Несказанное

      Прямо как по будильнику. В 7 утра. Я, аккуратно встав с кровати, надела пальто и вышла во двор, чтобы покурить. На телефоне высветилось уведомление «15 ноября — День рождения Юры». Я сразу залезла в настройки календаря и удалила заметку об этом дне. Сначала я думала позвонить его родителям, но поняла, что не способна это сделать, ведь я уже была на грани срыва. Слишком сложно говорить с людьми, которые потеряли своего ребенка из-за тебя. Они никогда меня за это не простят, как и я себя.       Воспоминания о человеке, который был был для меня всем, настигали меня так быстро, что мне было тяжело дышать. В груди свербило от того, что я никак не могу принять то, что его больше нет. Мне всё еще кажется, что как только я выйду из общежития, увижу его, стоящего в своей любимой протертой до дыр джинсовке и с сигаретой во рту. Зайдя обратно в комнату, я выпила весь список назначенных лекарств, включила музыку в наушники и вернулась в кровать, надеясь на быструю реакцию моего организма на препарат. На второй половине кровати все также лежал парень, глубоко сопя от того, что вчера он выпил слишком много, с разбитой губой, синяком на челюсти и разодранными костяшками на руках. Я провалилась в сон, пытаясь представить что он вчера натворил.       Когда я открыла глаза, первое, что я увидела — это его глаза, которые были устремлены прямо на меня. Наушники выпали и лежали рядом с моей подушкой, из них доносился голос Noize MC. Тебе травиться никотином моим, тебе кашлять моими смолами… Артемий не прервал зрительный контакт, увидев, что я посмотрела на него. Зато я не могла на него смотреть, поэтому перевернулась на спину и начала глядеть в потолок. — Я такое слушал, когда подростком был. Я ничего не ответила. Я не могла. Выдыхай скорей, мою душу наружу, ей тесно, в твоих легких так мало места — С добрым утром, — он еще раз попытался завести разговор. Я хотела бы ему ответить, предложить ему продезинфицировать его раны, приготовить завтрак, но у меня будто не хватало сил. Все, что мне сейчас хотелось на самом деле — просто лежать тут, укутавшись от всего мира в свое одеяло. — Лия, — я почувствовала прикосновение на плече и у меня из глаз медленно покатились слезы. Антидепрессанты, по моим ощущениям, мне не помогали, но врачи каждый раз говорят, что только благодаря им депрессивная фаза не заканчивается попыткой убить себя. — Лия, все хорошо? Скажи, — он приподнялся на локти и снова посмотрел мне в глаза. Все, что я смогла сделать, так это зажмурить глаза и отрицательно покачать головой, — Блять, — вздохнул он, — пожалуйста, только не плачь, что мне сделать? — он начал судорожно вытирать слезы с моих щек, а лишь мотала головой.       Я не хотела, чтобы он видел меня такой. Я чувствовала отвращение к себе, и из-за того, что он видит меня такой уязвимой, лишь его усиливало его. В твоих легких так мало места… Но, если честно — Во всем виноват я сам Я взяла в руки телефон и напечатала «ничего». Я не знала как мне помочь, поэтому просто закуталась посильнее в одеяло, надеясь уснуть. Мне пришлось высунуть голову, чтобы посмотреть, откуда доносится грохот, оказалось, это Панарин шарился в шкафу, открывая ящики и коробки. — Я аптечку ищу. Из раны кровь пошла, — он посмотрел на свою окровавленную руку. Мерзко. Мне стоило многих усилий вытереть слезы с щек и встать с кровати. Взяв аптечку с кухни, я села обратно на кровать, надеясь что парень сам додумается сесть рядом и протянет мне руку. — Да я и сам могу, — с опаской произнес он, сев справа от меня. Уж где, а в перевязывании ран опыт у меня большой. Весь процесс дезинфицирования и забинтовки кисти он не переставал смотреть на меня своими большими удивленными глазами. Интересно, могу ли я вызывать у людей эмоции помимо удивления или разочарования? Мне нужно было к нему. Последний человек, которого бы я хотела попросить отвезти меня туда был Артемий, но он также был единственным, кто бы мог меня туда отвезти. Подав ему свой телефон с открытыми картами и указанной геопозицией, он лишь ответил: — Заеду за тобой через час, собирайся. Лишь бы не было вопросов. *** Мы доехали за полтора часа. На улице шел сильный ливень, что было неудивительно для ленобласти в ноябре. Единственное что я услышала от Панарина за всю поездку — то, что я очень легко оделась. Да, возможно мой наряд не был подходящим для такой погоды, но мне было не до просмотра прогноза погоды. Выйдя из машины я зажгла сигарету. До Юры ровно четыреста шагов. Я начала отсчет. Родители Юры приехали сюда раньше. На могиле яркими красками виднелись новые искусственные цветы, а рядом было видно три пары следов от обуви. Значит, Алиса тоже тут была. Юру оставили сидеть с Алисой, пока родители уехали в гости к бабушке. Я пришла, когда они вдвоем смотрели мультики на DVD и ели чипсы в комнате родителей. — Лия, только не говори маме и папе!!! — прокричала шестилетняя девочка, когда я села рядом с ними. Родители запрещали Алисе чипсы и подобные вредные продукты питания. Дав обещания ничего не рассказывать, мы досмотрели мультфильм и уговорили ребенка лечь спать. После этого, уже по традиции. мы с Юрой пошли на балкон, чтобы выкурить по сигарете. В тот раз у него был косяк, один из самых первых. Тот, с чего все начиналось. Почти все докурив, мы услышали скрип открывающейся двери и голос Алисы, которая возмущалась, чем это у нас так воняет. — Алиса, обещай, что не скажешь родителям, — прошептала я, выкинув окурок в окно. — Обещаю. Надеюсь, что девятилетняя Алиса забыла тот день, ведь если нет, то когда она подрастет, она поймет, что видела то, отчего умер ее старший брат. *** В его квартире было очень холодно, почти как на улице. Я не могла ничего сказать, лишь смотрела на такие знакомые вещи. В его квартире все осталось нетронутым, вплоть до местоположения его любимой кружки на полке. Хотя полы были дочиста вымыты, чтобы не оставалось никаких следов того, что случилось в день, когда я в последний раз была тут. Над кроватью все также висели фотографии с семьей и со мной. Я виновата. Я виновата. Я виновата. Панарин все так и стоял на пороге, не зная куда себя деть и что сказать, поэтому просто смотрел на меня, не оглядывая квартиру, будто боясь стать свидетелем чего-то личного. Я собрала все свои силы в кулак и начала говорить: — Это его квартира. Он все-таки решил сделать несколько шагов навстречу мне и посмотрел по сторонам. — А вот тут он умер, — чувствуя, что мои глаза становятся мокрыми от слез, я перевела взгляд с парня на пол, что заставило вспомнить о том ужасе, что тут случился, — Мы… Мы курили, как обычно, но в тот день он купил вместе с травой героин. Сказал мне, что доза маленькая и от нее ничего не случится, но я отказалась, я не знаю, мне кажется я знала, что хорошим это не кончится и пыталась его отговорить, но он все равно его вколол… После этого в голове начали всплывать воспоминания о том, какие приятные чувства вызывал секс после выкуривания косяка, и в тот день все было таким идеальным. — А ночью, когда я спала, у него случилась передозировка, и когда я проснулась он уже был мертв. Это из-за меня он умер. Я уже не могла сдерживать истерику, когда Артемии подошел ко мне и крепко обнял. А я только и думала, как было бы легко сейчас порезать себе вены и покончить с собой там же, где кончилась его жизнь. — Лия, я не знаю, как тебе помочь… — Ты не сможешь мне помочь.