Грани Любви. Мускусный персик

Всегда приятно просыпаться от ласковых поцелуев и нежного шёпота на ухо. Ну, или же от аромата чего-нибудь вкусного на завтрак. Но, увы, причиной моего пробуждения не стало ни то, ни другое. Проснуться мне пришлось из-за того, что кто-то настойчиво скрёбся в дверь моей спальни. Открыв глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь. Лишь сев на кровати и оглядев комнату, тонувшую в полумраке из-за прикрытых штор, опознал свою обитель отныне и навсегда. Пожалуй, может и стоило перебраться в дом хотя бы за пару недель до свадьбы, чтобы освоиться, привыкнуть к нему и не теряться в пространстве. Но мы с Хосоком дружно тянули с переездом, до последнего не желая расставаться со своими родными холостяцкими квартирами. Телефон любезно высветил на экране пятнадцать минут одиннадцатого. Обычно я просыпаюсь куда раньше, но нервотрёпка последних дней, отголоски похмелья и усталость дали о себе знать. Взяв с прикроватного столика пульт, открыл шторы и зажмурился от яркого солнечного света. Проморгавшись, я встал, чтобы открыть дверь, которую упорно пытались процарапать с той стороны. — Мартышка, ты двери перепутал или что? Почему ты ломишься ко мне? И где твой хозяин? На вопросы Микки, разумеется, не ответил. Чихнув и тряхнув хвостиком на голове, на сей раз завязанным весёленькой разноцветной резинкой, он с достоинством прошествовал мимо меня в спальню. — Ладно, так и быть, можешь зайти в гости. Прихватив из шкафа боксеры, я собрался в душ. — Так, ничего не грызть и не метить! Это моя территория, понял? — погрозив собаке пальцем, направился в ванную. Приведя себя в порядок и одевшись, сунул телефон в карман джинс, а Микки, ошарашенного такой наглостью, под мышку, и, выйдя в коридор, постучал в дверь напротив. Никто мне не открыл, поэтому я пошёл на первый этаж. Во-первых, хотелось позавтракать, а во-вторых, узнать, где Хосок и почему его собака рвётся ко мне, не давая насладиться выходным. В холле мне на глаза сразу же попалась аккуратная гора из подарочных коробок, свёртков и пакетов, что зловеще высилась в углу. Значит, наши свадебные дары уже привезли и надо будет их разобрать. Только без супруга я к ним не притронусь, в конце концов, это была и его свадьба, так что последствия разгребать вместе будем. На кухне наш повар-итальянец Силино, младший брат нашего же домоправителя Орсо, — невысокий, плотно сбитый, улыбчивый и добродушный омега средних лет — подал мне завтрак, а Микки угостил свежими сливками, за что получил влюблённый собачий взгляд. Я бы мог позавтракать и в столовой или на террасе, но есть в одиночестве за большим столом не хотелось, поэтому кухня, уже наполненная чудесными запахами, была неплохой альтернативой. Пока я расправлялся с пышным омлетом, заодно узнал, где Хосок. Силино с удовольствием поведал, что супруг мой завтракать изволил двумя часами ранее и уже в девять утра уехал по делам, предупредив, что вернётся к обеду. Также выяснилось, что насчёт гостей к ужину повар уже в курсе, а от меня требуется одобрить меню. Внеся пару коррективов и одобрив последнее, я решил немного проветриться и пройтись по саду. Солнце изрядно припекало, обещая жаркий денёк, я неторопливо прогуливался по мощёным дорожкам, а Микки упорно семенил за мной следом, то и дело принимаясь вынюхивать что-то в траве или сбиваясь с намеченного пути и исчезая ненадолго в кустах. Дойдя до маленькой беседки у пруда, остановился немного понаблюдать за резвящимися в воде рыбками. Изначально ни того ни другого не было, но участок при доме действительно большой, настолько, что за садом начинался практически настоящий лес, иссечённый тропинками для прогулок. А Хосок оказался любителем не только танцев, но и йоги с медитацией, поэтому у нас появился ещё и тихий уголок для самосовершенствования и познания дзена в позе лотоса на лоне природы. Вдоволь насмотревшись на рыбок, двинулся дальше и, пройдя ещё немного, устроился на скамейке под яблоней. Воздух тут был пропитан сладковатым ароматом, поскольку урожай обещал быть богатым. Помимо яблонь в саду росли и плодоносили также груши, персики, вишни и абрикосы. Впервые узрев всё это богатство во всей красе, я слегка растерялся, поскольку понятия не имел — куда нам столько? Одних яблонь было десять. И ранние сорта, и поздние. Да и остальные деревья не по одной штучке росли. Хосок же, окинув взглядом это изобилие, сперва задумался, а затем просиял. Ну, конечно! У него же школа. А в школе дети. А тут столько всего, и сплошь витамины. Быстро смекнув, на что мне омега намекает, я сразу сказал, что он может хоть всё забирать вместе с деревьями. Так что проблема была решена, Хосок просто счастлив, а я свободно выдохнул. В родительском доме тоже имелся немаленький сад, но ранее мне никогда не приходилось сталкиваться с подобными бытовыми вопросами, и слава Богу. Тихий шелест листьев и пение птиц навевали умиротворение, а лёгкий ветерок приятно освежал. Было хорошо и спокойно. Дом был прекрасно виден, и, разглядывая эту громаду, я мысленно убеждал себя, что он мой. Что в спальне напротив теперь спит мой законный супруг — такая же жертва обстоятельств, как я. Что надо привыкать к обручальному кольцу, и снимать его не стоит, поскольку я уже его сегодня чуть не забыл на полочке в ванной. Что когда-нибудь здесь появится ещё один омега. И, возможно, через пару лет в этом доме будут обустраивать детскую. И что во всём этом есть, по крайней мере, один плюс. Давно, ещё в шестнадцать лет, я сам себе поставил табу на любовь до брака. Уже тогда, реально глядя на вещи, не верил, что случится чудо, и сердце моё воспылает страстью к выбранному родителями жениху. И я запретил себе влюбляться всерьёз. Не хотел потом страдать оттого, что не смогу жениться на любимом, хоть и понимал, что больно от невозможности создать с ним настоящую семью в любом случае будет. Ещё больше не хотел, чтобы страдал мой избранник, когда мне придёт время вступить в брак, но не с ним. Друзья, когда всё же об этом узнали, хоть и приняли мой выбор, но не совсем его одобрили. Намджун потом несколько раз прямо говорил, что расставаясь с каждым омегой, начинавшим вызывать во мне что-то большее, чем заинтересованность лишь в хорошем сексе, есть шанс благополучно упустить свою любовь. Я был согласен с ним, но всё равно следовал своим принципам. И мне удалось сдержать данное самому себе обещание. Каким бы странным оно ни казалось — это было моё решение, и я о нём не жалею. Напрасно всё это было или же нет, только время покажет. И вот теперь-то мне можно отпустить себя в надежде обрести своё счастье. Если я, конечно, и правда его не упустил. Из раздумий вернуться в реальный мир меня заставили сочный хруст и чавканье. Микки, мирно игравший рядом со мной небольшим румяным яблоком, упавшим на землю, теперь решил, что неплохо было бы подкрепиться. Этим самым яблоком. Я был весьма удивлён, глядя, как он с аппетитом его уплетает, и слегка встревожен такими вкусовыми предпочтениями у собаки. Кто его знает, может, ему плохо потом станет? — Микки, а пойдём-ка в дом? — я свистнул, и, к счастью, пёс, оставив недоеденное яблоко, побежал за мной. Набродившись вдоволь по саду, решил погулять немного и по новому жилищу. Надо же привыкать к нему, в самом-то деле. Поэтому неспешно прошёлся по первому этажу, где Микки, упрямым хвостиком следовавший по пятам, надумал оставить меня без своей компании, чтобы подремать в малой гостиной на кресле. Я же, вернувшись снова в холл, чуток призадумался. На второй этаж идти смысла нет — там всего три обитаемых комнаты, одна из которых моя собственная, уж в ней не заблужусь. В спальне супруга мне делать нечего, хотя я её тоже видел, когда мы принимали окончательно готовый и обставленный дом, как раз в день подписания брачного контракта. В ней была весьма милая мешанина стилей с преобладающей эклектикой, молочного цвета классическими настенными панелями и большой кроватью с льняным балдахином, которая изголовьем удачно вписалась в эркер. Часть балдахина заодно заменила шторы, а в его середине был небольшой кованый светильник в восточном стиле. Как оказалось, бронзовый и привезенный лично Хосоком из Турции, так же как и две настольные лампы. А вот прикроватные и туалетный столики, большущий напольный ковёр, цвет которого супруг поэтично назвал тёмно-лазурным, и резной стул прибыли из Индии. В общем, было уютно, но для меня чуть ярковато. Хотя когда я увидел, что омега сотворил в своём танцевальном зале, понял, что в спальне у него совсем всё скромненько в плане цветовой гаммы. На самом деле, конкретно в зале-то было вполне адекватно: белые пол и стены, одна из которых была зеркальной, да тёмно-синий потолок, на котором причудливым узором раскиданы маленькие круглые светильники. Но омега решил отделить небольшую часть от первоначального помещения для своего, как он, смеясь, выразился, «личного будуарного кабинета». Как только я в него зашёл, у меня тут же зарябило в глазах. Зато безумный в сочетании несочетаемого стиль «бохо» я узнал практически сразу, поскольку, будучи в Париже, побывал в одном кафе с одноимёнными названием и интерьером, которое меня весьма впечатлило таким дизайном. Так и в «личном кабинете» омеги обнаружились вновь белые стены, правда, их было три, четвёртая была оранжевой, и зелёный потолок. Мебель и текстиль тоже дружно радовали глаз буйством цвета и разнообразием стилей. Имелся и стул с резными ножками и обивкой расцветкой под зебру, и диван в мелкий синий цветочек а-ля «привет от прованса», и малиновый велюровый пуфик, и кофейный столик, вновь напомнивший о Востоке. Состаренный почти до ветхости стеллаж, уставленный множеством статуэток и сувениров; цветастые полосатые ковры на полу, похожие на домотканые, пара винтажных чемоданов, составленных один на другой ввиде столика под лампу, и неожиданно современный письменный стол. Но что удивило меня больше всего, так это то, как органично во всём этом интерьерном сюрреализме смотрелся сам омега. Помнится, я тогда подумал, что он словно хамелеон — всегда прекрасно вписывается в окружающую среду, что своего рода тоже талант. Вспомнив об этой комнате, я невольно улыбнулся и мыслями переметнулся к другому интересному помещению. Погреб. Изумительный и всё ещё непростительно пустой, если не считать моей скромной коллекции в семнадцать бутылок, перевезённой из квартиры. Так почему бы и не заняться этим упущением в ожидании супруга? Тем более, надо к ужину в обязательном порядке заказать напитки. Как только я включил компьютер, засев в своём кабинете за рабочий стол, тут же получил оповещение о письме, пришедшем на почтовый ящик. Папенька прислал мне ссылку на известный сайт, посвящённый последним новостям из жизни богемы. Перейдя по ней, увидел, что и ожидал — статью о своей свадьбе, которая была довольно внушительна и сдобрена фотографиями. Оперативно, ничего не скажешь. В статье со вкусом расписывали и самых известных личностей из списка гостей, и «красивую молодую пару», то есть нас с Хосоком, и то, с каким «утончённым вкусом» было всё оформлено, и, разумеется, не забыли про «очаровательную и столько редкую в наше время скромность жениха-омеги», мило смутившегося после поцелуя. Можно было даже не сомневаться, что от пираний мира новостей этот момент не ускользнёт. Осилив приторные хвалебные оды, переключился на просмотр фото. Дойдя до снимка с поцелуем, мысленно похвалил себя за точный расчёт и удачный ракурс — со стороны всё выглядело красиво и нежно. И совсем не заметно, что поцелуй пришёлся немного не туда, куда надо бы. Следом шло фото Хосока. Камера на крупный план словила момент как раз сразу после поцелуя. Он и в самом деле выглядел трогательно-трепетной невинностью: порозовевшие щёки, чуть приоткрытые, будто от волнения, губы и эти застенчиво опущенные ресницы. Весьма длинные и густые, надо отметить, ресницы, чего я ранее не замечал. И совсем крохотная родинка на левой скуле также стала для меня открытием. Насмотревшись и больше ничего нового для себя во внешности Хосока не заметив, пролистал остальные фото и, сохранив несколько приглянувшихся, приступил к задуманному делу — выбору алкоголя. В первую очередь оформив и подтвердив срочный заказ для сегодняшнего вечера, далее уже с чувством погрузился в изучение богатого ассортимента интернет-магазина. Без раздумий добавил в корзину любимый алкоголь родителей и друзей. Они же будут приезжать, значит, и их любимые напитки должны быть в наличие — это даже не подлежит обсуждению. Без абсента, моего фаворита, тоже никак не обойтись. И хорошие вина должны быть в доме, как и шампанское, коньяк и ликёры. Я как раз заинтересовался разнообразием последних, когда в дверь деликатно постучали. — Войдите. — Не помешаю? — улыбнулся Хосок, заходя в кабинет и тут же опасливо косясь на большой террариум. Но любопытство всё же оказалось сильнее страха. Чуть поколебавшись, омега осторожно подошёл к нему ближе и, всмотревшись внимательнее, удостоил единственного обитателя удивлённого: «Красивый». К моему величайшему удовольствию. — Не помешаешь, ты даже очень вовремя. — Вот как, — омега снова улыбнулся, садясь на диван, что стоял справа от стола. — Чем же ты занимаешься, что я так вовремя? Не на свадебные ли фото любуешься? — Ты тоже статью видел? — я хмыкнул. — А как же! Стоило мне только приехать в школу, как позвонил Чимин с требованием немедленно зайти в интернет и почитать свежие новости. Но знаешь, статья меня не впечатлила. Они про все свадьбы как под копирку пишут, не удивлюсь, если и в прессе будет всё то же самое. А вот фото неплохие, некоторые мне даже понравились, — Хосок перевёл дух и продолжил: — Ну так что, я угадал причину моего своевременного появления? — Не совсем. Я тут выбираю, чем заполнить винный погреб, и если у тебя есть пожелания, то я весь во внимании. Что омега к алкоголю относится без особого фанатизма, я уже знал, но пожелания у него всё же были. Поэтому виртуальная корзина пополнилась любимым вином Сокджина, миндальным ликёром, к которому питает слабость Чимин, и коньяком для отца Хосока. А вот папа, как мне пояснили, не пьёт ничего крепче кофе или чая. Для себя же супруг выбрал лёгкое вино, сладкий херес и небольшую коллекцию благородных французских некрепких ликёров: ежевичный, гранатовый, банановый и мятный. С заказом закончили как раз к обеду, который Хосок захотел накрыть на террасе. Пока он разбирался с этим и ходил переодеваться в домашнюю одежду, я предупредил домоправителя о доставке и распорядился, чтобы все подарки из холла перенесли в малую гостиную. Обедать на террасе оказалось очень приятно и уютно, а вид на жизнерадостно зеленеющий и цветущий сад добавлял приятных впечатлений. Силино полностью оправдал своё нахождение на должности повара, и еда была чудесна, а Хосок, поедающий креветки, достоин главной роли в эротическом фильме. Я просто мельком взглянул на него, да так и замер ненадолго в который уже раз. Господи помилуй, ну в самом деле, кто же так ест морепродукты? Держа аппетитно-румяную, обжаренную в кляре, креветку за хвостик своими аристократичными тонкими пальчиками, омега поднёс добычу к губам и далее, ловко подхватив её языком, отправил в рот, напоследок откусив этот самый хвостик. Оставшиеся креветки постигла та же участь. Я подсматривал, да. И в этом вновь не угадывалось и не чувствовалось никакого подвоха или двусмысленности. Супруг, видно, что проголодавшийся, просто спокойно обедал и ничего личного. Интересно, а в ресторане, при посторонних возможных зрителях, он так же их ест или просто при мне ведёт себя свободнее? Потому что, если это снова такая его манера… Во мне даже зародилось что-то подозрительно похожее на сочувствие к возлюбленному Хосока. Это же какую выдержку иметь надо с таким омегой? У несчастного альфы, наверное, ревность уже перешла в перманентное состояние. Моих косых взглядов супруг, к счастью, не заметил, увлечённый едой и светской беседой о погоде и том, что повар молодец и блюда чудесны, и что там ещё за сюрприз задумали родители, вот только его нам и не хватало. Первый обед в статусе супружеской пары закончился, но из-за стола мы ещё не встали. Хосок, отпив холодного сока, выдохнул: «Как же жарко» и расстегнул верхнюю пуговицу свободной рубашки, приоткрывая ключицы и кончиками пальцев задевая прекрасно мне знакомую цепочку. Похоже, мой свадебный подарок пришёлся по душе. И только я собрался спросить об этом, как омега меня опередил: — Кстати, хотел ещё раз тебя поблагодарить за подарок. Мне он действительно очень понравился. Такое чудо, даже снимать не хочется. Да и кольца тоже прелестные. У тебя хороший вкус, если честно, я не ожидал. — Приятно слышать, я польщён и рад, что угодил, — с улыбкой отвесив шутливый поклон, я решил не уходить от темы: — И ещё уверен, ты видел, что свадебные подарки уже доставили. Так что нам надо их разобрать. Они уже ждут нас в малой гостиной. Супруг чуть поморщился и страдальчески посмотрел на меня. — Прямо сейчас? — А зачем тянуть? — не оставил я ему выбора, вставая из-за стола. — Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим с этим. Думаю, вдвоём быстро управимся. И потом, ты что, не любишь подарки? — Люблю, — без особого энтузиазма следуя за мной, пробормотал Хосок и ещё тише добавил: — если повод приятный. Комментировать это я не стал, хотя прекрасно понял, о чём он. Повод для такой кучи подарков действительно не самый радостный что для него, что для меня. — К слову о свадебных подарках, — вновь взбодрился омега. — Если у тебя завтра найдётся свободное время, то мы можем съездить в Тауни. Я тебя познакомлю с управляющим и всё там покажу. Как тебе идея? — Время у меня завтра есть, так что, пожалуй, не откажусь. Думаю, утром как раз и можно туда поехать. И на одной машине, если ты не против? — пару секунд подумав, Хосок согласно кивнул на это. А меня, кажется, ожидает нешуточная борьба за водительское место. Разбор презентов в четыре руки продвигался довольно быстро. Микки, заинтересовавшись развернувшимся действом, тоже активно помогал, пихая свой любопытный нос всюду, куда только можно и нельзя. Хосок как раз воевал с ним за бант, снятый с очередной коробки, когда Орсо принёс ещё один подарок и вручил омеге, поскольку тот был на его имя. — Это от друга, — пояснил супруг на мой вопросительный взгляд. — Он, к сожалению, не смог приехать на свадьбу, но подарок всё же прислал. Хоть я и говорил, что не нужно. От друга так от друга. Я вот своим тоже говорил, что не надо ничего дарить. Но разве они будут слушать? От Намджуна были симпатичные серебряные брелоки в виде миниатюрных домиков, «для ключей от фамильного замка», как он пояснил в открытке, и парные запонки из белого золота с сапфирами. Подарок же от Чонгука мне как раз предстояло распаковать. Красиво упакованную коробку я открывал с опаской. Зная друга, там вполне мог оказаться занятный и пикантный набор для первой брачной ночи. Но опасения не подтвердились. Внутри были красивые пижамы и домашние костюмы из прекрасного шёлка. Подарок довольно личный, но в рамках приличия. Хосок их оценил и признался в пристрастии к натуральным тканям и материалам. Что и доказал пару минут спустя, открыв подарок Сокджина. С двумя тонкими, мягчайшими и наверняка тёплыми пледами из роскошной ангоры у него случилась любовь с первого прикосновения. Памятуя, что омега имеет склонность мёрзнуть, всё что мне оставалось, так это отдать их оба ему в безраздельное пользование, а я зато получил лестное звание «самого понимающего мужа». Следующим был подарок Чимина — дивный пейзаж, который мы решили повесить в этой же комнате. Осторожно отставив картину в сторону, я взялся за очередную нарядную коробку, а Хосок решил посмотреть, что же прислал его чуть припозднившийся друг. Сняв крышку с подарка и заглянув внутрь, он слегка нахмурился и запустил в коробку руку. Буквально на мгновение мелькнуло белое кружево, а супруг уже с потрясающей скоростью покраснел, нервно запихивая интригующе-кружевное нечто обратно. Наблюдая за ним, я старательно удерживал серьёзное лицо, поскольку интуиция мне подсказывала, что тот подарок, который я опасался получить от Гукки, только что подарили омеге. Даже отрадно, что не только у меня есть друг, способный на подобные шуточки. — Тэхён, извини, мне нужно на минутку выйти, — покрепче прижав к себе коробку и забавно алея кончиками ушей, он стремительно направился к двери, изо всех сил сохраняя достоинство и самообладание и на ходу доставая телефон: — Я сейчас приду. Только друга за подарок поблагодарю. Последние слова прозвучали крайне угрожающе, а затем до меня уже из коридора донеслось громкое злобное шипение: «Я получил твой подарок и это не смешно!». Кажется, сейчас кому-то достанется за такой сюрприз. Что там ещё наговорил Хосок другу в благодарность, я уже не слышал. Очевидно, он пошёл прятать столь интимные трофеи в свою спальню, подальше от чужих глаз. Пока омега отсутствовал, с последними четырьмя подарками было покончено, а часы указали, что до семи, оказывается, осталась всего пара часов. Так что едва Хосок вновь появился, был отправлен за домоправителем, и затем мы как можно быстрее решали, что и куда девать, ставить и вешать. И когда наконец-то со всем было закончено, времени нам хватило лишь на то, чтобы немного освежиться и переодеться. Ужин, накрытый в парадной столовой, протекал спокойно и был разбавлен непринуждённой беседой. Началась она с обсуждения дома и затем плавно и неизбежно перетекла на прошедшую свадьбу. С главной темой визита родители тянули до самого десерта. Лишь когда он был подан, они выложили все карты на стол и объявили, что решили осчастливить нас свадебным путешествием. — Я не могу! Но у меня школа! — слаженно прокомментировали мы с супругом родительский сюрприз. — О делах можете не волноваться, мы всё проконтролируем, — отец Хосока ободряюще улыбнулся. — За школой Чимин присмотрит, он уже согласился. И за ресторан ты можешь быть спокоен, Тэхён. Просто последние месяцы были весьма напряжёнными для всех, а для вас двоих особенно, вот мы и решили, что неплохо бы вам отдохнуть пару неделек… — Что? Две недели — это слишком долго! — взвился Хосок, затем, правда, сбавил обороты и уже спокойнее уточнил: — Лично для меня так точно, у нас ведь занятия скоро начнутся в школе, надо ещё многое подготовить. Меня две недели незапланированного, но неизбежного отдыха тоже не устраивали, по крайней мере, не сейчас, когда дел с рестораном хватает вдоволь. Поэтому дискуссия за столом началась оживлённая по поводу продолжительности, так сказать, свадебного путешествия. В итоге договорились о шести днях. И это была заслуга супруга, сразившего наповал моего отца, который в своей заботливо-суровой манере пытался впихнуть нам хотя бы девять дней на каком-нибудь модном курорте. На очередную попытку моего родителя настоять на своём Хосок трагично вздохнул, следом печально выдохнул: «Шести дней и так много», обижено поджал губы, явив миру милейшие ямочки на щеках, и, чуть склонив голову набок, обратил на него ангельски-кроткий взор. На этом все споры и закончились, а триумфальная победа осталась за рыжим хитрюгой. Отец же супруга на это действо лишь понимающе хмыкнул, из чего я сделал вывод, что его сынок применил приём из разряда запрещённых, но действующих безотказно. Хосок, вдохновлённый тем, что одержал верх над строгим альфой, наслаждался шоколадным муссом, когда возник новый вопрос — куда же нас отправить отдыхать? Мне было всё равно, лишь бы пляж и море, или океан, о чём я и сообщил. — У меня есть предложение, если Тэхён согласится, конечно, — омега положил ложечку и нерешительно посмотрел на меня. — Я месяца через три хотел слетать в Марокко. Там есть и пляжи, и океан, так что… — Вот и хорошо, значит, Марокко, — поддержать супруга я был просто обязан. Хотя бы за то, что я никогда ещё не видел отца таким удивлённо-озадаченным, как несколько минут назад, когда он безропотно капитулировал, уступив поистине магическому очарованию одного конкретного омеги. Ну и потому, что эти разговоры о медовом месяце меня уже порядком утомили. Я понимаю, что родители хотели как лучше, но всё это как-то и не вовремя, и неожиданно. Поэтому раз в Марокко есть хорошие пляжи, то и чудненько. Обрадованный супруг посверкал мне улыбкой, а затем несколько смущённо уточнил, что если к океану, то лучше отправиться в Агадир, а он хотел в Марракеш. Компромисс нашёлся быстро: три дня пляжного отдыха для меня в Агадире, а затем мы на три дня едем в Марракеш на радость омеге. Правда, ушлые родители впихнули нам ещё один день к шести имеющимся, мотивировав это тем, что он нам понадобится, чтобы собраться, перебраться из одного города в другой и устроиться на новом месте. Но это мелочи, главное, чтоб ещё никаких номеров для новобрачных. На это моё саркастичное замечание отец, как раз звонивший своему помощнику, чтобы тот всё оформил быстро и в лучшем виде, заверил, что ничего такого не будет. Оставалось только поверить на слово. Когда наши гости уже собирались на выход, папа Хосока, весь вечер просидевший тихо и голос особо не подававший, неожиданно отвёл меня в сторонку на пару слов. Чего мог хотеть этот молчаливый и даже в какой-то степени отстранённый омега, я понятия не имел и от этого слегка занервничал. — Тэхён, ты меня заранее извини и не обижайся, прошу. Я тебя пока не очень хорошо знаю… Конечно, ты производишь приятное впечатление, и всё же у меня к тебе небольшая просьба, — он серьёзно посмотрел мне в глаза, отчего стало как-то неуютно и тревожно. — Пожалуйста, не обижай моего сына и не причиняй ему боль. Нет-нет, я, разумеется, не требую, чтобы ты любил его, просто относись к нему с должным уважением и пониманием, хорошо? Я лишь ошарашенно кивнул на это, но, прежде чем нашёлся, что ответить, омега уже ушёл, оставив меня осмысливать его слова. В конце концов, я списал эту просьбу на родительские переживания о благополучии своего ребенка и решил не обижаться. У меня ведь и в мыслях ни разу не было как-либо обидеть супруга и уж тем более причинить ему боль. Я что, деспот какой или изувер? Проводив гостей и обнаружив на часах без четверти десять, Хосок уточнил у меня, во сколько мы поедем на винодельню, а затем, сославшись на усталость и пожелав спокойной ночи, ушёл к себе. Я тоже решил не рассиживать долго и, выйдя в сад, чтобы немного подышать свежим воздухом перед сном, после поднялся в свою спальню. Утром, едва закончился завтрак, позвонил отец и известил, что всё готово, вылет уже послезавтра, а завтра он ждёт меня, чтобы обсудить дела моего ресторана. Надо же ему знать, на что обратить особое внимание, пока меня нет. Хосоку о том, что пора собираться в путешествие, я сообщил, когда мы шли в гараж, на что он лишь кивнул. Странно, но ожидаемого бунта насчёт того, кто поведёт машину, не состоялось. То ли звёзды на небе сошлись как надо, то ли омега хорошо выспался, то ли так подействовали блинчики с джемом и взбитыми сливками, которые он съел на завтрак, но пребывал супруг в приподнятом настроении и безропотно сел в мою машину на пассажирское сиденье. Но такое послушание объяснилось, как только до меня дошло, что зелёного четырёхколёсного «кузнечика» в гараже нет. Выяснилось, что накануне Хосок отправил свою машину на диагностику, так как ему показалось, что под капотом что-то стучит. На водительское же место он не посягнул, потому что моя машина, на его взгляд, слишком агрессивная и хищная, поэтому он решил не рисковать. Ехали по большей части молча. Я всегда за рулём был сосредоточен на дороге и не особо любил, когда меня отвлекают. А омега, примерно объяснив мне дорогу до Тауни, уткнулся в телефон, время от времени тихонько подмурлыкивая песням по радио, на удивление приятно и абсолютно не раздражающе, да напоминая, где надо свернуть. Дорога заняла чуть более получаса, а винодельня оказалась больше, чем я думал, что заставило меня по-новой оценить всю щедрость этого подарка. Выйдя из машины, Хосок потянулся по-кошачьи сладко, разминая косточки, завидел идущего к нам высокого, убелённого сединами альфу, воскликнул: «Жером! Доброе утро!» и бодро защебетал по-французски. Мне показалось, у него даже пресловутый прононс прорезался. Я настолько хорошо языка не знал, но владел им на достойном разговорном уровне, так что смысл их разговора мне был понятен. Суть его сводилась к текущим делам на винодельне. — Тэ, — перешёл на родной язык омега. — Это Жером, бессменный управляющий Тауни. Жером, а это мой супруг и новый владелец винодельни — Тэхён. Мы пожали друг другу руки и знакомство состоялось. Жером оказался не только урождённым французом, но и отличным управляющим, знал обо всех мелочах, что творились на винодельне, и спуску никому из рабочих не давал. А его супруг был здесь главным сомелье. Полюбовавшись всласть на обласканные солнцем виноградники и тяжёлые кисти налитых соком ягод, мы спустились в хранилище, наполненное бочками. Там Жером после продолжительной, но очень познавательной речи о количестве бочек, сортах и сроках созревания вина, покинул нас. Меня же супруг отвёл к отдельной нише, где находились два бочонка, на каждом из которых была уже немного истёртая надпись «Утренняя звезда». Хосок тепло улыбнулся и нежно провёл рукой по крутому боку одного из них. — Я так понимаю, тут что-то особенное? — на это омега кивнул и снова улыбнулся. — Здесь выдержанный красный херес. По возрасту — мой ровесник. В тот год, когда я родился, отец был так счастлив, что решил отметить это событие и таким образом тоже. Вместе с супругом Жерома, он отобрал самые лучшие бочонки и оставил их зреть. Когда мне исполнится двадцать пять, этот херес разольют по бутылкам. — Как мило. А почему «Утренняя звезда»? — я ещё раз вгляделся в надписи. Они явно были сделаны от руки. Думается мне, что от любящей отцовской руки. — О, ну это потому, что я родился на рассвете, и отец утверждает, что на небе была яркая утренняя звезда. Но мне кажется, он просто придумал это, — растрогавшийся омега всё гладил бочонок, словно тот был живым существом, нуждающимся в ласке. — Похоже, он очень тебя любит? — Да, я для него был долгожданным и желанным ребёнком. — А для папы? — осторожно уточнил я. Убрав от бочки руку, омега слегка пожал плечами. — С ним у нас вежливый нейтралитет, — развернувшись, он двинулся на выход, так и не увидев удивления на моём лице. «Вежливый нейтралитет» не особо вязался со вчерашней просьбой его папы. — А у тебя с родителями какие отношения? Твой отец, если честно, производит впечатление весьма жёсткого человека. Или мне показалось? — Да нет, не показалось. Но на самом деле мы с ним друга хорошо понимаем, и я могу быть уверен в его поддержке в нужный момент. Так что с отцом у нас очень даже неплохие отношения. А с папой… С папой у нас взаимный вежливый нейтралитет, — повторил я слова супруга, на что он усмехнулся. — Понятно, мы оба дети своих отцов, — подвёл итог омега, закрывая дверь в хранилище. — Ну что, теперь идём в дегустационный зал, его ты ещё не видел. А я заодно воспользуюсь случаем и попробую наше вино. Я же сегодня не за рулём и могу себе позволить, — он мило улыбнулся. Вот негодник. А это ведь было обидно, я бы тоже не отказался продегустировать вино. Уж тем более теперь со своей собственной винодельни. Увидев моё выражение лица, Хосок рассмеялся. — Боже, ты как обиженный маленький ребёнок сейчас. Если хочешь, возьмём бутылочку для тебя, попробуешь, когда до дома доберёмся? Такой вариант меня более чем устроил. Пока супруг смаковал белое полусладкое, что два года томилось в бочке, я пробовал сорта винограда, которые росли в Тауни, беседовал с управляющим о тонкостях виноделия и поездкой был абсолютно доволен. Обратно ехали снова молча. На этот раз потому, что Хосока слегка разморило, и он задремал, но прихваченную бутылку вина держал крепко, хоть я и переживал за неё всю дорогу. Домой добрались почти к обеду. Подкрепившись, омега в обнимку с ноутбуком пошёл в сад, чтобы наедине с природой наметить рестораны, в которые обязательно надо зайти в Агадире и Марракеше. В связи с этим у меня закралась мысль, что не просто так, ради красот местных, Хосок выбрал именно Марокко для отдыха. Отпираться он не стал и честно сознался, что хочет присмотреть пару-тройку марокканских десертов для своей кофейни, и в любом случае поехал бы туда, не сейчас — так позже. А раз уж родители сами настойчиво отправляют нас в дальние дали, так почему бы и не совместить приятное с полезным. Такой деловой подход можно было только похвалить. Я и сам не упустил бы столь идеальную возможность, если мне нужно было бы. Отстав от супруга с расспросами, решил тоже заняться полезным делом и упаковать вещи в поездку. Крайне не люблю бестолковую суету, когда надо уже выезжать, поэтому всегда стараюсь всё самое нужное и важное собрать заранее. И уж тем более надо счастливо паковать чемоданы, когда уже совсем скоро светит свидание с пляжем, знойным солнцем и океаном.