Обед - чудесное время для тех, кто любит хорошо покушать. Сегодня учителя отменили занятия и поэтому большинство народу собралось в столовой лагеря Добби Вилидж. В помещении стоял шум, как на базаре, каждый что-то бурно обсуждал, жестикулировал и пытался что-то кому-то доказать. Например: какой журнал о моде почитать, почему ели всегда зелёные, какие автомобили круче и все в таком же духе. Йо молча сидел за излюбленным столиком, подле вьющейся розы, и накручивал спагетти, посыпанные пармезаном, на вилку, наблюдая, как тянется сыр. В голове роились мысли и воспоминания о прошлой ночи, особенно о ней напоминала саднящая задница и крупные засосы на шее, которые пришлось скрыть полосатым шарфом, который я одолжил у соседа. Правда, тот предлагал не скрываться, мол, что тут такого? Но Йо настоял. Тихо выдохнув, он положил вилку в тарелку и тяжело выдохнул, аппетита не было совсем, не то что у Хао, который доедал третью тарелку риса с карри и запивал все горячим какао, приятно жмурясь, всем своим видом показывая, что доволен, если бы он был котом, то точно бы урчал.
— Чего не ешь? — Лениво повернув голову, Йо столкнулся с пристальным взглядом карих глаз. — Заболел? —Теплая ладонь Хао коснулась прохладного лба и, не ощутив высокой температуры, вернулась на место.
— Да нет, аппетита просто нет.. — Признался тот и отпил немного зелёного чая. — Нам ещё всё починить стоит до вечернего обхода.— Тише добавил Йо, немного наклонившись в сторону собеседника, чтобы никто больше не услышал - лишние сплетни им не нужны.
— А, да..— Задумчиво протянул Хао, кладя в рот новую порцию риса, долго пережевывая и блаженно закатывая глаза. Йо всегда удивлялся его во истину звериному аппетиту, кажется, у этого парня вместо желудка черная дыра. — Тогда стоит поторопиться.
Неожиданно Йо покраснел до кончиков ушей и закрыл лицо руками, он до сих пор не верил в то, что случилось вчера. Он бы с радостью поверил, что все, что произошло, это просто дурацкий сон да и только. Но нет, это оказалось чистой, как слеза, правдой. Он запутался, кем после этой ночи они приходятся друг другу? Любовники? Друзья? Явно не второе. Как бы не хотелось этого признавать, Йо по уши влюблен в него. Сначала это казалось просто симпатией или дружескими отношениями. Мол, что такого в прогулке по вечернему парку? Или в совместных вылазках в столовую посреди ночи, где дежурил сонный Рюносуке или Амидамару, и только из за того, что у Хао неожиданно проснулся аппетит, причём звериный? Это забавляло - наблюдать, как тот довольно оживлённо что-то бормочет с набитым ртом, при этом нервно хихикая и краснея. Конечно, как заведено между друзьями, Асакура палил свои тупые шутки, когда тот пытался отпить чай, который, кстати однажды в порыве смеха побежал у Хао через нос, смутив парня окончательно. Но это был ещё не предел: однажды они пробрались в музыкальный класс сквозь открытое окно и устроили своеобразный импровизированный концерт, тогда Йо впервые узнал, что Хао умеет играть на флейте. Он, как завороженный, смотрел на его игру, вслушивался с восхищением в каждую ноту, казалось, что в тот момент мир остановился и ничего кроме них вокруг не существовало. В свете луны образ флейтиста был прекрасным и каким-то загадочным: длинные волосы слегка колыхались от сквозняка, ресницы мелко подрагивали, а длинные пальцы ловко скользили по поверхности флейты, будто бы ОН заклинатель, игра которого была спасительным кругом, уводившем из этого мира в сказочный, полный загадок, тайн и приключений.
Отлучившись немного от раздумий, краем глаза Йо заметил знакомую белую макушку среди толпы снующих туда-сюда учеников. Сердце пропустило удар, вспомнив какую ошибку он вчера совершил. Киояма Анна знает их тайну. Чертов алкоголь!
— Блин, Хао... — Йо виновато опустил голову, непослушная челка упала на лицо, скрывая его бледность, выражение отчаяния и безысходности. Если не сказать сейчас, то он точно узнает от посторонних. Хао же, облокотившись локтем о стол, жуя последнюю ложку риса, внимательно и с великим интересом смотрел на Асакуру, показывая, что он весь во внимании. — Вчера я... проговорился...
— В смысле? — Парень нахмурился, он искренне не понимал, о чем тот ведёт речь, или он что-то от него скрывает?
— Ну... понимаешь... я просто был пьян... — Йо заерзал на месте, не зная с чего бы начать своё признание, от этого движения пятая точка отозвалась глухой болью, заставляя парня неприятно скривиться и зашипеть. — Короче... Анна знает, что я люблю тебя... — Последние слова пришлось произнести чуть ли не шепотом, мало ли кто услышит, а интересующегося народа здесь много, как и подлых сплетников. Йо виновато поднял взгляд, наивно полагая что Хао разозлится и накричит на него, обидится и уйдёт, но тот был спокоен, как дверь, даже не подал малейшего признака своего негодования. Он вообще его слышал?
— И что? — Так же спокойно спросил тот, убирая пустые тарелки на поднос. — Мне как-то все равно - знает это она или нет, пусть даже все об этом узнают. Ты мой. — Хао демонстративно поднялся и, наклонившись через весь стол, поцеловал ошалевшего Йо. Вокруг стало подозрительно тихо, и только когда тот отстранился и невозмутимо ушёл к барной стойке, Асакура заметил, как на него пялит множество охреневших глаз, и это еще мягко сказано, кто-то громко присвистнул и захлопал в ладоши, нарушая напряжённую тишину. О, да, как ему хочется сейчас провалиться сквозь землю, слиться с этим розовым кустом или стать растением, лишь бы на него перестали так смотреть, как на испорченный оригинал Моны Лизы. Короче, конец неизбежен....
***
— Какого ты вообще это сделал? — Негодовал певец, яростно шаркая кроссовками по гладкой плитке и пиная попадавшиеся камушки, отправляя их в неизбежный полет.
— Не злись, малыш. — Хао без объявления войны приобнял за талию и притянул к себе чуть ближе пыхтящего, словно паровоз, Йо, такое чувство, что ещё немного и у него из ушей пар пойдёт, вон как раскраснелся! — Все равно бы все узнали, рано или поздно, и я подумал, что лучше эту новость узнают от нас, нежели от этой Анны.
— Но все равно... на нас смотрят, как на... — Йо притих, засунув руки в карманы излюбленной толстовки. Неужели ему так важно мнение окружающих? И да, и нет... Но больше всего он боится шушуканий за спиной и противных сплетен. Знаете ли, неприятно когда за твоей спиной разводят тупые интрижки. — Забей.
— Да ладно тебе, Йо, не нервничай так. — Хао, как всегда мило улыбался. — Давай поторопимся, времени осталось не так уж и много. — Асакура молча кивнул и, пробулькав что-то себе под нос о каких-то гвоздях, ушёл в другую сторону, на это Хао лишь пожал плечами и хихикнул, продолжая путь.
***
Блин, ну почему же они на меня все так смотрят? Потому что меня поцеловал сам Хао? О, да, первый красавчик, что с самого первого дня в лагере отшивал от себя надоедливых красоток, оказался самым настоящим геем, да ещё и влюбленным в меня. Не скажу, что это странно или неправильно, просто слегка непривычно встречаться с парнем, когда ты полностью убеждён в своей ориентации. Но сейчас это меня беспокоит меньше всего, из мыслей не выходит письмо отца. Через три дня он приедет и заберет меня из лагеря и лишит единственной радости в моей жизни - большой любви к Хао. Мне страшно представить свою разлуку с ним, это как от сердца что-то оторвать, ведь так? Если честно, я уже не смогу представить себя без его теплых рук и ласковых глаз, нежной кожи и успокаивающего запаха сандала его во истину шикарных волос. Без него я просто задохнусь, словно рыба, выброшенная на сушу, завяну, как цветок без солнечного тепла, и умру, как путник без спасительной влаги. Не хочу с ним расставаться, никогда, ни при каких обстоятельствах! Я не смогу пережить вновь потерю родного человека...
Сбегу, не поеду с отцом в эту чертову Америку! Точно... надо будет предложить такую перспективу Хао, может согласится. А отец, да пошёл он в Онсен! Я ни разу в жизни его не видел или может просто смутно помню. Моя покойная матушка было заикнулась, что я похож на своего отца и больше о нем не упоминала, грустно смотря на меня. В сердцах тогда я чётко понял, что Микихиса плохой человек, из-за которого мама постоянно ходит сама не своя, вечерами тихо плачет и иногда перестаёт пить свои лекарства.
Перед днём её смерти Кейко подозвала меня к своей постели и рассказала об отце. Когда мне было пять лет, он бросил нас из-за другой женщины, жил некоторое время в Токио, платил алименты. Когда его замучила совесть он вернулся обратно, говоря о вечной любви, но... спустя месяц уехал в Америку, так ничего и не сказав. Больше от него вестей не было. Мне стыдно за такого отца, даже при знании того, что мама тяжело больна и ей нужен постоянный присмотр, дорогие лекарства, он сбежал, как последний трус. Это из-за него мама умерла! Никогда не прощу ему этого, никогда. Пусть лучше сдохнет, как псина в подворотне, тогда увидим - какая из шлюх ему самая верная...
— Йо? — грубый голос, что раздался позади меня, заставил выйти из раздумий и обернуться, но... наверное, я зря это сделал...
