Кто-то держит наши сны

Дверь распахнута настежь. В квартире стояла такая громкая тишина, что не сложно было уловить, как протяжно выдыхает Кастиэль, как Лизандр сглотнул скопившуюся слюну, как Бейли сжимает в левой руке телефон, бампер которого немного хрустнул. На первый взгляд ничего необычного в помещении не было: все на своих местах, разве что немного пыльно. Первый шаг вперед сделала девушка, она прошла по коридору, заглядывая влево, где располагалась кухня. — Мэгги, ты здесь? — чуть хриплым голосом из-за пересохшего горла позвала Мерсье, встав напротив не закрытой до конца двери зала. Квартира трех-комнатная, так что парни пошли проверять дальше. Гнетущая атмосфера: вся мебель потеряла краски, свет еле проходил сквозь плотные шторы, а в полумраке и вовсе хотелось уйти отсюда подальше. Для полноты картины не хватает только полупрозрачных блуждающих душ. Здесь душно и тяжело. — ТВОЮ МАТЬ! Она никогда не слышала, как Кастиэль повышает голос, причем с какими-то истерическими нотками. Девушка пулей залетела в комнату Юрия, из которой доносился звук. Спустя несколько секунд из Мерсье вышел гортанный, раздирающий душу крик, который услышала бы вся округа, если бы юноша рядом не закрыл ей рот рукой. Лизандр, оказавшись на месте быстрее подруги, облокотился рукой о стену, побелев до уровня мертвяка. Красивые итальянские обои кофейного цвета были местами измазаны кровью, компьютер разбит и валяется в углу с рябью на экране, стол перевернут на бок и исцарапан, видимо, ножницами, которые валялись в стороне. Кругом разбросана мужская одежда, тетради, какие-то чертежи, видимо, по работе. Апофеозом этого жуткого беспорядка стало тело, распластавшееся посередине. Ноги в порвавшихся черных колготках чуть подогнуты, на бедрах на половину снятое платье, верхняя часть тела одета в серую бесформенную футболку, левая рука лежала чуть поодаль, мелко исцарапанная вертикальными полосками от плеча до запястья. В паре сантиметрах от локтя в вене торчала игла, но это было не самое ужасное... Подняв взгляд выше, натыкаешься на задранную вверх голову, отклоненную чуть в бок: влажные от пота волосы раскинуты в разные стороны, из носа шла кровь. Несколько прядей прилипли к щекам и потрескавшимся губам, с краев которых медленно стекала пенистая слюна розового оттенка, глаза широко открыты и смотрят куда-то в пустоту. Вся эта картина вызывала отвращение и страх. Было ощущение, что ребята попали в какой-то хоррор-фильм. Такой он ее не видел. Кажется, будто сейчас перед ним совершенно другой человек, незнакомый, чужой. Эйнсворт отлип наконец от стены, присел около Маргарет и дрожащей рукой решил проверить пульс. Его взгляд метался с иглы на лицо. — Ли... зандр? — ее шепот еле долетел до слуха парня, он даже скорее прочитал по губам то, что она пыталась ему сказать. Видимо, когда расширенные донельзя зрачки уловили хоть какое-то движение, Гринджил как будто немного пришла в сознание, хотя не стоит утверждать наверняка, поскольку выглядит она человеком, который столкнулся с передозом. — Алло, это скорая? — кажется, Кастиэль первый вернулся к мерзким реалиям жизни, забив на то, какие у них могут быть проблемы, когда обнаружится все, что есть в комнате. Он продиктовал адрес и повесил трубку. Мерсье, стоявшая все это время рядом с ним, сместила вектор направления эмоций с паники на тотальную панику, когда пришло осознание всей дерьмовости ситуации. — Нам надо срочно здесь все убрать! — сложно прийти к самообладанию на должном уровне, однако Бейли честно пыталась, она сразу метнулась в ванную, где должны были лежать полотенца, набрала в небольшой тазик воды и вернулась обратно. Ей было страшно подходить к подруге, один вид торчащего из руки шприца вызывал рвотные позывы, поэтому она решила, что важнее оттереть стены, кинувшись с мокрой тряпкой на обои. Хаотичными движениями она начала тереть красные линии и пятна, однако добилась лишь разводов, отчего стала перечислять все ругательства, которые только знала. — Я... Не могу... — пока Мерсье завелась как волчок и начала вертеться, Лизандр оказался в ступоре. Он механически встал, подошел к другу и положил руку на его плечо. — Это... Всё, — в его глазах читался испуг, непонимание и глубочайшее разочарование. Он был похож на истинно верующего человека, который в одночасье разуверился в Боге. Кастиэль не смог ничего ему ответить — он и сам боялся, однако Эйнсворт его натурально удивил. Он не видел друга таким прежде. Потерявшимся. Да, растерянность — это его кредо, однако сам Лизандр являлся человеком собранным в эмоциональном плане. Он не стал останавливать друга, позволив покинуть помещение. — Лизандр?! Куда ты?! Как можно оставлять нас одних сейчас?! И даже крики Бейли не смогли подействовать на него. Она уже дернулась в его сторону, чтобы высказаться, но ее пыл вновь был умерен Кастиэлем: он схватил резко ее за плечи, а потом пару раз тряхнул вперед-назад. Его гневный взгляд и железный тон заставили девушку на секунду притормозить. — Соберись, белка, черт возьми! Найди ей нормальную одежду и умой, скорая приедет с минуты на минуту! Она с трудом заставила себя развернуться и пойти искать в комнате Мэгги штаны. Парень в это время вытащил шприц из руки Гринджил и начал снимать с нее мятое платье и колготки. Нельзя, чтобы врачи подумали, будто у них тут притон. Ему все равно, что раздевать вот так беззащитную девушку — это жесткий моветон. Сейчас было не до этики и прочей ерунды, когда дело заходит о репутации всех участников этой процессии, и вообще о жизни и смерти. Когда приехали медики, ребята уже перетащили подругу в другую комнату, нацепив на нее толстовку с длинными рукавами и спортивные штаны, не забыли умыть ей лицо и собрать кое-как волосы в слабый пучок. Белые халаты мелькали перед глазами тут и там. Им разрешили поехать в больницу с девушкой, поскольку Кастиэль объяснил, что больше у пострадавшей нет родственников и позаботиться о ней будет некому. Парочка просидела в полупустом коридоре на неудобных стульях где-то полчаса. Этого времени им вполне хватило, чтобы настроиться на дальнейшую игру, поскольку и ежу было понятно, что уж врачи быстро вычислят, в чем причина такого состояния пациентки. И вот, когда один из них вышел из комнаты... Внезапно, ничего и не пришлось доказывать и объяснять. Мужчина с осунувшимся лицом и проседью в висках, казалось, даже и не думал о том, чтобы поставить молодых ребят в неудобное положение, он лишь дал понять, что Маргарет жива, но ей требуется лечение и, если она захочет бросить наркотики, то придется еще и запереться в стенах больницы на неопределенный срок. — Кастиэль... — уткнувшись взглядом в пол, позвала Бейли, как только их оставили одних. — О чем ты думаешь? Вопрос довольно странный, но крайне важный для девушки. Она точно не станет бросать Мэгги, как это сделал ранее Лизандр, но ей надо было понимать, насколько тяжело придется им после всего, что сегодня произошло. — Мы в дерьме, — юноша уперся затылком в белую стену и, прикрыв глаза от усталости, шумно выдохнул. У него до сих пор перед глазами эта ужасная комната. — Мы в дерьме, — повторила как попугай Мерсье, чуть расслабившись и облокотившись плечом на Кастиэля. Это "мы" словно вдохнуло в нее немножко жизни — осознание того, что рядом есть помощь, что она не одна. — Не осуждай Лизандра, он увяз вместе с нами. Ему нужно время, чтобы это принять, — естественно, он не рассчитывал, что Бейли примет его слова и сию минуту отпустит Эйнсворту такое предательство, однако он просто должен был встать на защиту друга, хоть и отчасти так же обвинял того в трусости. — Я прощу ему то, что он бросил нас, но то, что оставил ее — нет, — последнее слово прозвучало слишком убедительно, чтобы пытаться его ослабить. Мерсье встала с насиженного места и, поправив юбку, посмотрела на часы. Скоро их попросят удалиться из больницы, но еще час точно есть, поэтому девушка уверено вошла в довольно тесное помещение, где три человека уже с трудом найдут себе место, но для одного или двух вполне сносно. Она присела на стул рядом с кушеткой. Сейчас Гринджил уже не выглядела так ужасно, разве что руки, лежащие поверх одеяла, были практически наглухо перебинтованы, не считая сгиба локтя, где была поставлена капельница. Ее лицо было спокойным, но заклейменным страданием. Казалось ей тяжело даже в бессознательном состоянии. От осознания этого сердце Бейли сжалось в тисках, ее глаза неприятно закололо, и пара капель, не удержавшись, прочертили соленые дорожки к подбородку. Две руки не сильно, но ощутимо легли на хрупкие девичьи плечи, вырвав ее из лап самокопания. — Пошли, ей надо отдохнуть... И нам тоже, — парень никогда не имел возможности кого-то утешать тем более в такой ситуации. Он не знал, какие слова могут выполнить роль бальзама для души человека, который, очевидно, обвиняет себя в том, что где-то не успел, просмотрел, не досказал. В данном случае проще обвинить себя, нежели того, кто лежит обездвиженный на больничной койке. И все-таки Мэгги сама ступила на эту скользкую дорожку, а события последних дней лишь подтолкнули ее к финишной прямой. Жизнь сложна, однако ж она у каждого своя и надо помнить про здоровый эгоизм, которого не хватало Мерсье, чтобы перестать брать на себя ответственность за чужие решения. Гринджил никогда не была "белой вороной", у нее были люди, к которым можно обратиться за помощью, но она сама решила встать ото всех в сторону. Как можно заставить кого-то открыться, если он не хочет? — Я... — начала было девушка, но ее быстро заставили встать. Одной рукой Кастиэль приобнял ее за плечи, прижимая к груди, а второй повернул голову к себе, как бы закрывая ладонью ото всех невзгод. — Сходим в кофе-бар, прогуляемся, а потом домой. Предложения, конечно, было похоже на то, как родители утешают обычно плачущих детей: предлагают им купить игрушку или сладости, но все лучше, чем ничего. Бейли лишь молча последовала за парнем прочь из этой злосчастной больницы, не желая сегодня оставаться одной. Кастиэль купил по дороге кофе себе и девушке, после чего они еще долго бродили вдоль аллей парка, перекидываясь случайными фразами, стараясь обойти чешущуюся, как укус комара, тему, что получалось на первых минутах очень сложно. И несмотря ни на что эти несколько часов были хорошим лекарством для обоих.