Ошибки прошлого

Вик Стоит потерять равновесие, и ты уже падаешь, летишь с обрыва вниз. Ты не знаешь — за что ухватиться и как спастись. Все рушится. Куда-то девается твоя самоуверенность. Ты больше не доверяешь никому и даже самому себе. — Ты всегда был слабаком, — говорит Рикки. — Помнишь день, когда тебе исполнилось восемнадцать? Мы с Салли перестали быть твоими опекунами в тот день. Ты мог уехать от нас, освободиться. Что ты выбрал? — Я остался, — отвечаю я. — И после этого ты смеешь обзывать нас насильниками? Можешь врать кому угодно, но себе не соврешь. — Вы сказали, что лишите наследства, если уйду, — говорю я в пустоту. — И деньги тебе оказались важнее свободы. Тебя купили, но в тот момент это был твой вполне осознанный выбор. Еще три года после этого ты вполне добровольно раздвигал ножки перед папочками. — А потом убил вас… Это была ваша ошибка, поставить мне такие условия. Не такой уж я слабак, да?.. — Убил, а освободился ли? Мы всегда были с тобой и всегда будем. В глубине души ты так и остался маленьким беззащитным ребенком. Хоть и строишь из себя сильного крутого альфу, а на деле ты слабак. Потому и измывался над тем омежкой, да? Чтобы показать какой крутой и сильный. Думаешь, он когда-нибудь простит тебя? Ты ему противен, и терпит он тебя рядом только из-за метки. Деваться ему некуда. Говорит, что любит, но разве можно любить такого как ты? Тебя человеком вообще назвать можно? Насильник, убийца, последняя мразь. — Нет, я не такой, — слова мои звучат не очень уверенно. — Именно такой. Что скажет тот единственный, который пока не отвернулся от тебя, когда узнает, что именно ты нанял человека, убившего его отца? Тебя окончательно возненавидят. Ты не созидатель, разрушитель. Несешь в этот мир только боль и смерть. Может, ты вообще не должен был рождаться? И уж точно не должен жить. Я сжал виски руками, чувствуя как разрывается от боли голова. — Вик? — я поднял взгляд на Макса. — Тебе плохо? — омега сел на корточки у моего стула и взглянул мне в глаза. — Все в порядке, — произнес я, осматриваясь. Мы были в аэропорту. Да, точно, мы с Максом приехали, чтобы посадить Сидни на самолет. — Улетел? — спросил я. — Да, все хорошо, — ответил омега. — Давай поедем в больницу? Голова болит? — Я просто забыл выпить таблетки, — соврал я. — Приедем домой, я их выпью. Как мне помогут в больнице? Никакие таблетки сейчас не способны облегчить мое состояние. Макс взял меня за руку. А я ведь больше не чувствую его тепла. Он не действует на меня успокаивающе, как раньше. Мы прошли на парковку и сели в автомобиль. Уже поздний вечер, а потому решено возвращаться в загородный дом. Завтра решим все дела, соберем вещи и отправимся в квартиру. Я взглянул на Макса. А ведь правда, если мое вранье откроется, он меня возненавидит и бросит. А я не могу без него. Угрожал, что разойдемся, но лишь блефовал в тот момент. Я стал зависимым. Раньше смыслом моей жизни была месть, но теперь, когда она состоялась, смыслом для меня стал этот омега. Дома я сразу же отправился в душ. Надеялся, что холодная вода отгонит наваждение. Я уже не могу разобрать: где сон, а где реальность. Чуть полегчало. В комнате, сидя на кровати, меня ждал омега. Я удивился. В последнее время мы немного отдалились друг от друга. Я, как мог, старался не давить на него. Он впервые встретил своего папу и должен был провести с ним как можно больше времени. Я сам бы многое отдал лишь бы еще раз увидеть своих родных. — Вик, что происходит? — спросил Макс. — Я чувствую, что с тобой что-то не так. Дело только в мигрени? Почему ты отказываешься ехать в больницу? — Есть некоторые последствия аварии, которые уже не исправить, — произнес я. — Мне раскроило череп, Макс. Я никогда не буду больше абсолютно здоровым. Да и воспоминаний, которые вернулись, больше не стереть. Никто не может мне помочь. Я даже с трудом понимаю, как раньше мог с этим жить. Может, я был сильнее? Омега поднялся с кровати, подошел ко мне и обнял. Я понял: раньше я был сильнее, потому что был один. Отринул все человеческое в себе, никого не любил и не жалел. Мой омега делает меня человечней, оттого мне тяжелее бороться с воспоминаниями. — Сделаем это? — спросил Макс, сбрасывая на пол свой халат. — Ты хотел… Удивительно, он никогда сам не проявляет инициативу. К его телу так приятно прикасаться. Я никогда не думал, что секс будет доставлять мне настоящее удовольствие. — С каких пор тебя заводит активная позиция, Вик? — он был там, за спиной Макса. — Даже подо мной, под омегой, ты скулил от удовольствия. Можешь предложишь своему мальчику взять себя, а? Как он на это отреагирует? Ему будет противно? Я почувствовал, что меня тошнит. Раньше это были лишь сны, теперь галлюцинации? — Не сейчас, — я слегка оттолкнул льнущего ко мне омегу. — Сегодня не хочу. Буду спать ложиться. Макс тут же подобрал и надел на себя халат. Он подошел ко мне и положил свою ладонь мне на лоб. — Вик, мне кажется, у тебя жар, — обеспокоенно произнес Макс. — Может, простудился, — ответил я. — Я сделаю тебя чай. Не услышав моего ответа, Макс выскочил из комнаты. Рикки так и стоял посреди комнаты и, улыбаясь, смотрел на меня. Что со мной такое? Я схожу с ума? Я обошел его, будто он действительно материален, и лег на кровать. Наверное, это очередной кошмар. Почему он так долго длится, и я никак не просыпаюсь? Макс принес и заставил меня выпить ароматный чай. Я чувствовал дикую усталость. Нужно отдохнуть. Возможен ли сон во мне? Мой омега лег рядом, а потому я уткнулся лицом ему в ключицу, обнял его. Он долго гладил меня по волосам, пока я не уснул. — Вик, — я открыл глаза. — Иди сюда. Я достаточно аккуратно вылез из объятий моего омеги. Тот немного завозился, но не проснулся. Я покинул комнату и спустился вниз, на кухню, а потом еще ниже. Раньше подвал закрывался снаружи на ключ. Сейчас дверь была не заперта, а внутри было пусто. Я взглянул на Рикки, который стоял у одной из стен и с усмешкой смотрел на меня. — Помнишь это место? — спросил он. — Помню, — ответил я. Стоило что-то сделать не так, как следовало наказание. Меня связывали по рукам и ногам, повязкой закрывали глаза, рот закрывали кляпом и избивали резиновой полицейской дубинкой. По лицу не били никогда. Я пытался отползти или спрятаться, но некуда было деться. Я не знал откуда ждать удара и не мог даже умолять о пощаде. Избиение всегда очень возбуждало папу Рикки, потому после него он всегда прикасался ко мне. По стене я сполз на пол. Было трудно дышать. Я не хотел бы вспоминать тот животный ужас, который испытывал тут каждый раз. — Правда в том, Вик, что ты умер еще тогда со своими родными. Сейчас это лишь агония. Тебе была дана передышка, когда ты потерял память. Но теперь все вернулось. Ты всегда жил со всей этой грязью. У тебя была цель — отомстить человеку, уничтожившему твою семью. Ты свершил свою месть, а что теперь? Думаешь, сможешь жить счастливо со своим омегой? Но сам же знаешь, что это невозможно. Ты уже давно мертв. Мертвые не знают счастья. Это всего лишь кошмар. Я проснусь, и все снова станет на свои места. Это все нереально. Рикки мертв. — Ты ведь знаешь, как можешь прекратить свою агонию. Ты уже давно хотел, но жажда мести сдерживала тебя. — Говоришь о суициде? — Легче уже не станет, Вик. Никогда не станет… — Я не могу умереть. Что тогда будет с Максом? — Если тебя не станет, он будет долго и мучительно умирать. Но ты ведь можешь забрать его с собой. Туда, где больше не будет боли и этих мерзких воспоминаний. Твой омега ведь тоже натерпелся. Ему придется разделить с тобой и все то, что ты сам пережил. Пожалей его. Голова разрывалась от боли. Почему этот кошмар не прекращается? Я хочу проснуться. — Все просто, Вик. Все очень просто. Тебе не к чему больше стремиться. Освободи своего любимого человека и освободись сам. Только так кошмар прекратится. Только так ты, наконец, освободишься. Это же просто сон, так может, ничего страшного, если я пойду на поводу у своих демонов? Если я сделаю то, что они хотят, может, все закончится. А потом я проснусь, и все снова будет хорошо. Я поднялся в кабинет и взял из сейфа пистолет. Проверил, чтобы он был заряжен. После вернулся в свою комнату. Макс безмятежно спал на кровати. Хотя была глубокая ночь, но лунного света хватало, чтобы рассмотреть очертания омеги. Хотя это и сон, но я не хотел бы, чтобы он мучился. Я сел на край кровати и направил дуло пистолета на голову омеги. Сначала уйдет он, а потом я вырву себя из этого кошмара. Я просто хочу отдохнуть.