Пятница, не триннадцатое
26 ноября 2016 г. в 19:48
Ну… Хозяина нашего Сеновала зовут Амфилохий Евпорович. Ну свезло ему с родителями… Естессно между собой у нас он прозывается Лох. Мы, девки сенные да хлопцы конюшенные, его канеш любим. Ну как любим… Пытаемся. Главно из себя не выводить, а то… Страшон зело в гневе. Мало за космы да чубы надёргает, а то неровён час и подпалить Сеновал-то могёт. Или продать кому, а то и подарить прям вместе с нами. Было уш однажды, три седьмицы потом грамоты разбирали, кому, за што, и почему, и за какие такие заслуги, и с каких таких развесёлых глаз подарить решил. Насилу разобрались. Но сено почти все вывезли… Да и пусть его, всяко бывает, мы уж притерпелись, дело наше холопье.
Дак чо ж я… Ах тыж, вспомнила! Вобщем дело моё простое, обихаживать боярина, зипуны да кафтаны в порядке содержать, кучеров в строгости блюсти, пришлых купцов по одежке оценивать и, либо в сенях, либо в Красном углу, до боярского внимания держать. А то и вовсе не допускать к телу да душе боярской. Ну и, ясно дело, в рельсу али набат, если што, вдарять. И, понятно дело, коли с вечОру дела у боярина какие случились, ну купцы да стряпчие иноземные, али девки срамные — с утрецу кормильца нашего опохмелить, в бадейке рылко ополоснуть, да тушку неживую в чистое исподнее да свежий кафтан с портами впихнуть и под красный угол усадить.
А окромя того, есть еще одна вменённая с самого первоначалу забота моя. Об отпрысках да жонках его. Ну любвеобилен зело Амфилохий Евпорович. Однакож честен — как влюбится — так женится. А поскольку знаю я его уж поболее чем последние его три жены… Вобщем такая вот работа. Окромя того плодовит, ох плодовит стервец! Ну Первую зазнобушку я всеж не знала, но дщерь его старшую, Лукерью Амфилоховну, знаю уж давненько, и слежу за жизнью ее иноземной, ибо вся в батюшку пошла — весела да любвеобильна. Главное штоп всеж доучилась в том аглицком колледже, а не обратно с пузом и кучерявым черноликим юношей верталась. Вчерась как раз сильно плакалась, ибо папенька недоволен черноликим зятем оказывается. Ну это старшенькая, от первой многотерпеливой жонки.
Потом, стал быть, барчук от Третьей жонки. Македоний Амфилохович (Макеюшка). Годами совершеннолетен, телом статен, ликом прекрасен, головёнкой не удался. Кареты да сани меняет как побьет — поломает. Вчерася как раз стряпчие приходили, мзду за потрату взымали. Новый экипаж на днях сильно поломался. Когда он с зазнобушкой своим поссорился сильно. Зазнобушка сильно огорчился и на его глазах с другим прекрасноликим телом в ночи растворился.
Ну эти двое барчат хоть на отдельных усадьбах живут. А вот от Второй жонки дитя с боярином да Четвертой жонкой проживает. Мала еще, десяток лет всего. Хороша девка будет, главно не по годам умна. Апполинария, в моём произношении — Полька-стерьвьтакая.
Как так вышло что от Третьей жены сынок постарше чем от второй? Дак дело было на глазах - потому скажу. Пока Первая жонка ушами да глазами хлопала — Третья жонка в подоле принесла, да сама-то тоже ушами прохлопала. И их обеих Вторая-то и обошла. Но Третья потом реванш взяла! И Вторую-то скинула. Но однакож лет семь назад появилась Четвертая, и мягенько так лапочками когтистыми шкурку ему пополосовала, да и клычки остренькие троице показала. Пока они там усадьбы да экипажи делили - она в красный угол иконой встала - и уш стоит прочненько. И хороша боярышня, и умна и как по нам — самая что ни наесть лучшая награда боярину за жизнь его тяжкую.
Ну так вот о чем мы…
Было у боярина ввечеру вчерась совещание, тяжкое, сильно много совещались. Поутру по всей светёлке всяческие бумашки, фантики, да шарики ненадутые валялися. Ну и боярин сам… Валялися… Добрая жена Четвертая кучера с одёжей прислала. Пока мы боярина в красоту ввели, пока в горницу отвели, к печке прислонили, стряпчие пожаловали. Говорят в казну пойдём, грамотку подписать надобно, инда холопам надо бы жалование выдать. А как? Не ставится подпись на грамотке, не похожа. Час промучались.
Потом Вторая жонка объявилась — с младенцем мужеска полу от сожителя. Денег на содержание Апполинарии спрашивала, той, которая с Боярином и Четвертой женой уш лет пять как живёт. Денег у МЕНЯ спрашивала… Ибо после пыток подписью боярин уш ничо и говорить-то не мог, и к телу доступ запретил… Я отказывала, младенец орал, холопы да девки ржали как кони… Пришлось двух околотошных вызвать.
А как увели сердешную — Лукерья папане позвонила из краёв далёких. А мы и не знали, что так говорить тоже можно… Урок эксклюзивного пиздюляжа от папеньки закончился набатом на моём рабочем столе. Сорок минут рыдала болезная, русско-аглицкими словесами мне рассказывая каков её папенька во гневе. А то мы не знаем!
А потом Макеюшка заскочил, печальноликий, сказал что любовь его жизни оказался совсем не тем парнем. И теперь надо за починку кареты у папеньки денег спросить или новую купить… Папенька устамши был, рукой махнул, велел стряпчих позвать и прекрасноликого отправил по адресу, тому хорошо известному и горячо ожидаемому.
А потом кучер Вольдемар Польку-стерьвьтакую привез. Пока Четвертая жена-мачеха в фитнес и красотунаводящий дом ездила. Полька канеш мною горячо любима, однакож, много ее, даже для Одиннадцати Белок. А нянька её в отпуске, до конца следующей недели. Но, за труды мои тяжкие, сверхоговоренных, боярин открытки дарит. Я такие люблю, с видами Хабаровска. Это тока один день.
Но кроме этого мы еще и работу работаем. Но она не такая интересная, хотя и оченно людЯм нужная
(Самая Трудолюбивая Белка из Одиннадцати)