Золотой рассвет. Часть 2. Последний Союз

Однажды вечером Ормиен развешивала во дворе белье. На крыльцо вышла ее мать; какое-то время она смотрела на дочь за работой, а потом подозвала ее к себе. — Хочу сообщить тебе радостную новость, — сказала она. — Мы наконец нашли тебе жениха. Завтра он придет с тобой познакомиться, оденься как можно красивее и наряднее, мы накроем стол и будем надеяться, что ты ему понравишься. Только веди себя как подобает и не вздумай нам перечить, с меня уже хватило! Ормиен безмолвно кивнула, не задавая никаких вопросов: ей, безусловно, хотелось бы знать, как зовут ее будущего супруга, сколько ему лет, откуда он родом и хорош ли собой, но с детства ее воспитывали в строгих правилах и расспрашивать об этом было бы неприлично, да мать, поди, и сама не знает. Однако чуть позже с девушкой решил поговорить уже Тхэсс. — Что тебе надо? — грубо бросила Ормиен. — Тебе мама уже сказала, что мы подыскали тебе жениха? — Да. — Вернее, даже не мы, тут твой дядя Мортаур постарался, — пояснил Тхэсс. — Эйтханна — младший сын одного из харадских князей, ему исполнилось двадцать два, как раз подходящий возраст, чтобы жениться. Он тоже врач, как и я, недавно закончил учиться, так что в армию его не призовут. Парень красивый, характер у него тоже неплохой, руку на тебя не поднимет. В общем, завтра он придет к нам поужинать, как раз познакомитесь и поговорите. — Понятно, — сухо ответила Ормиен и ушла к себе. Лежа в постели, она думала о том, что совсем скоро ей предстоит встретиться с тем, кто станет ее мужем. С одной стороны, это было хорошо, потому что большинству женщин, с которыми она была знакома, не так повезло и они встретились со своими мужьями только на свадьбе, тут же у нее будет возможность посмотреть на этого Эйтханну и свыкнуться с мыслью о том, что ей придется прожить с ним всю жизнь. С другой, ей казалось очень странным то, что ее родичи выбрали ей в мужья харадца; среди Верных браки с представителями других народов не то чтобы осуждались, скорее воспринимались как нечто совершенно невозможное — это было столь же немыслимо, как, например, ходить по воздуху или спать на потолке. Вечером следующего дня в гости к Тхэссу и его семье пожаловал сам жених со своими родителями. Это был на редкость красивый смуглолицый юноша с длинными черными волосами и сверкающими темными глазами; Ормиен он, вопреки ее ожиданиям, сразу понравился. Держался Эйтханна очень учтиво и приветливо; поначалу девушка смутилась, когда ее будущий супруг завел с ней беседу, но потом осмелела, и весь вечер они разговаривали о самых разных вещах. Ормиен заметила, что юноша тоже к ней неравнодушен, и подумала, что ей, возможно, наконец-то повезло. Чуть позже подошли еще Мортаур и Алмариэль; увидев, как их племянница радостно беседует с гостем, они решили, что их затея удалась. Ормиен в лазурно-голубом шелковом платье и с серебряными лентами в темных волосах была прекрасна, и им показалась, что она однозначно приглянулась гостю. — Ну как, — спросил девушку Тхэсс, когда гости ушли, — понравился ли тебе Эйтханна? Согласна ли ты выйти за него замуж? — Конечно, согласна, — ответила Ормиен, на какое-то время забыв о своей неприязни к Тхэссу. Свадьбу назначили через месяц, и невеста про себя подумала, что хотела бы еще до церемонии несколько раз увидеться и поговорить со своим нареченным. Эйтханна произвел на нее самое что ни на есть приятное впечатление, однако на следующий день Сильмариэн из лучших побуждений умудрилась отравить дочери всю радость. — Знаешь, Ормиен, ты девушка взрослая, уже невеста, и скоро сама станешь женой и матерью, — произнесла она, слегка смутившись, — и ты знаешь, как и почему рождаются дети. Я вижу, что ты рада предстоящей свадьбе, и это хорошо, потому что каждая женщина должна хотеть стать женой и матерью. Однако, к сожалению, с этим не все так просто. Моя мама умерла, когда я была еще совсем маленькой, и поэтому некому было рассказать мне о некоторых… неприятных вещах, через которые должна пройти каждая женщина. — Это о каких? — испугалась девушка; ей уже доводилось пару раз случайно увидеть свою мать с Тхэссом в минуты супружеского уединения, но ей показалось, что Сильмариэн все происходящее вполне себе нравится, по крайней мере, никакого омерзения или страха на ее лице она не заметила, если только та, конечно, не пыталась притворяться. — Я говорю о первой брачной ночи, — пояснила ее мама. — Когда я выходила за твоего отца, то совершенно ничего не знала об этом, в общем, все было просто ужасно. Как я поняла потом, это почти у всех так, и тебе тоже нужно будет это перетерпеть. Руководствуясь самыми что ни на есть благими намерениями, Сильмариэн не поскупилась на подробности, чем еще больше напугала свою бедную дочь. По щекам девушки ручьем потекли слезы. — Мама, а можно как-нибудь… ну, вообще не выходить замуж? Или есть какие-нибудь другие способы завести детей? — Нет, нельзя. И дети рождаются только от этого, никак иначе, — отрезала Сильмариэн. — Потом, возможно, все будет по-другому, но к этому нужно привыкнуть, — уклончиво добавила она. — Ты никуда от этого не денешься. — Я не хочу замуж! — Ормиен разрыдалась в голос. — Мама, сделай, скажи что-нибудь, ведь это наверняка Тхэсс хочет избавиться от меня… — Хватит! — грубо перебила ее мать. — Прекрати немедленно! Тхэссу, говоря честно, на тебя как раз наплевать, и ему все равно, живешь ты в его доме или нет, это я решила, что тебе пора замуж, понятно? Все женщины через это проходят, и ты переживешь, не развалишься! Нашли тебе хорошего человека в мужья, красавец, умница, из благородной семьи, так нет же, хватает совести еще тут капризничать! Давай-ка, иди отсюда и займись чем-нибудь полезным, чтобы тебе всякая дурь не лезла в голову! Ормиен ощутила в душе леденящую пустоту. Голова у нее кружилась, взор застилал туман, а земля, казалось, уходила из-под ног. Собственная мать оттолкнула ее, не пожелав даже выслушать, сама же она ровным счетом ничего не понимала и чувствовала себя совершенно потерянной и запутавшейся во всех этих хитросплетениях судьбы и человеческих взаимоотношений. Если быть замужем так плохо, как рассказывает мама, то зачем тогда все женщины стремятся к этому? И почему тогда многие легенды и сказания воспевают любовь, как нечто прекрасное и восхитительное? Сидя в своей комнате, девушка долго размышляла над происходящим и не понимала, что же ей теперь делать. Первой ее мыслью было улучить удобное мгновение и попробовать сбежать к отцу, но она тут же отбросила эту идею как откровенно безрассудную. Во-первых, Ормиен плохо знала дорогу, во-вторых, в пути она легко могла погибнуть или попасть в руки прислужников Саурона, большинство из которых наверняка не столь снисходительны к Верным, как его второй сын, в-третьих, в этом по сути дела не было никакого смысла: если бы Враг не напал на Минас Итиль и она продолжала, как и раньше, жить с обоими родителями, ее точно так же выдали бы замуж, только за другого человека. Еще до начала войны отец как-то раз обмолвился при ней, что прочит ей в мужья Арандура — одного из приближенных ее деда, а потому, даже если вдруг ей удастся каким-то чудом добраться до Гондора, ей никак не удастся избежать печальной участи замужней женщины. Единственным человеком, с которым она могла бы поговорить о своей беде, был Тхэсс; разумом Ормиен понимала это, но ее предубеждение против родственника было слишком сильно. На следующий день Мортаур, зайдя к брату в гости, застал свою племянницу горько рыдающей в углу сада. Естественно, он поинтересовался, что случилось; та долго отнекивалась, ссылаясь просто на плохое настроение, но ее дядя с теткой решили все равно выяснить, что так расстроило Ормиен. — Я не хочу замуж, — вытерла слезы девушка; Мортаура и его жены она тоже побаивалась, но относилась к обоим не в пример теплее, чем к Тхэссу — она поняла, что его старший брат довольно терпимый и миролюбивый человек и не враждебен к Верным, пусть и старается никому этого не показывать. — А почему, позволь узнать? — спросила Алмариэль. — Тебе не нравится твой будущий муж? Когда я увидела вас за ужином, мне показалось, что он тебе по сердцу. — Нет, он мне нравится, — снова всхлипнула Ормиен, — только я вообще замуж не хочу. — Я не понимаю, что не так, — пожала плечами ее тетка и посмотрела на своего супруга. — Парень ей нравится, но замуж почему-то не хочет. Странная у нас какая-то племянница. — Пусть ваш муж уйдет, и я объясню, — смутилась девушка, — или вам на ушко расскажу, если уж так хотите… это неприлично. Тут до Алмариэль дошло, почему, скорее всего, Ормиен не хочет выходить замуж. — Слушай, кончай дурью маяться, — посоветовала она девушке, — у меня двое детей, и, как ты сама понимаешь, мы с твоим дядей их не в огороде нашли. Что он, по-твоему, столько лет со мной живет и не знает, что к чему? Говори, что там тебя так напугало. Ормиен понадеялась на сочувствие, но дядя с тетей, выслушав ее рассказ, дружно рассмеялись. — Не знаю, где мой брат умудрился найти себе такую жену, — обратился Мортаур к Алмариэль на Черном Наречии, которого не понимала Ормиен, — но мне сдается, что моя невестка — совершеннейшая дура. — Не тебе одному так кажется, — согласилась с ним жена. — Я, конечно, понимаю, всякое бывает, не всем с первым разом повезло, кто-то, как я понимаю, просто своего мужа не любил и ничего об этом деле не знал, но зачем девку-то запугивать и рассказывать ей всякие ужасы про страшную боль и реки крови? — У Тхэсса что женушка, что друзья — все хороши, — подтвердил Мортаур, — что бы он там ни говорил, а не нравится мне этот Сафтанбэн, которого он Ормиен не так давно сватал, мне кажется, что со временем он все равно покажет свое истинное лицо. Хороший морадан — это как белая ворона: все говорят, что такие бывают, только вот я до сих пор ни разу не видел. Вообще надо было девку раньше к нам на воспитание забрать, чтобы такие, как мой братец и его женушка, ей всякой белибердой мозги не конопатили. Что поделать, младших братьев не выбирают, а Тхэсс, как ты сама заметила, немного со странностями. — Извини, Ормиен, но то, что тебе наговорила твоя мама — это полная чушь, — Алмариэль, повернувшись к племяннице, перешла на Синдарин. — Тебя когда-нибудь комар кусал? Так вот, поверь мне, то, чего ты так боишься, не больнее комариного укуса, тем более если твой жених тебе нравится. И крови там совсем немного, пара капель, ничего страшного в этом нет, я не могу понять, зачем Сильмариэн тебя запугивает и рассказывает тебе такую жуткую ахинею! Бред какой-то! — Слушай, может, им книжку Сариеми-анни подарить? — предложил Мортаур. — Мой отец нам в свое время хорошую вещь подсунул. Пусть Ормиен почитает и перестанет бояться непонятно чего. — Ну, боится она как раз понятно чего, — съязвила его жена. — Со стороны может показаться, что ее выдают замуж за какого-нибудь отпетого негодяя или изверга наподобие Миналбэля. А книжка хорошая, давай, и в самом деле, подарим. — Ой, не напоминай мне про эту злобную тварь, — махнул рукой тот. — К счастью, от брака с кое-кем наподобие я ее избавил. Ормиен робко подошла ближе к Алмариэль. — А это правда… то, что вы мне говорите? — произнесла она и затаила дыхание. — Правда, успокойся! — с досадой воскликнула та, снисходительно глядя на застенчивую девушку и вспоминая, как сама много лет назад была, наверное, такой же. — Я тебе серьезно говорю: ничего страшного в этом нет. Поначалу, может быть, ты толком ничего и не поймешь, но потом, думаю, тебе понравится. И мужа мы тебе хорошего подобрали, уж поверь, мы его семью давно знаем! *** Слова дяди с тетей вселили надежду в душу Ормиен, и будущее стало казаться ей уже не таким пугающим. Единственным, что ее расстраивало, была мысль о том, что ей больше никогда не суждено увидеть своего отца. С детства она была очень привязана к нему, и поначалу, когда враги только захватили Минас Итиль, она надеялась, что он сможет отбить крепость и вызволить свою семью из плена, но со временем эта надежда почти угасла. Сперва девушка узнала о том, что ее родные вовсе не собираются немедленно контратаковать, хотя ей казалось, что у Гондора было для этого достаточно сил, потом ее вообще увезли из Минас Итиля в другой город, откуда не то что до гондорской границы, но и до Барад-Дура был не один день пути. Отец наверняка считал ее погибшей, и, несмотря на то, что силы Запада готовились к большой войне с Мордором, Ормиен понимала, что в грядущем хаосе ей тем более вряд ли удастся вновь встретиться с родными. Лучше уж смириться с происходящим, выйти замуж и жить, как все женщины, занимаясь своей семьей и детьми. Через несколько дней Мортаур на деле убедился в том, что был не так уж и неправ в отношении Сафтанбэна. Как-то раз он снова пришел вместе с женой в гости к брату, и тем же вечером к Тхэссу наведался комендант крепости. Сафтанбэн понял, что его сватовство сорвалось не без участия Мортаура, который наверняка хотел таким образом породниться со своими харадскими дружками, но ругаться со старшим сыном Властелина побоялся. К тому же он не особо расстроился: в конце концов, женщин в мире много, чего переживать из-за какой-то одной девчонки, наверняка можно себе еще и кого получше найти. — Везет тебе, — с завистью сказал он Тхэссу, — тебя в армию не возьмут. Хотя нет, не везет. Поначалу, когда начались все эти разговоры о войне, я даже немного испугался, вряд ли кому охота рисковать головой. А сейчас я думаю — они же сами полезли, зато какое это будет удовольствие — перерезать в бою глотки паре-другой врагов, даже если они потом убьют меня! — Странные у тебя понятия об удовольствии, — не выдержав, холодно бросил Мортаур. — Война, знаешь ли, это жестокая необходимость. И убийство в бою — тоже. А уж никак не удовольствие. Впрочем, ход твоих мыслей меня не удивляет. — Думаю, тебя удивит вот это, — Сафтанбэн, который решил, что старший брат Тхэсса просто так неумело шутит, поднял правую руку, и его собеседники увидели, что сверху на обычной черной перчатке из тонкой замши у него закреплена жутковатого вида стальная конструкция с острыми когтями. — Недавно купил в оружейной лавке. Действует не хуже, а то и лучше любого меча или кинжала. — Что, уже успел на ком-то опробовать? — съязвил Мортаур, но комендант снова принял его сарказм за похвалу. — Пока только на свиньях, — пояснил он, — но ребята из гарнизона уже успели дать мне за глаза прозвище Черная Рука. Надеюсь его оправдать. Мортаур и его жена переглянулись.