Мазохистка

{Wayne Murray, Timothy Fleet, Lana McDonagh - Nightfall} Жизнь с Гаммой была очень... "правильной" - казалось, именно о таком и мечтают все девушки с самой юности, о заботливом и внимательном рыцаре, который готов защитить тебя от всех опасностей. Это стремление защитить (совершенно не понятно, от чего) вкупе с каким-то его очевидным внутренним надломом меня порой озадачивало, даже немного пугало, но мужчина все списывал на то, что все еще переживает по поводу аварии. Он мягко улыбался, и все мои тревоги рассеивались. Да, мне было с ним очень комфортно, он заботился обо мне, но совершенно не давил и не торопил к сближению, да и, чего скрывать, был очень хорош собой - право, я порадовалась, что у меня отменный вкус на мужчин. Однако же было во всем этом что-то не то, неправильное будто конкретно для меня, словно я привыкла к чему-то совершенно другому. Но я вытряхивала из головы все подобные мысли, ощущая себя неблагодарной - мало того, что я осталась жива после страшной аварии, на мне ни единого шрама (что меня также весьма озадачивало), у меня прекрасный мужчина, который не бросил, выхаживал все эти два месяца и теперь ведет себя как настоящий джентльмен. О чем еще можно мечтать? Однако же количество странностей и вопросов в моей голове множилось с каждым днем. Например, Гамма постоянно увиливал от ответа, когда разговор заходил о том, чем он занимается, и даже спустя месяц после моего пробуждения не торопился выпускать меня на улицу. Мы жили в небольшой, явно холостяцкой берлоге, в которой не было и следа от моих вещей. А еще иногда он смотрел одновременно на меня и будто сквозь меня, словно видел какого-то совершенно другого человека. Особенно заметно это начало проявляться после того, как я шутливо спросила у него, не знает ли он, что я собиралась делать со своими волосами до аварии, поскольку у меня уже заметно отросли корни, а красный цвет смылся. Гамма пригласил на дом мастера, который после разговора с ним постриг до плеч и покрасил мои волосы в родной цвет, а затем собрал боковые прядки сзади. Нет, в целом мне понравилось, но тот взгляд, которым мужчина на меня после этого посмотрел... Не в силах больше выдержать эту недосказанность, я не смогла промолчать. Я как раз стояла в ванной перед зеркалом, собирая с боков волосы, когда Гамма подошел сзади, разглядывая мое отражение. Он изредка позволял себе довольно целомудренные объятия, но тогда он обнял меня за живот, притягивая к себе, и уткнулся носом в шею, жадно вдыхая запах духов, которые недавно мне подарил. Он закрыл глаза и буквально сцепил зубы, тяжело выдохнув, и тогда я не удержалась: - Гамма, скажи мне честно, что произошло до аварии? - Он вопросительно взглянул в мои глаза, отражающиеся в зеркале. - Я вспомнила, что ты постоянно извинялся за что-то, пока я была в коме. И я вижу, как тебе тяжело, но не понимаю, почему. - Я положила свои руки поверх его в ободряющем жесте, будто подталкивая к ответу. - Не беспокойся, даже если это что-то плохое, я обещаю, что все пойму, - я поморщилась, ощутив нечто сродни дежавю, но быстро тряхнула головой, прогнав наваждение, - мы ведь поссорились перед этим, правда? И я уехала расстроенная и поэтому попала в аварию, да? Поэтому ты винишь себя? В этом нет твоей вины, это наверняка снова я во всем вино... вата, - головная боль начала пульсировать в висках, сигнализируя о том, что я приблизилась к чему-то опасному, к запретной теме. "Не нужно это вспоминать". Гамма нахмурился, крепче обнимая меня. - Что за глупости ты говоришь, ты ни в чем не виновата! Скорее, это я не досмотрел, я не выполнил свой долг, я должен был защищать тебя... - От чего? - От всего. Я должен был защищать тебя от всего, я не справился, я... - Гамма, - я развернулась к нему лицом, - ты ведь обычный человек, ты не можешь всего предусмотреть. Пожалуйста, перестань заниматься самобичеванием. Раз у нас появился еще один шанс на счастье, я не хотела бы копаться в прошлом. {Zella Day - Ace of Hearts} Я смотрела в его глаза, и там в глубине появилось что-то новое, какой-то проблеск надежды, будто его вдруг осенило, он произнес: - Ты права, это шанс. На этот раз я все сделаю правильно. Прости, что цеплялся за прошлое, - он наклонился и прижался губами к моим губам. Буквально мимолетно, но я вся вспыхнула. Я ведь говорила, что он очень привлекательный? "Да, в моем типаже", - подумалось мне, и что-то цепляло в этой мысли, что-то болезненное. И чтобы выкинуть это из головы, я не нашла ничего лучше, чем самой прижаться своими губами к его. Да, целоваться он умел, да так, что все внутренности перевернуло с ног на голову, а внизу ощутимо потянуло. Однако что-то назойливо внезапно заверещало в моей голове, требуя прекратить. Я заглушала это сколько могла, но все же сдалась, смущенно отстранившись. - Прости, я немного сбился с курса, - прерывисто дыша и прижимая меня к раковине, произнес Гамма, снова склоняясь к моему лицу, - мы торопимся или нет? - Я не знаю, - я все еще не могла смотреть ему в глаза, - это так... - Непривычно? - Да. - Я давлю? - Нет... - я все же подняла лицо, и буквально утонула в этих темно-серых глазах, казалось, что это настолько знакомо и правильно, вот только... разве не были они чуть светлее? - Нет. Но не превышай скорость, - я улыбнулась, и он улыбнулся мне в ответ, снова беря мои губы в плен. "Мужчин, которые так целуются, нужно объявить вне закона", - подумала я, плавясь от желания, прижатая сильными руками к мускулистому телу. И казалось, стоит мне лишь намекнуть на близость, как она произойдет, и скорее всего это будет просто феерично, прекрасно, нежно... Но что-то сдерживало. И я совершенно не понимала - что. Он мой мужчина, я его женщина. Да, я ни черта не помню, но за все это время он ни разу ни словом, ни делом меня не обидел, наоборот - только заботился и оберегал. "Неужели я была такой целомудренной? А было ли у нас до этого? Может, еще нет, и поэтому я так торможусь? Или я чего-то ждала? Признания в любви? Любила ли я его? Ведь он так мне ничего и не рассказал". Столько бестолковых мыслей пролетало в моей голове, пока тело не желало думать ни о чем, кроме возможного слияния. Что-то изнутри подталкивало меня на это, будто это действительно был шанс, причем и конкретно мой тоже, начать все заново и совсем иначе. И только я практически решилась, задавшись законным вопросом, разве я кому-то что-то должна, как Гамма произнес нечто, поразившее меня словно молнией: - Кажется, я в тебя влюбился. Да, я ничего не помнила, но в этот момент я совершенно точно знала, что никто и никогда не говорил мне такого, настолько открыто и честно, настолько доверительно, без какой-то тяжелой и мучающей меня предыстории. Темные тени было поднялись из глубины моего сознания, желая утащить меня на дно, но я послала их к черту. Прильнув к нему всем телом, я обхватила его шею руками, и Гамма подхватил меня под ноги, усадив на край раковины. Я гнала все смутные ощущения из прошлого, вся порывисто отдаваясь ласке сильных рук, внимательно изучающих мое тело. - Милая, ты меня без ножа режешь, - тяжело дыша, произнес мужчина, отстраняясь, видимо, чтобы не пересечь черту. - Даже не собиралась, - ответила я, глядя ему прямо в глаза и скидывая с него черную куртку. - Ммм, а кто-то собирался не превышать скорость, - усмехнулся Гамма, подняв вверх руки, чтобы помочь мне снять с себя белую майку. Оглядев его прекрасно сложенный торс, я выдохнула, заметив лишь: - Видимо, придется тебе меня оштрафовать. - Это теперь так называется? - с улыбкой спросил мужчина, подняв меня под ноги и двигаясь в направлении спальни. - Это называется реабилитационный курс по восстановлению памяти, - засмеялась я, оказавшись на широкой кровати и протянув к нему руки. - Таких воспоминаний у тебя еще не было, - шепнул он мне на ухо, снимая с меня кофту. Сразу стало как-то волнительно и немного стеснительно. - Мог бы и не говорить, - шутливо-обиженно ответила я на это, на что Гамма рассмеялся. - Теперь я буду стесняться. Пошел прочь, - я замахнулась на него кофтой. - Нет-нет, сеньорита, Вы уже пересекли двойную сплошную, поздно давать заднюю, - посмеиваясь, сказал он, нависая надо мной и умопомрачительно целуя. - Хочешь, я включу музыку? - Я кивнула, покусывая нижнюю губу. - Смотри, целый плэйлист для занятия любовью. - Ты не помогаешь! - легонько пихнула я его в бок, на что Гамма снова рассмеялся. - Перестань, кто и должен здесь волноваться, так это я, - мужчина поцеловал меня в плечо, отложил телефон, и в беспроводной колонке заиграла песня. Он поцеловал меня в шею, спустился ниже, к ямочке между ключиц, затем еще ниже, попутно расстегивая мой лифчик, а я слушала слова, чтобы побороть волнение. И чем больше я вслушивалась, тем сильнее мне казалось, что эта песня про меня. Я была так поглощена этой музыкой, что сама не поняла, когда стеснение меня покинуло. И пусть у меня внутри ощущение, словно я от чего-то бегу, закрывая по пути все двери и сжигая мосты, если есть лишь такой способ их сжечь, я готова. Я кусала губы, у него дрожали пальцы. Но он держал меня так крепко и нежно одновременно, что я вся отдалась в его власть. Я на мгновение увидела тени прошлого и в его глазах, когда он оказался во мне, но он словно так же как и я хотел закрыть эту дверь. Мое тело дрожало как натянутая до предела струна, пока он покрывал его поцелуями и медленными, но сильными толчками проникал все глубже. Я стонала так громко, что наверняка слышали все соседи, но мне было глубоко плевать на стыд. Пока я в его руках, это правильно, так и должно быть, пока он сжимает мои бедра, такой и должна быть любовь, таким и должен быть секс. Он ловит взглядом каждое выражение моего лица, ловит губами каждый стон, каждый вскрик, ласкает пальцами каждый сантиметр моего взмокшего от вожделения тела. Разве может быть в этом что-то неправильное? - Сильнее, - шепчу я сбившимся голосом. - Возьми меня... сильнее. Да, я хочу больше. Мне это жизненно необходимо. Мне нужно что-то вытеснить из себя. Я хочу грубее, сильнее, глубже, быстрее. Я не понимаю. Сделай мне больно. Почти говорю это, но вовремя прикусываю язык. Песня звучит по кругу, сводя меня с ума. Он откликается на мою просьбу, наращивая темп, глядя мне в глаза, доводит меня до оргазма. Я плачу, когда кончаю, сама не понимая, почему, и он тянется рукой, чтобы стереть мои слезы. Странно, но они его совершено не удивляют. И я клянусь, что вижу, как он сдерживает свои.