Представь себе.

То, что организм начинает вести себя совершенно неправильно, Юри понимает не сразу. Тошноту по утрам он списывает на стресс, а вот быструю утомляемость – на постоянные тренировки. Селестино, наблюдающий этот каждодневный марафон беготни со льда в сторону туалетов, первым приходит к правильному выводу. Он молча протягивает растерянному Юри тест на беременность, и тот хватается рукой за стену. Сердце заходится в бешеном ритме. - Нет-нет-нет, - шепчет он, ощущая чужую поддержку. Селестино сажает на скамейку и приносит воды. Присутствие молчаливого союзника заставляет панику отступить. Как можно так проколоться? К двадцати трём годам оказаться беременным после единственного сексуального контакта. Юри неудачник по жизни. - Я не спрашиваю, кто отец, но подумай о собственном здоровье, - Селестино старается достучаться до Юри, но тот просто выпадает из реальности. В голове каша из воспоминаний и образов, ребёнок – последнее, о чём хочется сейчас говорить. Сам подставился. Сам раздвинул ноги. Никто не заставлял. Виктор просто оказался в нужное время в нужном месте. Юри гонит прочь мысли, что именно из-за этого альфы преждевременно началась течка в Сочи. Именно из-за него он проиграл. Юри осознает, что сделал неверный выбор, но не оправдывает себя. Сейчас в его животе растёт крохотная частичка Виктора и от этого ощущения хочется кричать. Шок сменяется принятием. Чувство, конечно, не похоже на абсолютное счастье, хотя близко. Юри бросает всё, чтобы вернуться домой. Только там он в безопасности. Только там ему спокойно. Прощаясь в аэропорту, Селестино клянётся, что сохранит тайну. В его глазах отражается сочувствие. По-видимому, он догадывается, кто отец ребёнка, а Юри, кутаясь в мешковатую зимнюю куртку, надеется на лучшее. Родные стены, заметённые снегом, действительно помогают. Семья встречает с распростёртыми объятиями, и новость о беременности только укрепляет узы. Ему уже двадцать три, а значит пора. Пора остепениться, завести семью, родить детей. Вокруг много поддержки, старые связи постепенно восстанавливают пошатнувшуюся веру в людей. - Ты не хочешь сообщить отцу ребёнка? – в сотый раз спрашивает Юко, бросая тяжёлый взгляд на пополневшего Юри. Они сидят в кафе и болтают о пустяках. – Хотя бы скажи, кто он? - Нет, Юко. Перестань спрашивать, - Юри грустно улыбается, стараясь за разговором скрыть пожирающую изнутри тоску. Ему действительно плохо. Его разрывают противоречия. С одной стороны, он и слушать ничего не хочет о Викторе, а с другой, постоянно обновляет его страницу в интернете, надеясь узнать подробности закрытой личной жизни. Король льда почти не выходит в свет, посвящая всё свободное время тренировкам. Никаких омег, никаких случайных связей. В отличие от прошлого сезона Никифоров превращается в почти затворника. Этот факт неожиданно греет душу. Юри осторожно дотрагивается кончиками пальцев до экрана, обводя острую линию скул. Какой же он красивый. Юри надеется, что их сын будет таким же. Восемь месяцев пролетают как один день. Юри много гуляет, смотрит на океан и не пропускает ни одной передачи с Виктором. Тот превосходит сам себя, стремительно врываясь в финал, пополняя копилку очередными золотыми медалями. Их ребёнок появляется в срок, и роды проходят довольно легко. Юри счастлив, рассматривая маленькое сморщенное личико, уже сейчас находя в нём отличительные черты обоих родителей. От него ребёнку достаются тёмные волосы и красивый миндалевидный разрез глаз, а вот их голубой цвет и светлая кожа, явно от Виктора. Теперь в душе теплеет и причиной является маленький пищащий комочек, завёрнутый в яркие пелёнки. Юри от всей души надеется, что ребёнок будет счастлив даже с одним из родителей, поэтому в графе «второй отец» ставит прочерк. Все поздравляют, устраивают праздник в его честь и вновь интересуются планами на будущее. Юри же может думать только о том, что рождение Алекса - именно так он называет сына, оказывается отличным подарком на финал Гран-при, в котором участвует Виктор. Алексу уже три месяца, когда Юри решается переслать их совместное фото Селестино, не подозревая, что Пхичит выложит его в сеть в тот же вечер. Там Юри подбрасывает вверх громко хохочущего малыша с тёмными волосами и яркими голубыми глазами. Бывший тренер восхищается маленьким Кацуки, сопровождая беседу кучей новых слов, но в интонации слышится неприкрытый восторг. Пхичит находится рядом и явно не в курсе, что взросление Алекса – это тайна. Юри счастлив, пока утром не получает сотню сообщений с незнакомого номера. Сердце ухает куда-то вниз. Виктор наматывает круги по квартире, сбивая по пути книги и наступая на них. Он взбешен. Юрий первым пересылает злополучное фото, хотя Никифоров сам подписан на всех друзей Кацуки. Этот омега не выходит из головы уже целый год. И если вначале он думает, что это просто очередная блажь, и старается забыться в череде безликих любовников, то в скором времени понимает – всё не так. С последним увлечением вообще случается полное фиаско. У Виктора просто не встаёт, и этот факт значительно подрывает его веру в себя. Дальше начинаются отборочные, где он решает полностью посвятить себя тренировкам, только бы забыться. Или забыть одного конкретного японца, который после единственной ночи исчезает словно Золушка, почти растворяется в воздухе. А Виктору до зубовного скрежета хочется его найти, чтобы вновь почувствовать шелковистость смуглой кожи и вкус потрескавшихся губ. Он явно болен. - У него семья, смотри, - Плисецкий сидит напротив него в кафе и листает ленту новостей на своём телефоне. За прошедший год Юрий значительно вырос, возмужал, но продолжает носить маску, прячась за колючими словами. - Тут говорится только о ребёнке, - Виктор медленно следит глазами за проходящими мимо людьми. Они в аэропорту, и в данный момент он летит в Японию, а Юрий старается поддержать. Правда, в своей индивидуальной манере. - Выдаешь желаемое за действительное? Пхичит пишет про какого-то «Такеши Нишигори». Тот явно альфа. - Посмотрим на месте, - Виктор не скрывает раздражения, только всё компенсирует одна единственная фотография, на которой Юри с ребёнком. С Алексом. Александр по-русски. Юри знал, как назвать. - Похож, - соглашается Плисецкий, впервые разглядывая хохочущего малыша. - Вылитый ты. Сейчас он даже боится упоминать про Алекса. Виктор непременно взбесится и начнёт орать. Плисецкий ещё помнит, какой тот устроил погром, стоило Миле заикнуться про одинаковые голубые глаза. Больная тема. - Ты только сразу его не бей, - он опасливо косится на напряжённого Виктора, тот даже к кофе не притронулся. Нервничает. Видимо, Юри чем-то сильно зацепил, а на вид ничего необычного, хотя… Юрий боится даже мысленно развивать эту тему. - Я не собираюсь его бить. С чего ты взял? – в голосе сквозит усталость: Виктор уже неделю почти не спит. Просто не может. – Просто немного побеседуем и всё. Юрий со вздохом откладывает телефон. Они синхронно поднимаются, услышав объявление о посадке. Не хочется что-то говорить и вновь обсуждать по десятому кругу одно и то же. Виктор не отступится. И всё равно, что Кацуки явно ничего не хочет и не ждёт от него. Просто ребёнок многое меняет. Возможно, это только предлог. Виктор обнимает друга за плечи и Юрий ворчит, что будет ждать звонка. Хотя они оба альфы, но уже давно привыкли поддерживать друг друга. Теперь особенно. Хасецу встречает Виктора холодным ветром и снегом, поэтому добраться до Ю-топии удаётся только к ночи. Девушка, встречающая его на пороге, представляется сестрой Юри - Мари и, судя по странному взгляду, знает, кто он. - Если ты пришёл, чтобы разбить ему сердце, то лучше уходи, - говорит она, расставляя на столик тарелки с горячей едой. – Он и так весь извёлся. Оставь… - Где он? – Виктор расслабляется, только сейчас понимая, как был напряжён. – Я не уеду, не поговорив. - В своей комнате. Укладывает Алекса. Я предупрежу, а ты отдыхай. Виктор залпом выливает в себя молочную жидкость, так не похожую на нормальный алкоголь, но в данный момент нервы совсем расшатаны и хочется немного отвлечься. Он прокручивает в голове разные интерпретации предстоящего разговора, понимая, что ещё больше запутывается. Юри застывает перед дверью. Он знает, что за ней сидит человек, о котором он мечтал, но жутко боялся встретиться. Виктор прилетел через три дня после того, как Пхичит выложил фотографию, хотя он сразу же отключил телефон и не выходил в интернет. Догадаться о теме разговора – не трудно. Трудно сделать первый шаг навстречу. - Здравствуй, Виктор-сан, - он кланяется и медленно поднимает голову. Тот же холодный пренебрежительный взгляд, немного отросшие светлые волосы, небесно-голубой мягкий свитер и сногсшибательный аромат, от которого Юри хочется зажать рукой нос. Слишком давно. Очень больно. Сколько бессонных ночей, заполненных слезами и воспоминаниями, провёл он, прежде чем принял, как он считает правильное решение. Сейчас его мечта и его кошмар в одном лице сидит на татами и явно злится. Сам виноват. - Юри-и-и, - Виктор тянет последнюю гласную, разглядывая сильно изменившегося омегу. Похудел, тени под глазами, простая домашняя одежда – малыш явно из него все соки выпивает. Он ведь альфа? Скорее всего. Виктор отвлекается на посторонние мысли, но приглашающе поводит рукой в воздухе. – Ничего рассказать не хочешь? - Я прошу прощения, - начинает Юри и видит, как тень пробегает по лицу Виктора, искажая красивые черты. – Мне надо было сказать. - Сказать? Сказать что? – Виктор дёргается вперёд и упирается руками на татами. Юри начинает трясти. Альфа в бешенстве, от его злости воздух в помещении почти искрит. - Ты хочешь рассказать мне, что соврал про таблетки? Что утаил беременность? Что уже три месяца скрываешь от меня сына? – Виктор сам не понимает, как заводится с пол-оборота и теперь выливает весь гнев на сжавшегося в страхе Юри. – Почему? Юри даже не отрицает, что ребёнок Виктора, как хотел вначале. Какой смысл? Он смотрит и не может сказать, что любит, что уважает, что мечтал, чтобы отношения начались с нормальных свиданий, а не с той злополучной течки. Он медленно опускается на пол. - Прости. Прости меня. Я думал, тебе будет лучше… - он запинается, глядя, как светлая бровь ползёт вверх. Виктор удивлён. – Тебе же такого не надо. Семья. Дети. У тебя карьера. Поклонники. - Господи, - Виктор внезапно опускает плечи и закрывает лицо руками. – Какой же ты всё-таки глупый. Почему решаешь за меня? – он вскидывает голову, его глаза сверкают, но в них уже нет злости. – Почему думаешь, что мне это не нужно? - А ты действительно хочешь? – совершенно искренне удивляется Юри, в тот же момент понимает, что всё. Всё закончилось. Волнения, сомнения в принятом решении. В себе. Успокаивающий аромат альфы разливается по комнате и Юри словно на аркане тянет вперёд. Он упирается руками на столик. – Чего же ты хочешь, Виктор? В этом доме Юри хозяин. Он глава их маленькой семьи. Пока, во всяком случае. И никакой Виктор Никифоров не сможет разрушить то хрупкое равновесие, которое он только-только успел восстановить в своём сердце. На это ушёл целый год. - Я хочу посмотреть на сына, - Виктор оскаливается, но не пытается давить своей силой – Если это только мой сын. Или ты успел найти себе другого альфу? - Что ты несёшь? Конечно он твой сын, - Юри закипает, а его щёки окрашиваются румянцем. Виктор ещё помнит, как краснеет этот очаровательный омега, поэтому позволяет себе расслабиться. Он идёт следом за ним, понимая, что теперь уж точно не отпустит, а рассматривая чёрные волосики, пухлые щёчки и маленький носик-кнопку своего сына, – что сам не сможет уйти. Комната крохотная, в ней помещается только шкаф, кушетка Юри и колыбель. Виктор хмурится. Семья Кацуки не очень богата, но их ребёнок не должен от этого страдать. Никогда. Аромат омеги и маленького альфы, окутывает с ног до головы, вызывая покалывание в кончиках пальцев. Виктору очень хочется прикоснуться, только он не может. Хотя Юри спокойно улыбается, смотря на раскинувшего во сне ножки и ручки сына, поэтому инстинкты всё-таки берут своё. Виктор осторожно тянет руку к малышу, чтобы осторожно дотронуться до мягкой щёчки. - Он похож на тебя. - Нет, - возражает Юри, тихо смеясь. – На тебя. Алекс, как по заказу открывает глазки, разбуженный неосторожными взрослыми, и хватает за палец Виктора, тут же потянув его в рот. Теперь уже сам Виктор улыбается. У малыша действительно голубые глаза, смотрящие на второго отца с таким пониманием, что становится не по себе. - Он прекрасен, - шепчет Виктор и оборачивается к Юри. Тот согласно кивает, потом осторожно поднимает сына на руки и передаёт Виктору. Связь ведь нужно закрепить. Раз этот невозможный человек их нашёл, признал, то теперь они точно семья. Главное, не расплескать слёзы, которые скапливаются в уголках глаз. Юри шумно вздыхает и, кажется, впервые смотрит на Виктора, не отводя взгляд. Самоуверенный красивый альфа о чём-то смешно агукает со своим сыном, при всём этом не теряя своего очарования. По щеке Юри катятся слёзы. Не так он представлял себе их разговор. Совсем не так.