Иной

Идти по улицам Нью-Йорка в такую рань было даже отчасти приятно. Погода хоть и не радовала, но лучше уж перетерпеть небольшой холод, чем оставаться дома. Он не хотел называть это место домом, но Мэри Лу, так часто напоминающая ему об этом, просто не оставляла выбора. Единственное, из-за чего Криденс всегда возвращался, было то, что ему просто больше некуда было идти. Забитый, вечно шарахающийся и запуганный парень, который вдобавок одет в какую-то старую, потрепанную одежду никого не интересовал. Да и сам он вряд ли бы кому-то доверился просто вот так, сразу, без раздумий. Мэри-Лу постоянно твердила о том, что дети должны быть осторожны, не доверять кому попало и тем более не ходить ни к кому в гости. Поэтому ни у кого из них не было друзей, а уличные хулиганы, часть из которых кормилась в их доме, часто засмеивали их и даже бросались камнями. Криденс, чувствовал себя так, будто весь мир настроен против него и во главе его страданий неизменно стояла женщина, заставляющая называть её мамой. Идя по улице, он прижимался ближе к стенам домов, чтобы ненароком не попасть под колеса или не сбить кого-нибудь с дороги, как уже случалось из-за того, что Криденс привык ходить вперив свой взгляд в землю. Слишком уж часто он делал это перед наказанием за мельчайшую провинность. И потому привык. Вот и сейчас, не заметив впереди себя высокого мужчину, он чуть было в него не врезался, но в последнюю секунду успел сориентироваться и замер на месте. – Эй, ты что это? – голос сильный, громкий, но вопреки всему совершенно не злой. – Я-я..., – Криденс запнулся, – и-извините. – О чём это ты? Разве ты что-то мне сделал? – Нет, – с Криденсом никогда не говорили прохожие, они обычно просто ругались и поносили его, недоумевая, как таких людей земля носит. – С тобой всё в порядке? Скажи мне, всё хорошо? – мужчина как будто проявлял заботу и это казалось странным. Вдруг человек приподнял лицо Криденса за подбородок и внимательно посмотрел в его глаза. – Что вы... – парень не мог пошевелиться. – Я проверял, всё ли в порядке. Ты кажешься испуганным. – Нет, н-нет, всё хорошо. – Ладно, я поверю тебе. – человек улыбнулся и отпустил наконец руку. Криденсу уже не хотелось смотреть в землю. Его заинтересовал этот человек с темно-карими глазами, сейчас чуть-чуть улыбающимся ему, Криденсу. – Вот, держи. Здесь адрес моей работы. Приходи ко входу вечером, когда тебе удобно, часов в пять. Если ты не против, я хотел бы с тобой поговорить. Криденс опешил, но всё же взял из красивых ухоженных рук маленький листочек, на котором аккуратным почерком был написан адрес. Мужчина, на прощанье улыбнувшись, пошел дальше, а Криденс стоял, прислонившись к стене, и слушал, как бьется его сердце. Листок он ровно сложил и засунул в самый дальний карман своей куртки, чтобы дома никто ничего не заметил. – Криденс, – женский голос встретил его у самого порога. – Где ты был? – Я искал место для следующей проповеди... Я не заметил, что уже темнеет, прости. – Ты заставил маму волноваться! – Молчи, Частити. Твой ремень, Криденс. Ватные ноги не слушались и эта дорога на второй этаж их жилища, казалось, длилась вечно. Осознание пришло только с первым ударом, когда Мэри била слишком остервенело. Обычно она ограничивалась десятью ударами и под конец их сила ослабевала, но кожа , разодранная в клочья, ощущала любое, даже малейшее прикосновение в тысячу раз сильнее, чем оно было на самом деле. Если же у Криденса от боли текли слезы, женщина добавляла ещё пять ударов, а иногда била рукой по лицу наотмашь. Неизвестно, доставляло ли ей это удовольствие, но то, с какой завидной регулярностью она это делала, давало все больше поводов так думать. В этот раз она особенно старалась бить именно туда, где еще не зажили прошлые отметины, рассекая кожу снова и снова. Хотелось бы Криденсу закрыть глаза и не видеть, во что превращаются его руки, но Мэри-Лу заставляла его и если он отрывал взгляд, била его пряжкой по голове. После двух ушибов головы, Криденс понял, что слушаться легче. Когда-нибудь он точно отомстит ей. Тогда, когда станет храбрым и сильным, готовым дать ей отпор. А сейчас главное было вытерпеть, поэтому он до боли прикусил губу и мысленно молился, стараясь как можно четче произносить слова, чтобы хоть как-то отвлечься от этих звуков и крови, стекающей сквозь пальцы. Она помогла ему встать и довела до комнаты, закрыв за собой дверь. Одна мысль металась в его голове. Завтра, завтра вечером он пойдет к тому мужчине, он расскажет ему о том, как его мучают, о своей жизни... И тут Криденс опомнился. Боль как будто затуманила его разум. Если он расскажет про это, тот мужчина будет смеяться над ним и обзывать слабаком. И не станет с ним общаться. Тогда Криденс сможет спокойно отдать себя на растерзание Мэри-Лу. Ведь смысла жить уже не будет. Нет, нет только не так. Надо что-то соврать, придумать про стекло, бродяг и...и... Завтра, это завтра. А пока лучше лечь. Ноги уже не держат. **** Ровно в пять часов он был уже около огромного, светящегося здания почти в центре города. И уже подумывал о том, не зря ли он вообще сюда пришёл. Как человек, работающий здесь, мог помнить о каком-то мальчишке-бродяге, попадающемся под ноги. Нет, это было больше похоже на сказку. Криденс решил спросить у швейцара, охраняющего вход в здание о том, хотя бы, как оно называется. – Ээ, парень, это ведь здание Конгресса США, ты что это. – коренастый мужчина смерил его презрительным взглядом – А что ты тут забыл? – Я-я, жду здесь... – Криденс замялся. – Ха, и не знает даже, кого ждёт. Ну и дела! – человек засмеялся. – Джеймс, что с вами? –этот голос Криденс узнал сразу. – М-мистер Грейвс, –швейцар вытянулся по струнке. С его лица сразу исчез весь саркастический настрой. – Вы не имеете права так говорить с посетителями. – Но, этот бродяга... – Не смейте так его называть, – в глазах мужчины загорелся нехороший огонек. – Д-да, так точно, мистер Грейвс, – человек сразу сжался, втягивая голову и сильнее прижимаясь к стене. Криденс всё это время просто смотрел на своего недавнего знакомого. Он не мог не смотреть. И даже ноющие и болящие руки отошли на второй план. – Прошу, не обращай на него внимания. – видимо, теперь этот голос был обращен к нему. – Этого человека давно пора увольнять. Пойдем со мной. – он подошел к Криденсу и уже прикоснулся к его ладони, как мальчик резко отдернул их, словно от огня. – Не бойся, я не хочу причинять тебе боль, – с нежностью произнёс мистер Грейвс. – Я-я знаю... – Тогда... Грейвс взял руку мальчика за тыльную часть ладони и с ужасом увидел ужасные раны, из которых всё ещё сочилась кровь. – Что это? – Это...Я подрался с хулиганами... там было стекло.. и...– мальчик замолчал, осознавая, как это звучит на самом деле. Грейвс помрачнел. Он знал, что такое домашнее насилие. И видел множество примеров. Но до такого ещё не доходило. Чтобы вот так вот подавлять природу ребёнка. – Пойдём. Криденс послушно направился за человеком, чувствуя себя совершенным трусом. Они завернули куда-то за угол и человек взял ладонь мальчика в свою. Вдруг он начал медленно проводить пальцами над ранами и те стали медленно затягиваться прямо на глазах. Криденс стоял как вкопанный, не в силах отвести взгляд. Ему казалось, что сейчас весь мир вокруг перестал существовать. Остался только он и руки мистера Грейвса. То как он заживлял плоть. Из горла мальчика вырвался вздох восхищения. Он тихо спросил: – Вы – волшебник? Мужчина кивнул.