Эсмеральда

Создание, представленное очам моим, было так сверхчеловечески прекрасно, что могло быть послано лишь небом или адом. Она не была обыкновенной девушкой, созданной из персти земной и скудно освещенной изнутри мерцающим лучом человеческой души. То был ангел! Но ангел мрака, сотканный из пламени, а не из света.

Неизвестно каким ветром Киллиана Джонса занесло в Париж 1482 года, но он там побывал. В память о странной встрече, у него останется лиловый платок и имя девушки, словно вспышкой света, промелькнувшей в его судьбе. История этой девушки сложится весьма трагично. *** Это было обычное, хмурое парижское утро, сквозь серые облака, низко скользящие по небу, проглядывали лучи солнца, освещая крыши домов и шпили соборов. «Веселый Роджер» причалил в порту пополнить кое- какие запасы и отдохнуть на суше. Киллиан Джонс шел по серой мостовой, огибая лужи и прячась от внезапно начавшегося дождя, по — осеннему холодного.  — Да уж. — думал Джонс, город любви сегодня не радует солнцем. Париж в те времена разительно отличался от нынешнего, но уже был городом большим, в течении нескольких веков он существовал на острове, имеющим форму огромного судна обращенного кормой на восток, а носом на запад, главным на этом острове безусловно был Собор Парижской Богоматери. Перед собором расстилалась великолепная площадь, с вливающимися в нее словно реки, улицами. На эту самую площадь Джонс и вышел. Его поразило готическое великолепие и некая мистическая монументальность этого собора. Он восхищал и одновременно отпугивал, он завораживал. Пират так бы и остался стоять на этой площади, задрав голову вверх, если бы хмурую тишину утра не прорезал звон колоколов, от этого чистого и мощного звука, словно проникающего под кожу сотни голубей взмыли в небо, люди не спеша идущие по своим делам замерли, и так же как и Киллиан посмотрели вверх. Кто-то крестился, кто-то задержал взгляд на огромном витраже — готической розе. Несколько человек услышав призыв колоколов к утренней молитве входили в собор. — Простите, вы не местный? — К Киллиану подошел мужчина и коснулся его плеча. На вид незнакомец был чуть старше тридцати, в ярком берете, и в костюме похожим на костюм шута или менестреля. — Нет, — ответил Джонс. — А что так заметно? — Ну, вообще-то да. Незнакомец улыбнулся. Что-то в этой улыбке и прищуре хитрых глаз, заставило Джонса насторожиться. — Позвольте я порекомендую вам небольшой трактир, здесь недалеко. — Зачем? Я и так неплохо справляюсь, я проездом. — Париж, такой город, где никогда не знаешь, что произойдет. Да и к тому же вы вымокли под дождем. Вам нужен ночлег на хорошей кровати. Джонсу это все очень не понравилось, но и отказывать этому странному незнакомцу было бы глупо, что-то в нем было опасное, мало ли какие в этом городе порядки. Он оставил команду в порту, обещал им только пройтись по городу и вернуться к обеду. Но настойчивое присутствие внезапного попутчика начало порядком раздражать. На пару часов, чтобы успокоить парня он может и задержаться.  — Ну хорошо, веди меня в свою таверну.  — Вот и славно, переждете дождь, и потом у вас будет возможность увидеть наш праздник. Кто знает, может вам он запомнится надолго. *** Таверна, в которую привели Джонса, ничем не отличалась от всех остальных. Такое же мрачное, плохо освещенное помещение с низкими потолками, пропахшее пивом, и жаренным мясом, порохом и воском. Киллиану все это было знакомо, осматриваясь по сторонам он прошел по деревянным ступеням наверх. В углу, за круглым столом, в окружении девушек сидел солдат, его начищенная до блеска форма выдавала его высокое положение в обществе. Девушки смеялись на каждое его слово, а он явно ожидая кого-то постоянно смотрел на вход.  — Прошу вас — поторопил его незнакомец. Вот ваша комната. Киллиан вошел в скромно обставленную комнату, с весьма красивым видом из окна на площадь и Собор. К тому времени как они добирались дождь закончился и лоскуты голубого неба все больше отвоевывали пространство у серых туч, солнечные лучи освещали витраж собора, разгоняя последние облака. Смотря на Собор Киллиан думал о своем брате погибшем так несправедливо, об отце, который так рано их оставил. Думал о том, что когда-то будет прощен и встретит ту единственную, с которой разделит жизнь. А еще он подумал о том, что не плохо бы дать парням выходной, вернуться в море «Роджер» всегда успеет. Этот странный тип говорил о празднике сегодня. Немного отдохнув Джонс спустился вниз. Солдат по — прежнему сидел в углу, девушки все еще смеялись. В эту минуту дверь открылась и на пороге замерла девушка. Ее появление оказало на присутствующих странное действие. Все словно замерли. По всей видимости, вошедшая гостья была цыганкой, но своей красотой явно составляла конкуренцию сидящим возле солдата. В минуту, когда она вошла, комнату словно озарило сияние, она была словно факел внесенный во мрак. Цыганка прошла вперед к столу, и каждая из девиц возле солдата почувствовала себя уязвленной, обиженной, на фоне ее чуть смуглой кожи, волнистых иссиня- черных волос и золотых украшений. Они просто терялись своей пустотой и бледностью.  — Здравствуй Феб. — Несколько грубоватым голосом спросила вошедшая. — Зачем ты посылал за мной? Не знаешь как меня найти? — Ты просто чудесно танцевала вчера на площади. — Ответил слегка надменно солдат — И я подумал, что ты могла бы станцевать так же для меня. Ну, или составить компанию на праздник. — И не надейся. — Девушка злобно прищурилась — Когда ты наконец поймешь, что пока ты не уймешь свое высокомерие и не перестанешь вести себя, как напыщенный индюк, тогда я может быть подумаю о встрече с тобой, Рыцарь- солнце. Цыганка развернулась, взмахнув алой юбкой и под ободряющие охи и ахи посетителей, игнорируя шокированные взгляды девушек, гордо подняв голову пошла к выходу. Заметив Джонса, она подмигнула ему и в то же мгновение скрылась в толпе.  — Ну, молодец Эсмеральда, снова поставила генерала на место. — Улыбаясь, воскликнул какой-то мужчина.  — Да, да! Бедняга Феб. — Послышалось с противоположного стола.  — Сегодня она снова станцует на площади. — Мечтательно произнес паренек за стойкой. Джонс слышал обрывки разговоров. «Эсмеральда» — какое красивое имя, подумал он и вышел на оживленную улицу.