл даже после перерождения не смог отпустить свое прошлое, скорее даже напротив — оно настигло его с новой силой. Диппер все понимает, а Сайферу стоит на него положиться. Во всяком случае, именно к такому выводу пришел демон разума и безумия, когда соглашался вернуться в родное измерение. Его не было там слишком долгое время, и всякий раз он зарывал вглубь сердца любые мысли о том, чтобы вернуться и хотя бы посмотреть, что стало с двухмерным измерением. Он боялся того, что мог там увидеть. — Да, в полном, — отозвался он, стараясь продемонстрировать спокойствие и даже что-то вроде воодушевления. Пайнс и так прекрасно чувствовал его истинные эмоции. — Я так волнуюсь, — сказала Мэйбл Пиронике. — Даже не представляю, чего ожидать. Та лишь мрачно кивнула. — Я тоже. Они когда-то покинули то измерение вместе с Биллом. Только он, как создатель, мог перемещаться в двухмерное измерение. И все демоны так или иначе задавались вопросом о том, как оно выглядит сейчас. Но никто и никогда не проверял. — Ладно, — кивнул Билл. — Возьмитесь все руки, как кучка неудачников из общества анонимных дебилов, пора отправиться в двухмерное измерение. Он все так же улыбался, ловко скрывая свое волнение. Остальные лишь кивнули и сделали все, как надо. Первородная магия заискрилась сперва на ладонях Сайфера, а потом прошлась по всем, точно по цепочке, так что все смогли в полной мере ее ощутить. Диппер расслабился и закрыл глаза, как раз вовремя, потому как спустя миг магия заискрилась, словно взрыв сверхновой. Парень сразу понял, что они переместились в другое измерение. Понял по изменившемуся запаху. Этот запах невозможно было как-то описать, он просто был… неземным, каким-то радикально иным, так что сперва Диппер невольно закашлял, как и Мэйбл. Но легкие быстро пришли в норму. — Жесть какая… — выдохнула Мэйбл. Они, наконец, огляделись. Демоны так и застыли на месте, узнавая все кругом, а Диппер и его сестра просто распахнули глаза. — Это и есть двухмерное измерение? Парень не знал, что именно он ожидал увидеть. Но в любом случае, даже если бы он и прикидывал какие-то варианты, угадать все равно бы не удалось. Все кругом было, как не странно, двухмерным. Точно рисунки, которые стали огромными. Они казались местами изломанными, но при этом они составляли из себя и горы, и небо, и горизонт. Диппер окинул все это потрясенным взглядом, понимая, что он не в силах толком описать, что видит вообще. — Я словно в учебнике по геометрии, — проговорила Мэйбл. — Но выглядит очень даже круто. Несмотря на полнейшую двухмерность всего кругом, окружающее было настоящим. В голове у Диппера была только аналогия с видеоигрой, которая из-за низкого бюджета обладала паршивой графикой. Вот в чем была несовершенность этого мира. Однако измерение все равно обладало своим шармом. Пайнс так увлекся изучением окружающего пейзажа, что не сразу заметил, с каким потрясением замерли демоны. Они-то видели тут все не в первый раз, но удивились едва ли не сильнее, чем Диппер и Мэйбл. — Что такое? — спросил парень, не обращаясь к кому-то конкретно. Но он сам понял, что знает ответ на собственный вопрос. Сайфер когда-то уничтожил это измерение. То есть, оно должно было представлять из себя бесплодные руины? Билл сохранил молчание, а вот Гектор сказал: — Я не понимаю. Когда мы уходили, здесь все было в руинах. Все уставились на Сайфера, но тот явно понимал не больше остальных. Мэйбл нахмурилась и шагнула вперед. — Как же тут все необычно. Но так ярко! Не знаю, почему все считают это измерение несовершенным, оно же потрясное! И Диппер даже был с ней согласен, хотя вопрос Гектора так и застыл в воздухе. Они все прошли немного вперед и принялись оглядываться. Гора на фоне, которая казалась с виду просто плоской картонкой, обрела такой же вид сбоку, едва они ее немного обошли. Искать логики в окружающем явно не стоило, ведь особенность этого измерения как раз и заключается в ее отсутствии. — Создатель! Вся компания тут же переполошилась, услышав крик со стороны. Из-за другой двухмерной горы показались… стоит полагать, обитатели этого измерения. Диппер распахнул глаза, увидев сразу несколько геометрических фигур — квадраты, круги, прямоугольники, пятиугольники… Их оказалось немало. Все они достигали высоты не больше полуметра и имели черненькие ручки и ножки, у каждого был только один большой глаз и даже какой-то головной убор. Пайнс тут же вспомнил видения из измерения вне времени и пространства. Он ведь уже видел, как Билл и его друзья выглядели до перерождения, так стоит ли вообще чему-то удивляться? Конечно, Сайфер сотворил их всех по своему образу и подобию, если можно так высказаться. Так что все его творения были геометрическими фигурами. И это вполне обосновано, на что-то же он должен был ориентироваться при создании населения для двухмерного измерения. Признав в Билле своего творца, куча геометрических фигур помчалась к нему. Под недоуменные взгляды всех новоприбывших они обступили Сайфера и потянули к нему свои ручки. — Создатель! Создатель!***
Прошло достаточно времени, прежде чем они смогли просто отдохнуть и поговорить о случившемся. Двухмерное измерение не было уничтожено Биллом полностью. Так уж вышло, что много его обитателей в итоге осталось в живых, и они с годами и веками постепенно вернули измерению благородный вид. И никто из них не держал злобы на своего создателя за то, что им довелось пережить. Они ждали его возращения, они все так же любили его и верили в него. И это стало для Сайфера полным потрясением, равно как и для остальных демонов. Двухмерное измерение не поражало воображение изысками, но было поразительно уютным и самобытным. Лишь проведя в нем несколько дней, Диппер смог в полной мере это осознать. Они с Биллом оказались в месте, напоминающем пирс. Перед ними было море, которое из-за особенностей местности выглядело настолько неестественно, что хотелось подойти и проверить, на самом ли деле там есть вода. Пайнс ощущал настроение Сайфера и понимал, что теперь демон впервые за очень долгие годы полностью и безраздельно счастлив. С его души упал тяжкий груз. — Как ты? Билл обернулся к нему. Пожалуй, сейчас его улыбка действительно была искренней, нисколько не вымученной. — Ты и правда мой покой, — сказал он. — Ты точно знал, что надо делать. Ты лучше меня знал, что мне было важно прийти сюда и увидеть все это. Спасибо, Ламаник. Диппер улыбнулся ему в ответ и прижался к нему всем телом. Обнимать Сайфера всегда было так правильно. — Мне здесь нравится, — признался парень. — Очень. На горизонте маячили сразу два солнца — одно насыщенно бордовое и ярко, второе холодное и перламутровое. Вместе они создавали удивительную картину, а слияние их цветов было подобно северному сиянию. При всех несовершенствах, в этом измерении была душа. — Я рад. Сейчас Билл на самом деле был рад всему. Он потянулся к Дипперу, и тот с готовностью ответил на полный нежности поцелуй. Никто из них не мог посмотреть в будущее и узнать, что их там ждет. Впрочем, разве это вообще имеет значение? Они вместе и любят друг друга, и будут любить всегда — вот что действительно важно. И впредь все будет хорошо, потому что терпение награждается счастьем, оно заслуженно, а потому незыблемо. И не важно вовсе, где они находятся и чем занимаются, вся жизнь только впереди. У них и всех все только впереди.