Время и стекло

Последний рейс как раз держал путь в Питер, и Юрию повезло, что не пришлось ждать следующего дня. Просматривая фотографии в Инстаграме, мужчина уже сидел в самолете возле небольшого окна. Надо было себя чем-то отвлечь, послушать музыку, позвонить кому-нибудь, в конце концов. Только все одно — воспоминания, скребущие нервные окончания, не отпускали ровно с того момента, как он покинул Таню. Несколько часов назад Плисецкий рассказал девушке всё, что произошло и почему пришлось свернуть по иному пути. Вся история поглотила любопытство Тани, и от той правды у фигуристки заныла душа. По окончании рассказа девушка действительно не знала, что добавить, и Юрий видел ясно это. Единственное, что Юрий мог позволить перед прощанием — просто побыть с девушкой наедине. Коснуться волос, в которые так любил зарываться пальцами, и только растягивать короткий миг. Сказать, прежде чем отпустить, пусть и нехотя: — Все будет хорошо. Я скоро вернусь. В тот момент Таня ощущала, что будто снова взлетает к небу — лишь из-за одного объятия мужчины, — растворяется в его аромате, просто касаясь одежды. А душа успела сотни раз перевернуться, как лодка опрокидывается от накатывающей могучей волны. Плисецкий видел и чувствовал всем телом, что самолет вот-вот оторвется от земли. Чем выше он был, тем темнее становился мир. В голове, как одна сплошная картинка, — разбитые песочные часы, что так быстро истекают секундами. И что будет дальше… Что?

***

Отабек, не пропускающий ни единой фразы, раздраженно уставился на экран монитора и застучал по клавишам. — Он там уже совсем в край оборзел? — Уже в Питере? — догадался Макар, застав казаха в таком состоянии. — Нет, по пути. Суть в том, что у нас меньше суток. — Так мы успеем, чего переживаешь? — Я планировал это завтра, как мы и договаривались. — Ой, Отабек, — откликнулся напарник Данил. — Чем раньше закончим, тем лучше, главное, как ты учил, чтобы не было ни единой ошибки. — Так, ладно, у нас перехват плана, — заявил Отабек, оторвавшись от ноутбука. — Время еще есть, так что занимаем места.

***

— Тань, ты в порядке? — Никифоров, обеспокоенный, как нельзя вовремя заглянул в больничную палату дочери. Брюнетка лежала там, съежившись, словно комок, и обнимая себя за плечи. — Папа… что со мной не так? Почему во мне ничего не меняется? Мужчина слегка улыбнулся. — Твое сердце само выбирает, по какой тропинке идти. Как бы ты не старалась поменять принципы, самого себя не обманешь. А если попытаешься сделать, то просто упустишь что-то значимое. Он прав — сердце не может говорить неправду. Все так же в раздумьях, глядя на вид за окном, Никифорова искала в себе ответы: где вовремя не остановилась, почему потеряла важное, буквально уронила кроху в стог сена, и теперь не может справиться с поисками. Может даже, теряет опять. — А если я поверну назад? Если поступлю так, как хочу по-настоящему… буду ли жалеть? Эти мысли отняли покой целиком. — Жалеть, может, и будешь… Но если ты поступишь так, как чувствуешь, то и дорогу проложишь сама. Воздух и тишина, висящая в нем… все стало таким светлым и уютным. Даже городская ночь за стеклом. Да, девушке придется решить, по какой тропе идти дальше. Что выбрать и как поступить.