Иной

Криденс, оглянувшись, неуверенно завернул за угол и чуть было не врезался в спину мистера Грейвса. Он на секунду замер, прокручивая в голове вариант побега, но потом откинул эту мысль в сторону, коря себя за трусость. – Криденс, мой мальчик. Как продвигаются поиски? Ты что-то нашёл? Скажи мне, – Персиваль чуть склонился к съёжившемуся мальчику. Он старался пробить этот барьер недоверия и страха, и, в последнее время, ему это удавалось всё чаще и чаще, но Криденс не хотел открываться полностью. Грейвса зацепил этот забитый мальчишка, неизвестно как, но это было так. Ему хотелось защитить его. И, возможно, он бы и вправду взял его с собой, но сейчас важнее было дитя. Персиваль что-то упускал, но что. Что-то важное, такое, что не лежит на поверхности. Он надеялся, что паренек поможет ему, но от него не было никакого толку. Напуганный, шарахающийся, усталый и вечно продрогший, он постоянно вжимал голову в плечи, сутулился, молчал и заикался. Конечно, такого человека сложно было разговорить, если ещё учесть тот факт, что мачеха била его за любое неугодное действие. Поэтому Персиваль и сейчас требовательно протянул руку Криденсу. Тот, ещё больше сжимаясь, вытащил руку из кармана и протянул её мужчине. Персиваль видел многое, но внутри у него все замирало, лишь только он опускал взгляд на эти ладони. Шрамы никогда не сходили с них. Грейвс провёл рукой над раной, нарочно чуть касаясь кожи и чувствуя, как по телу мальчика проходит еле заметная волна. Ему нравится. Но он боится признать это. – Криденс? – маг вопросительно чуть наклоняет голову. – Скажи, чего ты боишься? Он молчит. Стоит ли говорить о страхах тому, кого боготворишь? Самоунижение? Куда уж ниже. Нет. – Не бойся, скажи. Я не буду за это злиться. У всех есть страхи. В этом нет ничего такого. Поверь мне. О, он верит каждому его слову. Внимает, слушает, впитывает, боится забыть. На плечо опускается сильная рука, от этой тяжести спокойнее на сердце. Но он вдруг начинает биться быстрее, ускоряет темп. Он берёт его за подбородок, сжимает, приподнимает...в его тёмных глазах огонь, сила, тьма. Они захватывают в пылающий вихрь, засасывая в бездну. Сквозь какую-то пелену Криденс слышит голос, повторяющий его имя. Ему хорошо и очень спокойно, будто он лежит на теплой перине, под ватным одеялом, его окутывает какой-то приятный запах, одурманивает и погружает в сон. *** Персиваль реагирует быстро. Трансгрессировать с кем-то на руках сложно, но нельзя же бросить мальчика в холодном закоулке. Бережно уложив Криденса на широкий диван, Грейвс бросается за нашатырем, сомнений нет: у мальчика обморок. Главный вопрос: из-за чего так произошло? Криденс не просыпается от запаха спирта и Грейвс прибегает к запрещенному действию. Заклинание исцеления сработало отлично, пульс нормализовался. Но ведь нельзя же бросить его так, на диване. Персиваль решил раздеть и помыть мальчика, надеясь, что в забытьи тот ничего не вспомнит. Рубашка, в которую был одет Криденс, была явно с чужого плеча и перешивалась кучу раз, и это было понятно: мальчик быстро худел, рубашка висела на нем и выглядела неопрятно. Пиджак был явно мал, но денег на другой не было, либо об этом просто не думали. О Криденсе вообще мало думали. Иначе они бы заметили кровоподтеки на его спине, груди и руках, впалый живот, круги под глазами. Чем больше Грейвс представлял себе то, что делали с парнем, тем больше в нём закипала ярость. Довести до такого мальчика могла только женщина, для которой не было ничего святого. Персиваль бережно тер мочалкой бледную кожу на спине своего невольного гостя, так же бережно мыл его голову. Он боялся причинить боль и сам не понимал, когда стал столь сентиментальным. Обернув мальчика в полотенце, он отнес его в свою кровать укрывая одеялом получше, чтобы тому было тепло. Сам же он отправился составлять отчет, который Серафина заставила его сделать. *** Просыпаться не хотелось, потому что Криденс был почти что уверен, что открыв глаза, он увидит снова ободранные стены своей комнатушки. В глаза светил яркий свет и парень, наконец решившись, разлепил глаза. Нет он всё ещё спит. Он ущипнул себя, но это не помогло. Тогда где же он? Смутные мысли пронеслись в голове. Он вспомнил мистера Грейвса, его голос, холодную подворотню. И тут он ощутил ещё кое-что от чего его уши покраснели до самых мочек. Да, он был абсолютно голым. Ходить по дому, в котором он был впервые в поисках одежды, было бы абсурдом, поэтому мальчик решил дождаться того, кто его сюда принёс. За время ожидания он успел рассмотреть обстановку и отметить про себя, что должно быть это дом мистера Грейвса. Всё было выполнено в черно-белых тонах, лаконично и чётко. Так он себе и представлял дом загадочного мага. Конечно, он не отказался бы увидеть что-то магическое, но внутренний голос подсказывал ему о том, что мистер Грейвс беспокоится о своей безопасности в связи с сложившейся ситуацией. Криденс повернул голову и уставился на часы, такие интересные, старинные. Они мерно постукивали, словно приглашая забыть всю суету и успокоиться. – Это фамильные часы. От этого голоса Криденс вздрогнул, но поборол жуткое желание залезть под одеяло с головой. Вместо этого он лишь медленно повернулся, уставившись на Персиваля, но через секунду опуская взгляд. – Криденс, – голос нежный, – посмотри на меня. Сложно не слушаться и Криденс поднимает глаза, неожиданно сталкиваясь губами с губами мужчины. Он резко отскакивает, будто его ударил ток, но сильная рука резко тянет за запястье и буквально впечатывает Криденса в тело Персиваля. – Шшш, – он улыбается уголками губ, – я не сделаю ничего плохого, обещаю. Тон слишком приятный, располагающий к доверию и Криденс, сам не осознавая своих действий, прижимается губами к Грейвсу, сначала чуть ошарашивая его, а потом возбуждая. Грейвс проталкивается в горячий рот, водит языком по нёбу, чувствуя, как от этого сбивается дыхание мальчишки, слегка прикусывает губу, вырывая из груди Криденса тихий стон. Он возбужден, сильно, зрачки расширились, занимая почти весь глаз, но Грейвс этого почему-то не замечает, блуждая руками по податливому телу, а языком исследуя шею и ключицы, оставляя яркие метки на бледной коже. Криденс стонет, выгибается, пытается расстегнуть рубашку Грейвса, чтобы занять руки хоть чем-то, но Персиваль с рычанием останавливает его, наваливаясь всем весом на тело мальчика, чувствуя даже через ткань брюк его недвусмысленную реакцию на действия мужчины. Куда-то как будто улетучивается вся его замкнутость и скованность, но видно, что он очень смущен и это так возбуждает. Персиваль губами обхватывает сосок и принимается обводить его контур языком, с удивлением отмечая, что Криденс перестал так сильно выгибаться. Его тело вдруг как будто забилось в конвульсиях и маг, озадаченный, резко прекратил, оторвавшись от груди парня. Криденс издал разочарованный вздох и еле слышно попросил: – Пожалуйста, продолжай...те... Прошу вас. – Можно на ты, – Персиваль хищно улыбнулся и снова прильнул к груди, теперь уделяя соскам больше внимания, выкручивая и прикусывая их, наслаждаясь вскриками Криденса. Он не мог представить себе, что он, этот простой мальчишка, окажется таким чувствительным и чертовски возбуждающим. – Ааа..аах, мистер Грейвс...Ммм, – голос сбивался и перед глазами плясали звездочки. Персиваль резко перешёл ниже, прямо к паху, наконец уделяя внимание возбужденному органу. Он обвел головку языком, как будто пробуя на вкус, спустился чуть ниже, затрагивая уздечку и потом резко обхватил член губами почти до конца основания и начал ритмично его обсасывать. Криденс вжался в кровать, сжимая кулаки, но ничего не мог с собой поделать. Для него эти чувства были слишком новы, вызывали отклик в каждой клеточке тела и потому он стонал, громко, пытаясь сдержаться, но безуспешно: от этих попыток стон звучал лишь пошлее. Язык проворно исследовал миллиметр за миллиметром, прикусывая плоть и Криденс до крови прикусил губу, пытаясь не закричать. Такой пытки он долго выдерживать не мог, поэтому уже через минуту с громким стоном излился прямо мужчине в рот. Персиваль проглотил всё и тут же, не давая мальчику опомниться, набросился на его губы, слизывая капли крови с истерзанной кожи. Криденс задохнулся не только от недостатка воздуха, но ещё и от того, что рука мага, незаметно оказавшаяся на его ягодицах сжала их, заставляя мальчика покраснеть до корней. Внезапно мужчина прекратил ласки и Криденс разочарованно выдохнул. Персиваль поправил взъерошенные волосы, одернул рубашку и снова стал холодным и каким-то отстраненным. Криденс опустил глаза и натянул одеяло до подбородка. – У меня появились срочные дела, – Грейвс смотрит куда-то в окно, – одежда на стуле. Будь добр, поешь внизу и возвращайся домой. Твоя мать волнуется. – Но, она же опять накажет меня! – в голосе Криденса слышались нескрываемое отчаяние и страх. – Ты сильный, Криденс. Не расстраивай меня. Когда входная дверь хлопнула, мальчик сорвался с постели, кое как натянул одежду и, не замечая ничего вокруг, выбежал на улицу. Глаза застилала мутная пелена, а в голове был лишь один вопрос "За что он так?". *** Криденс не выдержал. Когда она оскорбила его мать, внутри как будто что-то сорвалось. Да, он уже почти привык к постоянным унижениям и битью, но никто, никто не смел оскорблять его мать. Демон внутри довольно зарычал, пробираясь сквозь хрупкие путы и вырвался наружу, превращая всё на своём пути в груды обломков, лишая жизни всего, сея везде хаос и смуту. Персиваль не успел. Не заметил, куда пропал обскур. Зато он чётко помнил, откуда он вылетел. И тем странее было для него то, что его обиталище было в доме новых салемцев. Персиваль не стал заходить внутрь, издалека чуя запах смерти. Он поспешил в знакомый закоулок и едва ли не столкнулся с Криденсом. – Где она? Ты знаешь, где она? Мальчик молчал, понурив голову и мелко дрожа. Грейвса не интересовало то, что мальчик, как минимум испугался, сейчас им руководили лишь чувство предвкушения. Он резко, наотмашь ударил парня по лицу. Тот слабо вздрогнул и невидящими глазами посмотрел на мага. – Я знаю, з-наю, где может быть Модести. Пыльный чердак многоэтажного дома, старая лестница и облупленные стены. Место было мрачным, неудивительно, подумал Грейвс, что именно сюда прибежала девочка. – Сходи, посмотри там, – грубым голосом приказал он мальчишке. – Н-но, вы вы же обещали взять меня в школу, говорили, что я особенный. – Криденс надеялся, что это ему не послышалось. – Ха, и ты поверил мне? Хотя знаешь, да, ты, всё-таки особенный. Настолько бесполезный, что другого такого не найдёшь. Никчемный и жалкий. Ты мне не нужен. Забудь всё, что я говорил. Криденс будто бы исчез. Растворился. Он не слышал, что говорил мистер Грейвс дальше. Сердце дало большую трещину. Монстр, которого он недавно с таким трудом заковать , снова рвался наружу, терзая изнутри так, будто в тело вонзались тысячи ножей. Криденс медленно развернулся и пошёл по коридору в другую комнату. Не видя ничего перед собой, дрожащими руками он нащупал стену и облокотившись, начал медленно по ней сползать. Вдруг он резко открыл глаза. Губы искривила жуткая ухмылка, а глаза поглотила тьма. Больше не было слабого, заикающегося ничтожества, лишь мощь, ярость и жажда мести. Криденс сжал кулаки и в тот же миг стена прямо перед ним затрещала, разваливаясь на куски и открывая проход дальше. И вот наконец, та комната. Потрясенный взгляд человека, склонившегося около девочки. Он медленно поднимается, страх сменяется восхищением. – Криденс...Ты можешь это контролировать...– голос дрожит. – Могу, – усмешка, ни следа былой робости, – мистер Грейвс, – получается как-то шипяще, – могу, но не хочу. И он срывается с места. Голос отдавался эхом в его голове. Чуть хрипловатый, но не грубый, с низкими нотками, которые никак не выходили из головы. Да Криденс и не хотел, чтобы они пропали. Он не смог бы их забыть. Никогда