Мазохистка

«Мать твою за ногу!» - я с облегчением выдохнул, наблюдая боссово пламя посмертной воли стекающим по серебристым стенкам купола, окружившего нас со всех сторон. Я уже хотел собственнолично задушить эту несносную женщину, как сферу сотряс удар такой силы, что Рена, пошатнувшись, осела на пол. - Что происходит, женщина? Твоих рук дело? – спросил я, помогая ей подняться. - Понятия не имею, - ответила она, посмотрев на Занзаса. Я проследил за ее взглядом и понял, что дело плохо – босс был в той стадии бешенства, когда остановить его можно, лишь вырубив ударом дубинки по башке. Правда, никто и никогда не смог бы этого сделать, а посему он не успокоился бы, пока не прикончил нас обоих. – Занзас! – неожиданно выкрикнула женщина. – Прекратите! Пожалуйста! Мне очень жаль, что так получилось. Это все из-за меня, Вам не следует винить Скуало. Я… Я уеду завтра же, - вдруг произнесла она, шокировав меня этой фразой. «Что?! Куда это она собралась? И ей что, плевать, что я думаю на этот счет?» Тем не менее, Занзас, без передыху палящий из своих пистолетов по защищавшей нас сфере, остановился. Меня несколько удивило, что в таком состоянии его могут «образумить» какие-то там слова. - Что значит – уедешь? – после паузы спросил он Рену. Мне стало неприятно, что его это на самом деле волнует. «Стало быть, ты не просто «хочешь ее себе»…» Женщина выдохнула, и сфера, быстро уменьшившись в размерах, вошла в кольцо ее брата, развеяв мои последние сомнения по поводу ее природы. «Неужели все это время она обводила меня вокруг пальца? Пламя посмертной воли, да такое странное. Может ли быть, что она в самом деле засланная шпионка или…» - Он же - Ваша правая рука, и идет за Вами, несмотря на Ваш скверный характер – не обижайтесь. Я не хочу, чтобы между вами из-за меня… - она прервала мои размышления, в очередной раз убедив меня в их абсурдности. «Говорит так, будто мы друзья с ним закадычные», - мои руки непроизвольно сжались на ее талии, а Занзас, хмыкнув, отвернулся. – Я уеду сегодня, – тихо добавила она и, вырвавшись из моей крепкой хватки, выбежала из кабинета. Я решил было последовать за ней, как босс выстрелил в стену прямо перед моим носом. В коридоре послышался испуганный вскрик женщины. - Что, мусор, она так важна для тебя? – ухмыльнувшись, спросил босс, разглядывая пустой бокал на столе. - Не твое дело, тупой босс, ты чуть не задел меня! – огрызнулся я, не желая общаться с ним на подобные темы. - Присматривай за ней получше. Нельзя, чтобы такая сила ушла из Варии, ты меня понял? – неожиданно заявил Занзас, поразив меня подобной речью до глубины души. «Что это на него нашло?» - Хочешь сказать, что оставишь ее в покое? – не веря своим ушам, уточнил я. - Мне нужна просто баба для секса, - усмехнулся Занзас, однако в его темно-алых глазах мелькнул какой-то странный огонек, - а у тебя к ней что-то другое. – «С каких это пор Занзас начал увлекаться семейной психологией?» Я стоял, не в силах вымолвить ни слова, неприятно пораженный тем, что он так быстро раскусил меня. – Правда, ты ей не подходишь. Если она окажется в поле моего зрения в таком же виде, как в тот раз…и я буду так же пьян… - ВРООООЙ, ЧЕРТОВ БОСС, ТОЛЬКО ПАЛЬЦЕМ ЕЕ ТРОНЬ! – заорал я, вскипев от того, что понятия не имею, о каком таком «разе» он говорит, и что тогда между ними произошло. - Даже забавно видеть тебя в таком состоянии. Догоняй свою женщину, не то - убежит. И узнай, что за сила у нее такая, - босс потянулся к хрустальному графину с темно-коричневой жидкостью и вынул из него пробку. «Забавно ему! Сам-то не лучше ни хрена. Баба для секса ему нужна… ну-ну». Внезапно я понял, что теряю драгоценное время, за которое женщина может, в самом деле, покинуть замок. Однако выбежав из комнаты, я налетел на нее, стоявшую за дверью, сбив с ног. Я лежал на ней сверху, пытаясь прийти в себя, успокоившись, что она никуда не делась. Вдруг я понял, что разговор с боссом не стал достоянием только наших с ним ушей. - Ты все слышала? – спросил я, отвернувшись и поднимаясь с пола. Я протянул женщине руку, помогая встать на ноги. - Ты не ранен? – взволнованно спросила она, пропустив мой вопрос мимо ушей и оглядывая меня с ног до головы. - Нет, он в стену стрелял. Надеюсь, ты не собираешься никуда уезжать? - Ты же знаешь, что мне некуда ехать, - Рена вздохнула и, подавшись вперед, обняла меня. Не привыкший к подобным проявлениям чувств, я некоторое время пребывал в замешательстве, но, пересилив себя, тоже заключил ее в объятия. И вдруг понял, зачем люди вообще обнимаются. Чтобы почувствовать, что этот человек все еще здесь, с тобой, рядом, а вот ты, ощущаешь его тепло, и волна облегчения проникает в душу, даря успокоение. - Зачем тогда такое говорить? – повинуясь неведомому порыву, я поднял ее на руки и понес в комнату. - Может, я хотела проверить твою реакцию, - женщина коварно улыбнулась, положив голову на мое плечо. - Глупость какая! – рассердился я, осознав, что снова проиграл в этой дурацкой игре. – Может, хватит уже пытаться меня на чем-то подловить? - А может, хватит уже делать вид, что я тебе безразлична?! – неожиданно громко воскликнула девушка. Я внимательно посмотрел ей в глаза и понял, что у нее это вырвалось случайно. «Неужели тебе все еще кажется, что ты мне безразлична? Глупая, глупая женщина!» - А я и не делал, - заметил я, отвернувшись. Женщина не сводила с меня изумленного взгляда до самой комнаты, а я удивлялся, что ее так поражает. Я ведь давно перестал быть объективным по отношению к ней и думал, что для нее самой это очевидно. - А теперь скажи мне, что произошло в кабинете? Выходит, все это время ты меня обманывала? – строго спросил я, опустив ее на кровать и усевшись рядом. - Я сама не знаю, что это было, честно. Со мной такое впервые! Я бы не стала тебе лгать! Я смотрел в ее глаза, пытаясь найти в них хотя бы намек на обман или простое утаение действительности. Однако ничего подобного в них не нашел и вынужден был отмести свои подозрения. - Странно, что ты сделала это без подготовки. - Что сделала? - Вызвала пламя посмертной воли. – Глаза Рены широко распахнулись от непритворного изумления. – Еще более странно – это его цвет. Ничего подобного не видел. Попробуй сделать это снова. - Х-хорошо, но… я даже не знаю – как. - А о чем ты думала в тот момент? – Я знал, что сила пламени зависит от решимости, и потому мне было интересно, как человек без подготовки смог его извлечь. Однако то, что она мне ответила… - Я… не могла позволить тебе умереть. Что такое? – тут же спросила она, заметив мою реакцию. - Думаешь, я не могу сам себя защитить? Мне не нужна помощь женщины! Это унизительно! – Злость просто переполняла меня. Мужчина должен защищать женщину, никак не наоборот! А тем более – когда дело касается меня. Гордость моя была ущемлена, и я стремительно падал в собственных глазах. - Что? Вот это я слышу вместо благодарности? – закричала Рена. – Вечно ты чем-то недоволен, по-твоему, я делаю это потому, что думаю, что ты сам не способен за себя постоять? – Она слезла с кровати и направилась к двери, но я молниеносно оказался рядом, прижав ее к стенке. - А зачем тогда ты это делаешь? Я не понимаю! Зачем ты показываешь мне мои же слабости? Зачем заставляешь вести себя так, как мне не хочется? Зачем пытаешься влезть мне в душу? – я сорвался на ней, с силой сжимая женские плечи. - Да потому что я люблю тебя, идиот! … … … «Что?» «Что???» «ВРООООЙ, ЧТО???» Мозг мой полностью отключился, и я остался бесконтрольно разрываем на части сотней самых разных эмоций. Я уставился на нее, ничего не понимая, чувствуя, как руки перестали сжимать ее плечи. Мне показалось, что время остановилось, и я застрял в каком-то вакууме, который, проникая, вытеснял все мысли из моей головы. Женщина опустила взгляд, сняла с плеч мои руки и, подойдя к двери, открыла ее. - Куда ты? – севшим голосом спросил я, так как даже двинуться с места не мог. - Пойду, прогуляюсь, - тихо ответила Рена и вышла, аккуратно закрыв за собой. Плохо помню, что со мной было, когда она ушла. Минут пять я все так же бездумно смотрел на стену перед собой, потом, повернувшись к ней спиной, сел прямо на пол. «Она меня любит», - первой мыслью моей стала констатация факта. А дальше я просто поймал себя на том, что не знаю, что это значит. Не представляю даже. «Любовь? Что это? Как это проявляется? Что при этом чувствуют?» Покопавшись в собственных воспоминаниях, я с трудом уловил нечто столь отдаленное, как любовь к родителям. Но это было так давно и погрязло под столькими смертями, хладнокровными убийствами, безжалостными «контрольными», что, казалось, это не имеет ко мне никакого отношения. А даже если и имеет, это все равно не одно и то же – любовь к родственнику и любовь к человеку, с которым тебя связывают отнюдь не родственные узы. «Возможно, я просто не способен на это». Почему я сразу попытался оценить свою способность любить, осталось для меня малопонятным, ведь следовало, наверное, понять, что при этом чувствует она. «Может, спросить у нее напрямую?.. Нет, опять все испорчу, а она заревет. Снова назовет меня бесчувственным чурбаном или… Бесчувственным… Наверное, это и есть – неспособность любить. Это она имела тогда в виду? И давно она испытывает ко мне эти чувства? Почему я не замечал ничего? Стоп, но если это настолько незаметно, как это вообще проявляется?.. Поэтому она так печется обо мне? Потому что любит? И что я теперь должен делать? Я не умею любить, а она поставила меня перед фактом, будто я тоже должен… нет, я спросил, а она объяснила. Опять мое самолюбие пытается выставить всех вокруг виноватыми. Но разве я сам виноват, что никого не люблю? Почему я вообще должен это делать? Я капитан Варии, черт побери! И привязанности мне вообще ни к чему. Пусть любит, раз хочет, я-то тут при чем? … Почему мне так… стремно сейчас? Будто я что-то из виду упускаю. А что если, на самом деле я… Нет, исключено. «У тебя к ней что-то другое»… Да пошли вы! Ничего у меня нет. И не будет. Я хладнокровен как… сама хладнокровность. Что за дебильное сравнение?! Черт, что-то она долго «прогуливается». Надо дать ей побыть одной? Или это снова бесчувственно с моей стороны? Бл*ть, на улице-то холодно, а в чем она вышла? В водолазке одной?.. Хотя, не маленькая же – зайдет в дом, если будет холодно… Бл*ть, она ведь не зайдет, так и будет мерзнуть, пока не сдохнет от упрямства!» - я даже не заметил, когда начал наматывать по комнате круги. Быстро подошел к шкафу, достал теплое пальто и вышел из комнаты. Она сидела на крыльце, обхватив плечи руками, погруженная в свои мысли, даже не заметив моего появления. «Так я и думал». Я накинул на ее плечи пальто и присел рядом. Теперь, когда она снова была близко, беспокойство сменилось тягостной неловкостью. Я буквально ощущал себя виноватым за то, что не могу ответить ей взаимностью, хотя вины в этом моей никакой не было. Так я думал. Тогда я сам ничего не понимал в собственных эмоциях. Не знал, что испытываю по отношению к ней. Наверное, было в этом, в самом деле, что-то ребяческое – отрицать действительность, спорить до хрипоты, настаивать на своей правоте, хотя ты уже знаешь, что не прав, чувствуешь это всем нутром, понимаешь, что факты против тебя, но что-то упорно не дает тебе с этим смириться. И правда была в том, что я не хотел любить. Мне было страшно. Я боялся узнать, что со мной станет, если я позволю себе попытаться это прочувствовать. Чисто инстинктивно я догадывался о природе этих эмоций, и весьма смутно, но подозревал о тех их семенах, что посеяны где-то глубоко в моей душе. Я отрицал их существование, ссылаясь на незнание, но интуицию сложно обмануть. И единственное, что мне оставалось – не дать им прорасти. Не дать захватить себя этой слабости, что, как ржавчина – лезвие, разъест меня изнутри, сделав мягким и податливым. Поражение. Я не хотел быть побежденным этой женщиной и своими чувствами к ней. - Пойдем в дом, а то ты в одной рубашке, - нарушила Рена молчание. – Простудишься, - она поднялась и начала отряхивать джинсы. Я все так же сидел, смотря себе под ноги. Раньше я бы накричал на нее, велев не относиться ко мне как к ребенку, но теперь, когда я знал о причине ее волнений о моем здоровье, ее немного навязчивой заботы… – Скуало, - позвала она. Я не отреагировал, все еще поглощенный тяжелыми мыслями. Неожиданно я почувствовал, как она обняла меня за шею. – Прости меня. – «Что?!» - Я не должна была этого говорить. Это было эгоистично и выглядит так, будто я жду чего-то от тебя взамен. - «Так вот что за штука эта любовь. Она извиняется за то, что призналась в своих чувствах, потому что думает, будто мне это неприятно. То есть когда… любишь… думаешь, в первую очередь, о другом, а не о себе. Нет, это точно не для меня!» - Но это не так. Ты вовсе не виноват, что ничего ко мне не чувствуешь. Пойдем вну… Бабац. Внутри что-то оборвалось и полетело вниз, увлекая меня за собой. «Вот так-то. Все за меня решила. Даже шанса не дала», - мне отчего-то стало на долю секунды обидно. Будто я кусок мрамора какой-то, хоть и хотел таким казаться. Наверное, это все природа человеческого отрицания – когда о человеке при нем что-то уверенно заявляют, он старается это опровергнуть, вот и я… - Я чувствую, - мой голос прозвучал неожиданно тихо, будто и не я это произнес. Женщина молчала. – Но не знаю – что, – честно признался я. И зачем-то вдруг начал оправдываться: – Никто никогда не говорил мне ничего подобного. И я никогда не говорил такого. И… - И не надо. С твоим видом деятельности, любые привязанности опасны, - Рена уперлась лбом в мой затылок, а я в очередной раз поразился ее самоотверженности. - Хорошо, что ты это понимаешь, женщина, – вздохнул я. – Я не хотел бы чувствовать нечто подобное. – Я решил не давать ей ложных надежд. - Если тебя что-то не устраивает… «То что? Можешь валить на все четыре стороны? И как я с этим справлюсь тогда?» - Нет, я все понимаю, - спокойно ответила она. Волна облегчения и самодовольства накрыла меня с головой. Я вдруг понял, что теперь, зная ее слабость по отношению ко мне, могу вести себя, как хочу эгоистично. И она все равно останется со мной. Потому что любит. Это длилось одно мгновение, после которого я схлестнулся в неравной схватке с отвращением к самому себе. Мне было тошно, что я хочу воспользоваться ее отношением к себе, ничего не отдавая взамен и при этом совершенно не мучаясь угрызениями совести. «Люби меня, а я тебя любить не буду, потому что не хочу, а ты все равно простишь, так как любишь. Ужас какой. Если это и есть любовь, она отвратительна! Не хотел бы я оказаться… на ее месте». Женщина поднялась, взяла меня за руку и потянула к двери. Я столкнулся взглядом с ее глазами, и мне показалось, что она все поняла – все, что я чувствую на самом деле, как мучаюсь, несмотря на то, что не показываю вида. Безразличие мое куплено муками совести, и теперь я вновь перестану спать по ночам, только на этот раз не от не нашедшего выход возбуждения. И неизвестно еще, что хуже.