Золотой рассвет. Часть 2. Последний Союз

Со вторым замужеством матери для Ормиен настали тяжелые времена. Весь вечер перед свадьбой (хотя какая там свадьба — одно название) девушка просидела в кладовке и, несмотря на все уговоры и требования Сильмариэн, к ужину так и не вышла. Утром, устав от нотаций матери, она все же отправилась с ней на церемонию и, глядя на это, только злилась про себя, потому что новобрачные дали друг другу клятвы, не упоминая, как и следовало ожидать, ни Эру, ни Валар — Мелькора тоже. — А я думала, что у вас в Мордоре вообще никаких брачных обрядов нет, — Ормиен не удержалась от того, чтобы не съязвить. — Я думала, что вы просто живете с кем хотите, да и все! — Ормиен, прекрати, — попыталась вразумить ее мать. В этот раз Тхэсс уже по праву мужа поддержал ее и решил поставить юную родственницу на место. — Так, а ну, прекрати! — прикрикнул он на Ормиен. — Чего мать беременную доводишь? Ей легко со всем вашим выводком на шее еще твои капризы слушать? После заключения брака девушка была готова даже ценой собственной жизни защищать маму от надругательства — она была уверена, что Тхэсс непременно решит потребовать от жены исполнения супружеских обязанностей, но, к ее величайшему удивлению, тот не стал этого делать — видимо, насилие над беременной женщиной было чем-то уж слишком гадким даже для обитателя Мордора. С Кириандилом и Лаэрвен, в отличие от их старшей сестры, Тхэсс быстро нашел общий язык. Не по годам спокойный и можно даже сказать, что рассудительный младший брат Ормиен, еще отлеживаясь в госпитале, стал проявлять интерес к тому, чем занимается его спаситель. Сильмариэн, увидев это, поначалу пыталась ругать сына, чтобы тот молчал и не лез к Тхэссу с расспросами, потому что ее саму с детства учили, что проявлять любопытство и отвлекать других от дела нехорошо, но ее мужу, напротив, это пришлось по душе. — Да ладно, ничего страшного, он мне работать не мешает, — махнул рукой Тхэсс. — Пусть интересуется, может, вырастет и тоже военным врачом станет. Дело довольно тяжелое, но востребованное, себе на жизнь всегда заработает. Меня ведь тоже мой отец учил, — пояснил он. Новый муж Сильмариэн, судя по всему, очень не любил праздное времяпровождение, поэтому Лаэрвен в скором времени тоже приспособили к делу. — Так, хватит попусту лить слезы и сидеть в углу, — заявил он в один прекрасный день своей падчерице. — У тебя из-за этого и настроение ужасное, что без полезного занятия сидишь. Она у тебя шить, вязать или еще что-то такое делать умеет? — спросил он у жены. — Ну, всякому рукоделию, как положено, мы ее учили, — покорно ответила Сильмариэн. — Вот и пусть занимается. У нас в госпитале постоянно не хватает постельного белья, рубашек, халатов для работы и прочего в таком же духе. Ткань я принесу, пусть берется за дело. К удивлению Сильмариэн, шитье оказало благотворное влияние на Лаэрвен, которая, как казалось матери, так и не смогла толком оправиться после пережитого: по крайней мере, постоянно плакать девочка перестала. Через два месяца на свет появился Айрандир — при родах Сильмариэн помогал ее новый супруг, и она долго удивлялась тому, что все прошло на редкость легко. — Ну, а что я, по-твоему, зря учился? — не без гордости ответил Тхэсс. Как ни странно, младшие братья Ормиен быстро поладили с отчимом: Айрандир у него на руках мгновенно успокаивался и засыпал, а Кириандил так вообще проводил с Тхэссом почти все время. Он уже выучил названия всех медицинских инструментов и с удовольствием помогал старшему родственнику в госпитале, подавая то одно, то другое. Где-то еще месяца через три в захваченную крепость явился не кто иной, как сам Черный Властелин. Тхэсс очень боялся того, что отец скажет по поводу его скоропалительной женитьбы — при всей своей любви к родителям он знал, что Саурон довольно жесток и беспощаден. Несколько раз он своими глазами видел, как тот собственноручно сносил головы ослушникам или обрекал провинившихся на страшную смерть. Собравшись с духом, он представил отцу свою молодую жену. Тот окинул Сильмариэн оценивающим взглядом и одобрительно кивнул, а потом сказал: — Тхэсс, так себя не ведут. Собственного отца не позвал на свадьбу и не сказал, что у него родился внук. Ну кто так делает? — Папа, прости, нам было не до этого, — Тхэсс виновато опустил глаза. — У меня было очень много дел в госпитале, я и с женой-то дома время толком не проводил. Ормиен, Лаэрвен и Кириандил весь день просидели взаперти, не высовывая носа на улицу; к счастью, вечером Саурон покинул крепость, и все решили, что опасность миновала. — Ох, кажется, пронесло, — сказал потом жене Тхэсс. — Хорошо, что с ним моя мама не приехала, с ней бы такое однозначно не прошло. — Только мне сдается, что твой отец не поверил в то, что Айрандир — твой сын, — решила Сильмариэн. — Ну, чтоб поверить в это, надо быть полным тупицей и не уметь считать, — ответил ей муж. — Просто отец мой, в отличие от мамы, иногда может на многое махнуть рукой, когда дело того не стоит. Если бы к нему твой первый супруг в руки живьем попал, тут бы я бедняге не позавидовал, а то — женщина с грудным ребенком, какой с нее спрос. Ормиен поначалу даже думала, улучив удобный момент, сбежать к своим и найти отца, однако ей было очень жаль маму, братьев и сестру. Сильмариэн же, впрочем, отнюдь не выглядела несчастной и потерянной. Лаэрвен тоже понемногу пришла в себя; она начала выходить на улицу и свела знакомство с какой-то молодой орчанкой, у которой научилась соединять швы на одежде при помощи тонкого игольного кружева — женщины Верных не знали такого. Как-то раз она подарила сестре собственноручно сшитую рубашку с такими необычными швами. — Смотри, Ормиен, — щебетала она, пытаясь понять, нравится ли той обновка, — это я сама сделала! — Красиво, спасибо тебе, — Ормиен печально коснулась волос младшей сестры. — Знаешь, мне здесь так тошно… Давай вместе сбежим отсюда и найдем наших родных! — Зачем? — Лаэрвен посмотрела на нее с непониманием. — Мы не сможем. Мы не доберемся никуда вдвоем. И потом — я поначалу думала, что нас тут всех убьют, а сейчас мне этот Тхэсс даже нравится. Он хороший. Краска гнева залила щеки Ормиен, и она, в ярости плохо понимая, что делает, ударила сестру по лицу. — Да как ты можешь! — закричала она. — У нас есть родной отец, и он — муж нашей матери! Он, а не это чудовище из Мордора! Лаэрвен разревелась и побежала жаловаться маме. Та, естественно, строго отчитала старшую дочь. — Я устала от твоих выходок! — принялась кричать она. — Тебе и твоим родным, считай, жизнь спасли, что ж ты такая неблагодарная? Имей совесть! Когда ты в детстве по ночам орала, не больно-то твой родной отец мне с тобой помогал, а Тхэсс все время с Айрандиром возится, пусть он ему и не сын! Замуж тебя пора спровадить, пусть тебя твой собственный муж уважению к другим учит! Только тронь мне еще раз Лаэрвен! Та к тебе со всей душой, подарок сделала, а ты как с ней поступила? Думаешь, она младше, так все можно? Два дня Сильмариэн вообще не разговаривала с дочерью, а потом поздно вечером, когда младшие братья и сестра уже спали, Ормиен увидела кое-что, вызвавшее у нее омерзение и ужас. Конечно, она знала, что муж с женой должны спать вместе — и не только спать, но и делать еще кое-что нехорошее для того, чтобы у них появились дети, но она никогда не заставала отца с матерью за этим и относилась к супружеским обязанностям как к неизбежному злу: да, она понимала, что рано или поздно тоже выйдет замуж и ей придется делить ложе с Арандуром, но не более того. В тот день она подметала полы в своей комнате — с рождением Айрандира их семья перебралась в более просторный дом, благо в городе их было предостаточно. Нечаянно она толкнула дверь, и ее глазам открылось отвратительное зрелище: мама в наполовину спущенной с плеч нижней рубашке с развязанным воротом лежала на коленях у Тхэсса с глуповато-счастливым выражением лица, а тот совершенно бесстыдно гладил ее обнаженную грудь. Потом рубашка соскользнула на пол, и Сильмариэн осталась совершенно раздетой, а муж принялся покрывать жаркими поцелуями все тело жены, в том числе и низ живота. Та не сопротивлялась, хотя, казалось, и не проявляла ответной страсти. В страхе Ормиен закрыла дверь и, тяжело дыша, прижалась спиной к стене в надежде, что ее никто не заметил. Почему мать позволяла такое Тхэссу? Почему не оттолкнула его, не закричала, не позвала на помощь? Вряд ли причиной тому был только страх — Ормиен показалось, что ее маме однозначно нравится то, что делает с ней новый муж! Прошло еще около трех месяцев, и однажды Тхэсс объявил племяннице, что примерно через неделю они всей семьей уезжают в крепость Нуут-Улима за восточной окраиной Мордора — причем не на какое-то время, а навсегда! Сердце у Ормиен ушло в пятки: все ее мечты о побеге или освобождении крепости гондорцами разбились в прах. — Зачем нам ехать туда? — обреченно спросила она за ужином у матери, упорно делая вид, что не замечает Тхэсса. — А затем, что мне здесь не нравится и нет никаких условий для жизни и работы, — объяснил он. — Кириандилу и Айрандиру в школу идти, где они будут учиться? — Меня дома всему учили, зачем им это? — Ормиен отложила в сторону ложку. — У нас так не принято. Кроме того, водопровода в городе нет, канализации тоже, надо постирать белье в госпитале и дома, помыться, убраться или выкупать детей — таскай воду из колодца, была охота. В Нуут-Улиме есть все: школы, училище, водопровод и канализация. Да и само это место мне не нравится: правду люди говорят про моего дядю Исилдура, что у него крыша едет. Медленно, но верно. Только умалишенный мог построить такое жуткое сооружение, мне с первого дня тут не по себе! Ормиен, услышав его слова, разозлилась и не могла понять, почему мать молчит. — Да как вы смеете так о нем отзываться! — вступилась она за деда. — Мне Исилдур тоже родич, — ответил Тхэсс, помогая жене убрать со стола, — что, впрочем, не отменяет того, что у дорогого дядюшки не все дома. Ты и в самом деле думаешь, что я его тут оскорбляю? — усмехнулся он. — Была охота. Назвать воду водой, а сумасшедшего сумасшедшим — это вовсе не оскорбление. Сильмариэн, к удивлению дочери, не стала спорить с мужем, хотя девушка не понимала, как она может с такой легкостью согласиться оставить город, где прожила столько лет и родила детей. Впрочем, той же ночью Ормиен поняла, почему мать так себя ведет. Девушке не спалось, и она хотела пойти попить воды на кухню, но туда нужно было идти через комнату родителей — вернее, мамы и ее нового мужа. Она думала, что оба уже давно спят, но ошиблась: приоткрыв дверь, она услышала голос Сильмариэн. — Увези меня отсюда, — шептала она мужу. — Я так рада, что ты принял решение уехать в другой город. Мне здесь плохо. Всегда было плохо. — Не переживай так, — ответил тот, целуя жену в шею. — Собирай вещи, совсем скоро мы отсюда уберемся. Сильмариэн, ничего не отвечая, села на кровати и стянула через голову тонкую ночную рубашку. Ормиен, понимая, что за этим последует, отвернулась, незаметно закрыла дверь и снова юркнула под одеяло; так она лежала тише мыши, пока наконец не заснула. *** Нуут-Улима, одна из восточных мордорских крепостей, была довольно красивой, просторной и светлой, совершенно не похожей на мрачный и темный Минас Итиль. Однако Ормиен она совсем не понравилась: здесь жили одни враги, и этим все было сказано. Приехав на новое место, Тхэсс и его семья вошли в цитадель через западные ворота по массивному разводному мосту, идущему от крепостной башни через реку, протекавшую возле стен. Их новый дом располагался в довольно тихом и зеленом уголке крепости; он был окружен садом, в котором росли невысокие деревья с большими оранжевыми плодами, названия которых Ормиен не знала, и стояла ажурная беседка. Сильмариэн после переезда заметно повеселела и стала заниматься обустройством жилья: они с Тхэссом заказали у мастера новую мебель — плетеную и из красного дерева — и покрасили стены. Где-то через несколько месяцев, когда маленький Айрандир уже начал ходить, она вдруг завела с мужем разговор о том, что старшую дочь было бы неплохо пристроить замуж. — Мы с Элендуром уж собирались, и жениха ей хорошего нашли, но война помешала, — с сожалением произнесла она. — Вообще-то у нас не принято кого-то сватать, обычно все сами знакомятся, если только человек не больной с рождения или увечный, но я подумаю, что тут можно сделать, — пообещал ей несколько растерянный муж. Говоря по правде, Тхэсс не имел ни малейшего желания устраивать личную жизнь племянницы — и без того забот хватало, более того, он считал это совершенно лишним и ненужным, ведь все люди в его окружении находили себе пару сами. Однако он понимал, что выросшая в четырех стенах королевского дворца девушка вряд ли сможет сама познакомиться с мужчиной — Ормиен просто не имеет ни малейшего понятия о том, как это делается. Поэтому он все же решил выполнить просьбу Сильмариэн и взять инициативу в свои руки. Комендантом Нуут-Улимы был капитан Сафтанбэн, с которым Тхэсс был дружен с юности — в свое время Саурон спас его, тогда еще совсем ребенка, с гибнущего Острова. Сафтанбэн еще не был женат, и его друг, беседуя с ним, как-то раз осторожно намекнул на то, что у него есть юная родственница, которую надо выдать замуж. Сафтанбэну эта идея понравилась: он ни разу не видел Ормиен, однако девушка из рода Элроса не могла быть некрасивой, да и сама возможность породниться с потомками Эарендила, а косвенно так и с самим Властелином показалась ему очень заманчивой. Он понял намек и сказал Тхэссу, что как-нибудь на днях заглянет к нему на чашку чая и посмотрит, как его друг устроился на новом месте. Однако все планы Сафтанбэна разрушил Мортаур, старший брат Тхэсса, который был проездом в Нуут-Улиме со своей женой Алмариэль и решил тоже зайти на огонек к родственникам. Сильмариэн, узнав о том, что в гости к ним придет брат мужа, отправила младшую дочь на рынок — купить молочного поросенка и всяких сладостей для угощения, приготовила вкусный ужин и накрыла на стол. Она уже оповестила Ормиен о том, что ей нашли жениха, который на днях заглянет на нее посмотреть, но вместо этого их навестили дядя с теткой, которые отнюдь не обрадовались тому, что Сафтанбэн в скором времени станет их родственником. Усадив брата и невестку за стол, Тхэсс стал рассказывать им о своей семейной жизни; Мортаур и Алмариэль выглядели вполне довольными, пока он не упомянул о своем намерении выдать Ормиен замуж за коменданта Сафтанбэна. — По-моему, дорогой брат, это ты мозгами съехал, а вовсе не дядя Исилдур, — позеленел от злости Мортаур. — Ты за кого нашу племянницу отдаешь? За мораданского ублюдка? Через мой труп, ясно тебе? — А чего тут такого? — удивленно посмотрел на него Тхэсс. — Сафтанбэн — мой давний друг и доверенное лицо нашего отца… — Он поганый морадан, и этим все сказано! — его брат выразительно покрутил пальцем у виска, другой рукой тем временем приобняв жену за талию. — Я бы на твоем месте с мораданом не то что дружить не стал, а на одном поле по большой нужде присесть бы погнушался! Ты прекрасно знаешь историю нашего с Алмариэль знакомства! С меня хватило Миналбэля, который чуть не убил мою жену! Дядюшка его еще как-то быстро прикончил, я бы с ним куда хуже обошелся. Я бы медленно порезал ему его мужское достоинство на кружочки, как морковку в суп, а потом поджарил шашлычок на палочке и заставил сожрать. А яйца бы тоже отрезал, продел через каждое проволочку и в уши ему бы вставил. Как серьги. Жалко, что этот скот недолго мучился. У него ж на счету сколько жизней, подумать страшно. Алмариэль захихикала. Ормиен покраснела. Сильмариэн, сделав вид, что ничего не заметила, отрезала еще два куска поросенка и положила их гостям. — Но Сафтанбэн — отнюдь не Миналбэль, он вовсе не такой, я же его давно знаю, — робко возразил Тхэсс. — Все они одинаковы! — продолжал кипятиться Мортаур, незаметно положив руку жене чуть ниже спины. — Одному я не так давно челюсть сломал, этот придурок вместе со своим чокнутым отродьем доводил одноклассника моего сына, пользуясь тем, что Горхауг круглый сирота и его некому защитить. Тоже мне, высшая раса. Ну я его и поставил на место, чтоб не выпендривался и не считал, что он чем-то лучше орков. — И что же ты предлагаешь? — растерялся его брат. — А что, кроме морэдайн, в этом мире людей нет? — разозлился тот. — Запомни мои слова: попробуешь отдать ее за Сафтанбэна — я этого ублюдка своими руками на куски порежу! Моя племянница достойна лучшего мужа, а не того, чтобы ее лапала мораданская мразь! Ненавижу морэдайн! Всех! С меня довольно нашей мамы, которая их очень любит, еще такого в родичах иметь! Меня от них тошнит! Тхэсс чувствовал себя неловко: с одной стороны, ему не хотелось ссориться с братом, с другой — Мортаур поставил его самого в неудобное положение. Как теперь сказать Сафтанбэну, что ему ничего не светит? — Понимаешь ли, Мортаур, я уже пригласил… — Они уже помолвлены? — перебил его брат. — Нет. — А раз нет, то на нет и суда нет! Ты ничем ему не обязан! Если тебе так угодно выдать Ормиен замуж, то я, пожалуй, сам займусь поиском достойного человека на роль ее мужа, — подытожил Мортаур уже несколько мягче.