Малфой и Поттер

      «Он защитил меня, спас», — звенела мысль в голове Харли. Она плотнее укуталась в плед и спустила с подоконника ногу. Морозная ночь застыла на улице в ярком лунном свете. В спальне было тихо. Однокурсницы крепко спали, пока Харли разглядывала холмы, покрытые снежной глазурью.       «Почему он это сделал? Может, это просто часть какого-то плана?»       Её лоб упёрся в ледяное стекло.       В последнее время она боялась спать. Вернее, боялась снов, которые возникали во время ночного отдыха. Они были туманными, призрачными, странными. Такими, какими и бывают обычно сны. Но образ, возникающий в них… Драко приходил в них каждую ночь, как на урок по звонку. Приходил и подолгу смотрел. Его тяжёлый, прожигающий насквозь стальной взгляд был такой непонятной силы, что казалось оставлял на теле порезы. Но Харли его терпела, чувствуя, как внутри вскипала кровь от присутствия слизеринца в этом эфемерном пространстве.       Девочки жаловались ей, что по ночам она странно стонет и мешает им спать. Потому Харли и решила либо вовсе не спать, либо ложиться поздно и засыпать так крепко, чтобы ни один сон не прорвался в подсознание. Но это практически никогда не срабатывало и она забеспокоилась. Особенно когда однажды с её губ сорвалось: «Драко…». Услышав произнесённое имя Харли проснулась и испугалась — вдруг кто-то из девочек заметил это? Осмотрев спальню, она всё-таки решила, что никто ничего не услышал.       Не спалось не только ей. Драко застыл у окна, глядя, как лунный свет равномерно лёг на застывшую поверхность чёрного озера. Он думал о своём последнем разговоре с отцом. Тот давно заметил странное поведение сына. Драко почти всегда молчал во время их бесед о предстоящих переменах в волшебном мире, редко отвечал на письма длинными развёрнутыми строками, в основном ограничиваясь лишь краткими фразами. Люциус, хоть и выглядел надменным и эгоцентричным в глазах многих волшебников, безмерно любил сына. Да, он требовал от него соответствия своим высоким стандартам, но, тем не менее, всегда беспокоился, если вдруг что-то не так. Тем более на фоне того, что предстояло сделать Драко. Поручение самого тёмного лорда! Честь для семьи Малфоев!       Вот только сам Драко в последнее время перестал разделять восторг отца. Его непреодолимо тянуло на сторону врага. К ней… К зелёным, чарующим глазам. К растрёпанным вороным волосам. Столько всего хотелось бы ей сказать, признаться. Чувство притяжения было такой силы, что даже ненависть, бывшая основой их отношений, стала выветриваться куда-то прочь. Но противоречия всё же рождались в сердце слизеринца. Долг перед семьёй или она? Впрочем, на взаимность Драко особо и не надеялся, учитывая годы вражды. Хотя и заметил, что в последнее время, когда он сталкивался с Харли на уроках, в коридоре или в большом зале от взгляда безумно любимых глаз уже не веяло презрением.       Да. Именно любимых. Драко давно понял природу своих чувств. Всё просто, если хочешь быть с человеком рядом, обнимать его, защищать. Если готов атаковать каждого, кто посмеет претендовать на него, авадой кидаврой, значит это уже влюблённость. Сладкая и пленящая, которая всё меняет внутри. Каждую клеточку, каждый атом, и что самое главное — самого человека.       Полнолуние в ту ночь было такое же, как и сейчас. В ночь после бала, когда он хотел как-то отомстить, нагадить, поиздеваться. Тогда Драко впервые был к Харли так непозволительно близко и сорвал поцелуй — самое лучшее воспоминание за тот год. Хоть он и пытался долго это отрицать.       Драко пригладил волосы на затылке и вспомнил, как неделю назад пытался пробраться на вечеринку к Слизнорту. Зачем? Просто хотел посмотреть, с кем туда пошла Харли. А ещё увидеть её, посмотреть на неё в платье, которое подчёркивало цвет её глаз...       Сердце переполняли сильные чувства. Они проникали в самую глубину и взрывались там тысячами фейерверков. Они мешали спать, потому Драко и стоял один в тёмном коридоре.       Внезапно что-то внутри… Какая-то странная мысль ударила Драко в голову. Она говорила, что нужно пойти к выручай-комнате. Парень не мог понять, откуда она вдруг появилась и почему так настойчиво звенит в голове. И всё же решил ей подчиниться.

***

      Сотни старых и не очень предметов стояли в непонятном порядке и давно уже покрылись слоем пыли. Интересно, как относится выручай-комната к тому, что её используют так, как в мире магглов используют чердаки — для свалки старого хлама? Харли привыкла, что обыденные для волшебного места вещи очень часто имеют сознание. Как палочка или меч Гриффиндора. Может и у выручай-комнаты оно есть?       Она покинула спальню около часа назад, когда её окончательно стало клонить в сон. Страх, что сокурсницы узнают про то, что ей всё время снится Драко Малфой, заставил её искать себе другое место для сна. И выручай-комната как нельзя лучше подходила для этих целей. Здесь хоть была кровать — единственный предмет не покрывшийся пылью. Даже простыни не воняли сыростью. Видимо комната пожелала помочь выспаться безумно уставшей от всего девочке.       Но Харли не успела заснуть. Как и во сне, перед ней возник Малфой. Он незримо прошёл в комнату и направился к высоким окнам, где стояла кровать, а после в темноте различил блеск круглых очков, в которых отражался блеск лунного света.       Увидев его, Харли оторопела. Что мог забыть Малфой ночью в выручай-комнате?       — Что ты здесь делаешь? — строго сказала она и почувствовала, как вспыхнули щёки.       — А ты, Поттер? — на автомате ответил Драко.       Образ гриффиндорки, сидящей на кровати в одной лишь пижаме и школьной мантии поверх неё, заставил его громко сглотнуть.       Над ними нависла тишина. Привычные колкости не выстреливали, и оба почувствовали себя неловко.       Сердце Драко начало сходить с ума. Оно и так каждый раз при виде Харли выдавало нездоровый пульс, а теперь и вовсе колотилось так, словно Драко бежал марафон. Видеть её сейчас здесь было невыносимой пыткой. Ведь Драко знал — она ни за что не будет с ним. Он для неё ненавистный враг, вечно причиняющий неприятности.       — Может ты уйдёшь? — внезапно потребовал он, не в силах терпеть незримое расстояние между ними.       — Не собираюсь я никуда уходить! Ты, Малфой, пришёл позже, вот и проваливай сам.       Харли не понимала, что для Драко это невыносимо. Видеть её каждый день и не иметь возможности выразить свои истинные чувства, а не притворную ненависть. А сейчас он еле сдерживался, чтобы не накинуться на неё и воскресить воспоминание о сладком поцелуе.       — Я хочу остаться тут! — возразил он.       — Ладно. Тогда я уйду, — отчеканила Харли.       Она недовольно шмыгнула носом, соскользнула с кровати и направилась было уже к выходу, как вдруг произошло то, чего она никак не ожидала.       Драко ухватил её за капюшон мантии и притянул к себе. Как только её спина оказалась прижатой к его груди, он сказал умоляющим тоном:       — Стой! Не уходи…       Его руки обвили Харли, а носом он уткнулся в её волосы и сделал, наверное, самый глубокий вдох в своей жизни, наполняя лёгкие сладким ароматом любимого человека, к которому наконец появился доступ.       — Ты что делаешь, Малфой?! Отстань от меня, придурок! — запротестовала Харли, пытаясь высвободиться из этих пут.       Но всё бесполезно. Руки Малфоя держали её крепче дьявольских силков, не давая вырваться и сбежать прочь. В этот момент Харли пожалела, что оставила палочку в спальне.       Она брыкалась и металась. Чувствовала, как леденящий душу страх смешался с чем очень тёплым, возникшим от такой близости с Драко, и судорожно соображала, что же ей делать.       Его рука скользнула по её шее, убирая в сторону волосы и затем кожу словно что-то обожгло. Это были его губы. Он ласково, еле прикоснувшись, поцеловал бледную шею, чем на секунду обездвижил Харли.       «Опять издевается», — решила она. — «Хочет меня унизить! Как тогда после бала!».       — Зачем ты это делаешь? — надтреснуто произнесла Харли. — Чего ты хочешь от меня добиться? Мало издевательств было за эти годы?!       Но Драко её не слышал, он развернул её лицом к себе, продолжая при этом крепко держать. Томный взгляд прошёлся по подбородку, по шее, по скулам, а затем встретился с зелёными глазами, похожими в свете луны на драгоценные камни.       Сердце Харли учащённо забилось. Её трясло от противоречащих друг другу мыслей, сталкивающихся в голове. Драко был для неё так дьявольски красив и притягателен, но при этом пугал и отталкивал, что Харли просто трясло. А ещё ей было обидно, что действия, которые обычно проделывают друг с другом влюблённые, он делает с ней из желания помучить.       Он прильнул к ней ближе и очередным поцелуем накрыл сначала лоб, затем щёку, затем уголок губ. Очки оказались снятыми и отброшенными в сторону. Харли уже даже не волновало, куда они отлетели и разбились ли. Её тело поразила дикая дрожь, бъющая даже в голову. Она продолжала попытки сопротивляться напору Драко, но сонный уставший организм не давал этого сделать, всё большя обмякая в сильных руках.       — Отпусти меня! — простонала Харли. — Я знаю, на чьей ты стороне. Мы будем сражаться друг против друга и можешь быть уверен, всё это я вспомню, когда буду думать, каким заклинанием снести тебе голову!       Драко не волновали её слова, хоть и задели. Он смаковал каждое прикосновение, каждую секунду, что Харли была рядом. Он не смог… Не смог её отпустить в эту ночь. Сил сопротивляться своим желаниям не осталось. Только она… Только её руки, кожа, волосы, запах были самым главным. Тем, о чём он в тайне даже от самого себя мечтал больше всего на свете. Вот только ему не нравилось, что Харли до сих пор напряжена и явно твёрдо намерена сбежать при первой же возможности.       Драко нагнулся ближе и шепнул какое-то заклинание ей на ухо. Оковы сопротивления, держащие Харли, тут же развеялись, и она поняла, что не может продолжать сдерживать натиск.       — Как же… Ты ничего до сих пор не поняла, — шептал он, коснувшись носом её носа. — Я… Я… — Слова застревали в горле, не желая быть произнесёнными.       Их заменило действие. Драко впился в губы Харли, и в телах обоих словно что-то взорвалось. Какая-то энергия захватила их обоих в этот момент, вознесла, пробудила что-то новое внутри. Харли не могла сопротивляться, но она уже и не была уверена в том, что сделала бы это, если бы была возможность. Драко нежно целовал её, гладил по голове, забывался в этом поцелуе полностью. Он даже не заметил, что когда их языки случайно столкнулись друг с другом он издал тихий, еле слышный стон удовольствия, схватив Харли за голову.       Затем он прервал сладкую пытку и взглянул в её лицо. Харли ошарашенно смотрела на него большими глазами.       — Почему ты это делаешь? — снова спросила она.       Неужели она не понимает? Неужели до сих пор не смогла сделать выводы из всего этого?       Последовал новый поцелуй, уже более напористый. Харли упёрлась руками в грудь Драко. Сил сдерживать его напор не было, но это не означало, что она перестала сопротивляться. Поцелуй становился всё более откровенным и страстным, а она даже не заметила, как уже покорно на него отвечала, до сих пор не веря, что это происходит со слизеринским принцем.       Две полных противоположности, враждующие столько лет, слились воедино, во мраке ночного Хогвартса. Их никто не видит, никто не помешает. Здесь нет однокурсников, перед которыми нужно носить маску. Здесь чувства обнажены, здесь всё живёт по другим законам.       Рывок и мантия Харли расплывается в бело-голубом свете на полу. Она хватает руки Малфоя, когда он приспускает рукав пижамной майки, оголяя хрупкое девичье плечо.       — Драко… — она умоляет его. — Остановись, прошу тебя…       Он снова ничего не отвечает. Харли исступлённо выдыхает, когда он захватывает губами кожу на выпирающей ключице. До неё доходит, что он хочет сделать. Как хочет провести эту страшную и одновременно прекрасную ночь.       Драко срывает с себя школьную мантию, и она отправляется к мантии Харли, расплывшись таким же образом. Зелёное поглощает красное, прямо как душа Драко впивается жадной хваткой в душу Харли. Он подхватывает девушку на руки и валит под себя на белоснежные простыни. Заводит руки за её голову, заставляя пальцы переплестись. Поцелуями продолжает жечь зону декольте, нежно, ласково, не желая отпускать ту, кого называл грязнокровкой и шрамоголовой. Сейчас она его, и никому в мире он не позволит забрать её у себя. Никому, даже тёмному лорду.       Он снова отрывается от поцелуев, чтобы посмотреть в лицо своей любимой гриффиндорки. В глазах страх, грудь вздымается от неровного дыхания, сердце готово выскочить из тела и закатиться под один из пыльных шкафов. Почему она так боится его? Почему даже находясь под заклинанием пытается сопротивляться, прижав к груди тощие колени? Может сдаться? Может отпустить её?.. Нет! Если её отпустить, такого шанса может уже не представиться! Поэтому Драко быстро избавиляется от сомнений и, вдавливая Харли в матрас, неистово целует, практически до скрипа зубов. Он готов кричать в этот момент о своём счастье, пускай весь Хогвартс вместе с министерством и пожирателями знает, что он хочет быть только с Харли Поттер. Что она отныне и навечно принадлежит только ему.       Живот начинает сводить приятной судорогой, уходящей к низу. Мурашки от этого расплываются как ток по всему телу, заставляя каждую клетку в организме дрожать. Рука Драко опускается на грудь и нежно сминает её. Он с удовольствием отмечает, что кроме майки, на Харли больше ничего нет.       А она тем временем продолжает искать взглядом способ сбежать или закричать, хоть как-то остановить всё то, от чего печёт в районе живота. Так не должно быть! Она и Малфой — это уму не постижимо! Что скажет Рон? Что скажет Гермина? Как она после этого сможет жить?       Харли разрывало изнутри. Она с ужасом понимала, что и сама не особо хочет, чтобы вдруг всё закончилось, чтобы он ушёл, оставив её с невозможно сильным возбуждением и… разбитым на тысячи осколков сердцем. Но пусть лучше оставит сейчас, чем после всего того, что должно вот-вот случиться. Чтобы связь их на этом уровне не существовала. Чтобы потом не было больно.       Все эти мысли выбиваются прочь, когда рука ложиться на горячую ткань шорт. Драко только лишь несмело прикоснулся, а Харли уже чувствует что-то невозможно сильное там. Он закусывает мочку её уха и оттягивает резинку вниз. Большим пальцем он проглаживает выпирающую косточку и наконец слышит очень тихий, но такой долгожданный стон у своего уха. У Драко даже закатываются глаза — настолько ему невозможно приятно слышать его. Он продолжает свои действия в районе между ног, проникает под тонкую ткань, гладит пальцами необыкновенно шёлковую кожу, не спеша продвигаясь к самому заветному.       Когда пальцы Драко наконец прикасаются в самом сокровенном месте, с губ Харли срывается ещё один, более звучный стон. Драко тут же награждает её поцелуем в щёку и начинает ласкать влажное лоно.       Всё мысли о сопротивлении исчезают окончательно, и Харли сдаётся, позволяя себе уже иначе посмотреть на Драко. Она любуется им. Наслаждается тем, как к потному лбу прилипла пара светлых прядок, как ранее холодные глаза, смотрят с такой любовью, что становится трудно дышать.       Драко замечает перемену еёнастроения, и впервые она видит на его лице искреннюю улыбку. Он убирает руку из-под шорт и, схватив лицо Харли, вновь целует, проникая языком сразу внутрь.       Они оба привстают на кровати, целуясь и обнимаясь, сплетаясь руками. Драко не выдерживает и моментом освобождает Харли от майки. А она тем временем помогает ему освободиться от жилетки с эмблемой факультета и расстёгивает пуговицы на белой рубашке.       Драко вновь опрокидывает её под себя и рывком избавляется от рубашки. Шорты вместе с кружевным бельём летят туда же, куда и рубашка. Идеальное тело Драко прижимается к Харли, и она чувствует, что он уже давно ожидает самого главного. От звона пряжки ремня становится дурно. Неужели сейчас всё и случится? Неужели именно ему она подарит себя?       Драко поглаживает её по внутренней стороне бедра, намекая на то, что ноги надо развести. Харли послушно выполняет немую просьбу. Она чувствует, как горячая плоть прикоснётся к ней там и немного подаётся назад, испугавшись такого близкого контакта. Она смотрит Драко в глаза, и он видит, что ей страшно. Тогда он отвлекает её поцелуем, проходится рукой по волосам, поглаживает живот, делает всё, чтобы успокоить.       Но она всё чувствует. Чувствует, как естество Драко погружается в неё и давит на девственность. Харли зажмуривается и в этот момент Драко оказывается по-настоящему внутри. Она давится громким болезненным вскриком и хватает за него, как за спасательный круг в открытом океане.       — Тише… — шепчет Драко.       От ощущения теплоты и неимоверного жара у него начинается кружиться голова. Теперь она действительно его, окончательно и бесповоротно.       Его размеренные движения причиняют боль, и Харли хочется поскорее закончить эту пытку. Но боль постепенно растворяется и уплывает, заменяясь на такое наслаждение, о котором Харли могла читать разве что в женских романах. Она начинает стонать, живо и по-настоящему, от удовольствия, от чувства связи с Драко. Именно с ним и ни с кем другим. Эти стоны повергают того в приятный шок, заставляя немного ускорить темп.       Харли уже не просто стонет, а кричит, хватая Драко за сильные плечи.       Они утопают друг в друге, не желая больше ничего другого. Любовь захватывает их полностью, навеки соединяя. И уже не имеют значения никакие глобальные вопросы, только эта ночь то, что важно сейчас. Драко продолжает наращивать темп, обхватив Харли за талию и прижав к себе. Её громкие вскрики разносятся по всей выручай-комнате. Ей кажется что от наслаждения она вот-вот потеряет сознание. Особенно когда Драко входит ещё глубже и мышцы сами сжимают его там.       Пик удовольствия уже совсем рядом, его отголоски щекочут сознание, заставляя тело жадно поглащать каждый толчок.       ...Он наступил неожиданно и одновременно у обоих. Харли закричала так громко, ощущая заполненность и неимоверно взрывной оргазм, что в ушах у Драко зазвенело. Он излился полностью в неё и гортанно застонал, вдавливая в кровать.       Несколько минут они просто лежали, не решаясь двинуться. А потом...       Обессиленные, уставшие, но безумно счастливые, заползли под мягкое одеяло и обнялись. Слова были уже не нужны, всё было более, чем очевидно. Однако... Драко всё же решился сказать то, что было самой главной тайной в его жизни.       Он прислонился к уху Харли и шепнул:       — Я…Тебя… Люблю…