One More Night

— Вечно не могу оттереть эту блестящую хуйню, — застонал Микки, пытаясь стряхнуть с себя блестки рабочего геля для тела Йена, виднеющиеся лишь когда встающее солнце пробивалось сквозь окна его спальни. — Они идут тебе, — сонно пробормотал Йен, останавливая действия брюнета, чтобы удобно обвить свои руки вокруг его талии. — Миленько. — Завали, Галлагер. Я не шучу, блять. Заебывает меня постоянно, — он расслабился, позволяя Йену положить голову себе на грудь. — Тогда не надо было вешаться на меня, пока я не сходил в душ, — спокойно ответил рыжий, поднимая голову вверх, выпрашивая поцелуй. Микки наклонился и мягко прикоснулся к его губам. Никаких языков, только полные губы напротив полных губ, так же идеально подходящие друг другу, как и их тела. — Ты не возражал, — напомнил Микки, оторвавшись от Йена. Он пропустил свои пальцы сквозь его волосы, продолжив игриво перебирать рыжие пряди. — Эта хуйня и в душе не отмывается, если что. Йен прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением мягкости рук Микки в своих волосах, игнорируя его глупые недовольства. — Ты закончил? Твои руки потрясающе расслабляют, но твой рот… — Ты собираешься жаловаться на мой рот после того, что он сделал для тебя двадцать минут назад? — выпалил Микки, опустив свою руку вниз и грубо схватив Йена за член. Галлагер засмеялся и мигом перекатился на другую сторону кровати, стараясь обезопасить свое достоинство. В желудке что-то перевернулось, когда Микки поднял руки вверх, сдаваясь. — Ладно, ладно, иди сюда. Йен снова занял прежнее место и удовлетворенно вздохнул, когда Микки продолжил играть с его волосами. — Так скучал по этому. — Мммхммм, — подтвердил Микки. — Приятно. — Скучал по тебе, — выдохнул Йен. — Потратил слишком много лет. Должен был, блять, быть рядом все это время, — он покачал головой, осуждая самого себя, и Микки почувствовал влагу на своей груди. — Прости меня. — Не надо… — мягко предупредил его Микки. — Перестань. — Уже сказал, что никогда не перестану извиняться, — напомнил Йен, грустно усмехнувшись. — Я люблю тебя. — Ты расклеился, — Микки цокнул языком. Ему когда-нибудь надоест слышать извинения Йена? Может быть, в один день, но точно не в ближайшее время. Он притворялся, пытаясь заставить того прекратить, но на самом деле он не хотел, чтобы Йен останавливался. Однако без плача он вполне мог бы и обойтись. — Ты сейчас тут блядский водопад разведешь. — Здесь только мы, — Йен снова поднял голову, уставившись в глаза Микки. Милкович ответил на безмолвную просьбу Галлагера очередным нежным поцелуем. Он уже, было, и забыл, что такое свобода, сохранность и безопасность. Это не всегда было таким. В начале их отношений много лет назад все было быстрым, стремительным и небрежным. Так же, как когда ты в бегах, когда тебе страшно. Шли годы, и все становилось более удобным, устойчивым, сладким. Они заботились друг о друге на публике, но их настоящий рай находился за закрытыми дверьми. Не потому, что они прятались, а потому, что когда они были наедине друг с другом, прятаться им не было необходимости. Они разделяли друг с другом слишком много того, чего люди со стороны попросту не поняли бы. Да, весь Саутсайд знал, что они геи, но только потому, что им нравились члены, так? Они все еще оставались плохими, сумасшедшими парнями Южной стороны. Эти люди не видели всю глубину их отношений. Смех над общими шутками, который мог существовать только между двумя любовниками. Мягкость нежных моментов, когда они просто обнимали друг друга, потому что могли. Бессонные ночи, полные страха и слез, проведенные вместе из-за диагноза Йена. Стойкая, непрерывная поддержка. Вот она — всепоглощающая любовь. Микки поцеловал макушку Йена, одновременно взъерошивая его волосы. — Здесь только мы, — удовлетворенно согласился он, делясь с ним местом в их общем рае. Микки посмотрел на тяжелые, уставшие веки Йена и поцеловал каждое, прежде чем медленно откинуться на подушку, закрыть глаза и уснуть.