GoloЛёд

      Кто-то говорил, что оружие в руке делает мужчину мужчиной. Дескать, когда ощущаешь в ладони прохладную тяжесть пушки, ты обретаешь уверенность и четкость в своих мыслях. Ни черта подобного. И Винсент всегда это знал. Оружие не сделает из слюнтяя или ублюдка настоящего мужчину. Это будет все тот же слюнтяй или ублюдок, правда, теперь еще более опасный. Как обезьяна с гранатой. А кем сейчас был он сам? Держа в руке пистолет, даже с излишней нежностью врученный ему Кристофом, он судорожно соображал, что же теперь делать. Пристрелить Криса? Но тогда совершенно точно Мила получит пулю в висок. А следом за ней — и все остальные: Тило так не оставит этого, можно и не сомневаться. Выстрелить в Тило? — Тогда Крис не останется в долгу, и все повторится. Застрелиться самому? В этом случае из квартиры выйдут только двое — тот же Крис и Тило, оставив после себя четыре холодеющих трупа. Да и если быть честным, умирать Винсенту сейчас как-то не хотелось. Хоть и будущее виднелось так размыто, что он не мог предсказать даже примерно, что будет через минуту. Что уж там через день или год… — Ардженто, я человек терпеливый, ты знаешь. Но мы не можем ждать вечность, — мурлыкнул Джакометти, вырывая Винсента-Виктора из размышлений. — Ты настолько ослабел, что видишь угрозу для себя в этом мальчишке? — пренебрежительно фыркнул Никифоров.       Кристоф мелодично рассмеялся. — Ха-ха-ха, вовсе нет, мой милый. Этот маленький тушканчик мне просто не нравится, — он ухмыльнулся, слегка прищурившись. — Пристрели. Его.       Виктор повернул голову, заглянув в глаза Юрия. Такие глубокие зеленые глаза, притягивающие взглядом, словно омут. Как бы Нильсен не относился к Плисецкому, он не мог нажать на курок. В голове будто раздавался мерный стук, словно капля за каплей невидимая вода гулко ударялась о невидимый каменный пол. — Чего уставился, Арджентик? — коверкая прозвище Виктора, презрительно спросил Юрий. — Этому пидорку не терпится взглянуть на мой трупешник. Давай, исполни его каприз, а то он, того и гляди, заплачет!       Никифоров молчал. Его рука дрогнула и чуть опустилась. Мила позади жалобно всхлипнула. — Юра, перестань! — по ее щекам покатились слезы. — Зачем ты дразнишь его?! — А что такого? — вскинулся Плисецкий. — Они все равно нас всех убьют! Ты действительно веришь, что этот ублюдок поступит по-честному? А этот… — он кивнул на Виктора. — Поможет хоть кому-то из вас?!..       Совершенно неожиданно в разговор вклинился молчавший до этого момента Юри. — Прекратите все! — с нотками истерики в голосе воскликнул он. — Что здесь вообще происходит?! Если у Виктора, или как там его зовут, здесь какие-то счеты — это его дело! Почему мы должны расплачиваться за это?! Разбирайтесь сами и отпустите нас троих!       Джакометти снова рассмеялся, на этот раз громче, жеманно прикрыв рот ладонью. — Какие вы забавные — истеричка, шлюшка и ссыкло. Ардженто, надо быть более избирательным, когда ищешь себе друзей. Впрочем, — он подошел к Никифорову и сказал ему на ухо, но при этом его слышали все, — я устал ждать. У тебя три секунды.       Нильсен перевел взгляд обратно на Юрия. В изумрудно-зеленых глазах читался страх, но упрямство и злость на Виктора не позволяла Плисецкому даже на секунду посмотреть в сторону. — Три, — с улыбкой мурлыкнул Джакометти.       Никифоров поднял руку чуть выше, целясь между глаз подростка. Но нажать на курок было так просто и одновременно так невыразимо сложно. — Два…       Этот прищур, чуть нахмуренные светлые брови. По коже Винсента пробежали мурашки. — Стреляй, сука… — прошипел Юрий, сжав кулаки почти до побеления костяшек. — Один!       Судорожный вздох вырвался из груди Виктора. — Слабак, — пренебрежительно фыркнул Крис.       Выстрел. ***       Юри никогда не отличался чем-то особенным. Ни он сам, ни его семья. Обычный мальчишка с обычным папой, обычной мамой, обычной старшей сестрой, отпускающей в его сторону шуточки, часто ворчащей по поводу того, что братец какой-то уж слишком тихий и застенчивый, больше похожий на девчонку. Наверное, Мари хотела поддеть его этим, надеясь, что Юри сочтет эти замечания оскорбительными. Но мальчишка не видел ничего плохого в том, чтобы иметь большое сходство с противоположным полом. Даже наоборот — порой ему казалось, что природа просто ошиблась, когда он находился в утробе матери. Чего-то не учла, а может, решила пошутить, создав его в итоге человеческой особью мужского пола. Что ж, пусть так.       Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что порой Юри все-таки пытался измениться. Старался изо всех сил пробудить в себе брутальность и мужественность. Но раз за разом все его попытки проваливались с жутким треском. Девчонки хихикали, глядя на несуразного мальчонку в больших нелепых очках, мальчишки либо игнорировали, либо поддевали обидными словечками, тычками и подзатыльниками. Это повторялось почти ежедневно, и постепенно Юри даже стал к этому привыкать. Но мечта проявить себя, показать и доказать, что он все-таки чего-то стоит, не умирала. Если бы только представился случай… ***       Действие опережало мысль. На тысячные доли секунды, но, черт подери, в этот момент они казались вечностью. Юри было абсолютно наплевать на то, что о нем думают. На то, что сейчас он рискует жизнью, и не только своей. На то, что это, возможно, и есть тот самый случай, который отражал четко и ясно его суть. Всё произошло так стремительно, что, наверное, даже его собственное сердце не успело стукнуть и пару раз. Схватив Милу за локоть, он резко дернул ее вперед, заставляя упасть на пол. Не ожидавший этого Тило на секунду растерялся, но и этого оказалось достаточно. Винсент, который и так был уже на пределе напряжения, сориентировался быстрее. Прогремевший в комнате выстрел принес в помещение запах пороха, а следом за ним раздался и второй, но уже с другой стороны.       Виктор смотрел перед собой, но взгляд его словно остекленел. Мертвый Тило лежал на полу лицом вниз, а под его телом разрасталось кровавое пятно. Но не это заставляло его впасть в ступор на секунды: согнувшись и чуть дрожа, Юри прикрывал ладонью ранение у себя на животе, но это мало помогало. Кровь сочилась сквозь пальцы, а Кацуки становился все бледнее. Мила, стоя на коленях и всхлипывая в своеобразной безмолвной истерике обнимала ноги Плисецкого, прижавшись к нему. Юрий, в свою очередь, положил ладонь на ее макушку, но смотрел то на Кацуки, то на Никифорова, не зная, как реагировать. — Ну надо же, какая драма…       Послышался щелчок затвора, и теперь все взгляды были прикованы к одному человеку в комнате. Кристоф, сжимая в руке пистолет, держал на мушке всех, кто находился перед ним. Лицо Джакометти не выражало никакого сожаления по поводу утраты своего подручного. Слегка улыбаясь уголком губ, он, чуть прищурившись, сейчас смотрел на Винсента. — Этот четырехглазый тоже твой дружок, Ардженто? Признаться, такой прыти от него я не ожидал, — он вздохнул. — К сожалению, бедняжка Тило тоже.       Поморщившись, Никифоров покосился на него. — Хватит, закончим с этим. Отпусти их, — он помолчал. — Я пойду с тобой. Куда захочешь.       Джакометти оскалился в белоснежной улыбке. — Ой, какая прелесть. А какой смысл мне торговаться с тобой? Конечно, ты пойдешь с мной. Я могу просто пристрелить всех остальных. Без проблем.       Виктор собирался уже едко ответить Кристофу, но не успел. — Твоя проблема — это я, пидор ты вонючий!       Стиснув зубы от ярости, крепко держа пистолет в пусть и слегка подрагивающей руке, Плисецкий смотрел в глаза Джакометти, заведя другую руку назад, касаясь Милы, которая пряталась за его спиной, боязливо выглядывая из-за плеча. Юри же пытался подняться на ноги, но это у него никак не получалось — силы стремительно покидали его тело вместе с кровью. — Да неужели? — Крис прицелился в голову Виктора. — Как думаешь, кто из нас будет более быстрым и метким? Ты или я?       Плисецкий поджал губу, явно несколько задетый этими словами. Быстро взглянув на Виктора, он поморщился и отчеканил: — Если тебе так хочется пристрелить его — валяй. Мне похуй на него. Но в тебя я всажу пулю с удовольствием.       Сделав фальшиво-сочувственное лицо, Крис ответил: — О, тогда ты, вероятно, собрался спасти тех двоих? Советую поторопиться, а то, кажется, узкоглазый скоро подохнет.       Юрий повернул голову в сторону Кацуки, и это стало его ошибкой. В ту же секунду Крис перевел пистолет на него, но Виктор набросился на него, повалив на пол. Прогремел новый выстрел, и Юрий, раненый в плечо из-за сбитого прицела, вскрикнул, дернувшись в сторону. Прижимая Кристофа к полу и вырвав из его руки пистолет, Нильсен прислонил дуло к его лбу и прорычал: — Вот и всё. — Стой!       Плисецкий, тяжело дыша, подошел ближе, держась одной рукой за раненое плечо. — Этот пидор не может сдохнуть, пока я все не узнаю!       Виктор посмотрел на Юрия, как на последнего идиота, но тот, похоже, был настроен решительно. Раздраженно прорычав, он резко повернул Джакометти на живот, заламывая его руки за спину. — Чёрт подери!.. Мила, принеси какой-нибудь ремень или веревку!       Бабичева, которая выглядела так, словно ее сейчас хватит удар, стояла, крупно дрожа, и глядела на всех, не моргая. — Быстро! — рявкнул Никифоров, и девушка, подскочив и коротко взвизгнув, почти бегом умчалась в ванную. Вскоре, вернувшись, она со страхом в глазах протянула Винсенту бельевую веревку, которую, судя по всему, только что оторвала. — В-вот… — дрожащим голосом произнесла она.       Забрав веревку, Никифоров стал связывать руки Кристофа, усевшись на него сверху. — Ох, Ардженто, я не фанат подобных игр, — выдохнул Джакометти, когда его запястья сдавило особенно сильно. — Но раз тебе так нравится… — Заткнись, — отозвался Виктор, завязывая очередной узел и делая новый виток. — Юра!       Плисецкий обернулся и увидел, как Мила, приподнимая, держит за плечи бледного Юри, потерявшего сознание. — Он умирает! — Ой, ну какое горе, — ухмыльнулся Джакометти, но, похоже, делать этого ему совсем не следовало.       Быстро подойдя к Крису, Юрий с выражением лица потенциального убийцы пнул его ногой в лицо, разбивая ему нос и губы. Склонившись, одной рукой он потянул его немного вверх за воротник, а потом прорычал, глядя ему в глаза и не обращая внимания на его стоны от боли. — Ты за всё ответишь, тварь. Я тебе обещаю!..       Кровь хлынула из носа и рта Кристофа. Сплюнув ее вперемешку со слюной на пол, он лишь злобно взглянул в лицо Плисецкого, прищурившись, но промолчав. Юрий брезгливо оттолкнул его, выпрямляясь. — Надо спрятать его и бежать. Консолька в любой момент может отправиться к праотцам… — хмуро произнес он.       Подумав, Виктор отстегнул ремень со своих брюк и, вытянув его, затянул обе лодыжки Криса. Сняв с себя также и галстук, он завязал рот Джакометти, пачкаясь во все еще текущей крови. После чего, поднявшись и подхватив ненавистного преследователя на руки, он открыл платяной шкаф в углу и, словно кучу мусора, бросил в него Кристофа. Закрыв дверцу, он поспешил к Юри. Приподняв его одежду, Винсент взглянул на рану и снова повернулся к Бабичевой. — Мила, сними наволочку с подушки!       Покорно выполнив просьбу, рыжая, прикрыв рот ладонью, с изумление наблюдала, как Никифоров закрывает этим куском ткани рану на теле Кацуки и поднимает его на руки. — Надо вызвать «Скорую»! — дрогнувшим голосом сказала она, но Юрий категорично покачал головой. — Нельзя. У нас здесь труп и заложник. Придется бежать на улицу и ловить машину.       Никого уже не слушая, Виктор выскочил из квартиры, прижимая к себе Юри, и быстро спускался по лестнице. Плисецкий, схватив за руку Милу, а другой закрывая рану на плече, устремился следом. Перед глазами мутнело, но останавливаться было никак нельзя. Все вокруг теперь казалось лишь мелькающими цветными пятнами. Яркий солнечный свет ударил по глазам, когда дверь подъезда распахнулась. — Что с нами будет, Юра?       Если бы он знал ответ на этот вопрос… ***       Болит голова. И тянет плечо. Но боли в нем вроде не чувствуется. Глаза открыть получается не без труда, и белизна вокруг ударяет по ним. Зажмурившись, Юрий дернулся, ощущая под собой мягкую подушку и не самый мягкий матрац. — Юра!       Кто-то схватил его ладонь, и только через пару секунд Плисецкий смог разглядеть Милу, сидящую у постели, на которой он лежал. Да, это и в самом деле больница… — Ты очнулся… — тихо прошептала Бабичева, приподнимая его ладонь к своей щеке. — Рыжая… — голос, вырвавшийся из Юрия, кажется ему почти чужим. Хрипловатый, приглушенный. — Где… все?       Девушка шмыгнула носом, поспешно вытирая слезы. — Кацуки в реанимации. После операции он еще не пришел в сознание. Состояние, — она снова всхлипнула, — тяжелое.       Выдохнув, Юрий нахмурился и прикрыл глаза. — А этот? Виктор… Винсент… или как там его…       Мила молчала уж слишком долго, и Плисецкий снова открыл глаза, уставившись на нее и все также ожидая ответа. Закусив губу, Бабичева, наконец, сказала: — Он сбежал почти сразу, как только передал Кацуки врачам. Наверное, опасался вопросов. Ведь… сюда приезжала полиция.       Сердце Юрия забилось быстрее. Попытавшись приподняться и поморщившись от резкой боли, он выплюнул: — Что ты им сказала?!       Ответа не было, лишь тишь только Бабичева чуть отвернулась, не решаясь посмотреть в лицо парня. — Мила? — более требовательно и с нажимом осведомился Плисецкий.       В отчаянье девушка всплеснула руками и задрала голову к потолку. — Я сказала, что на нас напали грабители! Я не знала, что еще придумать!       Версия была полным отстоем, и Юрий прекрасно это понимал. Как и то, что перепуганная Мила в растерянности не могла придумать ничего лучше. Взяв ее руку в свою, Плисецкий попытался придать своему голосу спокойствие и решительность. — Всё хорошо. Ты молодец.       Покрасневшими уже от слез глазами Мила удивленно уставилась на Юрия. — Ты смогла выкроить нам немного времени.       Всё тот же непонимающий взгляд. — Но мне нужно найти этого седого мудилу.       Как будто сомневаясь поначалу в собственных словах, Плисецкий все-таки твердо произнес: — Я должен бежать отсюда…