Мазохистка

- Я потерял ее, - обреченно выдохнул я просто потому, что мне нужно было кому-нибудь это сообщить. Словоохотливый Луссурия внимательно наблюдал за мной, явно приготовившись меня выслушать. Он знал, что я продолжу свою исповедь. И я продолжил. - Понимаешь… с чего бы начать… ну, в общем, ты в каком-то смысле оказался прав. Ну, не то, чтобы прямо прав, просто я и она… мы… - Я знаю про вас, Ску, - решил избавить меня от мучений Хранитель Солнца. – Когда Занзас отправляет на тот свет сразу двоих подчиненных, значит, настроение у него ну очень плохое. И все прекрасно знали, что у него запланировано было на тот день. Так что переходи сразу к делу. – Парень огляделся по сторонам. – И, может, прекратишь держать меня на пороге? По меньшей мере, это невежливо. Тем более, тебе, очевидно, многое нужно обсудить, а я не хочу, чтобы у меня затекли ноги. - Ладно, входи, - вздохнул я, смирившись со своей судьбой. - Итак, начнем с того, - многозначительно произнес Луссурия, присев на софу, - что ты просто по-свински себя с ней повел. Я уже привычно раскинулся было на кровати, будто и впрямь на приеме у психолога, как вскочил, едва заслышав последние слова. - Нет, ее у меня нет, если ты об этом хотел спросить. – Я рухнул обратно на постель. – Но с утра она ко мне заходила и при всем желании не смогла скрыть следы от побоев. – Я поморщился. «Какие еще «следы от побоев», о, Мадонна?!» - Стыдно, Ску. Очень стыдно. – Я уже начал жалеть, что впустил его, ощущая себя третьеклассником, которого выговаривает классный руководитель. – Вроде бы взрослый, цивилизованный парень, а ведешь себя как… как… - Я предупреждающе на него посмотрел, - Ну, в общем, неважно. Неужели нельзя словами объяснить, что именно тебе не нравится?! Обязательно сразу руки распускать? - Да ты не знаешь ситуации! - Да какая разница! Нельзя, нельзя так вести себя с девушками. Тем более – с дорогими тебе девушками. При уходе которых ты начинаешь бегать по комнате как белка в колесе. Я закатил глаза. - Какая еще нахрен белка?! - Ну, ладно, может быть, я неудачно выразился. Плавать, как акула в аквариуме. Сойдет? Я прикинул и удовлетворенно хмыкнул. - К тому же, что плохого в том, что тебя поблагодарили за помощь? Я вот совсем не понимаю, что у вас там происходит, но… - Ах, она, стееееерва! – прорычал я, рывком поднимаясь с постели. – Что, вот так значит она сказала, да? Тупо сказала спасибо, а я ей – хдыщ по щеке. Вот так, да? Я, по-твоему, кто? Душевнобольной? - Ну… знаешь, Ску… - Тяжело вздохнув, я лег обратно. – Иногда ты ведешь себя не совсем уравновешенно. Если не сказать больше… - Правильно, я веду себя неуравновешенно, если меня вывести из себя! И для этого нужно сказать, как минимум, нечто большее, чем простое «спасибо». - Например, поинтересоваться, не случилось ли у тебя чего, - предложил Луссурия. - Правильно, не поинте… че? Господи, хватит ставить все с ног на голову! - Ты очень грубый, давай посмотрим правде в глаза. То, что Реночка так долго тебя терпит, уже заслуживает уважения. А то, что при этом она прониклась к тебе теплыми чувствами, вообще, если честно, не поддается никакому анализу. Я отвернулся к окну. Мне было неловко обсуждать с ним эту тему. Но мне вдруг стало интересно: - И… давно она… прониклась? – я постарался, чтобы это прозвучало, как насмешка. - То, о чем мы сейчас говорим, останется между нами, Ску. Поэтому и то, о чем мы говорим с ней, тебе знать не нужно. - Что?! – Я снова сел на кровати, сердито глядя в глаза, скрывающиеся за темными стеклами. – Что еще за врачебные тайны, психолог ты недоделанный?! - Ну, хорошо, тогда, думаю, и ей будет интересно услышать, что ты, такой весь холодный, не способный чувствовать, вдруг заинтересовался такими вещами, - приставив палец ко рту, весело проговорил Луссурия. - Проехали, - буркнул я, вновь принимая горизонтальное положение. - Итак, на чем мы остановились? Ах, да. Объясни мне, пожалуйста, что же так вывело тебя из себя, раз ты опустился до такого, что распустил руки. - Она… я… в общем, я сказал, что… - «Черт, как ни крути, я виноватым выхожу», - скрипнув зубами, подумал я. – Я сказал, что не хочу все это делать, поэтому и благодарить меня незачем. - Боже ж ты мой! – парень театрально всплеснул руками. – Скуало! - Давай без истерик, а?! – рявкнул я на него. - Ладно, - он прочистил горло. - И что же она тебе на это сказала? - Спросила. Зачем тогда я это делаю. - И зачем же? - Да чтоб я знал! Не перебивай меня, млин! - Хорошо-хорошо. - Ну… и спросила, какая мне от этого выгода. Вот я и вспылил. - Кхм… зная Реночку, она бы никогда такого просто так не спросила, - заметил Луссурия. «Да чтоб тебя, а!» - Не знаю. Тебе виднее, - глухо ответил я. - Не будешь откровенным, ничем не смогу тебе помочь. - Ладно, ладно, я сам задал ей такой же вопрос. Когда она мне раны обрабатывала. - Скуало, ты просто ужасный че… - Луссурия! - Извини, не сдержался. Итак, она показала тебе тебя же самого, и ты вышел из себя, правильно я понимаю? Я поперхнулся. - Выходит, ударить ты должен был себя, а не ее. «Проклятье!» - А я еще более чем уверен, что Рена тогда простила тебя уже минут через десять. - А вот хрен! Полчаса ждал, когда она лицом повернется, чтобы сказать ей… - Прости меня, я так виноват? - Еще чего! «Спасибо». - Хм… Итак, мой неуравновешенный, себялюбивый, не умеющий извиняться товарищ. Что же произошло потом? - Ничего стоящего внимания. Какая разница, что произошло потом? Ушла-то она из-за того, что я… ее ударил. - Неа. - Как это – неа? Я тебе говорю… - Я более чем уверен, что наша красотка покинула тебя вовсе не из-за рукоприкладства. Хотя я бы на ее месте отмутузил тебя в ответку. - Пошел ты. - Ладно, не хочешь говорить, что произошло потом, давай поговорим о том, что произошло до этого. - О чем это ты? – я вскинул бровь. - А ты не догадываешься? - Нет. - А если подумать? Я подумал. И ужаснулся. «Неужели и про это она ему рассказывает?» - Не знаю, о чем ты! - Да уж точно не о том, о чем ты подумал. Скуало Суперби умеет краснеть, вы только посмотрите! – хихикнул Луссурия. - ВРОООООЙ, ИДИОТ, Я ТЕБЯ СЕЙЧАС… - Успокойся, я говорил о признании. - Каком еще?.. А… ты об этом, - я уставился в окно. - Ты ощущаешь себя виноватым, а это уже хорошо. - Ничего я не ощущаю! - Ощущаешь, ощущаешь. Вот только признаться себе боишься. Я дернулся как от удара. - В точку, да? Подумать только! Она сама тебе призналась. А ты что? - А что я? Я ничего! - Вот именно. Так она и сказала. Сердце рухнуло куда-то вниз. Я принял сидячее положение. - Так… и сказала? - Да, так и сказала. – Луссурия внимательно на меня посмотрел. – А ведь ты совсем не «ничего». - А? - Знаешь, Ску, а я думал, ты похрабрее будешь. По крайне мере, похрабрее девочки, которая и жизни-то толком не видела с этим своим гиперзаботливым братцем. Самому-то не стыдно? - Ничего мне не стыдно! В чем еще она меня храбрее, я не догнал. - В осознании своих чувств, вот в чем! - Нет у меня никаких чувств, - как мог спокойно произнес я, глядя на носки своих сапог. - Зачем тогда я сейчас здесь? Раньше ты бы в жизни меня не позвал и не стал бы ничего вообще рассказывать. Ты что, ничего за собой не замечаешь? Не понимаешь, что волнуешься за нее сейчас? Будешь еще отрицать мне тут, что тебе ее не хватает? Разве тебя не задевает, что она ушла от тебя? - Отстань. Просто уйди, ладно? – попросил я, встав с кровати и подойдя к окну. - Дай мне побыть одному. - Да ты и так всю жизнь один! Никуда я не уйду, пока не вобью в твою упрямую голову то, что должен вбить! - И что же? Я сам ни хера не понимаю, ясно тебе или нет?! Я не знаю, что со мной происходит! Не знаю и знать не хочу, мать твою! Меня тошнит от того, что я все время о ней думаю! Я выкинуть ее из головы не могу! И хочу ее постоянно! А вот сейчас сижу и думаю, не сожрал ли ее гребанный медведь! - Ску… у нас не водятся медведи… - Да бл*ть, она же вечно неприятности на свою голову находит! Ради нее и медведь из зоопарка сбежит! - Уууу… - Работать не могу нормально, в висках вечно стучит! - В висках? - Да. Отдается. Вот… отсюда, - я нехотя прижал руку к груди, и Луссурия улыбнулся. - Ску. - Что? - Ты ее любишь. Меня словно битой по башке огрели. «Че…го?» Я стоял, открыв рот и глотая ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. Когда дар речи ко мне вернулся, я хрипло спросил: - Откуда ты взял такую ересь? - Я-то побольше тебя знаю в этом вопросе, уж поверь мне на слово. - Брешишь! - Хочешь, опишу тебе твои эмоции, когда она ушла? Сначала ты злился и ругал ее, на чем свет стоит. Потом уговаривал самого себя, что так будет лучше, все равно вам быть вместе не судьба. – Я подозрительно уставился на Луссурию, заподозрив, что тот сейчас меня разыгрывает, либо обладает даром телепатии. – Потом ты пожалел о совершенных ошибках. Потом тебе стало одиноко. А потом ты понял, что, возможно, никогда больше не увидишь этого человека. Ну как, я прав? От меня уходили парни, Ску, и это очень больно. Я скривился. «Вот этого ты бы лучше мне не говорил! И все же… как он угадал все это?» - И что? – как мог безразлично спросил я. – Это ничего не доказывает. - Упрямый до безумия, - покачал головой парень. – Хоть себе самому-то признайся, наконец. - Самому себе признаться в любви?! – опешил я. - Фффф, признайся, что любишь ее, дуралей! - ДУРАЛЕЙ?! - Ох, Скуало, ты ведешь себя как ребенок. Ты еще и вправду не созрел для серьезных чувств. Возможно… это действительно к лучшему, что Реночка от тебя ушла. Наконец-то она найдет достойного человека, готового нести ответственность. Выйдет заааамуж. Нарожает веселых ребетииишек. - ВРОООООЙ, ЗАТКНИСЬ НЕМЕДЛЕННО! – Я сам не заметил, как подскочил к офицеру, схватив его за грудки. Едва успокоившись, я его отпустил и вернулся к окну. – Я что, не достойный по-твоему? - Ты думаешь только о себе. Из всего, что я сейчас сказал, ты выцепил лишь это? - Зачем ей замуж? - А вот это уже не тебе решать. Она не твоя собственность, понимаешь? - ОНА МОЯ! – заорал я на него, не в силах выдержать всего этого. – МОЯ, ЯСНО ТЕБЕ?! ОНА САМА МНЕ СКАЗАЛА, ЧТО ХОЧЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО МОЕЙ! И ХРЕНА С ДВА Я КОМУ-НИБУДЬ ЕЕ ОТДАМ! - Не кричи, не кричи. Занзас услышит и… - Бл*ть. - Она хотела быть только твоей. Наверное, думала, что сможет помочь тебе оттаять, бедняжка. Думала, что ты умеешь чувствовать. Но ничего, первый любовный опыт чаще всего оказывается отрицательным. Зато теперь начнет все с чистого листа… - Ничего он не отрицательный! И ничего она не начнет. Никто ее не отпускал. - Ску, не будь таким эгоистичным. Раз не можешь полюбить ее, тогда отпусти. Пусть будет счастлива с кем-нибудь другим. - Я… не могу, - сознался я. – Не могу без нее. - Обещай мне, что это будут твои первые слова, когда ты найдешь ее! – после паузы проворковал Луссурия, явно довольный проделанной работой.