Стальная рука Матери

      Девчонка могла бы стать неплохим проводником, если бы спокойно сидела на плечах. Вот только она всю дорогу била Макса пятками, ползала, висла на шее, хватала его за уши, закрывала глаза ладонями и отковыривала свежие заплатки. Когда это становилось невыносимым, он, недовольно ворча, дергал её за ногу, и Формика на время успокаивалась, но минуты через две чехарда начиналась заново. Хорошо, что хоть весу в ней было мало. Тем не менее, к своему обещанию она отнеслась ответственно и, кроме всего прочего, показала несколько переходов, не нанесённых на карту.       Увидев Перехватчик в таком плачевном состоянии, она растрогалась, осторожно погладила его по капоту, авторитетно заявила «видно, что машинку любят» и даже иногда стала обращаться к Максу на «Вы». Более того, получив приказ объявить о сборе молодняка, Формика унеслась его выполнять, сверкая пятками. Хотя осталось подозрение, что девчонка просто приняла правила игры после выполнения её условий.       Макс сидел на сундуке Фуриосы и, пока не пришли его подопечные, возился с оплёткой руля. В пальцах мелькали разноцветные шнурки. Один шнурок чёрный, жёсткий и гладкий. Другой светлый, слегка желтоватый – волокна его тонкие и мягкие. Третий – самый дорогой и редкий, золотисто-ржавый – всё время стремился вывернуться из пальцев непослушной петлёй. Ещё один – пепельно-коричневый, матовый. Плести было сложно, но в итоге получался узор, похожий на пёструю шкурку ядовитой змеи, под которым еле заметно поблескивала хромированная труба.       Такая работа позволяла сосредоточиться.       Из вентиляции доносились потусторонние звуки - казалось, что все демоны Пустоши обрушились на Цитадель и теперь в ярости выли и свистели, тщетно пытаясь пробраться внутрь. Макс не понаслышке знал, что это такое – быть снаружи, когда вокруг тебя буйствует стихия, – и не завидовал тем, кто работал на строительстве стен. Впрочем, теперь у них появилось укрытие посерьёзнее, чем разваливающиеся хибары и скорлупки.       Потихоньку подтянулся молодняк. Первыми пришли те, кто подрабатывал у поварих – в основном девчонки. Кид, до поросячьего визга обрадовавшийся тому, что его освободили от наказания, начал липнуть к старшим девочкам – а те радовались возможности понянькаться с ребенком. Похоже, этот поганец с младых ногтей знал, как понравиться противоположному полу, и очаровал всех женщин вокруг себя – от ровесниц-поварят до грозной Фуриосы. Только на Формику его харизма не действовала: когда та вернулась, они тут же начали корчить друг другу страшные рожи. Дело чуть не дошло до потасовки, но вмешалась низенькая коренастая девушка, рявкнув на задир и выдав пару успокаивающих подзатыльников.       Со стороны гаражей, сразу после подмастерьев механиков, подвалили гарпунщики, от которых ощутимо веяло превосходством, и устроились поближе к наставнику. Злоба, надвинувший бандану до самых бровей, больше не огрызался на беззлобные подначки товарищей – зато начал ворчать на младших. Впрочем, те в предвкушении развлечения просто не обращали внимание на долговязого бубнилу.       Решив, что можно больше никого не ждать – кто не пришел, наверняка пережидает бурю в казармах, – Макс отложил руль, поднялся и, прочистив горло, громко сказал:       – Начнём учения?       Разговоры резко смолкли, молодняк недоуменно уставился на наставника. Злоба буркнул:       – Какие на хрен учения? Буря ведь.       Макс ждал этого вопроса.       – Вот. Привыкли, что битвы идут снаружи. Это ошибка.       – Джо говорил нам, что Цитадель неприступна. Какой смысл тренироваться здесь? – спросил другой гарпунщик, Арсен – так звали его ребята.       – Джо говорил… – Макс покачал головой. – Цитадель была неприступной, когда были отряды варбоев. Они гоняли других отморозков. Сейчас этих отрядов нет. Знаешь, как он заполучил крепость?       – Неа, – ответил парень. Судя по всему, никто не знал. Впрочем, вопрос был риторическим.       Кроме бензака, горючки и тревожных новостей, Макс привёз из Газтауна одну историю. Кейпабл выпытала её у Несмертного в бытность его женой и поведала гостю, посчитав, что человеку, однажды познавшему реалии Цитадели сквозь прутья клетки, а сейчас взявшемуся за обучение нового поколения бойцов, не помешает лишняя информация. И оказалась права.       Другое дело, что из Макса был так себе рассказчик.       – Те, кто жил тут раньше… Кто первым нашел воду. Понадеялись на неприступность скал. Джо Мур тогда был дезертиром и бандитом. С небольшим отрядом вскарабкался по стенам, убил спящих обитателей и объявил себя богом.       – Ну и что это нам даёт? – недовольным тоном прогудел Злоба. У Макса вообще сложилось впечатление, что этот парень просто не умеет говорить по-другому, – и это объясняло снисходительность других гарпунщиков к его вечному ворчанию.       – Ничего, если хочешь разделить судьбу тех людей. В Пустоши хватит подонков. Многие хотят стать новым Несмертным. Некоторые могут повторить его… кхм… подвиг. Нужно уметь сражаться здесь.       Опять подал голос Арсен:       – Мы уже отбили атаку на Военгрегат. Мы можем вновь устраивать рейды.       – Атаку отбили, ага. Атаку полудохлых изгоев. Факт: один отряд не защитит Цитадель.       – Мы готовы умереть ради Цитадели! – широко раскрыв глаза, провозгласил Арсен, до боли напомнив Накса. Тот так же восторженно орал свое «запомни меня, Туша!», когда готовился взлететь на воздух.       Вот про это говорила Фуриоса: некоторые всё ещё отравлены идеологией смерти во имя славы. Макс не смог увидеть это во время рейда, больше следя за дорогой и окрестностями, чем за экипажем, но сейчас оно резануло, словно ножом. Хорошо хоть, что те, кто не участвовали в разговоре, внимательно слушали. Была надежда, что они впитают и поймут то, что пытался донести до них Макс.       – Ну помрёшь героем. Цитадель останется без защитников. Придут те же Дикобразы… Слыхали про таких? – он обвёл глазами молодняк, утвердительно загудевший в ответ. – Ага. Кто будет помнить твою славную смерть?       Арсен молча пожал плечами. Среди ребятни кто-то пискнул про Вальхаллу, но на него накинулись девчонки, ругаясь, что оттуда ещё никто не вернулся, чтобы подтвердить её реальность – разве что Джо, а он был лгуном. Кто-то завёлся в ответ на это заявление и потребовал доказать обратное, чем тут же, вскочив с места, занялся Злоба. Страсти накалялись, молодняк шумел все громче, гарпунщик вот-вот полез бы драться с адептом загробной жизни. Максу вовсе не нужна была всеобщая потасовка, поэтому он рявкнул:       – Заткнулись!       Большинство послушалось и притихло, но самые яростные спорщики всё равно продолжали перекидываться репликами. Сжав пальцами плечо Злобы, Макс заставил его замолчать и сесть на место. Оппонент в запале ещё какое-то время сотрясал воздух, но поняв, что ему никто не возражает, зато все с насмешкой наблюдают за ним, покраснел и тоже умолк.       – Без Цитадели вы – трупы. Кому повезёт – умрёт быстро. Но без всех вас Цитадель тоже обречена на гибель. Спаси других и выживи сам. Сдохнуть вы всегда успеете. Пустошь это обеспечит. Там и узнаете, есть ли Вальхалла. Всегда нужно быть начеку. Поэтому, младшие – ко мне. Старшие – делитесь на две равные группы.       Одну образовавшуюся группу Макс окрестил «Захватчиками» и, проинструктировав, отправил их занимать основные помещения хозяйственной башни, стараясь по возможности не мешать взрослым. Вторая группа, «Партизаны», и младшие, ставшие «Поползнями», тоже уяснив правила и изучив карту, были отправлены в пищеблок, свободный от «Захватчиков», ждать сигнала о начале учений. Гарпунщикам было дано отдельное задание – следить за ходом игры. Сам он, в компании Кида и Формики, отправился в арсенал – одну из ключевых точек.       У дверей в арсенал с древней двустволкой в обнимку сидел угрюмый безногий мужик, до глаз заросший огненно-рыжей бородой. Поздоровавшись с Максом и неодобрительно покосившись на детей, он снял засов, оставил дверь открытой и устроился на пороге так, чтобы наблюдать за тем, что происходит и внутри, и в коридоре. Увидев, как Макс снимает вентиляционную решетку и помогает малышне забраться в короб, сторож сделал круглые глаза и начал хрипло ругаться – видимо, до него дошло, что, пока он караулил дверь, эти сорванцы запросто могли вынести ту часть арсенала, которая не застревала в вентиляции.       Учения с треском провалились. Кид, дававший сигнал о начале команде Захватчиков, выполнил задание как приказано, а вот Формику зачем-то сначала занесло в гараж, поэтому Партизаны вступили в игру со значительным опозданием. Поползни вместо того, чтобы следить за передвижениями противника и обеспечивать связь, полезли на рожон и тут же оказались среди «убитых». Партизаны усугубили свое положение тем, что кидались на противника вслепую, не выяснив, сколько Захватчиков ждёт их за поворотом, но зато с громкими воплями «Мы победим!», «Мочи их!» и просто «Аааааа!». Впрочем, другая сторона вела себя ничем не лучше. Гарпунщики самовольно влились в команду Партизан, ничем не изменив плачевную ситуацию. Когда в «убитых» оказались все, кроме жалкой кучки Захватчиков, возникла потасовка – все обвиняли в проигрыше кого угодно, лишь бы не себя – и только тогда вспомнили про Рокатански.       Макс успел завершить оплётку руля и даже немного подремать, когда в арсенал, до которого так никто и не добрался, вкатилась та самая девица, что перед учениями утихомирила малышню. Видимо, на старших её способностей миротворца не хватило, пришлось звать на помощь. По дороге в гаражи, где собирались «убитые», Кира, неведомо как умудрявшаяся поспевать за Максом, вкратце наметила масштаб катастрофы. Выслушав её, Макс решил, что инструктор из него аховый. Стычки и драки были привычным явлением и даже, в какой-то степени, развлечением, но Макс понимал, что сейчас, когда из безбашенных балбесов требовалось сбить слаженную команду и выбить дурь, это безобразие нужно было прекратить. А он – наоборот, спровоцировал конфликт непродуманным планом учений и вообще, пустил все на самотёк, предпочитая отсиживаться в безлюдном углу.       Впрочем, заниматься рефлексией было некогда. Мир ждал своего героя, как бы этому «герою» не хотелось сгореть со стыда.       Молодняк плотной толпой стоял вокруг дерущихся и то одобрительно орал при удачных выпадах, то разочарованно гудел. Механики не вмешивались, предпочитая наблюдать издали, и только гоготали над «безмозглыми сопляками».       Макс пролетел сквозь толпу зрителей прямо в эпицентр свалки. Ухватив за плечо первого попавшегося подростка, он отшвырнул того на зевак, прорычав вслед указание: «Держать», – и ладонью поймал неумелый удар, предназначавшийся уже выпавшему из потасовки. Та, чей кулак был пойман Максом, просеменила несколько футов, когда её вдруг полукругом протащило за схваченную руку, не удержала равновесия, плюхнулась на попу и недоумённо замотала головой, а придя в себя, предпочла поскорее выползти за пределы круга. Макс тем временем, ухватив ещё одного забияку за затылок, и его отправил в объятия зрителей, затем запустил в недолгий полёт любителя помахать ногами. Под конец пришлось оттаскивать за косу здоровенную деваху от её щуплой, отчаянно верещавшей жертвы неопределённого пола. Более мягко с этим берсерком в юбке поступить не получилось, и то – в процессе Максу прилетело кулаком по больному колену, а руки оказались расцарапаны до крови. Деваха села на пол и, немного подумав, заревела. Остальные, сообразив, что развлекуха закончилась, предпочли смешаться с толпой.       Макс, оставшийся один в круге, тяжелым взглядом обвёл попятившийся молодняк, выпрямился и с досадой сплюнул.       – Болваны. Шагом марш в учебку.       Не ожидая, пока дети придут в себя и хоть как-то отреагируют на приказ, он уже вознамерился уйти из гаража – подальше от сверлящего его висок внимательного взгляда со стороны Военгрегат, – когда кто-то прокричал:       - Эй, зачем вы так с ней? Ей же больно!       Повернувшись, Рокатански увидел, что вокруг ревущей девицы, до сих пор сидевшей на полу, собрались другие девушки и стали её утешать. Та, что ранее примчалась в арсенал просить у него помощи, сейчас с вызовом смотрела на него.       Последнее, чего ему сейчас хотелось, так это оправдываться перед малолетними защитницами манипуляторши. И без того тошно.       – Влезла в драку – огребла. Все предсказуемо.       – Но это нечестно! – продолжила возмущаться Кира. – Она же девочка и куда слабее вас!       Макс с сомнением поднял бровь. Дева с косой уже весила почти как он сам, да и силы у неё было определенно в избытке.       – Ага. Поэтому она честно лупила ту шмакодявку. Вряд ли прилетела ответка, да? – он ткнул пальцем туда, где презрительно ухмылялась жертва с расквашенным носом и с вороньим гнездом на голове. Кира, глянув в указанную сторону, изменилась в лице и бросила раздражённый взгляд на рёву. Та сразу притихла, словно её не в первый раз уже ловили на попытке раздуть скандал на ровном месте. «Утешительницы» замялись, не зная, что делать.       - И чего ждём? На разбор полётов, быстро! – рявкнул на них Макс.