***
— Гарри! Гаааарррииии! — Хм, что? Гарри перестал двигаться и оглянулся, внезапно осознав, что стоит на парковой скамейке. Что он тут забыл? — Ты снова это делал! Танцевал без музыки и абсолютно меня игнорировал! Он повернулся к лучшему другу, сидевшему рядом. Точно, они встретились в ближайшем парке после работы. — Прости, Рон. Мне срочно нужно было потанцевать после десяти часов топтания за чертовым прилавком. — Он спрыгнул и присел на скамейку. Рон обреченно вздохнул. — Не могу поверить, что окружен одними танцорами! Наверное, я как-то притягиваю их. — Конечно, Рон, это ты во всем виноват, — со смешком произнес Гарри. — Нет, я серьезно! Теперь и Джинни хочет профессионально заниматься танцами, постоянно слыша от близнецов, как счастливы они в этой гребаной школе. Даже Перси довольно быстро отступил, говорит, что она, по крайней мере, девочка. Эта гребаная школа. Хогвартс. Одна из лидирующих академий танцев в мире. Без сомнения, лучшая в Британии. И, конечно, самая дорогая, но наличие денег не давало гарантии зачисления в студенты. Чтобы поступить, ты должен быть генетически особенным, одним из миллиона, с совершенными физическими данными и годами практики. А возможность получать стипендию приравнивалась к мифу. Уизли удостоились ее четыре раза. Они не были известной семьей танцоров, как Малфои, по факту они непростительно бедны. Артур и Молли Уизли — музыканты, обреченные остаться незамеченными, но продолжающие рьяно заниматься любимым искусством и по сей день. Их дети выросли в доме, всегда полном музыки, но не стали браться за инструменты. Вместо этого они танцевали. Билл первым поступил в Хогвартс, избавленный от убийственной платы за обучение. Следующим был Чарли. Перси решительно отказался взять хотя бы один урок танцев, несмотря на такие же потрясающие физические данные, как и у братьев. Близнецов зачислили в Хогвартс в прошлом году. А Рон… Ну… Это Рон. Если бы не рыжие волосы, можно было бы подумать, что его усыновили. Плечи слишком широкие, суставы негибкие, щиколотки слабые… У него просто неправильные гены. Но лучшего друга Гарри это никогда не заботило, Рон вообще не понимал увлеченность своей семьи танцами и музыкой. Он уже получил образование и теперь работал на полставки. Подневольный зритель в его сумасшедшей танцующей семье. Тем не менее, Гарри знал, что Рон успел потратить кругленькую сумму честно заработанных трудом и потом денег на уроки танцев для младшей сестры. Он бесконечно любил свою семью, и неважно, сколько раз проклинал их бесполезное увлечение. Что насчет Гарри… Был сиротой с тех пор, как себя помнил. Его оставили под дверью теткиного дома, откуда после сдали в самый настоящий ад, который люди почему-то называют приютом. Он сбежал, когда ему было тринадцать, и ни разу не оглядывался назад. Голодный, до смерти замерзший, грязный и жалкий настолько, насколько может быть жалок человек, — таким Уизли нашли его без сознания на улице. Вопреки (или из-за) своей бедности, они забрали его к себе домой и вернули к жизни. Он никогда не видел столько добрых людей в одном месте. И это был первый раз, когда он услышал классическую музыку. Она заставила его кричать, смеяться и впасть в отчаяние, а после оставила дрожащего и ревущего в мокрых штанах на диване Уизли. Позже он случайно увидел, как Чарли танцевал на чердаке. Он словно летел, словно был свободен, выражая эмоции, которыми музыка захлестнула мальчика. Гарри попробовал повторить его движения. И у него получилось. Самородок, так его называют. Сырой, необработанный талант, спрятанный в маленьком, худом теле. С тех пор не проходило ни дня, чтобы он не танцевал. Ему удалось получить несколько работ на полставки и снять квартирку в самой бедной части Лондона. Даже если бы ему выплачивали стипендию в Хогвартсе, он не смог бы там учиться, потому что пособие не покрывало расходы на проживание, только плату за обучение. Но Гарри не расстраивался. Он просто хотел, чтобы этот год поскорее закончился. Ему исполнится восемнадцать, и он сможет получить настоящую работу, лучше в каком-нибудь баре, где гарантирована постоянная музыка. А если бы он мог танцевать там пару ночей в неделю, то стал бы самым счастливым человеком. — Йо, Гарри! Как сегодня поживает наш главный растратчик таланта? Рон и Гарри обернулись на знакомые голоса. Рон застонал, а Гарри широко улыбнулся приближающимся близнецам. Их присутствие всегда сопровождалось смехом. Близнецы сели по обе стороны от него и вернули ухмылки. — Кстати об этой трате… — начал один из них. — Видишь ли, мы думаем, что сможем кое-что с этим сделать. — Та-да! — Фред замахал листовкой у Гарри перед носом. Гарри взял ее и недоверчиво прочел. — Открытое прослушивание? Да ладно вам, парни, я же говорил, что не хочу учиться в Хогвартсе. — О, но это не прослушивание для поступления в Хогвартс, — пояснил Джордж. — Неа, это только ради роли для нашего заключительного представления, — добавил Фред. — Здесь об этом ни слова не говорится! — Ага. Ты можешь просто войти и сплясать своей маленькой милой задницей… — …а после заставить всех сокрушаться, что они не могут принудить тебя стать профессиональным танцором. Гарри посмеялся над их попыткой выглядеть устрашающими. — Вообще-то, звучит неплохо, но я не могу. Репетиции нарушат мой рабочий график. Близнецы многозначительно переглянулись. — Видишь ли… Мы ставим «Пророчество». Гарри уставился на них, потеряв дар речи. — «Пророчество»? Пророчество… Но… Это… Это невозможно. «Пророчество» широко известно, как самый сложный балет в истории. Школа, празднующая аттестацию выпускников, не сможет справиться и с половиной постановки. Гарри видел ее на DVD. Вообще-то, он смотрел ее почти каждую неделю. Он не мог описать это, но часть его трепетала. Никакой другой балет не оказывал на него столь сильного влияния. Особенно Герой. Нелепое имя для персонажа, да, но Гарри понимал его. Знал его. Жил им. Постановка рассказывает о том, как он нашел волшебный мир, скрытый от посторонних глаз. О его взаимодействии с друзьями, противниками, профессорами и, конечно, с его заклятым врагом. «Пророчество» также известно за отсутствие имен у персонажей, даже у главных. Герой — это просто «Герой». Исключение составлял Тот-кого-нельзя-называть. Иронично, но Лорд Волдеморт был единственным персонажем с именем. И именно он заставил этот балет пользоваться дурной славой. Однажды должен был объявиться танцор, который справился бы с хореографией Волдеморта. Поговаривали, что, когда постановка только появилась на свет, труппы высмеивали ее, заявив, что человеку не под силу исполнить роль злодея. Салазар Слизерин доказал обратное. С тех пор танцевальные ансамбли по всему миру отчаянно пытаются исполнить «Пророчество», потому что вечная слава ждет того, кто добьется успеха. — Мы подумали, тебе будет интересно, — ухмыльнулся Джордж. Они заметили отсутствие реакции у Гарри и решили сменить тактику. — Послушай, просто приходи и повеселись на прослушивании. Ты сможешь потанцевать на нашей большой сцене! — И там будет живая музыка! Целый оркестр! — Учителя в любом случае не верят, что кто-то не из школы сможет получить роль… — Особенно Снейп, — уточнил его брат. — Этот скользкий тип. — Так что ты в относительной безопасности от получения роли, — объяснил Фред. — Относительной, — подметил Джордж. — Есть вероятность, что они будут ползать на коленях, умоляя и рыдая… — …Обычная реакция на твой танец, кстати. — Но ты, конечно, сможешь отказаться. — По крайней мере мы так думаем, — размышлял Фред, и они снова обменялись хитрыми взглядами. — Не будь так уверен насчет Малфоя… — …Он может упрятать тебя под замок… — …Но давайте не будем думать об этом. Гарри снова посмеялся над их бурным потоком аргументов. — Хорошо, я приду! Только избавьте меня от ужасающих подробностей. Когда прослушивание? — Через три дня. Только что узнали. — Мы думаем, Дамблдор окончательно рехнулся, — заговорщически прошептал Джордж. — Первый звоночек прозвенел, когда он объявил, что мы ставим «Пророчество». Близнецы повернулись к брату. — Рон, попробуй угадать, какие роли мы получили, несмотря на то, что мы даже не выпускники. Он показал им язык. Рон вообще не интересуется танцами, но ему все равно приходится выслушивать тонны ненужной информации о разных балетах. — Ох, я не знаю… Как насчет двух деревьев? — съязвил он. — Аргх, ты ранишь нас, братишка. Они вскочили и шуточно поклонились Гарри. — «Близнец 1» и «Близнец 2» к вашим услугам, — воскликнули братья одновременно. — Мы меняемся ролями. — Снейп подозревает, но доказать ничего не может. — Это сводит его с ума. — В любом случае… Они снова сели по обе стороны от Гарри. — Мы притащим тебя силой, если придется. — Мы знаем, ты не сможешь устоять, когда начнется музыка. Гарри вздохнул и с сомнением взглянул на листовку. — Вы действительно ставите «Пророчество» со студентами? Кто играет Волдеморта? — Ааах… — дружно застонали близнецы, их лица застыли в маске чистой агонии. — Том Марволо Риддл. — Лучший студент. — Лучший мудак. — Надменный, заносчивый, тщеславный, эгоистичный, безумный… — Короче говоря, — перебил его брат, — парень был рожден для этой роли. Джордж спародировал мечтательный образ, какой бывает у влюбленных подростков. — Посмотрите на эту технику! Его ноги! Безупречно! Идеально! Как изящно! Эти повороты! Эти прыжки! — Кто-то мог бы подумать, что он реинкарнация бога. — Он безусловно так думает. Рон скучающе зевнул. — Вы, парни, знаете, что уже десять минут второго? — Блять! Ланч закончился. — И первым у нас стоит Снейп. Они быстро собрали вещи и смылись, не забыв напоследок обернуться и прокричать: — Ждем тебя через три дня, Гарри! — Живым или мертвым! — Твой выбор!***
Казалось, Гарри успел лишь моргнуть, прежде чем настал день открытого прослушивания. Он совсем не практиковался. Большое количество работы не оставило времени, в маленькой квартире не хватало свободного пространства, а пустой кошелек никак не помог исправить ситуацию. Но как только он прошел через главный массивный вход Хогвартса и миновал толпу нервничающих претендентов, предвкушение, витавшее в воздухе, буквально захлестнуло его. Он не мог ничего поделать, но чувствовал себя свободно, зная, что не хочет эту роль. Те, кто отчаянно хотел ее, выглядели так, будто сейчас неожиданно свалятся в обморок. Доводы близнецов убедили Гарри сравнительно быстро. У него не было шансов получить роль — во-первых, Хогвартс не берет нетренированных танцоров, во-вторых, у Гарри нет времени, — но прослушивание позволит ему провести пятнадцать минут на настоящей сцене, идеально подходящей для танцев, с живой музыкой и танцорами, знающими свое дело. Ему не часто выпадал шанс танцевать с партнером. Только иногда с одним из Уизли на каникулах. Как только все зарегистрировались, их известили о том, что они будут танцевать со студентами Хогвартса во время прослушивания. Школа не просто ищет кого-то, кто умеет танцевать, она ищет того, кто сможет исполнить роль вместе с танцорами, которые уже были утверждены на свои места в постановке. Гарри надеялся, что близнецы будут там, но это, конечно, зависело от нужного судьям фрагмента, в котором они могли и не принимать участие. — Еще один Уизли? — Серьезно? — Ты думаешь, его не взяли в Хогвартс? — Печально… — Его телосложение немного… Гарри проигнорировал приглушенные шепотки вокруг и поспешил к лучшему другу. Почти все участники пришли с семьями. Они смогут посмотреть остальные выступления, сидя с ними в зрительном зале. Гарри было хорошо и одному, но Рон настоял на своем присутствии в качестве моральной поддержки. — Ладно, давай быстрее покончим с этим, — заворчал Рон и потащил его к местам перед сценой. — Звучит угрожающе. — Это все гребаная атмосфера в этой гребаной школе. У меня даже живот скрутило. Если они все так напуганы, зачем вообще себя заставлять? Черт возьми, я просто не понимаю вас, танцоров. — Эй, не смотри на меня, — возразил Гарри. — Я здесь не за этим. И я не хочу становиться профессиональным танцором, помнишь? Конечно, зарабатывать танцами достаточно денег для проживания было бы превосходно, но Гарри видел во всем этом слишком много недостатков. Существовать в танцевальном мире очень сложно и больно, часто бывает так, что ты выдерживаешь лишь несколько лет, а после возвращаешься к началу из-за бешенной конкуренции. А если ты сделаешь хотя бы одну ошибку в важном выступлении, твоя карьера, которой ты посвятил всю свою жизнь, окончится за секунду. Гарри хотел совсем не этого. Он хотел просто танцевать. В зале стояла суета: участники пытались успокоить нервы, родственники пытались успокоить их самих, люди сплетничали о знаменитых танцорах и музыкантах из оркестровой труппы, которые готовились к их первой репетиции. — Оркестр слишком большой для простого школьного представления, — подметил Рон — Это Хогвартс, — он пожал плечами. — Она милая. Гарри обернулся, чтобы посмотреть, кто вызвал интерес Рона. — Хм? Которая? — Вон та с пушистыми волосами… Гарри нашел девушку, которая неожиданно обернулась и стрельнула взглядом в их сторону. — Я слышу тебя, знаешь ли. — Чт… Не может быть! — Рон неверяще повернулся к Гарри. — Она шутит, да? Мы слишком далеко и говорим не так громко. — Что могу сказать, у меня исключительные уши, — огрызнулась девушка. Рон откинулся назад, надувшись. — Ее зубы так точно. — Я же сказала, что слышу тебя! Гарри поднял руки в попытке успокоить обоих. — Извини, у моего друга любовно-ненавистнические отношения с музыкантами. Девушка отбросила свою впечатляющую гриву за спину и посмотрела на них свысока: — Я не музыкант. — О? Что тогда ты делаешь в оркестре? — раздраженно спросил Рон. Девушка последний раз взглянула на них, явно полагая, что они не достойны ее внимания, прежде чем отвернуться. — Я дирижер. Рон безмолвно глазел на нее, и даже Гарри удивился. Директор Дамблдор определенно объявил войну традициям. Его заключительное представление обещало быть интересным. Может, близнецы смогут как-то тайком протащить его, чтобы посмотреть на финальный показ? Он был погружен в свои мысли, когда зал наполнился аплодисментами. Судьи появились на сцене. Альбус Дамблдор как директор школы, Северус Снейп как прославленный критик и танцевальный инструктор, Минерва МакГонагалл как бывшая прима-балерина и нынешний преподаватель Хогвартса и Люциус Малфой как воплощение всего того, что стоит за именем Малфоев. Дамблдор тепло улыбнулся собравшимся участникам и зрителям. — Добро пожаловать! Мне доставляет огромное удовольствие приветствовать всех вас на первом открытом прослушивании Хогвартса! Мы с большим нетерпением ждем ваших выступлений. Но сперва маленькое объявление. Вы все будете тянуть жребий из этой шляпы в соответствии с присвоенным вам порядковым номером. Жребий укажет, какую сцену из какого акта вы будете танцевать. Возбужденные шепотки заполнили зал. Они будут танцевать разные фрагменты? Как же судьи будут сравнивать их выступления? Что, если тебе просто не повезет? Дамблдор поднял руки, прося тишины. — Мы решили сделать так, чтобы наши студенты, которые уже были назначены на свои роли, могли начать репетировать. Также это должно убедить вас, что у каждого претендента было одинаковое время, чтобы подготовиться морально. И наконец, мы надеемся вы понимаете, какая привилегия быть здесь. Провозглашенные критики будут смотреть наше заключительное представление, а труппы могут предложить контракты приглянувшимся танцорам. После этих слов шепотков стало еще больше. Каждый хотел контракт. Это гарантировало светлое будущее. — Все наши выпускники достигли профессионального уровня. Мы проводим прослушивание, потому что у нас проблемы с поиском подходящего танцора на роль Героя. Но я должен проинформировать вас о том, что даже если вы лучший танцор здесь, может случится так, что мы все равно выберем одного из наших студентов в конце концов. Он сделал паузу, чтобы позволить всем осознать сказанное, и в зале снова воцарилась тишина. — А сейчас, без лишних хлопот, может номер один выйти вперед, пожалуйста? Удачи всем вам. И началось. Конкурсанты были… Ну… Гарри не винил Снейпа за излишнюю угрюмость. Они были, конечно, танцорами, но даже близко не профессионалами. Большинство были в лучшем случаем посредственными. Они создавали разительный контраст с хогвартскими студентами, танцевавшими рядом. Некоторые, казалось, были просто искренне рады предоставленной возможности, и Гарри относил себя к их числу. Танцы изначально предполагались быть веселыми. Они задумывались как инструмент самовыражения. Не обязательно быть лучшим среди других. Хотя прискорбно, что для профессионального уровня это необходимо. Гарри был слегка озадачен решением Хогвартса проводить открытое прослушивание. Да, Герой — сложная роль умудренного жизнью. Персонаж постепенно развивается и показывается себя с разных сторон, в зависимости от того, с кем он сталкивается. И поскольку все остальные роли уже были распределены, школе предстояло найти кого-то, кто сможет правильно сладить с каждым из них. Есть вещи, которых невозможно достичь одной лишь техникой, но все же… Привлечение таких известных личностей к разглядыванию посредственных танцоров казалось пустой тратой времени. Спустя пару часов и несколько десятков участников Северус Снейп явно был на грани терпения. По мнению Гарри, наблюдать за этим было довольно весело. — Мисс Лавгуд, — выдавил темноволосый мужчина, — это прослушивание для мужской роли. Миниатюрная девушка с длинными светлыми волосами, похоже, совершенно не беспокоилась. — Ох. Ну, там говорилось об открытом прослушивании, поэтому… — Ах, ничего страшного, — мягко улыбнулся Дамблдор. Снейп резко повернулся к нему. — Ничего страшного? Мы тратим время, Альбус! — Ну же, Северус, позволь ей станцевать. Кто знает? Может, все это время мы искали Героиню! — Вы же на самом деле не верите в это? — Просто позволь ей станцевать. Только пятнадцать минут, это не сильно скажется на нас. Губы Снейпа задрожали в попытке сдержать рвущиеся нелестные эпитеты, тем не менее, он больше не возражал. Девушка была хороша. Она первая выступила на том же уровне, что и студенты Хогвартса. Ей также повезло вытянуть сцену с близнецами. Парочке явно понравилась эта гендерная переделка, а девушка выглядела так, будто потрясающе провела время на сцене. Под конец ее выступления зал взорвался аплодисментами. Она ярко улыбнулась зрителям и изящно спустилась со сцены. После нее разница в мастерстве соперников была еще очевидней. Напряжение росло. Предвкушение и волнение и раньше были высоки, но теперь стали куда ощутимей. Они видели сцены с друзьями Героя, с крестным, как он впервые обнаружил волшебство, сражения с дементорами и оборотнями и как он путешествовал назад во времени, но никто до сих пор не вытянул сцену с Волдемортом. Гарри задумался, было ли это сделано преднамеренно. Может быть, школа хочет припрятать своего талантливого ученика до большого представления? Он должен признать, что был немного разочарован. Раз у него нет денег, чтобы посмотреть балет, то он мог, по крайней мере, посмотреть, как он танцует на прослушивании. Он хотел увидеть его, молодого человека, который пойдет по стопам Салазара Слизерина. Но часы шли, а сцена с Волдемортом так и не выпала. И все же Гарри не жалел, что пришел. Оркестр был потрясающим, за учениками Хогварста было приятно наблюдать, даже несмотря на то, что у них пока не было времени для практики, и он смог увидеть нескольких самых известных личностей танцевального мира. Когда они наконец назвали его имя, выдернув Рона из сна, Гарри чувствовал абсолютное спокойствие. Роль ему в любом случае не сдалась, а значит и причин переживать не было. Гарри не очень любил танцевать на публику, но понимал, что через несколько секунд забудет о ней, абстрагировавшись от всего, кроме музыки. Он поднялся к судьям, и МакГонагалл протянула ему шляпу. Он засунул в нее руку и схватил один из клочков бумаги. Гарри вернул шляпу, развернул бумажку и прочел ее. И замер. — Мистер Поттер, будьте любезны громко прочесть выпавшую вам сцену, — монотонно произнес Снейп. Гарри снова проверил бумажку. Дважды. — Акт пятый, — прочел он медленно. — Сцена одиннадцатая: Одержимость. Людей в зале буквально призывали к порядку. Это был фрагмент с Волдемортом. Фактически все сводилось к тому, что Герой медленно становился одержимым Волдемортом, превращался в него, боролся с мучительным внутренним конфликтом. Если бы Гарри хотел получить роль, он бы уже кричал в ужасе, пока смотрел на вытянутый жребий. Одержимость была второй по счету самой взыскательной сценой для Героя, уступая лишь финальной битве в седьмом акте. Но сердце Гарри пустилось вскачь от восторга. Это одна из его самых любимых сцен. Она начиналась небольшой битвой с Пожирателями Смерти и коротким фрагментом с Директором, прежде чем перерасти в дуэт двух заклятых врагов. Он будет танцевать с Томом Риддлом. Он не мог дождаться. Гарри занял свою позицию в середине сцены, где уже появилось несколько студентов Хогвартса. Музыка началась. Студенты атаковали. Гарри уклонился, танцуя, словно лист на ветру, кружась среди Пожирателей Смерти. Иногда кому-то удавалось схватить его, подбрасывая высоко в воздух. Они были превосходными танцорами. Гарри не пришлось беспокоиться ни о чем, кроме собственного танца, и всякий раз, когда позиция требовала Пожирателя Смерти, один из них был там, готовый помочь ему. Музыка сменилась на нечто менее драматичное, и Гарри скрылся с поля битвы. Пожиратели Смерти исчезли, а Гарри встретил Директора. Они успели немного станцевать вдвоем, прежде чем музыка резко остановилась, заставив танцоров неловко повиснуть в воздухе и поднять тревогу на сцене. Музыка медленно нарастала. Приближалось нечто темное. Удар из ниоткуда, Директор прыгнул перед Гарри, в попытке защитить его, но нападавший швырнул его прочь со сцены. Гарри лишь мельком увидел Тома, прежде чем танцор был уже там, яростно опрокидывая его. Гарри быстро вскочил на ноги, отпрыгнув от Волдеморта. Но его враг был везде, не позволяя убежать. Гарри прыгал, и уворачивался, и скакал, крутился и вертелся, один раз даже напал на него, но Волдеморт был беспощаден. Гарри мог чувствовать, как внутри бушевал адреналин и маленькие капли пота появлялись на лбу. А затем Том — Волдеморт? — начал кружить его, подступая все ближе, контролируя его. Он заставил Гарри слиться с ним в одно целое, задав бешенный темп. Синхронизировать танец довольно легко, если вы с партнером перед этим практиковались до бесконечности. Куда сложнее подражать другому, становиться своим партнером. Необходимо проанализировать стиль танца, видеть самого человека сквозь его танец. Проще говоря, сделать это правильно практически невозможно. Гарри скоро обнаружил еще одну проблему. Танцевальный стиль Тома являлся полной противоположностью его собственного. Техника студента была безупречна, все движения подчинялись абсолютному контролю, ноги твердо стояли на земле. Гарри же парил, тело двигалось дико, неутомимо, едва контролируемо. Для нетренированного танцора подражание лучшему ученику Хогвартса — непосильная задача. Тем не менее, чем больше Гарри концентрировался на танце Волдеморта, тем больше он терял себя в нем. Он не знал, были ли изменения заметны зрителям, но это ощущалось так, будто он медленно опускался на землю, неожиданно осознавая, как управлять каждым своим мускулом, словно тело заставляли делать правильные движения. Он потерял себя окончательно, когда разум отпустил саму идею того, что он — Гарри Поттер. Другой танцор перестал быть отдельной личностью, теперь он стал лишь другой его частью. Он едва понял, когда Волдеморт сделал последний удар, толкая его на пол. Гарри позволил себе упасть… и был пойман его — нет, Героя — друзьями. Они осторожно подняли его на ноги, танцуя вокруг, улыбаясь и смеясь. Он жаждал остаться с ними, чтобы вспомнить себя настоящего, но они подтолкнули его обратно в лапы Волдеморта. Он освободился от гнета чужой техники и вернул решительность своим движениям. Он заново вспомнил, как дышать. Когда пришла его очередь заставить Волдеморта отступать, Гарри не сдержал улыбки. Он был свободен. Он сделал финальный прыжок, оказавшись прямо перед Волдемортом, и Герой бесстрашно уставился на своего врага. Сцена закончилась. Он не был уверен, как долго стоял там, тяжело дыша. Первое, что Гарри заметил, была оглушительная тишина. Он моргнул несколько раз, осознав, что лицо Тома находилось лишь в нескольких дюймах от его. Глаза студента были слегка расфокусированы, говоря Гарри о том, что он так же был очарован произошедшим. Гарри неуклюже сделал несколько шагов назад. Тело чувствовало странную тяжесть теперь, когда музыка прекратилась. Он бегло осмотрел зрителей, пытаясь найти Рона. Друг изумленно глазел на сцену, но широкая усмешка рассекла его лицо, стоило ему поймать взгляд Гарри. Он восторженно поднял большие пальцы вверх. Люциус Малфой прочистил горло. — Эмм… Э, да… Спасибо вам, ах, мистер Поттер, это было довольно… да. Кхем, спасибо. Гарри кивнул судьям и поспешил скрыться со сцены. Он уже отвернулся, когда Том неожиданно вскинул руку, больно схватив его за запястье, и дернул назад. — Ауч! Что за… — ошеломленно воскликнул Гарри. Том спокойно уставился на судий, которые, казалось, слегка поежились под его напором. Студент выглядел решительным и непреклонным. Он притянул Гарри еще ближе, его хватка усилилась еще больше. — Я хочу его.