Металлический яд.

      Я просыпаюсь, но еще какое-то время лежу с закрытыми глазами, пытаясь удержать это ощущение счастья. Еще хоть мгновение верить, что я не испортил все, что только возможно. Но сон не возвращается, мне приходится открыть глаза, принимая слепящий солнечный свет и с ним паршивую реальность.       Каким прекрасным он был, этот сон. Как удачно все складывалось: пуля не нанесла серьезных повреждений, Чарльз не прикован к инвалидному креслу по моей вине, мне хватило смелости прийти к нему, а он принял меня обратно… И мы снова были вместе, больше, чем просто «вместе» — я о таком даже и мечтать не посмею. Единственный недостаток этой волшебной истории — она имеет мало общего с действительностью.       Я сажусь на смятой постели, спуская ноги на холодный пол бункера. Вокруг пустота — и буквально, и фигурально. Пустые стены, унылый интерьер — просто убежище, ничего больше. Каким уютным казался во сне особняк Чарльза, по контрасту с моим обиталищем… И полное, беспросветное одиночество, которое в утренние часы тяготит особенно сильно.       Мне почему-то ужасно хочется, чтобы этот сон стал хоть чуть-чуть ближе к реальности. Конечно, лучшим способом будет подняться-таки с постели и отправиться прямиком в поместье Ксавьера (предварительно одевшись, разумеется), но я так не могу. Разве можно после всего, что я натворил, просто явиться к нему? Зачем? Дальше портить ему жизнь? Я не имею на это права. Он и так потратил на меня больше времени, чем я заслуживал.       Я по памяти набираю знакомый номер, схватив с тумбочки телефон. Да, я не заслуживаю внимания Чарльза, но сейчас мне отчаянно нужно услышать его, убедиться, что он реален, что он не приснился мне, как все то счастье, которое только что привиделось.       В трубке эхом отдаются однообразные гудки, и я почти уже готов прервать связь, когда на том конце провода раздается до боли знакомый голос:       — Профессор Ксавьер. Слушаю вас.       Я замираю. В голове пустота. Хочется сказать так много, но я не могу выдавить из себя ни единого слова. Даже приветствия.       — Алло? Говорите!       Если бы это было так просто. Я молчу и просто наслаждаюсь реальностью его голоса. Нужно что-то сказать, продлить нашу связь, но ничего не приходит на ум.       — Алло? Вы меня слышите?       «Чарльз, я хотел извиниться…» Нет, не так! «Здравствуй, Чарльз, я хотел поговорить…» Нет, снова какая-то чушь!       — Привет, Чарльз. Это я, — наконец, мне удается собраться с мыслями.       Но в ответ раздаются только гудки.