Кто-то держит наши сны

Как жаль, что в жизни редко получается так, как в фильмах. Они оба измотаны: он от ее слабости, а она от его присутствия. Умывая лицо холодной водой, парень склонился над раковиной и исподлобья взглянул на свое отражение в зеркале. Не на пользу ему последние несколько недель. Круги под глазами предупреждающе темнели с каждым днем, усталость сказывалась на походке да и на любых телодвижениях. Кажется, она уснула полчаса назад, из которых минут десять он сидел рядом, ожидая резкого пробуждения, а остальное время находился в ванной, как будто нашел здесь прибежище. Иногда он путался в своих мыслях, не понимая, с чем или с кем ведет одинокую борьбу. Да, именно одинокую, потому что, как выяснилось, Бейли могла только усугубить ситуацию, каждый раз истерично срываясь на подругу. Ей просто не хватало сил, чтобы противостоять перманентным припадкам и ломкам, поэтому вместо поднятия белого флага она начинала судорожно раскидывать гранаты, не целясь. Выносить вперед ногами никого в итоге не захотелось, поэтому было негласно решено, что в помещении неуравновешенных девушек не должно быть больше одной. Что насчет Кастиэля, то тут все в принципе было очевидно. На нем уже была ответственность, которой вполне достаточно. «… а есть ли смысл?» На протяжении двух недель он задает себе этот вопрос, который неизбежно возникает в голове. Ему так хочется проснуться в один день и понять, что эта гонка с безумием окончена. Проснуться и увидеть её слабо улыбающееся лицо, её уставшие глаза, услышать эти заветные слова: «Всё прошло… Теперь всё прошло…». Но самое ужасное, что это уже было. Да, Маргарет говорила так убежденно и уверенно, что ей было невозможно не поверить. И он расслабился, успокоился. В кое-то веки позволил себе полноценный сон, который, наверное, лучше назвать выпадением из реальности на 6 часов. А проснувшись, он увидел ее абсолютно счастливую перед собой, самозабвенно целующую его в обе щеки. В этот момент Лизандр понял — она его обманула. Нещадно, откровенно, без зазрений совести. Небольшой пакетик оказался у нее спрятан на черный день в банке с пищевой содой. Правда узнал он об этом только тогда, когда в очередной раз перевернул весь дом. Квартира у Гринджил была небольшой, но черт возьми, это было всё равно, что искать иголку в стоге сена. И они начали сначала. Смотря на свое отражение в зеркале, парень не понимал, где сейчас находится и почему. В физическом смысле всё ясно, как белый день. Но это затворничество просто сводит с ума. Эйнсворт всё чаще приходит к мысли, что это не то, чего он хотел. Ему не нужны эти проблемы, ему нужна здоровая девушка. Нужна заботливая и благодарная, умная и сдержанная. Нужна Маргарет. И снова карусель кружится, он въезжает в тупик и начинает сначала. Снова и снова. Она как будто испытывала его на прочность и верность, но парень понимал, что это не так. Ему хотелось бы просто в определенный момент сдаться и признать её победу, но она ни разу не играет. В её «победе» нет ничего хорошего, ничего светлого и радостного. Это не веселье, это не аттракцион. Это та реальность, о лёд которой разбивается его сердце. Потому что… — Лизандр? — Да, Мэгги? — Я… Так сильно люблю… Она обняла его со спины, щекой прижимаясь ближе. Он даже не шелохнулся, продолжая упираться руками на раковину. Молчание повисло в воздухе, но оно не заставляло чувствовать неловкость. Они уже привыкли молчать. — Понимаешь… Мне нужен он, — руки её стали тяжелеть, сжимая парня чуть сильнее в объятиях. — Я чувствую его. Этот противный одеколон, которым он всегда брызгал всю свою одежду… Грудь Маргарет тяжело поднималась от подходящих к горлу слёз. Но у нее хватало сил их сдерживать, чтобы продолжить говорить. — Знаешь, я думаю, что меня обманули, — голос чуть дрогнул, но внезапно стал увереннее и как будто тверже. — Да, обманули! Он возвращается домой, просто не хочет меня будить, а с утра идёт на работу. Ну ты знаешь, вечно опаздывает, поэтому не успевает даже попрощаться. Лизандр, стиснув зубы, повернулся к ней лицом, отодвинул её за плечи от себя на расстояние вытянутой руки. Девушка подняла на него свои карие глаза, которые убежденно доказывали, что не врут. — Он разговаривает со мной, — тонкие пальцы сжали края растянутой мужской футболки с изображением какого-то певца, песни которого ей никогда не нравились. — «Мэгги, хочешь кофейку», а я ему «Ну, да, можно», а он такой «Так сходи на кухню и сделай»! Она пародировала мужской голос и смеялась. Гринджил резко одернула левую руку, как будто обожглась, и порывистым движением запустила пятерню в волосы, сбрасывая пряди с лица назад и сжала копну на затылке в кулак. — Нет, ну ты представляешь?! Я… — Собирайся. — Что? Она опешила, на мгновение потеряв все слова, которые готовы были новым потоком обрушится на её личную сиделку. Парень вышел из ванной комнаты, зашел в ее спальню, где в свой рюкзак стал без разбора собирать штаны, майки, носки, нижнее белье. Он уже не стеснялся, это словно входило в список обязанностей. Как люди, считающие деньги в банке, видят в них просто бумажки, которые нужно перекладывать из одного места в другое. Так и он без лишней скромности прикасался к девичьим вещам. Она медленно вышла следом, осталась стоять в дверном проеме своей комнаты, опираясь рукой о косяк. Почему-то в первую очередь ей показалось, будто он от нее уходит. «Ну и пусть! И без него справлюсь! Тоже мне, нашёлся!» — думала она, всем своим видом показывая, что ей абсолютно всё равно, даже более того — всё складывается, как нельзя лучше. «Деньги еще оставались на карте… Приду в банк, скажу, что потеряла, и мне всё восстановят за несколько дней! Да, так и сделаю!» — выражение её лица сменилось от злости и раздражения на легкую эйфорию от одной мысли, что вот-вот у нее на руках будет сумма в эквиваленте двух, а может, при удачных торгах, и трех пакетиков, которых хватит на ближайшие недели три. Лизандр был не самым аккуратным человеком на земле, поэтому много вещей у него, конечно, не влезло в рюкзак. Глаза бегали из угла в угол, ища самое нужное, самое необходимое. Внезапно, ничего толком не оказалось настолько нужным, чтобы стоило брать с собой. Бегунок на молнии открывался и закрывался раза четыре, не меньше. «Нужно всё сделать быстро!» — подумал он перед тем, как окончательно оставить рюкзак в покое и закинуть его на спину. — Одевайся! — твердо скомандовал парень, сжав челюсть так сильно, что еще чуть-чуть и будет слышен скрежет зубов. Он устал быть нежным, устал быть аккуратным и деликатным. Любому терпению приходит конец. И даже самого спокойного человека на земле можно довести до ручки, поверьте. Такого его она еще не видела. Опасно злой. Действительно стало страшно от того, что она абсолютно не знала, чего теперь ожидать, потому что до этого юноша был с ней максимально спокойным и сдержанным. А сейчас. Сейчас как-будто его совсем подменили. Поэтому всё, на что ей хватило дерзости — промолчать. Поджав губы, Маргарет в ускоренном режиме стала натягивать на себя верхнюю одежду, косясь в сторону. Когда оба собрались, Лизандр схватил девушку за руку и потянул за собой в сторону выхода. Улица встретила их резким ветром прямо в лицо. Декабрь был колючим и сухим, воздух тяжелый, как перед грозой, однако на небе не было ни облачка. Она прищурилась от непревычных ощущений: смены тепла на холод, но задуматься поглубже у нее просто не получалось, потому что кто-то впереди очень сильно тянул ее за руку, заставляя перейти на слабый бег. Парень поймал первое попавшееся такси, назвал водителю адрес, который Маргарет не разобрала из-за захлопнувшейся с пассажирского сиденья двери. Однако сумма, донесшаяся до ее ушей, была внушительной. «Мы что, на окраину города поедем?! Или эта рухлядь считается бизнес-классом?!» — девушка зло зыркнула на зажравшегося в ее глазах водителя, скрестив руки на груди и откинувшись назад. — Обдираловка… Лизандр тоже облокотился на спинку сиденья и левой рукой притянул девушку к себе за плечи. «Может, уснёт?» — подумал он, переводя взгляд на запотевшее по углам окно справа от него. Первый час показался ей вечным. То и дело Мэгги ерзала, ворчала, что мол если столько же времени ехать назад, то ей не выдержать — она просто выйдет на ходу. Однако юноша её успокоил, что осталось им совсем немножко. Вскоре она и в самом деле задремала. Звук ветра за окном и легкая кантри музыка, прерывающаяся на ненавязчивую рекламу, медленно, но верно её убаюкали. Водитель не тревожил их лишними разговорами, за что Эйнсворт ему отдельно благодарен. На третьем часу пути парень и сам почти начал засыпать, но его удерживала мысль, что Маргарет могла проснуться и накуролесить даже в машине. Ему в этом случае лучше быть в относительно бодром состоянии. Звук колес уносит их по прямой через редкие леса, маленькие домики, рощи. Его дыхание отражается бесформенной дымкой на стекле, за которым начал падать первый в этом году снег. Беспокойные мысли наконец ослабили свои тиски. В голове нет ничего. И на душе стало так спокойно и уютно — как дома. Будто согревает замерзшие пальцы не печка поддержанной ауди, а горячая кружка облепихового чая и потрескивающие бревна в камине. «…Время останавливается, когда ты ждешь» — тихо поет Джонни Кэш уверенным голосом прямо из динамика с правой стороны. «Иногда я думаю, что и мое сердце останавливается,» — делится с усмешкой он под незамысловатые гитарные рифы. «Один одинокий час тянется вечно, Еще шестьдесят минут в ожидании тебя» В какой-то момент Лизандр захотел, чтобы эта машина никогда не останавливалась. Если бы можно было уехать еще дальше. Если бы можно было колесить так всю оставшуюся жизнь. «…И мне нет дела, если солнце не взойдет завтра, Если сегодня ты не со мной» Веки его стали тяжелыми, как свинец. Нет сил больше упорно следить за каплями от снега, стекающими по стеклу. «…Потому что мне так чертовски одиноко.» Кажется, прошел еще час перед тем, как машина окончательно остановилась. Парень лениво протер глаза и расплатился с водителем. Выйдя из машины, Лизандр размял затекшую шею, плечи, попрыгал на месте. Все-таки долгое сидение и полулежание в одной позе имеет не самые приятные последствия для суставов и мышц. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, чувствуя, как свежесть хвои и сосны обволакивает легкие. Девушка медленно выползла следом, кряхтя как старуха, что это просто невозможно — ехать столько часов, чтобы просто поглядеть на деревья и снег, будто поближе леса не нашлось. — Ну и где мы? Спросила она, убрав руки в глубокие карманы темно-синей парки, чтобы они не так быстро замерзали, хотя, откровенно говоря, ей показалось, что в городе было холоднее. Наверное, деревья не пропускали так много ветра, зато снег нападал здесь гораздо быстрее и превратил окрестности в одну большую зимнюю сказку. — Пойдём. Он уверенным шагом пошел по тропинке, которая была видна только ему. Гринджил ничего не оставалось, кроме как проследовать за Лизандром, она поняла — смысла задавать какие-то вопросы просто нет, а на истерики и ссоры просто не было никаких физических и моральных сил. Тем более сегодня пришло осознание того, что лучше постараться быть немного более сговорчивой, а то мало ли чего произойдет. В лесу то, где из свидетелей одни реденькие белочки да совы с лисами. Весь получасовой путь они провели в полном молчании, хотя пару раз парень оборачивался назад, чтобы сопроводить плетущуюся девушку усталым взглядом. Она была слишком увлечена собиранием снега на носки черных берц, скользя по земле, как на коньках. Можно считать небольшим успехом то, что Маргарет за всю дорогу еще ни разу не выстрелила в него колкой фразочкой. За такой промежуток времени после дозы её бы уже начало медленно скручивать и накрывать агрессией, но пока на удивление она вела себя тихо и сдержанно. И это не апатия, потому что в её движениях чувствовалась какая-то энергия и самоотдача, несмотря на вымученное выражение лица. — Мы пришли, — с легкой хрипотцой сказал он, откашлявшись от сухости во рту. Перед ними метрах в пятидесяти стоял небольшой дом, огороженный невысоким заборчиком, позади которого было еще несколько пристроек и хлипкие качели, висящие между двух деревьев. — Добро пожаловать ко мне домой.