Представь себе.

Неожиданно приятный аромат прибивает Виктора к полу. Он быстро оборачивается. Мальчишка-азиат испуганным зверьком замирает прямо перед ним, чтобы почти мгновенно броситься бежать. Виктор еле-еле успевает схватить его за руку. - Фото на память? – всё что угодно, только бы заставить ненадолго задержаться. Маленький, хрупкий – даже с заглушённым спреем ароматом омеги, тот кажется действительно лакомым кусочком. А Виктору просто необходимо расслабиться перед соревнованиями. В огромных карих глазах отражается страх. Миловидный темноволосый омега яростно мотает головой. Виктор продолжает очаровательно улыбаться. Он помнит, что японца вроде зовут Юра или Юри, помнит, что он тоже выступает на этих соревнованиях, но не помнит, когда его самого так вставляло от чужого аромата. - Давай, чего же ты ждёшь? – Виктор снова тянет его за руку. – Я не укушу. Паренёк вздрагивает, увидев оскал приготовившегося к прыжку хищника. Ведь Виктор по своей сути действительно является хищником – альфой. И вот перед ним желанная добыча: загнанная, испуганная и такая сладкая. Только эта добыча, хотя и смотрит полным обожания взглядом, упорно продолжает вырываться. Что за смешной омега. - Простите, мне пора, - шепчет паренёк и скрывается в толпе. Виктор от удивления раскрывает рот. Вот это номер! Какой-то второсортный фигурист только что красиво послал его прямо перед всеми. Рядом очень вовремя хрюкает Юрий. - Никифоров, тебе явно не обломится с этим японцем. Забудь. - Это мы ещё посмотрим, - Виктор, задумчиво кусая губу, смотрит вслед удаляющейся тёмной макушке. – Я своего не упущу. Очередная золотая медаль в его копилку, и вот Виктор, еле-еле оторвавшись от надоедливых журналистов, будто ищейка рыщет по стадиону. Где-то здесь скрывается тот, чей аромат не даёт нормально сосредоточиться уже третий день. Юрий ржёт не переставая, Яков громко ругается, а он продолжает следить глазами за знакомой хрупкой фигуркой, танцующей на льду. Маленький, изящный японец занимает все мысли. Сегодня Юри Кацуки – так его зовут – проиграл и теперь явно прячется, заметив испепеляющий взгляд Никифорова, который обещающе подмигивает ему в самом конце выступления. - Он в последней кабинке, - небрежно бросает Юрий, выходя из двери мужского туалета, но Виктор, не слушая, с силой впечатывает его в стену. - Что ты ему сделал? Отвечай! – глаза застилает алая пелена гнева. Плисецкий посмел поднять руку на его добычу. Сейчас кому-то явно не поздоровится. Юрий шокировано открывает рот. - Ничего я ему не сделал. Больно надо. Просто припугнул, - он ёрзает под Виктором, ощущая, как чужая воля подавляет, вынуждает пригнуть голову. – Кому нужен этот неудачник? Виктор рычит, но, не найдя на Плисецком посторонних ароматов, отпускает. - Только посмей ещё раз оказаться рядом! – рычит он, впечатывая кулак в стену над головой Юрия. Что-то взрывается в груди, когда Виктор представляет себе плачущего от боли Юри. Он должен сам убедиться, что всё в порядке. - Как же тебя перемкнуло, - задумчиво тянет Плисецкий, смотря, как друг влетает в туалет, с силой захлопывая за собой дверь. – Надо проследить, чтобы никто не зашёл. Потом слухов не оберёшься. Яков нас точно прибьёт. Виктор, даже не принюхиваясь, безошибочно определяет, где именно находится Юри, и тот затравленно пищит, когда замечает внезапно нависшего над ним мужчину. - Куда сбежал? Я тебя везде ищу, - тянет Виктор, осторожно тыкаясь носом в тёмную макушку. – Не плачь, пожалуйста. Его голос с успокаивающими интонациями заставляет Юри затравленно всхлипнуть. Он действительно рассчитывал спокойно поплакать, проклиная собственный организм и не вовремя начавшуюся течку. Финал, а тут такая неожиданность. Цикл внезапно сбился. Хотя чего уж врать – совсем не внезапно. Просто один великолепный альфа с умопомрачительным ароматом, попался ему на пути. Юри прекрасно осознаёт, что проиграл из-за него. - Не плачь, - повторяет Виктор, легонько подталкивая Юри к стене кабинки. – Ты такой красивый… Так вкусно пахнешь… Мой сладкий… Виктор обнимает, гладит руками по плечам, спине, ловит руки, чтобы нежно поцеловать пальцы. Это очень необычно. Юри плохо соображает, что именно сейчас делает Виктор, но его близость является своеобразным пусковым крючком для того, чтобы смазка начала заливать ноги. Чёртова течка. Чужие губы оказываются довольно приятными на вкус и мягкими на ощупь, особенно когда они покрывают поцелуями лицо, осторожно слизывая накопившиеся в уголках глаз слёзы. - Не плачь. Я так долго тебя искал, а ты снова сбежал, - жалуется Виктор, всем телом ощущая, как под ним дрожит этот маленький, но храбрый паренёк. Он ещё старается как-то протестовать и это очень мило. Виктора захлёстывает непривычная волна нежности. Да что такое с ним творится? Никогда раньше простое снятие напряжения после очередной победы не вызывало столько противоречивых эмоций. Этот Юри какой-то особенный. - Пойдём со мной, - остатки разума подсказывают, что трахать омегу в туалетной кабинке будет не самым лучшим вариантом, и Виктору приходится принимать нелёгкое решение. – Здесь не место. Надо куда-нибудь переместиться. «Действительно не место и не время», – думает Юри, плавая в странном сне, где кумир, идол - поставленный им на пьедестал ещё в детстве, внезапно целует его губы, обдавая терпким ароматом холодного зимнего утра. Он смиренно позволяет собой командовать и послушно идёт за Виктором, который крепко обнимает за плечи, видимо, чтобы не убежал. В коридоре они внезапно натыкаются на другого русского – Юрия Плисецкого. Слишком много незнакомых слов на повышенных тонах между этими двумя, и Юри зарывается носом в куртку Виктора, глубоко вдыхая его аромат для успокоения. Несколько пролётов лестницы, подземный гараж, чужая машина и Плисецкий за рулём? Юри только в самый последний момент фиксирует расплывающуюся картинку. Течка набирает обороты, а находящиеся рядом альфы делают только в сто раз хуже. - У меня кружится голова, - капризничает он, ведомый древними инстинктами, диктующими, что только самый сильный достоин такого омеги, как он. – Мне хочется пить… Мне жарко… Куда мы едем? - Никифоров, заткни его чем-нибудь, иначе я за себя не ручаюсь, - шипит Юрий, выворачивая руль и на полном ходу подрезая идущую рядом машину. – Я же не железный, в конце концов. Просьбу взявшегося помочь друга Виктор, конечно, выполняет: яростно набрасываясь на Юри, целуя его губы, вылизывая рот под громкие поскуливания последнего. Юри никто ещё так не целовал. Да и вообще не целовал с такой неистовой страстью. Мысль заняться сексом прямо сейчас больше не кажется такой уж и ужасной. - Чё-ё-ёрт! – Юрий резко бьёт по тормозам. – Вы что, издеваетесь? Я сказал, займи его, а не трахни прямо здесь. Виктор услужливо подтягивает сползшего с сидения Юри вверх и звонко смеётся. - Выражайся яснее. Я тебя не понял. Юри кажется, что столько слов в минуту нормальный человек сказать просто не в состоянии, но молодой альфа – Юрий Плисецкий – может и не такое. Странный русский язык. Они тормозят около огромного ярко освещённого отеля, в котором остановился Виктор, а эти двое продолжают о чём-то яростно спорить. Слишком громко. - Трахнешь и отправишь на такси в его отель. Не хочу утром разбираться с Яковом, что не проследил, с кем ты провёл ночь, - Юрий раздражённо пинает тяжёлым ботинком колесо автомобиля. Он зол на Виктора, который снова встревает в очередную неприятность. Вот дался ему этот японец. Других омег, что ли, не хватает? - Тебе и не придётся. Я сам разберусь, - Виктор улыбается, разглядывая насупленное лицо друга, и в сотый раз глубоко вдыхает будоражащий аромат стоящего рядом Юри. Тот еле держится на ногах, слепо пялится в темноту и дрожит. Стоит поторопиться. - Как хочешь. Я предупредил, - Юрий уезжает на запланированную вечеринку, бросая на них хмурый осуждающий взгляд, а Виктор почти силком тащит свою жертву внутрь. Юри плохо ориентируется в чужом номере. Вроде он Виктора. Вроде в нём несколько комнат, но его ведут прямо в спальню. Воздуха начинает не хватать, когда холодные пальцы пробираются под майку и стягивают штаны. - Давай, Юри. Помоги мне, - просит Виктор, заставляя поднимать руки. Юри слушается, хотя заглушённое гормонами сознание твердит, что этого делать категорически нельзя. Он пожалеет. Ведь наверняка будут последствия и разбитое сердце. Юри ничего не слушает. Вначале он чувствует почти бережное прикосновение к губам, но сам подаётся вперёд, вынуждая Виктора проникнуть языком внутрь. Поцелуй затягивает в вязкий водоворот новых ощущений, и Юри больше не думает. - Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... - он мечется под Виктором, беспрерывно шепча «пожалуйста». Впервые альфа обратил на него внимание. Завоевал, привёл к себе. Впервые он чувствует, что разваливается на кусочки. Хрупкие осколки холодного льда, отражающегося в глазах Виктора. Его серебристая чёлка прилипает ко лбу, губы шепчут какие-то слова, но Юри не слышит и соглашается со всем на свете. Кто он такой, чтобы отказаться от любого предложения сказанного этим великолепным человеком? - Ты на таблетках? – вот что спрашивает Виктор, немного растерянный такой резкой переменой. Вместо предполагаемого скромного, закомплексованного омеги, он получает удивительно отзывчивого раскрепощённого любовника. Юри исступленно кивает на все заданные вопросы и сладко стонет, подставляя шею. Он похож на шкатулку с сюрпризом, а его аромат пьянит, вынуждая вылизывать влажную от пота кожу, пробовать на вкус все части тела, смакуя на языке сладкие капли смазки. Виктор еле-еле успевает ловить судорожные вздохи и отвечать на неловкие ласки. Юри оказывается зацелованным, распятым сильными руками на кровати со сбившимися простынями. Вдавливаемый в матрац стройным крепким телом, он теряет не только счёт времени, но и связь с реальностью, порываясь сквозь пелену, липко окутывающую его сознание, разглядеть того, кем восхищался столько времени. Распалённый Виктор еле сдерживает приближающийся оргазм и лишь на упрямстве тянет с их общей разрядкой. Его светлые волосы застилают обзор, грудная клетка вздымается в каком-то рваном бешеном ритме, ноги чуть подрагивают. Этот омега выжимает из него все соки, мгновенно подстраиваясь под любые просьбы, даже не высказанные вслух. Виктор думает, что он может читать мысли. - Ещё. Пожалуйста, ещё, - просит Юри, и Виктор низко гортанно стонет, то практически выходя из распластанного под ним тела, то вновь кидая себя вперёд, двигаясь то резче, то мягче. - Не так скоро, - он целует раскрасневшиеся щёки, и Юри скулит. Виктор мог бы кончить от одного вида этих закушенных губ, запрокинутой назад головы и выгибающегося от удовольствия тела. Но он медлит, понимая, что не может по-другому. Ему жутко не хочется отпускать от себя удивительного омегу, который оказывается единственным за многие годы, кто совершенно искренне отдаётся, не требуя ничего взамен. Поглощая, беря Юри, выпивая его до дна, он почему-то совершенно безгранично счастлив, полностью раскрываясь чужому, по сути, человеку, ничего не оставляя и не утаивая. Для них это оказывается не просто секс в течке, для них происходящее является, своего рода, ритуалом взаимного обретения, взаимного осознания друг друга, и совсем неважно, что они недавно встретились. Юри плотнее обхватывает ногами талию Виктора, до самого основания насаживаясь на его член. Тот шипит, стиснув зубы, его трясёт. Чувствуя, что финиш не за горами, он пытается сфокусировать взгляд на Юри. Ничего не получается. Только алая пелена перед глазами и аромат, бьющий прямо в голову. Идеальное сочетание противоречивых данных. Виктора охватывает неожиданная эйфория. Юри придушенно всхлипывает и дёргается, пробуя высвободить свои ладони из стального зажима. Мышцы немного затекли от непривычной позы. Виктор расслабляет руки, чтобы тут же, уткнувшись носом в плечо Юри, кончить, чувствуя, как под ним в ответ содрогается чужое тело. Сильный оргазм выбивает дух, отдавая под рёбра тупой неприятной болью. Узел набухает мгновенно, растягивая расслабленное тело. Юри только поскуливает и тихонечко всхлипывает, когда Виктор с нежностью покрывает поцелуями его лицо. - Красивый. Где же ты был всё это время? - шепчет он, довольно облизываясь на вновь покрасневшие щёки Юри. Вот как после всего произошедшего между ними тот ещё может смущаться? Очень мило. Они неспешно целуются, отодвигая время, после которого придётся о чём-то разговаривать. Течка больше не беспокоит, заглушенная очередным фееричным оргазмом, и Юри хочется кричать. Ощущение абсолютного счастья сменяется паникой. Он в чужом номере со своим кумиром, который мучил его несколько долгих часов, а теперь спокойно спит, разбросав по кровати руки и ноги. Виктор отрубается почти сразу, вымотанный очередной победой и несколькими оргазмами, и теперь их тела ничего не связывает. Узел спадает. Нужно уходить, пока тот не проснулся. Юри тянется за одеждой, ненадолго проскальзывая в ванну. На телефоне несколько пропущенных от Селестино, поэтому приходится спешно покидать гостиницу, благо журналистов поблизости не видно, и перезванивать тренеру. За всей этой суматохой с утренним вылетом он забывает про Виктора. Селестино не ворчит, но смотрит с таким пониманием, что хочется выть. Юри летит в Детройт, даже не подозревая, что в это время проснувшийся Виктор судорожно рыщет по номеру в поисках его телефона. Ведь не мог же омега не записать свой номер? До этого момента все хотели остаться в памяти короля льда, но, видимо, не Юри. Его аромат продолжал будоражить, и Виктор пытался вспомнить хоть какие-нибудь крупицы информации. Ничего. Пустота. Только смятые простыни, и полностью чистая страничка в интернете фигуриста Юри Кацуки, словно кто-то срочно стёр все записи. И здесь полный тупик.