when you're in love all the lines get blurred

(через какое-то время после того, как Юнги с Чимином начали встречаться. А Юнги всё время просто хочет быть ближе со своим парнем) Юнги четыре минуты пытается попасть ключом от машины матери во входную дверь, пока не осознаёт, что она уже открыта. Ещё две минуты Юнги, приложив голову к дереву, стоит на месте, набираясь сил зайти внутрь. Обычно он не бывает таким уставшим после работы. Но сотрудник, который должен был его подменить, решил стать широкомасштабным мудаком и не показаться на работу. Юнги три часа пытался связаться с боссом и другими коллегами, пока, в конце концов, в полдень не пришёл кое-кто, чтобы освободить его с поста на двенадцать часов. Большинство дней он был в порядке. Иногда, когда он не был занят и работал две ночи кряду, он ложился спать, как только приходил домой, до того времени, пока ему не нужно было идти на свою смену. Но в последнее время Юнги вообще едва ли спит. Он работает ночами, а Чимин так занят практиками, что форточки, в которые они могут провести время вместе, настолько минимальны, что чаще всего Юнги жертвует отдыхом в пользу своего парня. Едва не заснув, стоя прямо перед домом, Юнги, в конце концов, заходит внутрь, на ходу разувается и направляется к лестнице. Он слышит, как телевизор разрывается звуками перестрелки, которые почти заглушают голоса его брата и парня, которые обзывают друг друга, пытаясь заполучить победу. Через пять шагов он осознаёт, что Чимин здесь, в его гостиной, менее чем в десяти метрах от него. Юнги так опустошён, что едва ли может думать. Но он все равно спускается обратно на пару шагов, на которые он успел забраться по лестнице, и с полузакрытыми глазами плетётся к дивану, около которого сидит Чимин. Чимин не смотрит на него, но отвечает на пробормотанное сонное приветствие Юнги живым «Хей, малыш!». Юнги слишком утомлён, чтобы возразить на это собачье прозвище, как он обычно делает, но, слава богу, не достаточно, чтобы признать, как сильно ему нравится это ласковое обращение. Он уверен, что Чимин и без него это знает. Его взгляд твёрдо приклеен к игре, в которой он сражается с Джихуном. Но он не жалуется, когда Юнги опускается на него. Чимин, не отрывая взгляда от экрана, ёрзает, чтобы Юнги расположился на его коленях. Он поднимает руки с джойстиком, чтобы Юнги мог лечь ему на грудь. Как только Юнги устраивается на нём, положив голову в изгиб шеи Чимина и раскидав ноги по бокам его бёдер, Чимин опускает руки на тело Юнги, комфортно устраивая их на талии своего парня. Когда Джихуну удаётся убить Чимина, сменив счёт с 2:18 на 3:18, Чимин пользуется своим временем на восстановление и откладывает джойстик. Он забывает об игре на целые пятнадцать секунд и выводит нежные круги по бедру Юнги. Юнги дышит через равные промежутки времени, слегка обдувая ключицу Чимина, что говорит о том, что старший дремлет. Но Чимин всё равно тихо спрашивает: — Нам сделать потише? Юнги в сознании достаточно, чтобы пробубнить что-то о том, что всё в порядке, что он слишком устал, чтобы это ему мешало. Он также достаточно в сознании, чтобы почувствовать, как губы Чимина касаются его виска, прежде чем его персонаж возрождается и требует к себе внимания. Это отнимает все оставшиеся силы у Юнги, но ему удаётся поднять голову, чтобы наугад поцеловать то, что, кажется, подбородок Чимина. Он чувствует его счастливый смех, вызванный этим жестом. Юнги всё ещё совсем немного в сознании, когда Джихун раздражённо говорит: — Вы двое отвратительны. Я съезжаю. Чимин снова смеётся, но ничего не говорит. Юнги, наконец, несколькими минутами спустя почти засыпает. Чимин не даёт полностью заснуть, возбуждённо трясясь и забывая поумерить свою громкость, когда он уничтожает Джихуна в игре со счётом тридцать к четырём. — Ты счастлив? — тихо спрашивает Джихун из любопытства. По голосу не похоже, что у него есть основание подозревать Чимина в том, что он не счастлив. Это так, словно ему просто нужно подтверждение тому, во что он уже верит. Ответ Чимина мгновенен: — Я никогда не был счастливее. Юнги засыпает с мыслью: «Я тоже».