L. A. Woman

Майские концерты в Амстердаме и Брюсселе стали своего рода генеральной репетицией перед восьмым американским турне. Цеппелины много играли в Старгроувзе и Лондоне, но надо было отшлифовать сет-лист, проверить, как звучит аппаратура в больших концертных залах, и учесть множество прочих нюансов, возникающих обычно на гастролях. Все эти мероприятия прошли на ура, и музыканты, в первую очередь Пейдж, остались довольны. Ещё будучи в Старгроувзе, Роберт решился на очередной эксперимент с собственной внешностью. И когда он заявился в Голландию, его лицо украшали пшеничного цвета усы. Выглядело это, честно говоря, несколько комично. Цеппелины немало позлословили на эту тему, но все их пикировки сводились к одному: вот приедет Кэтрин — Кэтрин нас рассудит. В том, что растительность на лице любимого мадам де Нуво не одобрит никоим образом, не сомневался никто. Роберт сначала отмахивался от шпилек друзей, потом начал огрызаться, но парни не отставали. Дело кончилось тем, что он, устав от бесконечных цеппелиновских шуточек, сбрил эти несчастные усишки, попортившие ему так много крови. Музыканты похлопали Планта по плечу и сказали, что его возлюбленная, без сомнения, оценит эту жертву. Из Брюсселя сразу же, не заезжая домой, полетели в Америку. У Питера Гранта были кое-какие соображения насчёт новой системы оплаты концертов, так что промоутерам предстояли ошеломительно-неприятные разговоры с продюсером Лед Зеппелин. На плечи Ричарда Коула легли заботы по найму самолёта для цеппелиновских нужд: привыкнув к расслабляющему комфорту «Журавля в небе», трудно было возвращаться к неудобству обычных пассажирских рейсов, да и зависеть от расписания не больно-то хотелось. Бонзо горел желанием отметить свой день рождения где-нибудь в ночном клубе Лос-Анджелеса, Плант и Джонс были не прочь повеселиться вместе с другом. А у Пейджа был свой, особый резон стремиться в эту изнывающую от жары и кокаина обитель декаданса. И он рвался в солнечную Калифорнию, пожалуй, сильнее остальных. Дело в том, что Джимми влюбился. Безрассудно, жадно, вдохновенно, даже не встретившись ещё лицом к лицу с объектом своей страсти, по одной только фотографии. И всё бы ничего, да только избранницей двадцативосьмилетнего гитариста Лед Зеппелин стала… четырнадцатилетняя Лори Мэддокс — начинающая моделька, фотографиями которой пестрели многочисленные подростковые журнальчики. Цеппелины раскрыли рты от изумления, узнав о новом увлечении Пейджа. Мисс Памела, в момент получившая отставку, рвала и метала, едва ей стало известно, на кого её променял именитый любовник. А Джимми, позабыв обо всём на свете, ринулся в омут с головой. И плевать он хотел, что Лори далеко ещё до совершеннолетия и из-за этого можно обрести кучу неприятностей. Скороспелая волоокая красотка — в её жилах текла горячая латиноамериканская кровь — поразила воображение Пейджа, и он намеревался во что бы то ни стало заполучить этот лакомый кусочек. А Лори было страшно. Что с неё взять, она всего лишь молоденькая неопытная девочка, непонятно каким образом приглянувшаяся окутанному мрачноватым флёром таинственности известному гитаристу. В глазах Лори Джимми был взрослым дядькой, с которым не то что заводить отношения — рядом-то находиться опасно. К тому же знакомые группиз услужливо донесли ей о том, что Памела пообещала собственноручно отлупить нахалку, посмевшую перейти ей дорогу. И Лори бросала трубку, когда Джимми звонил ей, а если сталкивалась с ним где-нибудь в ночном клубе, то дичилась его и пряталась за спинами подружек. Маленькая дурашка не понимала, что этим только подогревает интерес Пейджа к себе. А тот, видя, что девочка на контакт не идёт, перешёл в наступление по всем фронтам, подключив тяжёлую артиллерию в лице тур-менеджера Лед Зеппелин. Вдвоём они охаживали строптивую красавицу и так и эдак, но добиться её благосклонности всё равно не получалось. В конце концов потерявший терпение Коул, прорычав, что не собирается терять свою замечательную работу из-за какой-то там упрямой глупышки, без особых церемоний затолкал Лори в лимузин и увёз пленницу в «Континенталь Хьятт Хаус». Там в роскошном номере среди трепещущего пламени умиравших свечей, словно паук в центре сплетённой им паутины, сидел, замирая от предвкушения, облачённый в костюм гангстера Джеймс Патрик Пейдж. Ричард подтолкнул к нему Лори и тотчас скрылся за дверью, оставив девушку наедине с этим загадочным мужчиной. Пейдж молчал, не нарушала тишину и Лори. Девушка была скорее заинтригована собственным похищением, нежели напугана. Ей было даже интересно, какой поворот событий ждёт её впереди. Джимми поднял глаза, и едва заметная улыбка тронула его лицо. Он встал, снял шляпу, поднёс руку Лори к своим губам и легко, едва касаясь, запечатлел на ней поцелуй. В этом чистом, почти целомудренном жесте было столько нежности, что юная дева растаяла, словно льдинка в жаркий весенний полдень. «Лори, милая Лори, — прошептал Джимми, — иди ко мне. Будь моей девочкой, хорошая моя». — «Мне страшно, — так же шёпотом ответила девушка. — Мисс Памела грозилась побить меня, если я буду общаться с вами, мистер Пейдж». — «Ничего не бойся, — улыбнулся Джимми, — никто тебя и пальцем не тронет. Пока ты со мной, всё будет хорошо. И давай на „ты“, малышка, я ведь хочу быть твоим парнем, а не учителем». Лори задумалась. Она всё ещё никак не могла решиться, хотя её как магнитом тянуло к Джимми. Он, мгновенно уловив состояние юной прелестницы, осторожно обнял её и тихонько прильнул к пухлым губам. «Я так ждал тебя, Лори, — сдерживаясь из последних сил, почти простонал Пейдж. — Я так хочу, чтобы мы были вместе! Любить тебя, обладать тобой — что может быть прекрасней? Пойдём, девочка моя!» И Лори пошла. Ей было ясно, что ещё несколько минут — и этот брюнет с ангельской внешностью и репутацией сущего дьявола изменит её жизнь раз и навсегда; что она никогда уже не будет прежней; что он вдвое старше; что из-за этой чудовищной разницы в возрасте их будут осуждать все кому не лень; что им придётся прятаться по тёмным углам, вкушая украдкой сладко-горькие, словно содомские яблоки, плоды запретной любви. Но сейчас, когда трепетные девичьи пальчики сжимала ладонь гитариста Лед Зеппелин, это не имело никакого значения. Джимми вёл Лори древним путём — тем самым, что был так хорошо знаком Роберту Планту и его возлюбленной Катрин де Нуво. Оказавшись в тёплом кольце сильных рук Джимми, Лори закрыла глаза и поняла, что пропала, пропала… Так Джимми Пейдж заполучил новую игрушку, а малышка Лори Мэддокс влюбилась на всю оставшуюся жизнь.