Just science

      Многие люди в красках описывают свои экзистенциональные переживания, после прохождения через клиническую смерть или после выхода из коматозного состояния. Кто-то рассказывает о том, как видел свое тело словно бы со стороны, наблюдал за ходом операции или следил за показаниями приборов, пытаясь понять, умер он уже или еще нет. Многие так же упоминают теплый и мягкий свет, которой манил и звал за собой в какой-то лучший мир. И обратно в мир живых вроде как возвращались только те, кто смог воспротивиться его зову. Другие упоминали, как сидели со своими родственниками в коридорах, пытаясь их поддержать и утешить. Весьма благородный поступок с их стороны, не придерешься.       Кас, в отличие от всех этих впечатлительных людей, не умирал на операционном столе и не лежал потом в коме, ко всеобщей радости. Он всего лишь необычайно медленно отходил от наркоза, в который его погрузили на время операции, и видел… сны. По крайней мере, это слово казалось ему единственным подходящим для описания своих переживаний.       Ему снилось, что он был ангелом. Весьма бестолковым и упрямым, надо отметить, но намного более искренним, чем Кас был в реальной жизни. Еще ему снился Дин и его брат (хотя они и не были знакомы лично, фотографии сделали свое дело, по всей видимости), которые тоже не были обычными людьми. Они занимались семейным делом – охотились на всяческую нечисть и буквально жили в машине, постоянно находясь в дороге. Главным долгом Каса, как ангела, была защита Дина. Это было весьма и весьма забавно, если принять во внимание то, что именно Дин чаще заботился о нем, пока они встречались наяву. Кас не очень четко помнил все детали своего странного затянувшегося сна, но, кажется, они втроем спасли мир и остановили апокалипсис. Хоть где-то была хорошая концовка. Именно по ней Кас и догадался, что видит сон, хотя поначалу происходящее казалось ему вполне реальным. И, как это часто бывает во сне, как только он понял, что все происходящее не реально, а всего лишь является плодом его усталого и прооперированного мозга, картинка перестала маячить перед глазами.       - О, кажется, он все же приходит в себя.       Кас не мог распознать, чей голос это произнес. Не мог он так же и как-либо локализировать звук в пространстве – он словно бы доносился до него сквозь толщу воды, пока сам он тихонечко дремал на дне и даже думать не хотел о том, что нужно бы всплыть. Всплыть, однако, все же пришлось. Или, если быть точным, он начал всплывать сам по себе, несмотря на то, что ему больше хотелось оставаться на месте. По мере его всплытия, у него сначала начали болеть нос и уши, а потом и глаза. По глазам резанул яркий искусственный свет, стоило только Касу осторожно их приоткрыть, так что он торопливо зажмурился обратно, недовольно застонав. Первым его инстинктивным желанием было потереть саднящие веки, так что он потянулся обеими руками к своему лицу. Правую руку тут же прошила тонкая и острая боль с внутренней стороны локтя – скорее всего он дернул иглу капельницы, к которой был подсоединен. Левую же руку не давала поднять странная тяжесть вокруг ладони. Кажется, кто-то держал его за руку.       - Тише, братишка, не буянь, - усмехнулись откуда-то сбоку, и Кас повернул голову к источнику звука, вновь осторожно приоткрывая глаза. – С добрым утром, спящая красавица. Узнаешь, кто я?       - Мой старший брат… у которого чрезвычайно громкий голос, - поморщившись, пробормотал Кас и попытался сфокусировать на нем зрение. – Ты не мог бы говорить потише, Гейб?.. У меня в буквальном смысле голова раскалывается.       - Еще какие-нибудь симптомы? – усмехнулся Габриэль, сбавляя тон. – Я не из чистого любопытства спрашиваю – мне нужно убедиться, что твоя операция прошла без осложнений.       - О, так она все-таки прошла, а я и не заметил.       - Скверное настроение можно считать за симптом? – женский голос донесся с дальнего конца его койки. Кас чуть повернул голову и обнаружил, что у него в ногах сидит заспанная Анна. Несмотря на усталый вид, она казалась вполне довольной происходящим.       - Этот симптом он показывал и до операции, - отмахнулся, фыркнув, Гейб, делая какие-то пометки в блокноте. – Никаких странных цветов, пятен, размытостей?       - На самом деле все стало даже четче, - мотнул головой Кас и тут же сильно пожалел об этом – голова казалась свинцовой и на резкое движение тут же отозвалась тупой ноющей болью. – Мне казалось, что вы должны были починить мою голову, почему она все еще болит?       - Поболит и перестанет, не будь маленькой девочкой, - Габриэль скорчил гримасу, вновь начав что-то записывать. – Со слухом, я полагаю, проблем нет? Звоны, шумы?       - Только назойливые голоса, - буркнул Кас, аккуратно вытягивая свою правую руку вдоль тела, чтобы рассмотреть, что именно в нее было воткнуто. – А еще я пить хочу.       - Кажется, вместе с опухолью они вырезали ему хорошие манеры, - закатила глаза Анна, усмехаясь. Гейб поддержал ее смешком, закрывая свой блокнот и складывая руки на груди.       Стакан с водой неожиданно возник откуда-то слева. Кас резко вспомнил, что не мог поднять левую руку, потому что ему казалось тогда, что кто-то держит его ладонь. Он повернул голову, чтобы рассмотреть третьего посетителя своей палаты, но стакан приблизился к его лицу, перетягивая на себя все внимание. Из стакана торчала белая пластиковая трубочка, которая мягко ткнулась в его потрескавшиеся пересохшие губы. Он обхватил ее кончик губами, прикрывая глаза, и сделал несколько жадных глотков. Ощущение было такое, словно он не пил целую вечность, скитаясь все это время по всем пустыня мира.       Сидящий слева сохранял молчание, так что Кас не мог понять, кто именно осторожно держал его левую ладонь. Вряд ли ведь это был Чак. Он, безусловно, тонкая творческая натура, но не стал бы просиживать над его постелью в ожидании возвращения сознания. Заинтересовавшись, Кас выпустил трубочку изо рта, и еще немного повернул голову, чтобы разглядеть этого загадочного третьего. Когда он, наконец, это сделал, первым его желанием было немедленно выдернуть свою ладонь из чужой тут же усилившейся хватки.       - Кажется, нам полагается оставить этих двоих наедине, - заговорщическим шепотом поведал Гейб своей сестре, скрещивая руки на груди и неодобрительно косясь в их сторону. – Вот и делай этому балбесу добро – ничего, кроме ворчания, не получишь.       Анна ласково похлопала своего младшего брата по скрытой больничным одеялом голени и легко встала с его постели, направляясь вслед за Габриэлем к выходу из палаты. Она окинула Каса теплым взглядом напоследок и вышла, аккуратно прикрывая за собой дверь. Кас же отметил это исключительно боковым зрением, потому что все его внимание было сейчас сосредоточено на совершенно другом лице. Дин, сидевший по левую сторону от его койки и все еще державший его за руку, отвечал ему таким же внимательным прищуренным взглядом.       - Тебе не кажется, что это как-то стоило упомянуть в разговоре? – негромко начал Дин, свободной рукой аккуратно отставляя стакан на прикроватную тумбочку. Трубочка печально прошелестела по стеклянному краю в наступившей короткой паузе, качнувшись от этого движения. – Или ты мог включить свой телефон хотя бы раз за последние несколько дней.       - Кто? – Кас еще раз попытался освободить свою ладонь, но Дин лишь сжал ее еще крепче.       - Лиза дозвонилась до меня позавчера. Спрашивала, не знаю ли я, как там твои дела в больнице, потому что на звонки своего лучшего друга ты не отвечаешь, - Дин хмурился и раздраженно чуть кривил губы, когда говорил, но глаза его злым не были. Только уставшими. Значит, он не злился всерьез. Что, в общем-то, было несколько странно, учитывая, как именно они расстались буквально несколько дней назад. – Представь себе мое удивление, когда я вдруг узнаю от нее, что тебя увезли на скорой прямо с лекции.       Кас молчал, сверля пустым взглядом его плечо. Он не хотел (и не мог после его слов, честно говоря) смотреть ему в лицо, поскольку уже начал ощущать, как противное и липкое чувство вины распространяется по всему его телу. Схожие чувства он испытывал, когда в детстве его как-то раз застали за кражей сладкого из буфета. Сладкое разрешалось только на праздники, но Кас ничего не мог с собой тогда поделать. Он ничего не мог поделать с собой и теперь, испытывая наравне с виной и тихую затаенную радость, от того, что Дин все равно каким-то образом сумел его найти и был сейчас рядом с ним. Это была эгоистичная радость, но сейчас он совершенно об этом не думал.       - Пока я мчался через весь штат, они вдвоем пытались найти номер кого-нибудь из твоих родственников. Складывалось впечатление, что на самом деле ты тайный агент, умело заметавший следы все это время, - Дин продолжал раздраженно бормотать, но чем дольше это продолжалось, тем меньше раздражения оставалось в его голосе. – Ты нас троих чуть с ума не свел своими выходками.       - И что ты хочешь от меня услышать по этому поводу? – Кас все-таки рискнул пересечься с ним взглядами. Дин вначале посмотрел на него с явно различимым упреком, но потом вздохнул, сдаваясь.       - Что ты больше никогда не поступишь так с нами, - ответил Дин. Опустив взгляд на их сцепленные ладони, он негромко добавил: - Или хотя бы с Чаком. Он всерьез обижен таким твоим поведением, хотя, конечно же, все равно поехал сюда со мной. Они с Лизой бронируют номера в самой ближайшей гостинице.       - А что насчет тебя? – осторожно спросил Кас, продолжая разглядывать его лицо.       - Я собираюсь ночевать здесь до тех пор, пока меня не выгонят, - Дин пожал плечами и усмехнулся в свойственной ему манере так, как будто это было само собой разумеющимся.       - Я не об этом спрашивал.       - Я тоже вполне зол на тебя, - искренне буркнул Дин, вновь поднимая на него взгляд. Злости в нем Кас по-прежнему не увидел, что несколько сбивало его с толку. – Был зол. Пока не приехал сюда и не увидел тебя.       - Кстати, ты не мог бы перестать так смотреть на меня?.. Я не смертельно больной или вроде того, - пробормотал Кас, потупившись и затаив дыхание. У Дина ушло несколько секунд, чтобы опознать процитированную им его же собственную реплику, после того неудачного падения на катке во время их первого свидания. – По крайней мере, я не считаю себя таковым.       - Почему ты не сказал мне?.. – тихо спросил Дин, наклоняясь к нему ближе и аккуратно поднимая его ладонь. Он мягко прикоснулся к ее тыльной стороне губами и прижал к своей щеке. Под пальцами Кас ощутил знакомое покалывание его щетины, которое заставило его сердце сжаться от тоски и нежности на одно долгое и болезненное мгновение.       - Бывший парень лучше, чем больной и умирающий, - так же тихо проговорил Кас. – Я не хотел втягивать тебя в это. Я запаниковал… и…       Он не успел договорить, потому что Дин прервал его настойчивым поцелуем, наклонившись еще ближе. Кас едва успел зажмурить начавшие щипать глаза, чтобы скрыть проступившие слезы. Эмоциональная боль и радостное облегчение захлестнули его одновременно, смешавшись в один странный коктейль, и заполнили его целиком, заставляя жалеть о том, что правой рукой нельзя было шевелить из-за капельницы. Ему до жути хотелось обнять Дина за шею и притянуть еще ближе.       - Мы вместе, - совсем тихо пробормотал Дин в его приоткрытые губы. – И мы пройдем через это вместе, слышишь меня? Мы справимся.       На этот раз слезы сдержать не получилось.       - Я люблю тебя, - Дин аккуратно вытер его мокрую щеку тыльной стороной своей ладони. – И я буду продолжать любить тебя, вне зависимости от обстоятельств. Так что постарайся больше не поступать так со мной, потому что я даже разозлиться на тебя как следует не могу.       - Прости меня, - слабо выдохнул Кас и прикусил свою нижнюю губу, испытывая неловкость. Он не до конца понимал, почему Дин был настолько добр к нему в этой ситуации. После всего, что Кас сказал и сделал, он, честно говоря, ожидал от своего партнера совсем другой реакции.       - Не самый лучший ответ на признание в любви, детка, - фыркнул насмешливо Дин, аккуратно проводя кончиком указательного пальца по его закушенной нижней губе. – Попробуй еще раз.       - Я не заслуживаю рядом с собой такого человека, как ты, - вместо того, чтобы развеселиться, Кас только еще больше расстроился, чем вызывал у Дина откровенное недоумение, очень быстро переросшее в хмурую гримасу. – Именно поэтому я и не хотел тебя в это впутывать. Ты слишком хорош для меня. Я должен…       - …заткнуться прямо сейчас, - закончил за него Дин, перебивая. – Я не хочу выслушивать эту чушь от тебя. Особенно здесь и сейчас. Я тоже далеко не святой, знаешь ли, не нужно меня идеализировать. Я всего лишь люблю тебя слишком сильно. И, как оказалось, ты совершенно никак не можешь повлиять на этот факт. Так что скажи, что тоже все еще любишь меня, пока я снова не уехал в ближайший бар заливать свое горе.       - Я люблю тебя, Дин, - тихо ответил Кас. Дин еще раз аккуратно наклонился к нему, чтобы оставить на его губах легкий поцелуй, который закончился прежде, чем Кас успел начать отвечать на него. К своему разочарованию, попытка потянуться за продолжением успехом не увенчалась – потяжелевшая голова тут же дала о себе знать низкой гудящей болью, стоило ему только попробовать чуть оторвать ее от подушки.       - Эй, без резких движений, - усмехнулся Дин, с легким беспокойством во взгляде, и мягко надавил свободной ладонью ему на грудь. – Я больше никуда не уйду от тебя, так что лежи смирно. Тебе сейчас нужен отдых.       - Я буду лежать смирно, если ты расскажешь мне, в каких барах ты уже заливал свое горе, - согласно кивнул Кас. – Ты сказал «снова», так что я решил, что…       - Я был расстроен, хорошо? – буркнул смущенно Дин, отстраняясь и откидываясь на спинку своего стула. – Не ожидал услышать таких новостей, когда ты мне позвонил во второй раз. Даже заканчивать работу не стал – все равно не смог бы продолжать ковыряться в этой жестянке… Ничем другим отвлечься я на тот момент не мог, вот и поехал к первой же неоновой вывеске.       - Поэтому Лиза смогла дозвониться до тебя только позавчера?.. – осторожно поинтересовался Кас, медленно переплетая с ним пальцы их все еще сцепленных ладоней. Дин переключил внимание на это движение, делая вид, что отвлекся. Он нежно погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Каса, задумчиво глаза куда-то сквозь нее. – Я сам в этом виноват. Просто беспокоюсь за тебя.       - Когда ты говорил, что не вернешься… - негромко заговорил Дин, переводя тему. – Ты серьезно имел это в виду? То есть… тебе придется надолго здесь задержаться, да?       - Да, - тихо ответил Кас, внутренне замирая. – Мне уже назначили курс лучевой терапии на шесть недель. Химиотерапия должна занять еще больше времени, когда ее утвердят. Последнее, что я слышал по этому поводу – полгода, как минимум. И я не думаю, что Гейб куда-либо меня отпустит. По крайней мере, не в первое время.       - Да, твой брат, кажется, еще больший любитель все контролировать, чем я сам, - отстраненно усмехнулся Дин, себе под нос. – Целый допрос мне устроил по телефону… Что ж, посмотрим, что можно будет сделать с той студией. Не так уж много у меня вещей, чтобы я не смог их перевезти в пределах одного штата.       - Я сейчас тебя не очень понял, - нахмурился Кас. – Ты собираешься переехать?..       - Ты предлагаешь мне постоянно мотаться из города в город? – Дин выгнул бровь, насмешливо глянув на него. – Я, конечно, очень тебя люблю, но дешевле будет найти жилье здесь, чем столько тратиться на бензин.       - Я просто… - Кас замялся, пытаясь подобрать нужные слова. – Очевидно, что мне точно придется перевозить свои вещи в другое место. Я даже не сомневаюсь, что у Гейба уже и на этот счет планы есть. Но ты…       - Мне казалось, мы уже решили, что я никуда от тебя не денусь.       - Не в этом дело, - он попытался качнуть головой, но тут же болезненно зажмурился, замирая. Дин встревожено подался вперед, неосознанно крепче сжимая его ладонь. – Просто неприятно думать, что мне некуда будет вернуться, когда все это закончится, - медленно продолжил Кас, приоткрывая глаза. – Потому что если возвращаться некуда – то и конца этому кошмару не будет. Я знаю, что это глупо…       - Нет, это не глупо, - возразил Дин неожиданно серьезно. – Такую причину я вполне могу понять. Я подумаю над тем, что с этим можно сделать.       - Одни проблемы от меня, - вздохнул Кас и поджал губы в виноватой гримасе.       - Да, - согласно кивнул Дин с легкой ухмылкой. Костяшками пальцев свободной руки он ласково погладил своего парня по его заросшей колючей щетиной щеке. – Но ты того стоишь.       Какое-то время они провели молча, просто наслаждаясь обществом друг друга. Дин продолжал размеренно поглаживать его по щеке, так что, в конце концов, Кас чуть повернул голову так, чтобы было удобнее лежать, и прикрыл глаза. Они все еще держались за руки, когда дверь в палату с тихим шелестом приоткрылась. Кас хотел было посмотреть, кто именно решил к нему заглянуть в этот раз, но веки неожиданно оказались слишком тяжелыми, а поднимать их было слишком лениво. Кажется, он все-таки успел задремать, наконец-то впервые за все то время, что он был здесь, расслабившись в присутствии своего партнера. Однако он все еще мог слышать голоса.       - Он только что заснул, - очень тихо проговорил вошедшему Дин, не переставая аккуратно поглаживать Каса по щеке, чтобы тот не проснулся. – Ты чуть-чуть опоздал.       - Надеюсь, ты высказался за всех нас, - фыркнул так же тихо Чак, судя по звукам его голоса, замерший где-то на середине палаты. То ли не решаясь подойти, то ли просто найдя там свободный стул. – Лиза просила передать, что Бэлла звонила дважды, пока тебя не было.       - Тем хуже для нее, - рубашка Дина прошелестела так, как если бы он пожал плечами. – Я не собираюсь с ней говорить.       - Расскажешь это Лизе, потому что мне до лампочки все эти твои дела, - буркнул Чак.       - С ней я поговорю, когда он уснет.       - Ты же сказал, что он уже спит?.. – непонимающе переспросил Чак.       - Не достаточно крепко, - в голосе Дина слышалась легкая улыбка. – Если я уйду сейчас – он проснется, а ему действительно не мешало бы отдохнуть.       Кас и в самом деле отключился довольно быстро, убаюканный его поглаживаниями и, в большей степени, его присутствием. Последним, что он почувствовал, прежде чем окончательно сдаться тяжелой низко гудящей темноте, было ощущение того, как Дин аккуратно расплетает их пальцы и бережно укладывает его ладонь поверх одеяла. Кас напомнил себе, что его парень обещал остаться рядом с ним, так что позволил себе уснуть.       Неприятным сюрпризом оказалось, то, что во сне его голова гудела ничуть не меньше, чем наяву. На этот раз никакие ангелы и демоны ему не снились. Вместо этого ему чудилось, будто он стал гигантским спелым красным яблоком, сквозь верхушку которого пыталась прогрызть себе путь большая лиловая гусеница. В конце концов, она прорвала его блестящую красную кожуру с одной из сторон и лениво выглянула из получившегося отверстия. Однако вместо того, чтобы выбраться наружу, она повернула голову и вновь начала работать челюстями, прогрызая себе новый путь в ином направлении.       Первым, что Кас увидел, когда этот дурманный сон наконец-то соизволил отпустить его, был стоявший на его прикроватной тумбочке пакет с красными спелыми яблоками.       - Нормальные люди приносят в больницу виноград, - проворчал он, начав тереть глаза свободной от капельницы рукой. Кажется, во сне он перелег набок, так что теперь ему потребовалось совершить над собой некоторые волевые усилия, чтобы вновь оказаться на спине. Голова по-прежнему была явно против этой идеи.       - Нормальные люди не выключают свой мобильный за несколько дней до важной операции, - парировал спокойно Чак. Он сидел в дальнем кресле, которое стояло практически у самого входа в палату. На этом месте обычно сидел Габриэль, делая бесконечные пометки в своем блокноте, но сейчас ни его, ни Анны нигде видно не было. Не было в палате и Дина, что заставило Каса против воли нахмуриться, неловко сжав левой рукой край больничного одеяла.       - Я никому не хотел говорить.       - О, от этих слов мне, по-твоему, сразу должно стать легче? – по-прежнему сохраняя спокойствие, ответил Чак. – Решил тут помереть по-тихому, пока никто не видит?       - Нет, решил сторговаться с судьбой на личный комфорт, - фыркнул Кас. – Но вы приехали и сорвали мне торги, так что я теперь даже и не знаю, как буду выкручиваться из этой сделки. Кстати говоря, где все?..       - Ты всех достал своим бурчанием, дружище, - с каменным лицом сообщил ему Чак, прежде чем рассмеяться. – По крайней мере, твоя сестра успела мне об этом пожаловаться, когда заходила сюда. Я так думаю, что все уже давным-давно спят – пятый час утра, как-никак.       - Тогда ты почему все еще не спишь?.. – слегка растерянно переспросил Кас, обводя глазами палату в поисках часов.       - Режим сбился, - повел плечом Чак. – Плюс три порции кофе. Плюс, сейчас моя очередь здесь сидеть.       - Очередь?       - Очередь, дорогуша, - насмешливо ответил он, скрещивая руки на груди. – Чтобы ты никуда не сбежал от нас еще раз. На второй раунд поисков тебя по всему штату, боюсь, меня уже может не хватить. Мне и первого хватило по самое горло, знаешь ли.       Кас виновато потупился. Несмотря на слова Дина о том, что Чак не на шутку обиделся, обиженным он не выглядел. По крайней мере, Кас не чувствовал в нем его типичной отстраненности, которую тот проявлял каждый раз, когда дулся. Тем не менее, совесть уже запустила в него свои когти и как следует сжала в своих лапах. Он действительно не должен был поступать так эгоистично, прикрываясь своей болезнью. Не такое уж это хорошее оправдание, как оказалось.       - Не грузись так, - вновь фыркнул Чак, внимательно наблюдая за его реакцией. – Я уже проклял тебя на всех языках, какие смог вспомнить. Мы квиты. Да и, сказать по правде, я не уверен, как сам бы поступил в подобной ситуации. Но я, конечно же, еще долго буду припоминать тебе это предательство. Для профилактики рецидивов, так сказать. Хорошо все-таки, что Лиза переживает за ваши отношения больше, чем вы сами, не правда ли?       - В любой другой момент я бы попросил тебя держать свою девушку в узде, - вздохнул Кас. – Впрочем, я не уверен, что не попрошу тебя об этом и сейчас.       - Надо было поднимать эту тему, пока второй идиот был здесь, - с притворным разочарованием протянул Чак, расстроено ударил кулаком по подлокотнику кресла.       - Поговорим об этом, когда я закончу свой курс терапии, лишусь волос, нескольких фунтов веса и всяческого желания поддерживать сексуальную жизнь, - неожиданно зло ответил Кас прежде, чем успел как следует продумать свою реплику. Однако вытянувшееся лицо его лучшего друга заставило его довольно быстро прийти в себя. – Извини. Кажется, Анна была права на счет моих хороших манер, которые удалили вместе с опухолью.       - Дружище, у тебя дырка в голове, тебе можно злиться без причины, - снисходительно отмахнулся Чак от его извинений. – Но вот для первой части у тебя туговато с оправданиями. Лечение еще не началось, а ты уже решил, что все закончится плохо. Это не тот настрой, с которым люди бросаются на бой с болезнями.       - Другого у меня нет, - как можно спокойнее постарался ответить Кас, попытавшись на этот раз сдержать себя в руках. – Почему я, по-твоему, не хотел ему ничего говорить?..       - Потому что ты идиот, - прервал его Чак размашистым жестом. – И извини, но я бы на самом деле предпочел обойтись без лишних подробностей, дружище. Тем более, что о таких вещах тебе совсем не со мной нужно говорить.       Кас уязвлено умолк, поджав губы.       - Я сейчас твоего дружка имел в виду, - вздохнув, продолжил его лучший друг. – Ты бы видел, в каком состоянии он к нам приехал. Непонятно было, кому он больше хочет голову открутить: нам - за то, что не дозвонились до него раньше, - тебе – за то, что не позвонил ему вообще, - или самому себе – за то, что… ну уж не знаю, за что конкретно. У него был богатый выбор причин в тот вечер. Загадкой оставалось то, как он вообще доехал до нас изначально – наполовину пьяный, наполовину взбешенный. Наверняка штрафных квитанций на его имя прибавилось в тот вечер. Когда мы ехали сюда, Лиза половину дороги за руль его не пускала. Я бы и оставшуюся половину его не пускал, но мы оба порядком устали от его нытья о том, что мы плетемся, как черепахи.       - Это нормальная реакция на неожиданную неприятную новость, - пробормотал Кас, вновь начав нервно теребить край одеяла левой рукой. – Он не успел все как следует обдумать и…       - Обсуждай это с ним, - вновь перебил его Чак. – И я говорю так не только потому, что сыт по горло вашей гейской драмой. Хотя и это тоже, уж извини, дружище. Я говорю так еще и потому, что это твой единственный способ узнать наверняка, что он сам думает по этому поводу. Все-таки это не совсем та область, в которой стоит строить догадки.       Кас продолжал молчать, опустив взгляд. Всем своим видом он показывал, что стоить догадки для него предпочтительнее, чем обсуждать насущные проблемы в попытке их разрешить. Чак в ответ на это только устало глаза закатил.       - Впрочем, как знаешь, Кас – дело твое, - вздохнул он, нехотя поднимаясь со своего места. – Пойду, спущусь к автоматам. Принести тебе чего-нибудь?       - Нет, спасибо.       Пожав плечами, Чак вышел из палаты. Наступившая в палате тишина сразу сделалась какой-то… стерильной на вкус. Она пока не давила на уши, но и приятным переживанием явно не была. Кас разочарованно вздохнул, не понимая, почему держать себя в руках вдруг стало для него такой проблемой. Было ли это действительно последствием операции (во что поверилось бы, честно говоря, с большим трудом) или же это просто такова его реакция на во всех смыслах свалившийся ему на голову стресс?.. Вне зависимости от ответа, подобное поведение Касу не очень-то нравилось. Но и сделать с собой он пока ничего не мог, что только приводило его к еще большему раздражению. Очевидно, что этот замкнутый круг необходимо было как-то прервать.       Подходящий предлог не заставил себя долго ждать – не успел Кас и заскучать толком, как дверь вновь тихонько приоткрылась. Еще немного и собственная палата начнет напоминать ему проходной двор. Осторожно вошедший в его палату Дин выглядел почти виноватым, когда встретился с ним взглядом.       - Я тебя разбудил?.. – он аккуратно прикрыл за собой дверь и в несколько шагов достиг самого ближнего к койке стула – того самого, на котором он сидел несколькими часами ранее. Кас едва поборол желание покачать головой. От привычного жеста оказалось совсем не так просто отделаться, как ему хотелось бы.       - Нет, я уже не спал, - негромко ответил он, когда Дин замер сбоку от постели. Его неловкое переминание с ноги на ногу заставило Каса испытать удивление. Он недоуменно выгнул бровь. – Что-то не так?..       - Разрываюсь между желанием попросить тебя подвинуться и страхом дергать тебя лишний раз, - честно ответил Дин, ухмыляясь. – Держаться за руки это, конечно, круто, но…       Он не смог закончить свою мысль, потому что его прервал шелест простыней. Кас медленно сполз вбок, стараясь как можно меньше тревожить повязки на голове, и приподнял край одеяла в приглашающем жесте. Дин, однако, проигнорировал этот жест и улегся на одеяло сверху, аккуратно закладывая одну руку под свою голову и поворачиваясь набок. Свободной рукой он собственнически обнял Каса поперек груди и уперся подбородком в его плечо. Кас чувствовал, как чужое теплое дыхание щекочет кожу на шее. Он чувствовал приятную тяжесть чужой руки, обнимавшей его. Но его подсознание упорно считало, что чего-то не хватает.       - Извини, что я оставил тебя одного – пришлось пойти уладить кое-какие дела, пока ты спал, - пробормотал Дин куда-то ему в шею. Звуки его голоса заставляли топорщиться короткие волоски на затылке, посылая вниз по позвоночнику тонкую волну мурашек. – Зато я успел попасть в душ, так что теперь со мной вполне можно находиться рядом.       - Ты и до этого был вполне ничего, - хмыкнул Кас, накрывая его руку, лежащую у него на груди, своей ладонью.       - Я три дня был в дороге, детка, ты шутишь? – фыркнул Дин, покосившись на него с шутливым недоумением. Но Касу вдруг резко стало совсем не до смеха – он понял, чего именно не хватало его подсознанию все это время. Он нахмурился и сосредоточенно уставился прямо перед собой, пытаясь принюхаться. – Эй, все в порядке?..       - Кажется, я перестал различать запахи, - разочарованно пробормотал Кас.       Оставалось надеяться, что это было единственным, чего он лишился.