*
Сосед Уоррен делает тоже самое: он тупо, но старательно откапывает свой Приус и садовых гномов. Один все еще хранит выражение обиды на своем маленьком фарфоровом личике. Джош прикусывает язык и машет ему рукой. А потом делает и свою работу. Все это так скучно, однообразно, смертельно тупо. Круг за кругом. Парень сбрасывает снег. Его кожа становится красной от мороза, а руки просто леденеют, покрываясь мурашками. Он думает: если бы только можно было убраться отсюда. Он думает: притвориться, что все нормально. Снег падает на белую землю, выедая глаза. Самый опасный цвет в этом мире. Джошуа мог бы поклясться. Белый — выжигает внутренности и хоронит, словно мертвеца. Ну где же Тайлер? И впервые, когда Джош замечает что-то странное — это почти что обед, и Уоррен орет своей жене о том, чтобы она накрывала на стол. ты что, оглохла, говорит он. я, блять, хочу есть, ворчит он. Джош смотрит перед собой: два метра влево и небольшая куча снега. И просто рядом с ней Тайлер Роберт Джозеф. Кто? Тайлер? — Хей, — говорит взволнованный Джош, всего на секунду поглядывая на окно в комнату отца. Тот смотрит спортивную программу, потому Дан уверен, что ничего не услышит. — Хей, ТиДжо. Ты чего там сидишь? Тайлер?.. Это словно под водой. Слова тянутся, как жвачка. Как розовые волосы. Как мировая спираль. Так знакомо. Тайлер все еще не тут. Дан кидает свои инструменты по очистке снега и делает пару шагов в сторону своего «парня». Шаги большие: странные отпечатки ботинков проваливаются вниз, делают маленькие форты для воображаемых человечков. Фантастика, не иначе. Он видит младшего, сидящего на земле. У него в руках какая-то тетрадь, а губы все синие. — Тайлер? Ничего. Пустота. Джош уверен, что так молчит космос в реальности. Пустой сплошной вакуум. — Ты что, опять ушел из дома? — он хмурится, приседая напротив. Вид у его мальчика потерянный, отсутствующий. Нос слишком красный для его смуглого тела. — Замерз? — Дан внимательно его осматривает, словно только что нашел бездомного котенка. — Тайлер, в конце-то концов. Проходит минута. Нет. Целых десять. Старик Уоррен неспешно вываливается из своего тупого дома, попутно вытирая рукавом грязный рот. — Ну, — вдруг говорит Джозеф. — Мне нравится снег. Сегодня много снега. — Ага, — Джош выдыхает. Боже, он реально сейчас свихнется. — Но ты скоро станешь ледышкой, если еще просидишь тут. Без шуток. Тайлеру все равно, а Джош просто умеет читать мысли. — Эм, может зайдешь ко мне? Я тебе зеленого чаю сделаю. Как обычно. Фраза витает в воздухе. Джошу кажется, что она переплетается со снегом. — Л-ладно. Тайлер поднимается. Вид у него как у больного ребенка. Синие тонкие пальцы все еще сжимают тетрадь. Он все еще ищет что-то, ну только в другом мире. — Что это? — Ничего. Они идут в дом. Садовый гном щурит глаза.*
Отогреть Тайлера — что-то наравне, пожалуй, с покорением Эвереста. Так же сложно. Джош аккуратно снимает с него куртку, кидая на пол в ванной. У него почти не дрожат руки. Почти. Тайлеру все равно. По крайней мере он так выглядит. Он смотрит перед собой в одну точку, пока Джошуа легко стягивает с него кофту, а затем и футболку. Его тело синее, едва живое. Джош умеет быть заботливым: у него две сестры, он знает, как за ними присмотреть. У него, вроде, парень. Его парень. Но это только статистическое выражение. Да и дело в том, что раздевать этого «своего» парня, что никогда себя таким не считает — знакомо. Чувство, наравне с deja vu. Сладкое и терпкое. Теплое. Тайлер все еще ничего не говорит, когда его теплые джинсы летят к остальной одежде. Джош включает воду — он просто таки толкает Тайлера под душ. Тот стоит так несколько мгновений. У него все еще пустой взгляд, словно замороженный. И все еще синие губы. Его трясет. Джош садится на край стиральной машинки, наблюдая. Он видит несколько светлых шрамов. Он думает о том, как они идеально видны на смуглой коже. Он думает о том, что они идеально подходят друг другу.кто же ты?
Все идет своим чередом: отец смотрит теле-программу, запивая все это дело пивом. Сестры играют в журнальную игру, попутно хохоча на весь дом. Джошу стыдно. И вдруг. Тайлер открывает глаза. Брови постепенно лезут на лоб. Он ясно хмурится, он медленно осматривается, словно он какой-то агент ЦРУ, попавший в тыл врага. — Ч-что… я тут делаю? — шепчет он и Джош поднимается на ноги. Кеды — яркое пятно на фоне кафельной плитки. — Ты бы на улице, Тайлер, — совершенно спокойно говорит Дан. — Ты весь замерз. Боже, я думал, что ты уже там умер, типа. Лицо мальчика — первобытный кровавый ужас. Он дергается, выбираясь из душа и хватает свою одежу. — Э-эй, стой, — Джош легко перехватывает его. — Все нормально. Тебе нужно согреться, я дам тебе сухую одежду. Ты в моем доме, Тайлер. Ты в безопасности. Тайлер мотает головой. Он делает это еще. И еще. Еще и еще. — Н-нет, не н-нужно, — глухо говорит он. Страх все еще не покидает его лицо. — Я… я не могу. Я… почему я без одежды? Если мать узнает, она… о, Господи. — Что? — настойчиво. Почти по-взрослому. — Они скажут, что я грешник. Они скажут, что я грешник. Джош молчит. и Джош молчит. — Г-где моя тетрадь? — Тайлер повышает голос. Теперь он слишком высокий и чистый. — Ч-черт… это все. Это конец. Боже. — Она у меня в комнате. Пойдем. Джош выходит, ну и Тайлер следует за ним в одних трусах. Его трясет: он сцепляет руки в замок. Комната Дана почему-то предельно знакомая. Он же, вроде, его мальчик.*
Они сидят на полу, около самой кровати. Джошуа Дан смотрит на Тайлера завороженно, прямо. Тайлер выглядит хорошо в его старых штанах и черной футболке. Он просто пиздец, как горяч. — Спасибо, — смущенно выдает он. — За… вещи. Да. Я просто, ну, знаешь, был словно в трансе. Джош пожимает плечами. Он знает. Он выучил Тайлера Роберта Джозефа за эти три года. — Что представляют из себя твои родители? — переспрашивает он, подвигаясь ближе. Тайлер прикусывает губу. — Они верующие, — да, вот так просто. Как два и два. — Они… слишком повернутые. Ты же это знаешь. Потому я… — Как и снег сегодня*. — Точно. Они сидят еще несколько минут. Из соседней комнаты слышится мелодия из шоу для девочек*. — Потому они бы тебя убили, если б узнали, что ты в душе с парнем? — Да, Джош. Они бы это сделали. Я тебе рассказывал, разве нет? — Но я просто пытался тебя отогреть, — спокойно сообщает Дан, утыкаясь взглядом в свой носок. — Это же ничего, да? Ты же мой… парень. — Ну, — Тайлер чуть улыбается. Он знает это, но это все еще странно, потому почти всегда вылетает из головы. — Им не важна причина этого, они просто скажут что это грешно. — Быть полуголым, и чтобы парень это видел? Тайлер кивает. Джош охуевает. В который раз за сегодняшний день. — Но спасибо, — Тайлер теперь смеется. — Теперь я живой, а там бы я замерз. Всегда круто знать, что Джошуа Дан придет тебе на помощь. Джош думает: да, я знаю. я читал твою тетрадь. Джош думает: да, но кто же ты, Тайлер, в самом-то деле? Тайлер ложится на ковер, подставляя руки под голову. Он смотрит в потолок и медленно дышит. — Ты думал о том, что у тебя эти «состояния» слишком часто? — Ага, — младший пожимает плечами. — То есть, это словно расплата за то, что ты можешь видеть. — Кого? — Не кого, Джоши. А что. — Что? — Вещи, знаешь. Разные важные вещи. Джош выдыхает: да, он понимает, но это слишком большая плата. Он поправляет рубашку и невольно смотрит в окно. Снег все еще идет, снег все еще накрывает их с головой и вскоре, он всех похоронит под своим покровом. — Когда мы впервые поцеловались? — шепчет Джозеф, едва прикрыв глаза. Он выглядит смущенным. — Семнадцать дней назад на заднем дворе твоего дома. — Рискованно. Где были родители? — Ты что, серьезно ничего не помнишь? — Джош приподнимает брови, он смотрит настороженно, с интересом. Тайлер пожимает плечами. Когда ты думаешь о смысле, все остальные человеческие факторы просто уничтожаются сами собой. — Я помню, что было тепло. И ты постоянно улыбался. — Тогда, эм, этого достаточно. Ты помнишь, когда мы начали быть «вместе»? Типа, реально вместе. Тайлер кусает губы: он уже полностью закрыл глаза и теперь просто о чем-то думает. — Вроде того. Ты светился будто новогодняя елка. Тебе стоит покрасить волосы в желтый, Джоши. — Ага, — маленькая улыбка на лице у Дана скрашивает весь этот мороз и тупую погоду. Джош поднимается, а потом легко нависает над Тайлером. Тайлер задерживает дыхание еще до главного действия — он слишком тихий, он будто не тут. Дан наклоняется и ждет три секунды — зеленые радужки младшего теперь смотрят в упор. — Сделай это. Джош делает — рот у Тайлера горячий и мокрый. Где-то внизу громко орет отец о том, что ему нужна машина.***
Тайлер засыпает около Джошуа, потому что слишком замерз на улице. Джош укрывает его своим теплым одеялом со звездочками, а потом медленно и тихо отстраняется, в последний раз проводя рукой по волосам своего мальчика. Когда он спит — он обычный. Спокойный умиротворенный ребенок. Джош бы отдал все на этом свете, только бы Тайлер перестал чувствовать боль. Только бы он улыбался все время. Джош бы умер за это. Джош бы умер. Джош бы сделал это. Тайлер ворочается во сне, словно бежит от большой черной собаки. Джош наблюдает за ним, ухватываясь за тетрадку.***
У отца тупой серый Форд. А еще он слишком идиот, чтобы подняться со своего «лейзи-боя»* и выйти посмотреть на результат работы. Джош одет в ту же шапку и шарф, только теперь его сестер нету дома, а Тайлер Джозеф приходит пораньше, сразу после занятий. Они закрывают дверь в ванной — Джош думает о том, что сказала бы мать Тайлера, если бы узнала, что они думают тут делать. Джош ощущает, как ее глаза смотрят на него, но тревожное чувство пропадает — Тайлер улыбается ему. Тайлер улыбается — магия, поистине. Он перебирает в руках несколько баночек с синими таблетками, а потом все же оставляет их, пытаясь посмотреть Джошу в глаза. — Я сегодня написал песню, — говорит мальчик. — И если мы все еще встречаемся, я хочу ее тебе спеть, но, знаешь, сперва я хочу спеть ее на твоем теле. — Абстрактно, Тайлер. Слишком абстрактно. — Тебе это нравится. Они целуются дольше обычного — язык поверх языка, руки поверх рук. Тайлер невинно подается навстречу и Джош Дан думает, что Огайо что-то типа рая на этой сухой земле. Они стягивают с себя одежду ровно за пять секунд — ровно столько же, чтобы рассмотреть друг друга словно в зеркальном отражении. — Все таки это то, что нужно, — сообщает Тайлер, делая шаг вперед. — Боли больше нет. Ну, почти. — Думаю, ты прав. Джош прижимает своего мальчика к себе. Его руки задевают ключицы, потом спускаются к ребрам. Тайлер издает чистый скулеж, когда пальцы Дана спускаются ниже живота — боже, он слишком возбужден. Джош двигает рукой в такт своим мыслям — младший толкается быстро, словно под прицелом пистолета. Им требуется семь минут — потом они просто включают воду, чтобы смыть с себя последствия игры. Джош целует Тайлера заботливо, и, наверное, слишком по-семейному.***
Снежный Огайо — место, где Джошуа Уильям Дан постоянно откапывает отцовскую машину, и раз за разом находит своего мальчика. И теперь он уверен, что его мальчик будет с ним всегда.