Мазохистка

      Как я и подозревал, первый же сон закончился ночным кошмаром. Занзас стоял напротив меня, прижав женщину к себе и приставив к ее виску пистолет. «Давай проверим, сколько она для тебя значит», - ехидно произнес он и выстрелил. Я резко сел на кровати. Холодный пот выступил на моем лбу. Я перевел взгляд на безмятежно спящую женщину и тяжело вздохнул. «Как только она проснется…» Неожиданно в голове созрела мысль, которую я до этого успешно гнал от себя: «Мне нужно исчезнуть из ее жизни, пока все не станет еще хуже». Поднявшись с кровати, я подошел к шкафу. «Ты приносишь ей одни лишь несчастья и боль. Прав был Луссурия, оставь ее в покое, она заслуживает чего-то большего…» Сгреб в охапку свои вещи и покидал в дорожную сумку, даже толком не глядя, что именно беру. Переодел брюки в джинсы, и тут заметил, что в шкафу осталась еще одна моя рубашка. Я снял ее с плечиков, а когда надел и начал застегивать, обнаружил, что последней пуговицы нет. Мне сразу вспомнилось, как женщина ходила в ней после нашей очередной бурной ночи по комнате, дразня меня и игриво улыбаясь, а я лежал на кровати, разглядывая ее голые ноги. «Почему ты не пришьешь, наконец, пуговицу?» - спросил я у нее тогда, на что она ответила: «Знаешь, за что я люблю эту рубашку? Она напоминает мне о том, с чего все началось. В частности, отсутствующая на ней пуговица. А если я ее пришью, то спутаю с любой другой, и вся ее магия исчезнет». С какой-то глупой и грустной улыбкой я снял с себя эту «волшебную» рубашку и повесил ее обратно в шкаф. Я посмотрел на женщину, по щеке которой скользил вконец обнаглевший солнечный луч. Взяв сумку, я подошел к окну, загородив собой свет, и невольно засмотрелся на пылающий багрянцем закат. «Нужно уйти сейчас, пока она еще спит. Пока не посмотрела в глаза, прося остаться. Пока не поцеловала, пока не… … Черт, я не могу! … Да и оставить ее в таком состоянии… С другой стороны, ей будет лучше без всех этих мафиозных разборок. Приставить к ней пожизненно человека из своего отряда. Спрашивая изредка, как там у нее дела…» - едва я это представил, сердце болезненно сжалось, пропустив удар. «Проклятье! Идиот, какой же я идиот! Все из-за моего гребанного желания никому не принадлежать. *баное чувство собственного достоинства, чтобы оно горело в аду! Все могло бы быть совсем иначе, будь у меня еще один шанс. Один-единственный, мать его, шанс!» - я взглянул на заходящее солнце, скатывающееся за горизонт, и уперся рукой в стекло. «Глупо просить о таком. Ведь чудес не бывает. Особенно для таких людей, как я». Не знаю, сколько я так стоял, погрузившись в свои тяжелые мысли, но чем дольше я раздумывал, тем больше убеждался в том, что не смогу оставить свою женщину одну. Во-первых, я не мог уйти, не попрощавшись, как бы глупо это не звучало. Не мог просто испариться из ее жизни, ничего не объяснив. Во-вторых, это было небезопасно – я не мог доверить охрану какому-то подчиненному, когда обстановка все еще оставалась напряженной. В-третьих,.. если бы из ее жизни исчез я, то, я на сто процентов уверен, в ней бы появился Занзас, ни хрена не спросив ее разрешения и наплевав на все неудобства, которые он бы ей причинил. Да, теперь я был абсолютно уверен в том, что он конкретно запал на мою женщину, так конкретно, что, думаю, она была его вторым по силе желанием после должности Десятого босса Вонголы. Неожиданно раздавшийся со стороны кровати шорох прервал мои размышления, заставив обернуться. Рена, поморщившись, потянулась рукой к голове. Я стоял, ожидая, что же она скажет, приготовившись к самому худшему. Но то, как она на меня смотрела, вовсе не походило на взгляд человека, испытывающего ко мне отрицательные эмоции. Более того, взгляд этот был наполнен нежностью. И вот она тянется ко мне рукой и зовет: - Скуало. - Ты как, женщина? – я подошел к кровати и присел рядом с ней на корточки. - М? А почему ты спрашиваешь? – совершенно, будто, не понимая, что я имею в виду, спрашивает она. «Что здесь происходит, мать вашу?..» - Ты что, ничего не помнишь? – решил я уточнить. - Нет… пока… моя голова… что-то случилось… но… «Возможно ли такое, что мне дали этот самый гребанный шанс?» - я никогда не был особо верующим, но в данный момент был готов начать верить во вмешательство сверху. Или снизу, учитывая мой род деятельности. - Не пытайся вспомнить! – я сжал ее руку, нахмурившись. «Теперь главное, чтобы она ничего не вспомнила», - получив такой подарок, я очень боялся его потерять. Тут Рена посмотрела в сторону окна и, видимо, заметила мою сумку, так как глаза ее широко раскрылись от неподдельного ужаса. - Ты… Т-ты собираешься меня бросить? – она резко вскочила на кровати. – Я вчера что-то не то сделала? Скуало? – «Боже, она когда-нибудь перестанет во всем винить себя?» - я закрыл глаза, тяжело вздохнув. Женщина кинулась мне на шею, как можно ближе прижавшись к моей груди, будто я собирался сбегать прямо сейчас. – Пожалуйста, не надо. Чтобы я ни натворила, я обещаю больше никогда ничего такого не делать! Я клянусь, только… - Рена, - как-то само собой получилось, что я назвал ее по имени. Потому что очень хотел, чтобы она прекратила, наконец, говорить глупости, от которых мне становилось плохо. – Дело не в тебе. - Тогда… п-почему ты хочешь от меня уйти? - Я… не собираюсь от тебя уходить, - выдохнул я. «В самом деле, особенно теперь, в этом нет никакого смысла». - Но сумка… - Я хотел. Но не могу, - я прижал ее к себе, чтобы, наконец, почувствовать, что она все еще моя. – Эгоизм мой не знает границ, - я горько усмехнулся. - Может, хоть объяснишь мне? – она начала перебирать пальцами мои волосы, шумно вдыхая, очевидно, пытаясь привести дыхание в порядок. Я никогда не любил, когда кто-то трогал мои волосы, и вдруг понял, что мне нравится, когда к ним прикасается она. Аж мурашки по телу. - Это к лучшему, что ты ничего не помнишь. Наверное, защитная реакция организма. В любом случае, будь уверена – я больше не допущу подобного. - Скажи. Пожалуйста. Я должна знать. - Нет. У тебя был нервный срыв. Я очень надеюсь, что ты ничего не вспомнишь, - я попытался отстраниться, чтобы взглянуть на ее лицо, но женщина словно тисками в меня вцепилась. «Боже, глупая, ну куда я от тебя уйду?» - Нервный… срыв? Из-за че… - она не договорила, неожиданно вскрикнув и схватившись за голову. - Что такое? – обеспокоенно спросил я, больше всего на свете боясь, что она все вспомнила. - Голова… раскалывается, - женщина повалилась на кровать, хмурясь и массируя виски. – Почему я танцевала с Занзасом? – все-таки задала она вопрос, на который у меня не было ответа. Иначе пришлось бы все ей рассказать. Я отвернулся, поднялся с колен и сел на кровать лицом к окну. - Я же сказал – не надо. Почему ты все время хочешь… - Исправить, - не дала она мне договорить. Я вздрогнул от того, что она произнесла именно это слово, вспомнив ее вчерашнюю реплику: «Я вечно хочу что-то исправить, и все только хуже получается…» – Хорошо, я не буду. Не буду вспоминать, - тяжело дыша, произнесла Рена. Я обернулся, внимательно разглядывая ее лицо: «Интересно, почему же она это решила? Неужели подсознательно чувствует, что там что-то ужасное?..» Женщина приподнялась на постели и поцеловала меня в щеку. – Пойду, умоюсь. - Стой! – я схватил ее за руку, вспомнив про грязное в крови платье и дурацкое колье с сережками. - Что? Нельзя умываться? - Посиди пока здесь, - я поднялся и ушел в ванную. Собрал все вещи, которые могли бы напомнить Рене про вчерашний вечер, в большой черный мусорный пакет. Когда вышел, женщина вопросительно взглянула на меня. – Можешь идти, умываться, - бросил я, подходя к двери. - Скуало, - мягко позвала меня женщина, - не бойся за меня. Я справлюсь. Я… стану сильнее. Чтобы быть с тобой, - она подошла ко мне, заглядывая в глаза. «И зачем же идти на такие жертвы? Зачем тебе это нужно?» - Без меня твоя жизнь была бы спокойнее, - с трудом выдавил я из себя эти слова. - Без тебя это была бы уже не моя жизнь, - она даже слегка нахмурилась. – Не надо сейчас так вести себя. Я не сломаюсь, я не… - Я знаю, - перебил я ее. – Просто мне самому неприятно все это вспоминать. – "Конечно, я же сказал, что эгоизм мой не знает границ". – Я сделал… неправильное решение. И руководствовался при этом… отнюдь не лучшими побуждениями, - едва я начал опять все вспоминать, как злость на самого себя чуть не вышла из-под контроля. - Хорошо, давай просто забудем, - она приникла ко мне, явно желая успокоить. И, надо признать, ей это удалось. Я вообще начинал подозревать, что эта женщина – мой личный сорт успокоительного. Ну, правда, она же еще обыкновенно была тем, что сильнее всего выводит меня из себя. И сильнее всего заводит. В общем, универсальная микстурка. – Сделал и сделал, раз я все равно ничего не помню. - Я жалею. Ты должна это знать, - сказал я, чтобы успокоить свою совесть и немного подстраховаться на случай, если Рена все-таки что-нибудь вспомнит. - Перестань, пожалуйста, винить себя. Я более чем уверена, что в итоге во всем виновата я. Наверняка, это была… моя идея, - женщина снова схватилась за голову, видимо, вспомнив еще какой-то момент. – Черт… как же… б-больно… - Думай о другом, переключись, - я обнял ее, прижимая ее за затылок, отчаянно желая как-то избавить ее от этих мучений, вот только совершенно не подозревая – как. Через несколько напряженных мгновений, она тяжело вздохнула и попыталась отстраниться. - Все прошло, отпусти, мне нужно умыться. Я разжал объятия, и Рена скрылась в ванной комнате. Я пошел выкидывать улики и, не найдя ничего лучше, попросту скинул мусор в окно. Когда вернулся, решил надеть-таки что-нибудь наверх. Открыл шкаф и вдруг заметил, как что-то тускло сверкнуло с нижней полки. Пригнувшись, я обнаружил, что в сумке женщины сбоку лежит какой-то небольшой предмет, размером с ладонь без пальцев. Поколебавшись секунду, я протянул руку, чтобы получше изучить свою находку, которая оказалась серебряным кубом с круглым отверстием на одной из граней. «МАТЬ ВАШУ!» - ошалело ругнулся я про себя, поняв, что же больше всего напоминает мне данный предмет. Не так давно информаторы добыли сведения о том, чем занимается один из аркобалено – Верде – и совпадение меня неприятно поразило. Сотни самых ужасных мыслей пронеслись в моей голове, слившись в одну очевидную истину: «Кто-то меня жестоко надул». Я готов был сломать гребанный шкаф и вообще разнести, к чертям, всю комнату от обиды и злости: «Повелся как последний дурак. Значит, она-таки шпионка. И все это время… Дурак, какой же дурак!» - я уже схватился за голову, бросив шестигранник обратно в сумку. И вдруг из-под сонма вполне себе логичных предположений выбилась одна и совсем нелогичная: «А что, если она не знает, что это?.. Ха, ну да, бред! Какой бред! Не знать и таскать в сумке такую вещь. Скуало, ты просто больной идиот! Доверчивый больной идиот…» Раньше я бы, ни на секунду не поколебавшись, устранил женщину, как только бы та вышла из ванной комнаты. А теперь… Что я мог сделать теперь? Оправдывать ее, смутно надеясь, что все это чистая случайность. Стечение гребанных обстоятельств. Я еще раз рассмотрел коробочку – кажется, так эта вещь называлась в отчетах, - и заметил, что на гранях все тот же герб, что и на кольце женщины. «Так это и есть… то секретное оружие, которое смогло бы повернуть ход войны?» Я все смотрел на куб, впав в некий ступор, не зная, как поступить дальше. «Она бы могла убрать меня уже много раз, если бы хотела», - неприятно было сознаваться в таких мыслях, но правда есть правда. «К тому же, Занзас с его гиперинтуицией наверняка бы все просек, а это значит… Но даже пусть так, почему она не сказала?.. С другой стороны, не рассказываю же я ей, что произошло вчера… Но…» Я понял, что сейчас женщина выйдет из ванной, и у меня всего два пути – сделать вид, что ничего не нашел, либо начать разбор полетов. Подумав, я, ввиду недавних событий, выбрал первый вариант, однако с некоторым отклонением – я забрал коробочку себе. «Если она шпионка или еще что… сразу заметит и захочет меня убрать». Решив так, я вовремя вытащил из своей сумки рубашку, так что когда Рена вышла из ванной, я как раз ее на себя надевал. Внимательно изучив выражение ее лица, я попытался оценить ощущение опасности, исходящей от нее, и вынужден был признать, что по моим ощущениям оно было равно нулю. «Хотя… вряд ли это можно считать объективной оценкой». Почему-то тут же все мои мысли на этот счет вытеснились тем, что я задался вопросом, как она себя чувствует, и не вспомнила ли еще чего из вчерашнего. Женщина приняла невозмутимый вид и подошла к шкафу, чтобы выбрать одежду. Я решил дать ей время, чтобы обнаружить пропажу, и сказал, что договорюсь об обеде. Поговорив с перепуганной прислугой в восточном крыле, я обнаружил в обеденном зале лишь Луссурию и Бельфегора. Мы обменялись многозначительными взглядами, и я уселся за стол, ожидая, когда кто-нибудь из них непременно что-то не спросит. Как я и предполагал, этим кем-то оказался Луссурия: - Скуало, как там Реночка? После всего, что случилось… - Как раз об этом, - перебил я его, посмотрев в лицо Хранителю Солнечного пламени, - она потеряла память. - Ши-ши-ши, принцесса ничего не помнит? – оживился Бел, на котором до этого лица не было. - Ничего. И если кто-то, - я выразительно посмотрел сначала на «принца», а затем на Луссурию, - что-нибудь ей расскажет… - я даже не стал договаривать, прекрасно зная, что они и так все поняли. - Не в интересах принца рассказывать принцессе о том, что… - парень как-то странно смолк и отвернулся. «Господи, как они меня достали! Найдите уже себе баб, наконец, мать вашу!» - Да, Ску, никто не будет говорить ей такие неприятные известия. Хотя… я до сих пор, признаюсь, не могу понять, как ты согласился на такое… - ВРООООЙ, ЕЩЕ ОДНО СЛОВО НА ЭТУ ТЕМУ!.. – я вскочил из-за стола, и тут в комнату не вовремя вошла служанка с подносом. Чайник полетел на пол, а когда я обернулся на девушку, то та чуть не последовала за ним. Еле поспевший подхватить девицу под локоть Луссурия, спас мой ужин от той же печальной участи. - Умеешь же ты производить впечатление на девушек! – заметил он, возвращаясь обратно за стол. Служанка трясущимися руками поставила передо мной какой-то салат, спагетти и суп из морепродуктов и поспешила скрыться, что-то промямлив про чай. - Сейчас придет женщина, и вы ни словом не обмолвитесь про то, что видели вчера, - немного успокоившись, сказал я. – Я сейчас прошу не для себя, а… - Просите? Больше напоминает приказ, - заметил Бельфегор. - Молчать. Если думаешь, что таким образом сможешь расположить ее к себе, то сильно ошибаешься, - сурово посмотрел я на парня. – К тому же,.. если ты… в общем, женщине от всего этого будет… - Я знаю. Принцессе не нужны болезненные воспоминания, так как она потеряла их от сильного шока, который пережила по вине одного безмозглого капитана. - Я скрипнул зубами от такой наглости, но промолчал. – Принц никогда не поставит принцессу в такое положение. Оставив его реплику без ответа, я принялся за суп. Я даже не заметил, как доел салат и спагетти, - еда показалась мне безвкусной, а гнетущее молчание в комнате травило душу. Однако все растущее беспокойство где-то внутри вдруг выплеснулось мыслью: «Странно, что-то она все не идет». Я, конечно, знал, что женщина долго собирается, но не до такой же степени! Я вскочил с места и выбежал из зала, сопровождаемый изумленными взглядами Луссурии и Бельфегора. Увидев Рену лежащей на полу возле шкафа, я почувствовал, как сердце остановилось в груди. Нащупав пульс на ее запястье и немного успокоившись, я понес ее на кровать. Я томительно ждал, когда она придет в себя, но этого все никак не происходило. Разволновавшись, я приложил ладонь к ее лбу и тут, наконец, женщина пришла в себя. Она рассматривает мое лицо некоторое время, а затем тянется указательным пальцем к точке между моих бровей, вынуждая меня перестать хмуриться. «Ох, женщина!» - Женщина, почему ты такая упрямая? – я убираю ее руку от своего лица и сильно сжимаю в своей. Я бы сжал ее до хруста костей, чтобы она поняла, как сильно я волновался. Женщина слабо улыбнулась такому моему проявлению чувств. - Я вовсе не пыталась ничего вспомнить. Просто я думаю о разных вещах, и воспоминания сами настигают меня. Я думала о Беле. – «Нет, это определенно начинает меня доставать. Может, убить его под шумок на какой-нибудь миссии?..» - Жаль, что мы с ним так и не поговорили… - Вы говорили вчера. - Значит, мы помирились, - она так радостно улыбнулась, что мысль об убийстве не показалась мне такой уж неправильной. - Но это не значит, что он тебе что-то расскажет, - сердито заявил я, смотря прямо в ее глаза. - Сам бы рассказал. Тогда головные боли бы прошли… - от одной мысли об этом я разозлился не на шутку, так что Рена поспешила добавить: - наверное. «Нет, ну вот зачем ей знать, что произошло, когда я сказал, что знать это совершенно ни к чему?! Вот почему она такая упрямая, черт побери?!» Видимо, лицо мое выглядело довольно сурово, ибо Рена начала успокаивающе гладить меня по плечу. Когда видимых результатов это не принесло, она забавно приподняла брови, чуть выпятив губы. - Ну, ладно тебе, хватит так на меня смотреть, - она приподнялась и чмокнула меня в губы. «Все ей шутки бы шутить. Привыкла, что вот так вот поцелует, а я и успокоюсь сразу. Вот хрен!» – Хм… вот, значит, как? – женщина запустила пальцы в мои волосы и снова поцеловала, но я не поддался на ее «уговоры». Тогда она игриво очертила языком контур моей нижней губы, одной рукой прижимая меня ближе, а второй невесомо касаясь шеи. Сколько бы я ни держался, она знала, что рано или поздно это подействует, ведь мне нравились прикосновения ее нежных пальцев, нравилось, что она так старается, чтобы я перестал на нее сердиться. Губы мои сами собой раскрылись, ибо я не в силах был больше сдерживать себя. Повалив женщину обратно на кровать, я забрался рукой под рубашку и поднялся ладонью по ее плоскому животу к груди. Подумав, я решил не действовать в агрессивной манере, как привык, и аккуратно сжал ее, похоже, немало удивив этим Рену, так как она даже прервала наш поцелуй, нахмурившись: - Что такое, женщина? – спросил я охрипшим от желания голосом. - Вот не надо, пожалуйста, обращаться со мной, как с фарфоровой куклой! Я смотрел на нее широко раскрытыми глазами, изумленный подобной фразой. «Странно, я думал, ей не нравится, когда я прижимаю ее к стене, действую грубо, а тут… Привыкла она, что ли?» - В смысле? – решил я, все же, уточнить, - вдруг неправильно понял, что она имела в виду. Закатив глаза, Рена положила свою руку поверх моей и сильно сжала моими пальцами свою грудь, так сладострастно застонав при этом, что я буквально рассудка лишился. Помимо сумасшедшего желания, прокатившегося по телу, я почувствовал облегчение от того, что мои действия в моменты нашей близости, по-видимому, не приносят ей таких уж неудобств. Более того, кажется, ей действительно это нравится. «Если только она опять, первым делом, не думает обо мне…» Плюнув на последнюю мысль, я с довольным оскалом рванул на женщине рубашку, так что пуговицы брызнули в разные стороны. Женщина за шею притянула меня к себе, требуя поцелуя. Покусывая ее нижнюю губу, шею, грудь, я слышал ее неровное дыхание и чувствовал, как она все сильнее прижимается ко мне разгоряченным телом. Когда она застонала в голос, я, как обычно, потерял контроль над собой. Несмотря на мою резкость, у женщины было такое довольное лицо, что это вдохновило меня больше, чем обычно. Целых пять раз вдохновило. Выкрикнув мое имя, Рена упала на подушку, по-кошачьи урча, растянув губы в улыбке. Я рухнул на спину рядом с ней, и женщина уткнулась мне в шею, не переставая мурлыкать. Знает, чертовка, что мне это нравится. - Ты еще худшее животное, чем я, - улыбаясь, произнес я, вспомнив, как после четвертого раза она кричала: «Еще, еще, я хочу еще!» Развернув ее спиной к себе, я обнял ее за живот, покусывая за ушко. Женщина весело хмыкнула: - А ты думал! – и положила свою руку поверх моей, скрестив наши пальцы. Я наслаждался легкостью во всем теле и нашим синхронным дыханием, как вдруг Рена попыталась подняться. «И куда это ты собралась?» – Скуало, я… проголодалась. «Воу, детка, сбавь обороты! Хотя…» - Что, еще хочешь? - Я про еду, извращенец, - засмеялась она как девчонка, оттолкнув мое лицо. - М, ты же ничего не ела, - вспомнил я, как мы вообще оказались в постели. – Ладно, женщина, пойдем, - я милостиво распахнул свои объятия, и женщина, потягиваясь и выгибаясь всеми возможными способами, явно дразня меня, поднялась с кровати. – Одевайся скорее, а не то станешь моим десертом.