Мазохистка

[POV Занзас] {Роман Рейн ft. СЛОТ - Тело} Даже с закрытыми глазами я смог бы безошибочно описать внешность женщины вплоть до мельчайших деталей, я смог бы обнаружить каждую ее родинку, читая их кончиками пальцев будто слепец. Просто потому что когда что-то тебе не принадлежит, каждый раз, как ты это видишь, пожираешь глазами, впитывая каждую черточку, выжигая ее в своем сознании, потому что знаешь, что кроме этих воспоминаний однажды у тебя ничего не останется. Я могу на ощупь найти каждый ее шрам, белеющий на и без того светлой коже, и сказать, где она его получила. Если бы я умел рисовать, смог бы по памяти воссоздать ее облик на холсте, не отличимый от фотографии. Бывали моменты, когда я проклинал четкость ее образа в своей памяти, потому как стоило лишь закрыть глаза и подумать о ней, и я словно видел Рену Ринальди прямо перед собой. И пусть я имел удовольствие наблюдать ее обнаженной лишь однажды, да еще и в будущем, этого хватило, чтобы запомнить абсолютно все. Вот и сейчас, я еще прижимал женщину к стене в прихожей, пожирая ее губы и трогая руками ее горячее тело сквозь тонкую ткань платья, а перед моим мысленным взором она уже была абсолютно голая. Впрочем, должны быть отличия между воспоминанием из будущего и настоящим. Минус пара татуировок, плюс пара килограммов. Минус пара шрамов, плюс размер в паре округлостей. И все же в общем и целом картина должна быть очень похожей, минус пара мгновений, и я наконец увижу ее воочию. Казалось, ничто было не в состоянии меня остановить в тот момент, хотя я нутром чуял, что обязательно что-нибудь да произойдет. Возможно, подсознательно я даже этого ждал. Если бы только не эта дебильная человеческая манера надеяться на лучшее, даже во мне она, оказывается, еще не подохла. Но тут у женщины таки сработал стоп-кран: - Подожди... - громко прошептала она, тяжело дыша и едва заметно сопротивляясь. И поскольку сопротивление было слабым, я решил сделать вид, что его не замечаю, и продолжил свое наступление. На несколько мгновений мне даже показалось, что моя тактика сработает, потому что женщина снова включилась в процесс, отвечая на мой поцелуй. Но нет, не прокатило. - Занзас! - она более ощутимо толкнула меня в грудь, разрывая наше единение. - Что на этот раз? - буркнул я, нахмурившись. - Скажи честно, в клубе была девушка... из эскорта, ты с ней спал? «Началось». Теперь стало очевидным, что та шмара слишком много трепала языком о том, о чем не следовало. И я мог бы все объяснить — что это было х*й знает когда, что я даже имени ее не помню, но тогда... Я бы окончательно ощутил себя загнанным в угол. С какого хера я должен перед ней оправдываться? Мы еще даже не переспали, а она уже кидает мне предъявы. Логично, что если я не трахаю ее, значит, трахаю кого-то другого, так уж устроена природа. И ей не обязательно знать, что я против этой самой природы пру как танк без каких бы то ни было вменяемых причин. Тем временем допрос продолжился: - Что ты делал эти три дня? - У меня были дела, - нехотя ответил я, искренне не понимая, что вообще заставляет меня открывать рот. - Какие? - Я промолчал, прожигая женщину недовольным взглядом. «Может, ей еще предоставить отчет-выписку подробную обо всех моих действиях?» - В тот день, когда мы встретились, ночью... ты заказал девочку? И снова я мог бы, конечно, все ей объяснить. Что девочку то я заказал, а толку. Но едва представил себе эту картину, аж зубы свело, будто сожрал что-то кислое. Нет, до такого я опускаться пока еще не готов и вряд ли когда-то буду. Ее глаза вдруг будто опустели, потускнели, и даже прежде, чем она произнесла свое «уходи», опустив разочарованный взгляд, я уже понял, что вот оно — то, чего я не хотел, но что неизбежно бы случилось. Казалось, будто она тупо искала повод, чтобы меня продинамить, и если бы даже всего обозначенного ею не произошло, она бы нашла сотню других причин. Не потому ли, что где-то глубоко внутри она все еще принадлежит другому? С другой стороны, с Гаммой ей это трахаться не мешало. Я мгновенно вскипел, разозлился до такой степени, что из горла рвалось одно лишь звериное рычание. - Рена, ты, *лять, серьезно? - Уходи, - слабым голосом повторила женщина, совершенно не сопротивляясь тому, что я от избытка эмоций встряхнул ее, схватив за плечи. Не знаю, что бесило меня сильнее — этот ее обреченный безжизненный вид или тот факт, что она тянула до последнего, чтобы меня обломать. - Ты совсем ах*ела? Вертелась всю дорогу на моем х*ю, и тебе совершенно пое*ать было на все, а сейчас меня нах*й шлешь? От этих слов она вдруг вскинулась, зло сверкая на меня глазами: - Ну, давай, ударь меня, если тебе полегчает от этого, только спать я с тобой все равно не буду! Перед глазами почернело, и я ощутил, как старые шрамы дают о себе знать — кожу на лбу и щеке стянуло, и все тело будто начало зудеть. На очень короткое мгновение, прежде чем я взял себя в руки, мне показалось, что я действительно ее ударю. Потому что слова ее прозвучали одновременно как мой персональный приговор и подтверждение худших опасений — будто только мне одному было отказано в доступе к ее телу. Будто я этого, черт побери, не достоин. Внезапно вместо злости накатила усталость, уже знакомая пустота заполнила все внутри, враз высосав все силы и желание продолжать как-то сопротивляться своей судьбе. {Зомб, kavabanga Depo kolibri - Hennessy} - Да пошла ты, - я отпустил ее плечи, будто решив вместе с этим перестать цепляться за все свои надежды, связанные с ней, - меня зае*ало кататься на твоих эмоциональных качелях. Я уже хотел уйти и, возможно, никогда сюда не вернуться. Хотелось в один миг оказаться максимально далеко от этого места, будто это могло бы как-то заглушить мое разочарование. Но женщина решила напоследок сыпануть мне на рану соли с перцем: - Я не виновата, что все, что тебе нужно от меня, это трах, и что ты даже подождать немного не в состоянии! «Немного?.. НЕМНОГО?!» - Да я ждал тебя пять сраных лет! - не выдержал я, так как попросту не мог смолчать на это абсурдное заявление. Женщина ошарашенно замолчала, уставившись на меня округлившимися глазами. Не хотел я это ей говорить, но теперь уж терять нечего. И дабы хоть как-то окончательно выразить свое недовольство и поставить точку во всей этой ситуации я выплюнул: - Идиотка е*аная. - Да пошел ты, - не осталась в долгу Рена. Естественно. Смолчать ведь выше ее сил. Но нет, последнее слово, *лять, будет за мной. - Сама иди! - выкрикнул я напоследок и хлопнул дверью со всей дури. Я не помню, как вернулся домой. Когда багровая пелена спала с моих глаз, я оказался сидящим бухим на полу и смотрящим в одну точку на стене. Отвратительно. У меня было то зае*анное и обессиленное состояние человека, который пять лет к ряду носил в ведре воду, дабы наполнить в один прекрасный день ею колодец, и только сейчас обнаружил, что это ведро, мать его, дырявое. И ржавое. А может, ведра этого и не было никогда, и все то плод его больных фантазий. У меня уже не было сил злиться. Кажется, по дороге я таки что-то разъе*ал. Или кого-то. Не помню. Помню, что по чему-то херачил со всей дури, но все будто в дурном сне. Жаль, от него нельзя будет проснуться как ни в чем ни бывало. Все казалось каким-то пустым и бессмысленным. То будущее, которое я видел своими глазами, оно теперь абсолютно точно безнадежно прое*ано. Тот самый эпизод, который двигал мною многие годы. Пи*дец просто. Какие-то пять (или двадцать пять) сраных минут перехреначили пять лет моей жизни. И все ради чего? Ради вот этой фразы: «Ну, давай, ударь меня, если тебе полегчает от этого, только спать я с тобой все равно не буду!» Или, может, ради вот этой: «Я не виновата, что все, что тебе нужно от меня, это трах, и что ты даже подождать немного не в состоянии!» Неужели все, что она разглядела в моем поведении, в моем отношении к ней, это просто желание ее вые*ать? Которое, несомненно, всегда присутствовало и первоначально даже занимало главенствующую роль. Но *лять, сколько раз я ради нее тормозил — тогда и сейчас — неужели до нее не могло дойти, что если бы я хотел, я бы давно ее поимел. Попросту зажал бы где-нибудь в углу и трахнул. Но нет же! А самое дебильное в том, что я ведь прекрасно видел, что она сама хочет, чтобы я это сделал, но нет, мать вашу, постоянно ей что-то не так — не одно так другое, не третье так десятое. На второй бутылке слабый голос в моей голове начал мямлить, что возможно, все же стоило ей объяснить. Что у меня ничего не было с этими шмарами. Что у меня уже вообще очень давно ничего и ни с кем не было. И именно это срывает мне крышу, когда я оказываюсь слишком близко к ее телу, поэтому я и не могу себя нормально контролировать рядом с ней. Узнай она об этом, наверняка все сложилось бы иначе. Вот только... мне что, каждый раз, когда она что-то там заподозрит, пришлось бы перед ней оправдываться? Если она не в силах принять меня таким, какой я есть, вместе с моим прошлым, стоило ли все это начинать? Может, без ее собственного прошлого, без всех этих воспоминаний, это попросту невозможно?