Мазохистка

«И это вовсе не потому, что я хотел сделать для нее что-то хорошее», - упрямо твердил я себе самому, поднимаясь по ступенькам лестницы. «Я просто сохранил честь выдающегося фехтовальщика, вот и все», - несмотря на этот внутренний монолог, который продолжался всю дорогу до дома, настроение у меня было, отчего-то, хорошее. Может, потому, что я впервые за долгое время действительно сделал что-то…достойное? Как бы то ни было, я открыл дверь и вошел в свою комнату, стараясь не обращать внимания на расположившуюся на моей кровати брюнетку. Краем глаза я отметил, что она прочитала довольно-таки толстый томик «Техники» почти до середины. Стараясь скрыть свое удивление – сам я осилил эту книгу лишь за месяц, помнится – я прошел к шкафу, разделся до брюк и ушел в ванную. Я вспомнил свою сегодняшнюю схватку и ощутил приятное чувство, что день прожит не зря. Прежде чем я опомнился, я заметил, что напеваю какую-то идиотскую итальянскую песенку из своей юности. Ее пел смазливый, жутко популярный даже за границей, тип, и странно, что эти незатейливые строчки отложились в моей памяти: «E' chiaroadesso Ora riesco ad essere me stesso Nella vita tu sei il mio successo Io che con l'amore Non ci avevo preso mai, Davvero mai La vita è sapereche Dovunque sei, dovunque vai Se hai dei perché o sei nei guai Mi chiedi aiuto Se non ce la fai E capisco di amarti non me l'hai chiesto Ma il mio posto è con te»*. Когда я вышел, девушка сидела на кровати с книгой на коленях, провожая меня полувопросительным взглядом. Я понял, что она хочет что-то спросить, но, очевидно, не решается. - Ты что-то хотела? - Да, - она благодарно улыбнулась моей догадливости, - можно мне тоже принять ванну? - Наверное, - неопределенно бросил я. Она протянула мне запястье, я достал ключ и открыл наручник. Однако девица не поспешила скрыться, а все сидела на кровати, покусывая нижнюю губу. «Да Господи! То ведет себя как нахалка, то скромницу строит, что за…?!» - Женщина, почему ты все еще здесь? - Я просто… понимаете… девушки принимают ванну долго, а я так давно не… - Да хоть живи там, не утопись только! – буркнул я, вытирая голову полотенцем, девушка перевела на него взгляд, и я тяжело вздохнул. «Я, вроде, в шоу экстрасенсов не записывался…» - Тебе нужно полотенце, я понял, свали уже мыться, я не собираюсь до ночи ждать, пока ты оттуда выйдешь! Девица радостно кивнула и скрылась, наконец, в ванной комнате. «О, Мадонна, за что мне это?!» Переодевшись, я направился в прачечную, все еще напевая про себя: «La vita è avere te Vederti assorta E scordarmi di me Guardarti sai mi calma giа Quando alla fine qualche cosa non va E capisco perché Se ti vedo esisto Non c'e gusto senza di te E' chiaro adesso Quando litighiamo e sto nel giusto Quando dico vado e invece resto E' perché son certo Che con te la vita è»**. Уверен, что перепутал куплеты местами, но меня это как-то мало волновало. И вообще, я хотел отделаться от этой прилипчивой песни, а она, будто назло, все отчетливее звучала в моей голове. Я решил, что женщина, скорее всего, еще намывает себя, и решил перекусить. В столовой, кроме меня, никого не было, и через десять минут я обнаружил себя, мычащим проклятую песню вслух. «Да чтоб тебя, отвяжись уже!» Доев в тишине, я вернулся в комнату, но девица еще не вышла – за дверью стояла странная тишина, изредка прерываемая громким всплеском и удовлетворенными вздохами. Не желая думать о том, что там происходит, я кинул полотенце на кровать, закрыл комнату на ключ и ушел в гостиную. Расположившись на большом диване, вытянув ноги, я блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь одиночеством. «Счастье-то какое! Может, мне теперь здесь спать?.. Хотя… Вот еще! Чтоб какая-то женщина выгнала меня из своей же комнаты! Нет уж, - я сладко зевнул, - но как же хорошо спать одному». Я не заметил, как провалился в сон, но на диване, все же, было немного непривычно, поэтому через час я проснулся и сонный поплелся в комнату. «Твою мать!» - все, что вырвалось у меня, когда я увидел полотенце все так же лежащим на кровати, а дверь в ванную - закрытой. Тишина сменилась звуком работающего душа. «Ну, хоть на том спасибо», - я закатил глаза и устало повалился на постель прямо в одежде. Но и тут расслабиться мне не дали – в дверь настойчиво постучали, и я, чертыхнувшись, пошел открывать. На пороге стоял один из моих людей, протягивая мне какой-то листок. Пробежавшись по строчкам заспанными глазами, я вернул отчет, в котором говорилось о возникших в ходе миссии проблемах, и имелся запрос о дальнейших действиях, и сказал: «Отдайте Луссурии, там его людей больше, чем моих. Но я бы на их месте шел до конца, надо дожать этот мусор». Парень кивнул, и я закрыл за ним дверь, надеясь, что хоть на этот раз меня никто больше не побеспокоит. Как же. Не прошло и пяти минут, как в дверь снова постучали. «Да чтоб вас всех!!!» Мне показалось, что я открываю эту злосчастную дверь ключом уже в пятидесятый раз. Увидев выражение моего лица, вернувшийся парень сглотнул и попятился. - ВРОООООООООЙ, НУ ЧТО ЕЩЕ?! - П-п-п-пр-ро-сс-стите, кап-питан, н-но господина Луссурии нет на месте, а ответ нужен прямо сейчас. - НУ ТАК ПУСТЬ В ЛЕПЕШКУ РАСШИБУТСЯ, НО ДОБЬЮТ ЭТИХ ГРЕБАННЫХ ИДИОТОВ! – Я с силой захлопнул дверь, отчего она чуть с петель не слетела, снял с себя рубашку, засунул ее в шкаф и лег на кровать, не намереваясь больше никого впускать. Мое подсознание, с некоторым опозданием, но все же оценило воцарившуюся в комнате тишину. Звучно зевнув, я нехотя разлепил глаза и констатировал: «Вышла, наконец». Собирался констатировать, однако я не договорил, едва взгляд мой сфокусировался на следующей картине: открытый шкаф, на дверце висит мое полотенце, виднеется женская ножка, и мелькает моя белая рубашка. Полный негодования, я воскликнул: - ВРООООЙ, ЖЕНЩИНА, ЧТО ТЫ ЗАБЫЛА В МОЕМ ШКАФУ?! Я резко поднялся с кровати, намереваясь пресечь на корню попытки шарить в моем гардеробе. Девушка развернулась ко мне лицом, я уже схватил ее за руку, но тут глаза мои разглядели еле прикрытые особенности женской фигуры. Секунда, что я стоял, не в силах отвести взгляд и вообще что-либо сделать, показалась мне вечностью. Понимая, что еще немного, и я покраснею как какой-то мальчишка, я отпустил ее руку и отвернулся. Стараясь незаметно прочистить горло, я негромко, но резко сказал: – Застегнись. - Простите, просто у меня нет одежды, а я не хотела то же самое оде… - затараторила девица. - ДА ПОНЯЛ Я, ЗАСТЕГНИСЬ! – Все внутри меня мгновенно вскипело, и я даже не понял, почему. - Я… не могу. Я не левша, в отличие от Вас, - тихо ответила девушка, и я вспомнил про бинты на ее правой руке. «Ну отлично!» Сдерживая раздражение, я нехотя повернулся, благо она додумалась соединить края рубашки, и стал застегивать пуговицы, чувствуя себя полным идиотом. «Чем я занимаюсь? Я что ей, дворецкий?!» - однако я понимал, что для своего же блага мне лучше поскорее покончить с этой проблемой. Я присел на одно колено. «И с чего это вообще меня так взволновало? Что я, баб голых не видел, что ли?!..» Нужно признаться, что отчасти это было правдой. Я никогда не видел голой девушку, которая не должна быть голой «по долгу службы». Весь мой опыт в данном вопросе сводился к общению с женщинами, продающими свое тело. И одно дело, когда тебя встречают на пороге публичного дома, еле прикрытой, не оставляющей даже полета для фантазии. И совсем другое – когда девушка, которую ты все время наблюдаешь одетой, пусть и в недлинную сорочку, вдруг оказывается совсем рядом, оголенная, одетая в твою же не застегнутую рубашку, и, кажется, одно лишь твое желание, неосторожное движение, и… Я резко оборвал сам себя, пока мысль эта не зашла слишком далеко. Однако пальцы предательски соскальзывали, не желая слушаться. - Черт, как же я их на себе застегиваю?! – выругался я, чтобы хоть как-то разорвать эту повисшую тишину, полную, словно вслух высказанных, догадок по поводу моей реакции на происходящее. Девушка так звонко и мелодично рассмеялась, что я рассердился. Мне показалось, что этот смех венчает мое поражение. Я вскинул голову, и она испуганно замолчала. Взгляд мой скользнул чуть ниже, на ее грудь, которую облепила намокшая ткань, и кровь прилила к моим щекам раньше, чем я успел себя успокоить. Я резко опустил взгляд, пытаясь справиться с последней пуговицей: – Нашла, что выбрать! - В смысле? – не поняла девушка. – Рубашка как рубашка. – «Ну не стану же я тебе говорить, что не так в твоем прикиде. А то еще подумаешь, что меня это волнует». - Ой. – «Ага, доперло, наконец». - Вот именно! – В голове моей начали возникать, невесть откуда взявшиеся, развратные картинки, оттого миссию «застегни последнюю пуговицу», похоже, можно было считать заранее провалившейся. Однако я с каким-то дьявольским упорством продолжал свои попытки снова и снова.- А какого черта ты вытиралась моим полотенцем? – поинтересовался я, стараясь хоть как-то отвлечься от мысли, что под рубашкой совсем ничего нет, а я сейчас сижу с лицом на уровне ее бедер. - Проклятая пуговица, чтоб ее! - Вы спали и не услышали, как я Вас звала из ванной. Я выглянула и увидела, что полотенце у Вас в руках, подошла… - Моя фантазия услужливо предоставила мне сию картину во всех подробностях. - ЧТООО?! – Ощущая, как горят щеки, я совершил ошибку, подняв голову. Увидев манящие округлости, я почувствовал, как уже теряю над собой контроль. - Я пыталась вытащить его из Ваших рук, но Вы упорно не отдавали. Тут я заметила полотенце на кресле – не ходить же мне голой, в самом деле! – Едва она сама произнесла это вслух, терпение мое лопнуло. - Да черт бы побрал эту пуговицу! – Я оторвал эту гребанную пуговицу, и в этот момент,в который раз за день, раздался стук в дверь. И все бы ничего, если бы она не открылась.«Какого черта?! Я что, забыл закрыть ее на ключ?» На пороге возник Луссурия, радостно вопящий сокращенное на японский манер мое имя – сколько раз ему говорил не называть меня так! Он окинул нас взглядом, на лице его промелькнуло удивление, смешанное с разочарованием. Подмигнув, он пообещал зайти попозже и закрыл дверь. Мы с девицей одновременно уставились друг на друга, и я понял, о чем подумал Луссурия. Похоже, девушке в голову пришла та же мысль – она залилась краской, и мы синхронно отвернулись друг от друга. «Ну и ладно, может хоть этот педик ко мне клинья, наконец, подбивать перестанет…», - я тяжело вздохнул и лег в постель, надеясь, что уже до утра. Не тут-то было! - А Вы дверь не хотите закрыть? - *****! – не сдержался я. В, наверное, триста пятидесятый раз поднялся с постели и пошел закрывать дверь на ключ. – И как она вообще оказалась открытой? - Да пока ты там мылась, я уже три раза успел зайти и выйти из комнаты! - Значит, память дырявая? – «Так бы и вырвал этот ехидный язычок!» - Закрой рот и спи, – бросил я, укрываясь одеялом. «Наконец-то! Неужели я сейчас…» - Скуало. – «Боже, ну что еще ей от меня надо?!.. Стоп… откуда она знает, как меня зовут?» Мне понравилось, как она произносит мое имя. - Что? - И все же… почему я здесь? – «Твою мать, да почему тебе это так интересно-то?! Или ты думаешь, что я тебя увидел и решил спасти, и теперь еще подкатывать к тебе буду? Чертовы женщины!» - ЖЕНЩИНА, ДА ТЫ ЗАДОЛБАЛА! ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ. ЖИТЬ РАСХОТЕЛОСЬ? НУ, ТАК СКАЖИ – Я К БЕЛУ ТЕБЯ ОТВЕДУ. - Нет, просто… почему Вы спасли меня? Какой Вам толк от меня? Я не понимаю. – «Вот, так и думал. Вы меня спасли. Пффф, бред». - Ты – Ринальди, - я думал, что надо просто что-то ответить, и она отстанет. - И что? - А то, что Ринальди были под опекой Варии. Мы отвечаем за наших подчиненных. – «Ну, как – отвечаем. Стараемся, чтобы не дохли чересчур». - Это что, мафиозный этикет? - Тебе не понять. - О, ну куда мне! – Я предпочел ничего не отвечать на ее колкости, так как иначе бы снова сорвался, а эта дуреха бы распустила мокроту, чего мне никак не хотелось. – Спасибо… Вам… - Я лежал с широко раскрытыми глазами, удивляясь этой смене тона. – Я думала, умру там. Мне и хотелось там умереть, особенно, после того, как… этот… он… - девица осеклась, не решаясь затрагивать, по-видимому, болезненные воспоминания. Я вспомнил могилу ее брата, и меня словно что-то подстегивало ответить на ее благодарность. - Не за что, - бросил я. И тут же добавил, чтобы не обольщалась: – Но если ты сейчас же не заткнешься, я сам тебя прикончу, усекла? - Хорошо. Спокойной ночи, – ее голос звучал до странности мелодично, когда она не язвила. Эти слова еще некоторое время эхом отдавались в моей голове, пока я не заснул. С утра я решил первым делом пойти к Луссурии, чтобы спросить, чем закончилась, в итоге, миссия. Бросив взгляд на спящую девушку, я уже подошел, чтобы надеть на ее руку наручник, однако вдруг подумал, что это ни к чему. Видимо, девице стало жарко во сне, и она откинула одеяло. Вид ее тела в моей рубашке был до безобразия притягательным, и я поспешил выйти из комнаты, придумав Луссурии еще одно поручение. - Ты отправляешься вместе с женщиной в магазин, - заявил я тоном, не терпящим возражений. - Отлично, я давно хотел взять себе выходной, чтобы отправиться на шопинг! – воскликнул довольный Луссурия. Я закатил глаза. – Я так и знал, что между вами двумя что-то возникнет. - ВРООООООООООЙ, ЕЩЕ ОДНО ПОДОБНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ, И Я ОТРЕЖУ ТЕБЕ ГОЛОВУ! - Да ладно тебе, Ску, зачем делать из этого тайну? Вы очень даже неплохо смотритесь! Я подошел к этому идиоту и в бешенстве взял его за грудки. - Я сказал. Еще одно подобное… - Да ладно, ладно! Какой скрытный! Не хочешь афишировать – не надо, - обиженно протянул парень. «И что я, в самом деле, надеялся на адекватную реакцию?..» Захватив у одной из горничных платье, мы с Луссурией поднялись на второй этаж. Мы подошли к моей комнате, и черт меня дернул перед тем, как открыть дверь, постучаться. Я это сделал лишь для того, чтобы не застать опять эту несносную женщину полуголой, но вот для Луссурии это стало очередным доказательством нашей связи. Он заулыбался как последний идиот, и мне стоило больших усилий никак не отреагировать на это. Распахнув дверь, я бросил девушке платье и сказал ей собираться в магазин. Луссурия, конечно же, начал с ней сюсюкаться, и мало что не сболтнул, что обладает пламенем посмертной воли, стимулирующей регенерацию. «Давай-давай, все секреты мафии еще ей расскажи! Вот альянс-то обрадуется, если ее схватят». От этой мысли мне стало неприятно, я знал, что альянс уже развернул операцию по ее поиску, и их люди методично прочесывают всю Италию. «Черта с два вы ее получите!» - подумалось мне, и на губах возникла привычная улыбка. Когда девица ушла в ванную переодеваться, я начал наставлять Луссурию, чтобы он по доброте душевной не упустил ее из виду. В итоге парень заявил, что возьмет с собой Бела. Отчего-то внутри меня все воспротивилось этому, но я молчал, не зная, как объективно возразить его решению. «Опять ведь подумает, что я ревную, или еще что-то в этом духе. Черт бы с ними, не станет же псих наш резать ее у всех на глазах. Ведь не станет?..» Когда они уехали, я сел в кресло, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Воспользовавшись выпавшим случаем, когда никто не станет мне мешать, я начал разбирать скопившиеся отчеты подчиненных. Примерно через час я поймал себя на том, что думаю о названном девушкой имени. «Рена Ринальди. Красиво звучит, хоть и масло масляное». Песню исполняет певец Nek, записана в 2000 году: * - Сейчас понятно, Теперь мне удается быть самим собой, В жизни ты — это мой успех, Я тот, кем любовь Не овладевала никогда, Серьезно, никогда Жизнь — это знать, что Ты всюду, где бы я ни был, Если у тебя есть некие вопросы, или у тебя неприятности, Ты попросишь помощи, Если сама не справишься. И я понимаю, любить тебя ты не просила, Но мое место – рядом с тобой ** - Жизнь — это обладать тобой, Видеть тебя задумчивую И забывать о себе, Смотреть на тебя, знаешь, меня уже успокаивает, Когда что-то идет не так, И я понимаю почему, Если я вижу тебя – существую, Нет наслаждения без тебя Сейчас понятно, Когда мы ссоримся и я прав, Когда я говорю, что ухожу, но вместо этого остаюсь, Это потому, что я уверен, Что с тобой жизнь существует