GoloЛёд

Когда предаст однажды друг, С кем хлеб делил и не иначе, Не обеднеет мир вокруг, — На подлеца станет «богаче». (Римма Хафизова)

      Тело будто действовало уже само по себе, без команды из головы. Едва прогремел первый выстрел, Юрий, наконец сумевший достать из ботинка нож и разрезать им связывавшие его путы, буквально набросился на Кацуки и едва не повалил его на землю. Дернув его за собой, хромая и оставляя дорожку из кровавых следов, Плисецкий изо всех сил помчался за какую-то кучу хлама недалеко от бетонного забора. Дыхание сбивалось, сердце билось все быстрее, голова кружилась, и каждую секунду Юрий ждал, что его грудь пронзит новая пуля, которой суждено отобрать его жизнь. Но этого не произошло, и, практически швырнув Юри за кучу мусора, Плисецкий упал рядом с ним на колени и горячо зашептал: — Послушай, Консолька, тебе надо бежать! И больше никогда — блять, никогда! — на километр не подходи к этому седому козлине! Поверь мне, так будет лучше. Убегай отсюда, а еще лучше — уезжай обратно на родину! — Но Юрий!.. — взгляд Юри заметался, он схватился за плечи подростка. — Давай убежим вместе?! Тебе нужна помощь, ты ранен! А потом… потом мы уедем, и я добьюсь, чтоб тебе предоставили убежище!       Он уже и сам толком не понимал, что говорил, но под черепом упорно стучало: «Забрать, забрать, забрать». Мальчишка должен жить! И жить с ним!       Посмотрев на Плисецкого, японец удивленно заморгал: так добродушно, так искренне Юрий еще никогда ему не улыбался. Да и сама ситуация… — Прости, Консолька, — парень покачал головой, и его золотистые волосы заколыхались из стороны в сторону, — но я не могу. У меня… еще дела здесь…       Юри не успел даже что-то возразить, как Плисецкий бросился обратно, в самую гущу перестрелки. Безумец! Что ты творишь?! — Юрий! — голос дрогнул, почти сорвался. Юри вскочил, выглядывая из-за кучи хлама, но все, что он смог разглядеть — это темные силуэты, мечущиеся из одного конца территории в другой, и вспыхивавшие яркими искрами выстрелы. Кацуки было страшно, очень страшно. Но за этот страх ему впервые в жизни было не стыдно. ***       Его взгляд метался. Винесент искал глазами Юрия, но все, что он успел заметить — это мелькнувшие спины Плисецкого и Кацуки в дальнем конце огороженной территории. И внутри Виктора всё совершенно запуталось: одна часть его радовалась, что Юрий смог убежать, да еще и прихватить с собой незадачливого японца. Другая почти дрожала от неизвестности и беспокойства за мальчишку. Где он, что с ним, жив ли он?! Но Нильсен не успел об этом как следует подумать: сейчас было абсолютно не до этого — собственная жизнь тоже была в опасности, плюс ко всему Крис, которому каким-то чудом до сих пор удалось не схлопотать пулю между глаз, путался под ногами. Сам не зная, зачем, продолжая отстреливаться, Виктор схватил бывшего напарника и скрылся за одним из автомобилей. Осторожно выглянув из-за машины, Никифоров прищуривался, вглядываясь в наползающую на город темноту: больше половины людей Сынгыля были убиты, самого корейца нигде не было видно, но и среди трупов Виктор его не заметил. Жан Жак был очень быстр и то и дело его можно было заметить то в одном конце территории, то в другом. И все это время он продолжал активно вести перестрелку с людьми Сынгыля. Старшего Леруа видно также не было. Неужели сбежал старикашка? — Ардженто, развяжи хотя бы мои руки! Мне нужен хотя бы слабый шанс на выживание!       Никифоров зыркнул на произнесшего это Джакометти и недовольно прищелкнул языком. — Знал бы, что от тебя будет столько проблем — пристрелил бы тебя еще тогда, в Амстердаме.       Крис поморщился. — Какой ты стал жестокий. Определенно, это жизнь в России на тебя плохо влияет… Так ты развяжешь меня или нет?       Нильсен, фыркнув, ухватился за веревку, которой были связаны руки Кристоффа и, оттянув ее, прострелил узел, которым она была затянута. Громкий вскрик тут же прорезал окружающее пространство, и Джакометти слезящимися глазами взглянул на свои запястья, которые оказались обожженными. — Какого?!.. — Не стоит благодарности, — отозвался Виктор, снова выглядывая из-за авто и пытаясь оценить обстановку.       Тихо. Слишком тихо. И слишком пусто. И по-прежнему не ясно, что стало с Юрием и Юри. На мгновение Никифорову показалось, что он заметил промелькнувшего возле ворот Леруа-старшего. Сынгыля по-прежнему не было видно. Почти в самом начале перестрелки Винсент потерял его из виду. Но в то, что этот суровый кореец мог сбежать, верилось весьма слабо. Это не в его характере, о, нет… — Какого хера он с тобой?!       Резкий возглас сзади заставляет Никифорова обернуться. Юрий стоит рядом, с презрением глядя на Криса, который с ничуть не лучшими эмоциями на лице смотрит на него. Совершенно очевидно — эти двое желают друг другу самой страшной смерти. — Юрий! Почему ты?.. Почему ты вернулся?! Тебе нужна помощь!       Плисецкий отмахнулся, как от назойливой мухи. Само собой, ему было очень больно, и ходить было весьма проблематично. Но он не уйдет отсюда. И будь он проклят, если сегодня не совершит то, что задумал. — Я не уйду, — категорично отрезал мальчишка. — Пока не отомщу за нее…       Кристофф покосился на стоящих рядом с ним людей, и на лице его отразились зарождающиеся где-то в желудке рвотные позывы. И вместе с этим неприятно кольнуло где-то под ребрами. — Хорошо… — как-то обреченно выдохнул Винсент, прикрыв глаза на несколько секунд. Как бы это не было опасно, в понимании Виктора Юрий имел право так говорить. — Et pourtant tu apprécies le garçon…*       Повернувшись, Нильсен взглянул на сказавшего это Криса, но сам ничего на это не ответил. Он и сам уже запутался в собственных чувствах к Плисецкому, но одно знал наверняка: во что бы то ни стало мальчишка будет жить. И он, Винсент, сделает всё для этого. — Не знаю, че ты там пизданул, лягушатник, но лучше прикрой хлебало, пока я добрый, — хмыкнул Юрий, поморщившись и с презрением глядя на швейцарца. Джакометти, услышав это, только засмеялся, прикрыв рот обожженной рукой. — По-моему, твой дружбан совсем ебанулся, — констатировал Юрий, переглянувшись с Виктором. Тот неопределенно повел плечом и на краткий миг снова выхватил взглядом рану на бедре Плисецкого. Нет, это все нужно поскорее заканчивать… — Где Юри? — Я увел его подальше. Если не совсем тупица, то должен уже бежать отсюда, сверкая пятками, — усмехнулся парень. — У тебя есть еще оружие? — Нет, — покачал головой Виктор. — А ты им пользоваться научился?       Он приподнялся на носочках, глядя поверх крыши авто, чтобы снова оценить обстановку, но тут услышал короткий щелчок затвора, и холодное дуло пистолета оказалось приставлено к его виску. — Не знаю, как с этим у него, но я стреляю превосходно…       Похоже, пока они с Юрием зазевались, Крис успел стащить пистолет у одного из лежащих рядом трупов. Черт, и откуда только берутся такие проныры?! — Мне жаль, Ардженто, но, похоже, нам с тобой больше не по пути. Передай от меня привет Господу нашему…       Всё произошло так быстро, что перед глазами Виктора замелькали цветные пятна. Крис уже почти нажал на курок, как вдруг его глаза стали совершенно круглыми, он удивленно выдохнул, и через секунду Никифоров увидел вонзенный в его шею по рукоять нож. — Сначала ты… — прошипел Плисецкий, проворачивая оружие и расширяя рану в артерии, из которой струйками хлынула теплая кровь. Винсент замер и стоял, как столб, не в силах оторвать взгляда от этого ужасного, но вместе с тем завораживающего зрелища. И когда он снова встретился глазами с Юрием, он понял, что ошибался: этот мальчишка вовсе не котенок. Сейчас на него смотрел настоящий волк, способный на любое безрассудство ради своей цели, ради стаи, которой у него нет. Или все же есть?..       Вырвав из ослабевших пальцев умирающего и осевшего на землю Джакометти пистолет, Юрий вскинулся, оглядевшись по сторонам, а потом снова повернулся к Виктору. — Ну? Где эти канадские твари?       Будто вынырнув из краткого морока, Винсент встрепенулся и также огляделся. — Я не уверен, но, кажется, они переместились за левое крыло, — он указал пальцем и кивнул на здание ТЭЦ. — Ты уверен, что хочешь этого? Может, лучше будет просто скрыться?       Похоже, лучше ему было этого не говорить. — Не думал я, что ты такое ссыкло, — цокнул языком Плисецкий. — Если не хочешь — не ходи. — А ты осмелел… — Виктор не смог сдержать улыбки.       Юрий выдохнул, отвернувшись. — Шутишь? Да у меня внутри всё дрожит! Я… я только что убил человека, ты понимаешь?! Блять… Блять-блять-блять!       Ну и что на такое скажешь? «Да не парься»? Виктор молча ждал, что же все-таки решит Плисецкий, не решаясь спросить об этом вслух. Да что с ним, в самом деле?! — …Но мне придется убить еще одну мразь… Или даже парочку…       Винсент тяжело вздохнул снова. — Тогда нам нельзя терять времени. ***       Юри казалось, что все, происходящее вокруг него — просто один затянувшийся страшный сон. Что вот-вот настанет утро, он проснется, и всё это закончится. Он снова пойдет на работу, будет препираться с Плисецким, безуспешно пытаясь найти общий язык, отчитываться перед Барановской и думать о том, не было ли ошибкой решение поработать в России. Но утро никак не наступало, а кошмар никак не хотел заканчиваться. Где сейчас Юрий и Виктор? Кацуки уже давно потерял их из вида и теперь совершенно не знал, что делать дальше. И можно было не рассчитывать на подсказку со стороны. Кажется, половина всех людей уже перебита, а те, кто остался, по-видимому, скрылись куда-то за здание. Далеко не сразу, но все-таки решившись, Юри устремился туда, куда несколькими минутами назад довольно быстро для раненого в бедро убежал Плисецкий. — Юри Кацуки, ты просто ядерный идиот! — ругал японец сам себя ускоряясь изо всех сил. Пусто. Лишь только местами виднеются… трупы. И один из них выглядит знакомо… — О, Будда… — прошептал Юри и почувствовал, как его второй раз за день начинает тошнить. Окровавленный Джакометти остекленевшими глазами смотрел в хмурое ночное небо. И Кацуки не мог разобраться, что испытывает, глядя на это. Но, кажется, отвращение все же пересиливало. Хотя содержимое желудка — точнее, то, что там осталось, — пока не полезло наружу через рот и нос. Среди происходящего радовало пока только одно — трупов Виктора и Юрия Кацуки пока не видел. А значит, они еще живы. Во всяком случае, Юри очень хотелось в это верить…       Только японец успел подумать о том, что здесь стало до странности тихо, как новые выстрелы прорезали тишину ночи. Почти не контролируя себя, Юри бросился в ту сторону, и, забежав за угол дома, крадучись пошел вдоль холодившей спину бетонной стенки. Осторожно выглянув из-за угла (ну еще бы, ведь сам безоружен!), Кацуки от увиденного почти перестал дышать. Леруа — старший и младший — стояли напротив Виктора и Юрия, целясь друг в друга, готовые выстрелить в любой момент. К своему удивлению, Юри заметил также и Сынгыля. Ли выглядел спокойным и невозмутимым, но напряжение в воздухе чувствовалось так хорошо, что Кацуки удивился, как еще электричество не затрещало. Леруа также были не одни: слева от них стоял высокий кареглазый парень, выглядящий очень серьезно и представительно. В его руках также был пистолет. Но как бы это не было необыкновенно, никто из этих людей не стрелял. Но взглядами соперники будто выжигали друг друга. — Насколько низко ты пал, Нильсен, если позволил мальчишке рисковать жизнью. Да еще и просил помощи у него, — Леруа-старший кивнул на Сынгыля, который только выше приподнял пистолет, не сводя прицела с канадцев. — Насколько низко пал ты, Леруа, если решился на убийство невинной девушки, оставив ребенка сиротой, — парировал Виктор. — И всё ради чего? Чтобы насолить мне?       Что все это значит? Похоже, что он, Юри, очень много не знает. Хотя… он не уверен, что хотел бы что-то из этого знать. Всё, чего он желал сейчас — быть в другом месте, прихватив с собой Юрия и Виктора. Но что он может?!       Кареглазый рядом с канадцами после этой тирады как-то странно посмотрел на своих боссов, и Юри показалось, что рука его дрогнула. Плисецкий же только сильнее нахмурился и крепче сжал оружие. Кто-то должен первым нажать на курок. Но кто это будет? — Внутри Юри всё дрожало, и он почувствовал, как по спине его вдоль позвоночника, несмотря на прохладу, спускается вниз капелька пота. — Семейству Леруа нет дела до таких ничтожеств, как ты! — подал голос Джей Джей, сверкнув белоснежной ехидной улыбочкой. — Нет дела? — прошипел Плисецкий, почти скрипя зубами от нарастающей в груди ярости. — Нет дела?! Ты говоришь о моей матери, ублюдок!       В голове у Юри, слышавшего все это, будто начался ураган. Всё перемешалось, и всё меньше было понятно. Выходит, мать мальчика погибла не в катастрофе, как написано в его карте? — Мне надоела эта белобрысая мартышка, — небрежно произнес Джей Джей и через секунду нажал на курок, но… промахнулся.       В полной растерянности оба Леруа (впрочем, не только они) взирали на кареглазого парня, который в последний момент отвел руку Джей Джея и теперь серьезно и невозмутимо смотрел на своего босса. — Ты что творишь?! — почти истерически взвизгнул Жан Жак. — Это саботаж! — Я делаю то, что должен, — спокойно ответил его подчиненный, и Юри на секунду восхитился хладнокровием незнакомца. — А вот и гниль полезла наружу…       Раздался новый выстрел. Леруа-старший с презрением смотрел на кареглазого, которому только что прострелил легкое. Накрыв рану ладонью, обвиненный в саботаже опустился на колени. Сердце в груди Юрия как-то особенно сильно сократилось, так что даже заболело под ребрами, и в ту же минуту их с кареглазым взгляды встретились. — Борись… — это Плисецкий скорее прочел по губам, чем услышал — так тихо и сдавленно это было произнесено. Юрий не сдержал шумного выдоха, видя, как тело его неожиданного защитника упало на землю и больше не двинулось. — Да что вы за твари такие?! — срывающимся голосом крикнул мальчишка, не выдерживая и шагнув вперед. Пальцы стиснулись как-то сами собой, нажимая на курок, и третий выстрел эхом отдался от бетонных стен. Пуля пронзила предплечье Джей Джея, он начал стрелять в ответ, но тут подключились и Виктор с Сынгылем и, само собой, Леруа-старший не остался в долгу. Кацуки буквально осел на землю по стене, прикрыв рот ладонью, чтоб не закричать в ужасе, и закрыл глаза, не в силах больше наблюдать за кровопролитием. Ему всерьез казалось, что он умрет прямо здесь и сейчас. Просто от переполнявшего ужаса. ***       В это слишком сложно было поверить. Джей Джей и не хотел верить. Но его глаза никогда не обманывали. И теперь мысленно Жан Жак от всей души желал, чтобы этот раз был исключением из правил. Его отец, как и он сам, стоит на коленях. А прямо перед ними — эти трое. Те, кого Джей Джей желал бы видеть сейчас истекающих кровью и безжизненно смотрящих в небо. Но удача сегодня на их стороне… — Что, Нильсен, не тяни резину, — его отец зло косится на седовласого, прищурившись. — Ты же так жаждешь убить меня, разве нет?       Винсент на это лишь хмыкнул и повернул голову к белобрысому мальчишке. — Жажду. Но ты умрешь не от моей руки. Юрий?       Плисецкий, словно не ожидавший к себе обращения, удивленно взглянул на бывшего психолога. — Думаю, ты заслужил это право…       Его будто вытолкнули на сцену перед многотысячной толпой. Черт, как же все дрожит внутри! — Д-да…       Поколебавшись, Юрий выше поднял пистолет, который держал в руке, и прицелился в Леруа-старшего. Но неожиданно обратился не к нему, а к Джей Джею. — Я знаю, ты ненавидишь нас. И в чем-то могу тебя понять… — Юрий!       Выдерживать происходящее, оставаясь в стороне, Юри больше не мог. Выйдя из-за угла и подняв руки, он умоляюще уставился на вскинувших оружие Сынгыля и Никифорова. — Не делай этого! Они не стоят того!       Казалось, поначалу Плисецкий не понял Кацуки, но тут же замотал головой. — Ты ничего не понимаешь!       Снова повернувшись к Джей Джею, Юрий продолжил: — Когда захочешь отомстить, я буду тебя ждать…       Никто даже не успел толком среагировать, как новый выстрел прогремел, словно раскат грома, и тело Леруа-старшего резко откинулось назад, рухнув на холодную землю. — Нет! ОТЕЦ! Не-е-е-е-ет!       Похоже, Сынгылю этот спектакль изрядно наскучил, и он пнул Джей Джея в лицо, причем так сильно, что от удара Леруа-младший почти мгновенно потерял сознание. — Убирайтесь, — отчеканил кореец, обращаясь к Юрию, Виктору и, видимо, к Юри тоже. — Теперь это уже не ваше дело…       Но так ли это?