Princess Елизавета, или Не Главный Герой

      «Скорее бы уже отправиться в Петербург!» — думала Лиза ежеминутно, поднимая глаза на Радзивилла. Назавтра Алексей Григорьевич Орлов пообещал ей дать присягу флота. Она заручится поддержкой флота, дворян, поляков и будет править, вернёт всё Польше и выйдет замуж. За Орлова? За Доманского? За… Радзивилла?!       Орлов — генерал-аншеф, статный высокий военный. Она видела, что он влюблён в неё без памяти и была сильно польщена этим фактом. К счастью, он не позволял себе многого, но однажды, после позднего ужина, слегка перебрав с выпивкой, Алексей заснул сразу же, как проводил Элизабет. Она лишь усмехнулась и, приведя их обоих в должный вид, наутро заявила Орлову, что он… что они провели ночь. После этого события граф ещё больше был в неё влюблён, но повторить «свой» ночной подвиг больше не решался, только шептал «Я люблю тебя, радость моя». Она соглашалась и строила из себя влюблённую. Но она знала всю историю, знала, что Орловы, Алексей и его брат Григорий, собственноручно усадили Екатерину на престол, поэтому ненавидела его только чуть меньше, чем саму Императрицу.       Доманский… Доманский стал ей другом, если не братом. И именно из-за этих сестринских чувств, Елизавета и подумать не могла о браке с ним. Ему можно доверить любую тайну, поговорить о чём угодно, но быть его женой, оказаться с ним в постели…       Елизавета вздрогнула от этих раздумий, и посмотрела на Радзивилла, встретившего его взгляд. Он почтительно кивнул и как всегда усмехнулся. Радзивилл, «польский чёрт», как насмешливо называл его граф Орлов и слегка презрительно Доманский, со своим то холодно-стальным, то горящим огненным взглядом казался настоящим дьяволом. Она вспомнила его прикосновения, свои ощущения… Он был таким же гулякой и воякой, как и Орлов, и почти на двадцать лет её старше. Его опыт и бескрайняя, на её взгляд, нежность в отношениях с ней… Нет, даже думать об этом нельзя! Князь позволил себе… Нет. Не думать. Не вспоминать. В Петербурге найдётся новый ухажёр, это не проблема.       Елизавета шепнула что-то Доманскому, кивнула князю и поднялась к себе. Она хотела было запереть дверь, но широкая мужская ладонь помешала это сделать. «Принцесса, — раздался голос Радзивилла с другой стороны. — Могу я поговорить с Вами?». Лиза отступила назад, пропуская его в свои комнаты, и опустилась в кресло, взмахом руки предлагая ему сесть в соседнее. Однако, князь задвинул засов и встал в шаге от неё.       — Присаживайтесь, князь, чего же Вы стоите? — девушка склонила голову набок и кокетливо, закусив губу, улыбнулась. Глаза Кароля были серьёзными, как никогда раньше, он смотрел на неё, не отрывая взгляда, почти минуту, и улыбка медленно сходила с её лица. Князь рухнул на колени и прижался лбом к её рукам. «Kocham cię, Liza, kocham cię! *», — шептал он, то поднимая голову, то снова и снова целуя её руки. «Powiedz, że ty też mnie kochasz. Powiedz…**». Она не понимала ни слова, не могла понять оттого, что знала, что князь не перед кем никогда так не унижался, не вставал на колени с мольбами, но страшная боль в его голосе, надрыв в этом шёпоте и глаза… Огонёк, горевший всегда, внезапно погас, и с ужасом Лизавета поняла, что зажжётся он вновь или нет — лишь в её власти. Он хотел сказать что-то ещё, но лишь припал к её губам как к источнику. Елизавету всегда раздражал подобный пошлый поэтизм, но как жаждущий в пустыне, нашедший наконец оазис, он был страстен, отдавая ей, казалось, всего себя. Лизавета, переборов себя, легко, но настойчиво оттолкнула мужчину. Оазис оказался миражом.       — Князь, — она возненавидела себя за вымученную улыбку в тот момент, озарявшую лицо. — Российский флот присягнёт мне завтра. И я, как только укреплюсь в Петербурге, дам Вам то, чего Вы желаете больше всего на свете — свободную Польшу.       Радзивилл поднял голову. Его глаза снова горели огнём, но словно немощный старик, держась за кресло, он поднялся на ноги.       — Добрых снов. Храни Вас Бог, princess, — прошептал он, целуя её лоб. И уже почти выходя из её комнат тихо, почти беззвучно добавил: — Et si vous mʼaimiez… Tout serait différent.***