Решение

Ричард запутался, очень запутался. В последнее время ему всё сложнее справляться с собственными эмоциями, понимать свои желания. Эр Рокэ – убийца отца, враг всех Людей Чести. Юноша помнит об этом, помнит слишком хорошо, потому что ему это вбивали в голову с самых ранних лет. Среди рода Алва нет тех, кто заслуживает милосердия, хорошего отношения и... любви? Смешно, право, как смешно. Леворукий бы побрал всю эту жизнь с её глупыми изгибами судьбы и аксиомами стариков. Дикон должен ненавидеть Ворона. Это правильно. Так надо, иначе нельзя. Но синеглазый герцог как всегда рушит все правила, законы. Ведь для него не существует преград. Он летит против ветра. Он сам – ветер. Рокэ Алва ворвался в его жизнь ураганом, снёс рамки стереотипов, приручил. Глупо, как же глупо. Юноша, с детства недолюбленный, не знающий ласки родителей, как верный пёс подставлялся под прикосновения, светился счастливой улыбкой каждый раз, когда безликое "юноша" перерастало в ласковое и какое-то до боли домашнее прозвище "Дик", "Дикон". Сначала Ричард не замечал всего с ним происходящего (нам ведь так свойственно судить людей, но не видеть собственных психических особенностей!), а потом вдруг понял, что без своего монсеньора не представляет жизни, что не может дышать полной грудью, пока Рокэ нет рядом... И что он хочет большего, гораздо большего, чем простой жест прикосновения к отросшим волосам. Он понял это. И потому сейчас стоит здесь, на крыше. Это казалось единственным выходом. Выходом в стиле его любимых трагедий. Герой, томимый муками невыполненного долга, совести и сердечными ранами, красиво ставит точку в своей жизни, освещая позором лишь одну её сторону. Да, Рассветных садов ему не видать, но Дикон и раньше, по правде сказать, на них не надеялся. Зато Ворон не узнает о глупых и наивных чувствах своего оруженосца, не станет смеяться. Конечно, можно было вызвать на дуэль первого встречного, подыграть ему и умереть безумным героем.. Катари бы понравилось, безусловно, но Ричарду так не хотелось портить жизнь другим людям. Ведь монсеньор бы отомстил, как и в прошлый раз. А ведь тогда Эстебан его даже не ранил! Отомстил бы... Почему – вопрос, ответ на который юноша не может найти. И, если получится то, что он задумал, не сможет уже никогда. Край крыши так близко. Стоит только сделать ещё один шаг. Это не страшно. Дикону даже интересно, каково это – лететь вниз, ощущая под собой порывы ветра. Он готов. У него в этом мире почти ничего не осталось. – Юноша, что здесь происходит? Вы забыли, что вепри не летают? – ядовитая насмешка ранит, заставляет мгновенно отвернуться и покраснеть. Естественно, Ворон всегда появляется там, где его видеть не хотят. Чёрные волосы, синие глаза, спокойная полуулыбка и странное беспокойство, от которого хочется радостно кричать и с торжеством прыгать. Поддавшись этому минутному порыву, юноша отскакивает от края, оказываясь лицом к лицу с эром. – Я...просто... – слова потерялись в воздухе. Пустота. – Просто хотели посмотреть на закат? Да вы романтик. Впрочем, я в этом и не сомневался с тех пор, как просмотрел некоторые ваши стихи, – сердце Дикона успешно ушло куда-то в пятки, но стучало по неведомой причине в висках. – Ну, целуй меня, целуй, Хоть до крови, хоть до боли. Не в ладу с холодной волей Кипяток сердечных струй. Рокэ смеётся. Ему всё смешно или глупо. А чего ещё Дик ожидал? Особенно теперь, когда Алва всё знает, когда он застал его здесь, в шаге от поступка, который не обратить. – Или вот ещё, – Рокэ уже не унять, сам он не остановится. – Заметался пожар голубой,  Позабылись родимые дали.  В первый раз я запел про любовь,  В первый раз отрекаюсь скандалить. Ха. Словно вы до этого скандалили. Смешно ведь, юноша. Ах, но есть то, которое прекрасно подходит под сложившуюся ситуацию, правда?Не гляди на его запястья И с плечей его льющийся шелк. Я искал в нём простого счастья, А нечаянно гибель нашёл... Или... – Хватит! – Ричард срывается на крик, он весь и полностью смущённый, под цвет заката. – Не надо! – Хватит? – юноша внезапно ловит в голосе монсеньора нотки злости. Без насмешки, без едкого издевательства. Так Ворон ещё никогда ему ничего не говорил. – Не надо? А вы думали о том, что надо и что не надо, когда шли сюда? Не думали, что вам хватит? Писали свои стишки, а в итоге пошли заканчивать жизнь самоубийством? Браво. Но не жестоко ли это по отношению ко мне, юноша? Вы об этом думали? Тем более, юноша, вы могли прийти ко мне и мы бы вместе решили эту проблему. – Решили? – глаза Дика тотчас расширились, напоминая большие монеты. – Как?! – Пойдёмте, юноша. Я покажу, – уже более спокойно сказал Ворон. * * * В кабинете Алвы тепло и уютно. Тут греет камин, мягкие шкуры приятно касаются оголённой кожи, а поцелуи чувствуются ещё острее и ярче. Ричард сходит с ума от ощущений, стонет и улыбается, как дурак, изучая чужое тело руками, губами, чтобы запомнить навсегда, отпечатать в памяти эти мгновения. – Дикон... – Рокэ... И восприятие мира спокойно рушится под пальцами, на которых сверкают синие кольца. Да и был ли он, этот мир, до того, как Ричард встретил Ворона? То был сон. Лишь дурной сон. И вот сейчас Дикон проснулся. Словно вдруг прозрел. И почувствовал невероятное счастье.