Путь Шиноби

      Саске Учиха сидел на берегу реки, вглядываясь в гладкую поверхность, и думал о прошлом. С водой у молодого человека ассоциировался тот момент, когда отец обучал его огненному шару — клановой технике семьи. Фугаку представлялся, как суровый, бесчувственный человек, который вечно занят и не обращает внимание ни на кого и ни на что. Почему-то каждый раз хотелось закричать и спросить, почему так, а не как хочется. Никто не давал ответов на вопросы, все были заняты своими делами. Даже старший брат, Итачи, который был для Саске чем-то вроде идеала, примера для подражания.       Тот, на кого стоило равняться.       Итачи был идеалом…       До определённого момента.       Ночь резни клана в один миг заставила поменять мнение о том, кто вообще такой этот Итачи. Брат или убийца?       Юноша об этом долго думал и не понимал почти ничего. Почему Итачи так поступил с общей семьёй, убил отца и мать, а его единственного оставил в живых? Неужели здесь было что-то, из-за чего старший брат не смог тогда отрубить голову младшему?        — Что ты здесь делаешь? — за спиной раздался грубоватый голос Кабуто — парень с пепельными волосами и чёрными глазами, а лицо украшала пара очков в круглой оправе. Это была правая рука и главный ассистент Орочимару, у которого Саске тренировался. На лице у пепельноволосого застыла ухмылка, на что единственный выживший из проклятого клана фыркнул, вытащил катану из ножен и посмотрел на клинок. В блестящем отражения лезвия отражалось лицо молодого человека — вытянутое, задумчивое, бледное. Чёрные глаза сузились, мрачно осматривали металлическую пластину клинка.        — Твоё ли дело? — мрачно хмыкнул в ответ Учиха, быстро убирая оружие в ножны.       Кабуто проследил за тем, как Саске медленно встал и пошёл вдоль берега реки. Волосы липли к лицу, шее, ворот рубахи был небрежно расстёгнут, обнажая небольшую часть груди юноши, а Саске на это давно наплевал. Он в последний раз обернулся, посмотрел на Кабуто, хмыкнул и отправился гулять вдоль водоёма дальше.        — Через два часа будет обед, Саске-кун, — крикнул Якуши, поправляя очки. — Не опаздывай!       Учиха только поджал губы, ничего не отвечая. Есть как-то не хотелось, а подумать о многом — очень даже горело желание. А вода помогала немного успокоиться, чуть расслабиться и ненадолго забыть о проблемах, мучавшие в первую очередь. ***       Орочимару был прикован к постели. Он был болен. Не так чтобы болеть, как гриппом или ОРЗ, но из-за болезни, он не мог работать и заниматься исследованиями; лицо стало мертвенно-бледным, волосы жидкими, поседевшими, а в глазах стало мутнеть, и цвет зрачков стал менее ярким. Кабуто всё сильнее беспокоился за своего господина.        — Орочимару-сама, пора принимать лекарства, — в полутёмные покои старого саннина заглянул молодой врач, который нёс на подносе несколько склянок с разными цветами жидкостей, двумя шприцами и стакан с прозрачной жидкостью — наверное, это была вода.        — Кабуто, — сиплым голосом прохрипел саннин, откашливаясь.       Некогда сумасшедший змеиный саннин уже не был таким сильным, каким тот был в юности — кожа обтянула кости, глаза мутные и покрасневшие от постоянного недосыпа, волосы иногда выпадали. Его могли бы сравнить с ходячим мертвецом, если бы не постоянное хриплое дыхание с кашлем с кровью. Лекарства могли ненадолго уменьшить боль и помочь немного отдохнуть, но стоило препарату прекратить свои действия, как всё повторялось по новому кругу — кашель, кровь, боль в лёгких и горле, постоянное помутнение в сознание и слабость.       Кабуто осторожно вколол что-то в вену своего господина, и немедленно продезинфицировал ранку. Потом ирьёнин осторожно дал выпить что-то цвета степной травы — бледно-жёлтая жидкость оказалась горькой, но пахло приятно. Змеиный учёный улыбнулся, предавшись воспоминаниям. Помощник с интересом смотрел на господина и улыбался — нечасто увидишь мрачного Орочимару с улыбкой на лице.       Второе лекарство оказалось менее горьким и имело привкус чего-то сладкого, напоминавшее данго в сладком соусе. Саннин, словно послушный ребёнок, выпил все необходимые препараты, а после удобно устроился на подушке, посмотрев на то, как Кабуто собирает ещё одну жидкость в шприц.        — Это успокоительное со снотворным, — пояснил молодой ассистент, вкалывая иглу в другую вену. Стало на мгновение спокойнее. А в комнате не так душно.        — Как там поживает Саске? — хриплым басом прошипел больной. Кабуто нахмурил брови и посмотрел на саннина. Бледно-жёлтые глаза казались грустными, а улыбка, некогда выражавшая злорадство и сумасшествие, была слишком натянутой.        — С ним всё хорошо, — ответил Якуши, складывая все инструменты на поднос. — Через час будет обед, он обещал прийти.        — Вот как, — задумался саннин, посмотрев на свои худые обтянутые кожей руки. — Отлично, мне как раз нужно перекинуться с ним парой слов.        — А если это не секрет, — начал говорить неуверенно Кабуто, — то о чём, Вы, Орочимару-сама, хотели поговорить с Саске-куном?       Мужчина нагнулся, осматривая одеяло, которое накрывало его ноги. Он не хотел говорить о том, о чём именно хотел поговорить со своим учеником, и Кабуто кажется это понял. Сложив все лекарства, тот отправился к выходу и, оглядев господина напоследок, парень поспешил выйти из комнаты.       Стало на какое-то время тихо. Сначала Орочимару слышал тихие шаги подчинённого, а потом понял, его тянет в сон. Мужчина решил не мучать самого себя и удобно устроился на подушке и в скором времени уснул.       Ему снилось прошлое. Снился дерзкий и неукротимый Джирайя, который вечно бесил его и Цунаде своими странными и несмешными шутками; снилась Цунаде, которая била своего непутёвого товарища по команде за то, что тот так шутит с ними. На их смену приходило лицо сенсея — Хирузен Сарутоби был третьим Хокаге, и в один день ученик и наставник сошлись в битве, из которой саннин вышел победителем. А после всего этого ему представились лица родителей.       Суровое бледное лицо отца, нежное, но тоже бледное лицо матери… У Орочимару от такого перехватило дух, а сердце невольно сжалось. Родители умерли, когда самому змеиному учёному было не больше шести лет, а мир, в котором тот родился, заставил слишком рано повзрослеть. День за днём, познавалось искусство ниндзя, мечты менялись, товарищи взрослели, а сенсей всё старел и старел. И только образ родителей остался прежним — родители были молодыми и невероятно добрыми людьми, которые с улыбками смотрели на своего единственного сына. ***       Орочимару проснулся в своей комнате. В глаза бил неприятный свет масляной лампы, а Кабуто уже стоял рядом, положив еду на небольшой столик, чтобы саннин смог немного перекусить. Рисовые шарики, бамбуковый сок, немного рисовых лепёшек и сыр с нарезанными фруктами. Мало, но, как отметил больной, очень даже вкусно. Надо бы ещё таких набрать.       Кабуто немедленно сообщил о том, что в убежище пришла Карин с очередным докладом. Змеиный саннин посмотрел на своего ассистента, съел одну ягоду винограда и попросил, чтобы сам Якуши проверил это кипу бумаг и вкратце пересказал о содержании. Пепельноволосый парень с неохотой кивнул, обещал выполнить и пошёл выполнять приказ. Заодно, саннин попросил позвать Саске, о разговоре с которым тот не забыл.        — Больно Вам оно это надо! — надув губы, недовольно пробормотал парень.        — Не спорить со мной! — немного грубо и капризно проговорил мужчина, откусывая теперь кусочек сыра, попутно запивая соком. — Приведи мне, пожалуйста, Саске-куна и не задерживайся с докладом Карин!       Кабуто оставалось только повиноваться и ненадолго скрыться с глаз господина. ***       Когда Кабуто вошёл в одну из комнат, то тот застал картину: Карин и ещё один парень — беловолосый с фиолетовыми глазами — ругались. Оба не стеснялись посылать в друг друга разные проклятия, бросаться матерными фразами и плевать друг другу в лицо. Радовало то, что те не дошли до использования техник — ущерба было бы больше.        — Вы чего это тут разорались? — грубо выкрикнул Кабуто, складывая руки на груди.       Молодые люди сразу перестали ругаться и замолчали, хотя и продолжали испепелять друг друга грозными и прожигающими взглядами. Узумаки мгновенно начала подавать жалобы на то, что Суйгецу всё первым начал, а собеседник лишь крутил пальцем у виска.        — Оба прекратите это немедленно! — потребовал Якуши.       Молодые люди прекратили ругаться и посмотрели на старшего товарища. Карин это не устроило, и та продолжила сердито бросаться фразами.        — Помолчи, ты, чёртов идиот!       Кабуто не ожидал такой реакции и, нахмурившись, оскалил зубы. Ему не нравилось подобное обращение, и тот решил нормально поговорить с девушкой. Но вспомнился приказ о том, чтобы доклад этой сумасшедшей достался ему, и первым делом Якуши вместо нотаций просто грубо попросил о бумажных документах. Сначала Карин не очень поняла, о чём толкует правая рука господина Орочимару, но потом Суйгецу быстро пояснил девушке, что к чему.        — А…, но разве не господину Орочимару нужно отдавать? — не поняла сначала девушка.        — Именно, что ему, — протянул нервно Кабуто. — Но он попросил меня прочитать твой отчёт и доложить обо всём Орочимару-сану.       Красноволосая девушка не очень горела желанием отдавать кому-то кипу бумаг, кроме как саннину. Девушка хотела уже выразить своё возмущение, но голос за спиной заставил мурашки бегать по её телу:        — Карин, немедленно заткнись и отдай Кабуто доклад.       Девушку как будто загипнотизировали — она медленно взяла бумаги и отдала их правой руке господина, а после медленно посмотрела в сторону того, кто к ней обратился.       Перед ней стоял Саске. Он смотрел на неё своими чёрными глазами с презрением и ничего не говорил. При всей своём благородном происхождении этот человек успевал излучать тьму, ненависть и злость. Карин, чувствовавшая чакру и определяющая энергию «на вкус», сначала говорила о том, что у Саске она сначала была немного остренькая, с солёным привкусом, а после некоторого времени сотрудничества чакра Саске стала безвкусной, как простой отварной рис.       Саске физиологически был жив, но морально — мертвец. Карин слышала о резне клана, к которому принадлежал напарник, но неужели именно эта ночь — стала переломным моментом в жизни, а Саске поменял своё отношение к миру в целом?       С ума сойти можно от всего этого!       Карин вспомнила первую встречу с наследником из клана Учиха. Это был нормальный человек с какими-то чувствами в душе и с каким-то сердцем. Как потом могла бы объяснить девушка это был пока что живой человек. Если он защитил её, то это могло означать то, что какие-то вещи он понимал и делал осознанно, а не просто так от балды. И как-то получилось, что девочка ненадолго смогла ощутить привкус энергии — солоноватый, немного влажный комочек риса с соусом. А то, что могла сейчас ощутить Узумаки — пресная еда с послевкусием горечи. Саске окончательно поменялся, и чакра у него поменялась.       Когда Кабуто уходил, правая рука предупредила о желании Орочимару-сана увидеть ученика. Учиха смерил молодого человека презрительным взглядом, но обещал, что подойдёт. Пепельноволосый ирьёнин улыбнулся и ушёл из комнаты. Подростки остались одни. Суйгецу свистнул, напомнил Саске об Орочимару, но юноша продолжал сидеть и молча глядеть в одну точку. Когда он медленно вышел из комнаты, между Суйгецу и Карин повисло неловкое молчание, а они не решались говорить, поскольку никто не знал, с чего начать разговор.        — Что это с ним? — почесав за ухом, спросил Хозуки.        — Мне бы знать, — пожала плечами Карин. ***       Саске пришёл к Орочимару в комнату не сразу. Он решил некоторое время походить по коридорам и привести мысли в порядок. В последнее время его начали доставать Карин и Суйгецу, и Учиха был рад потому, что мысли всё чаще и чаще сводились к старшему брату Итачи. Каждая секунда, проведённая в Гендзюцу брата, казалась вечностью и мукой для восьмилетнего мальчика. И именно тогда любимый старший брат дал наказ ненавидеть его и стать сильнее, чтобы победить убийцу семьи, клана, матери и отца.       Только почему-то сейчас в душе появился неприятный осадок. Саске внезапно вспомнил о том, что в ночь резни клана Итачи плакал. Тогда это казалось, что из-за переутомления, но сейчас это что-то означало; как будто старший брат о чём-то сожалел тогда.       «Может, это из-за лунного света?» — убеждал себя Учиха, сжимая кулаки. Юноша вспомнил, что в эту ночь светила большая и яркая луна. Вполне могло быть и игрой света.       Нет, это было просто нелогично, со стороны брата особенно. Но почему-то казалось, что не просто так Итачи это делал — были же причины, по которым он убил всех в клане. Если в этом была замешана верхушка Конохагакуре, то об этом надо было поговорить с Орочимару — может этот учёный и сумасшедший, но он мог знать о некоторых… особенностях клана.       Саннин лежал в кровати и медленно жевал. Глаза как будто смотрели сквозь фигуру ученика, и когда Саске откашлялся, привлекая к себе внимание, то бледно-жёлтые глаза обратили на него внимание, и уголки губ слабо приподнялись, изображая нечто подобное улыбки. Саске медленно подошёл к кровати сенсея, положил левую руку на пояс, а после решил поговорить о клане, о брате и о причинах поступка старшего брата.       Орочимару призадумался, думая, как на него отвечать. Он помнил некоторые моменты, о которых рассказывали в Конохагакуре о клане Учиха. Саннин не забыл упомянуть о перевороте, который готовились устроить сородичи, отчего глаза у Саске расширились от ужаса и непонимания всего этого. Как могли люди, которых он считал семьёй, задумать такое? В этом принимали участие и его родители?        — Фугаку-сан понимал, что происходит в клане, — сухо ответил саннин, отпивая жидкость из стакана. — Но ему и к мнению клана надо прислушаться, иначе он бы потерял статус лидера своего клана. Его в некотором роде шантажировали, поэтому Фугаку приходилось подчиняться. Он сам не хотел совершать переворот, но большинство оказывало на него давление. Это похоже на то, как Итачи заманил тебя в Гендзюцу. Он заставлял тебя пережить эту ночь от начала до конца.       Саске помрачнел — он с большим нежеланием вспоминал тот день, ту ночь, когда произошло всё это. Ещё с утра он думал, что это простое недомогание, но это самое недомогание продолжалось целый день. Когда при ночной тьме Саске вошёл на территорию клана Учиха, то первое на что, парень обратил внимание — было очень тихо. Не было той вечерней суеты, которая царила в это время всегда.       Нечто царапающее, леденящее душу начало сковывать маленькое тело мальчика. Ноги не держали, и Саске упал на колени, увидев в зале мёртвые тела родителей, испачканные в крови, а на лицах застыла гримаса боли и скорби. Из тени медленно выплывала фигура брата, на лице которого застыло равнодушие.       …Из воспоминаний Саске вывел голос Орочимару.        — Не нравится ворошить прошлое?       Чёрные глаза молодого человека с прищуром посмотрели на старика. Саске хмыкнул и ответил:        — Прошлое заставляет… делать человека сильнее через боль.        — Ты так думаешь? — спросил саннин, закончив есть.        — Я… — Саске задумался — а что ему говорить-то? Что боль, причинённая в прошлом, сделает того сильнее? Но ведь мёртвых не вернёшь. Тогда ради чего жить, ради кого становится сильнее? Ради брата, который оказался предателем и убийцей?       Саске мотнул головой и немного помассировал виски — у него голова разболелась от всего этого. Он посмотрел на сенсея, который пригласил того сесть рядом и ещё немного поговорить. Сначала Учиха стоял на месте, держа правую руку на уровне верёвочного пояса, а после опустил конечность и подошёл к наставнику.        — Вижу, что тебя начали одолевать сомнения, — заметил саннин, хмыкнув.        — Хотел бы я узнать об истинных причинах уничтожения клана, — заявил юноша, чем заставил Орочимару улыбнуться. — Только не знаю, к кому обратиться за ответом на этот вопрос.        — Хочешь отправиться к брату? — предложил саннин. — Ты слышал что-то об организации Акацуки?       Саске призадумался — он помнил, что во время экзамена на чуунина, точнее, тогда, когда был перерыв между отборным и финальным этапами, в Конохагакуре пришли Итачи и его напарник. Саске не помнил, что произошло, но очнулся тот в больнице.        — Но ведь Акацуки — преступная организация? — спросил Саске.       Орочимару вздохнул.        — Не совсем, — заговорил он с хрипотцой. — Я недавно сам узнал о том, что в мире есть две группы организации Акацуки — и одна из них действительно тёмная группировка. Чтобы не путаться какая из них злая, а какая — нет, то опасную организацию мы называем Ями Акацуки. Твой брат находится не в этой группе, он на стороне добра и справедливости.        — Как этот человек может находиться на стороне добра, если он убил всю нашу семью? — сжимая руки в кулаки, прорычал юноша.        — Не попробуешь — не узнаешь, — слабо пожал плечами Орочимару.       Учиха посмотрел на старика.        — И с кем же мне идти? — не понимал он.       С этим ответом пришлось повременить — у саннина не было никого для связи, все в Конохагакуре считали змеиного учёного предателем, убийцей Хокаге, а где сейчас добрая организация — неизвестно. Орочимару не собирался так быстро сдаваться и ответил ученику, что поговорит на этот счёт с Кабуто — он почаще выходит на свежий воздух и узнаёт о мире многое, может и прояснится что-то толковое.       Саске разочарованно вздохнул, но поблагодарил за информацию. Затем он отправился на тренировочный полигон, чтобы заняться чем-то, пока решается вопрос местоположения старшего брата. Саннин согласился с решением ученика и попросил того присмотреть за Карин и Суйгецу, чтобы они не сцапались в очередной драке. ***        Цунаде и Джирайя занялись поиском информации о клане Ооцуцуки на следующий день после того, как получили письмо от учеников. По словам Нагато, Итачи сообщил, что стоит поискать либо в городской библиотеке, либо в развалинах квартала. Сначала решили сходить в библиотеку — рисковать не хотелось, да и лишние вопросы от старейшин получать тоже не было желания. Они были не очень приятными людьми, и с ними хотелось поменьше связываться.       В библиотеке не нашлось информации об этом клане — как потом подумал Джирайя, клан Ооцуцуки слишком маленький, поэтому о нём и неизвестно ничего. Однако, саннин вспомнил о Додзюцу, о котором упоминалось в письме — это был Риннеган.        — Но ведь Риннеган — не Додзюцу клана Узумаки ли? — удивилась Цунаде, положив очередной потрёпанный томик на полку. Джирайя задумался.        — Я не знаю, какой нужен способ, чтобы вообще пробудился Риннеган, — признался он. — Когда я увидел его у Нагато, то сначала подумал, что тот, ввиду сильного желания защитить друзей, очень сильно впал в стресс и получилось такое. Но это не Шаринган — так просто получить такой глаз просто невозможно! Это с Шаринганом выходит такой трюк, но никак не с Риннеганом.        — И понять, каким образом Нагато пробудил своё Додзюцу мы тоже не в состоянии, — вздохнула женщина. — Но подожди, ты же знаешь, что есть такая легенда, что Рикудо Сеннин и его дети — были предками кланов Сенджу и Учиха. А как потом упоминали твои ученики, тот Хару — его дед и есть тот сеннин, а сам Мудрец Шести Путей принадлежит клану Ооцуцуки!        — И ты предлагаешь поискать информацию об этих двух кланах? — спросил саннин.        — Скорее просто узнать о клане Учиха, — ответила женщина. — Это же единственный клан из двух, который связан с Рикудо Сеннином и имеющий необычный глаз. Давай попробуем поискать что-то об Учиха.       В большой библиотеке находились лишь два или три томика, которые описывали сам клан, как проходят свадебные церемонии и краткую биографию отличившихся (этот томик был похож на тетрадку с потрёпанными и пожелтевшими страницами). Цунаде не забыла о том, что в разрушенном уже квартале клана могли бы находиться всякие другие полезные записи, и потому она и её напарник пошли в сторону призрачного квартала. ***       Квартал был пустым и немного пугающим. Ленты, на которых были написаны «Место преступление. Не заходить за линию!» уже давно не висели, а лишь небольшие кусочки виднелись на косяках и рамах. Некогда ярко-красные пятна крови на гербах клана стали тускло-коричневыми, а в квартале царила полнейшая тишина. Как будто саннины пришли на большое, семейное кладбище.        — Гиблое место, — фыркнул Джирайя, осматриваясь по сторонам. — Ну и где эта чёртова библиотека?       Цунаде ничего не ответила, лишь пожала плечами. Им в любом случае придётся обходить весь квартал, Итачи никаких подсказок даже не оставил! Они шли мимо особняков, где были разбиты стёкла, а на гербах оставались пыльные пятна крови. Некоторые ткани были порваны, других просто не было на тканях. Дорожка была чистая — многочисленные дожди смыли весь багровый ужас, но ощущение страха, боли и смерти оставалось при себе.       Впервые Цунаде задумалась о судьбе Саске Учихи. Ему тогда было восемь лет, когда Итачи вырезал клан, а его оставил посреди трупов соклановцев. От сильного напряжения и стресса у мальчика тогда пробудился Шаринган, а жизнь поменялась кардинально.        — Ты о чём-то задумалась, — сделал вывод Джирайя. — Ты стоишь, и у тебя взгляд пустой.        — А, чего? — не поняла Хокаге.       Джирайя вздохнул, положил руку на плечо напарницы и посмотрел на пустынную улочку, где они и стояли. Рядом находившийся особняк был почти разрушен — дверь выбита, стекло в оконной раме разбито. Саннины первым делом решили отправиться туда, чтобы посмотреть, в какой особняк они отправились и есть ли что-то в доме, что относится к Шарингану и особенностям этого Додзюцу.       В комнатах было пусто — мебель после преступления вынесли — её либо продавали, либо отправляли в другие страны и там продавали. На татами были пятна крови, которые остались с того самого дня. Даже некий запах гнили оставался, правда, несильный.        — Это точно не особняк Фугаку, — ответил Джирайя, трогая гладкую поверхность деревянного косяка.        — Почему? — Цунаде продолжала ходить по особняку, изучая каждый миллиметр жилья.        — У Фугаку особняк больше, — ответил саннин. — Я один раз был в его особняке.       Саннины вышли из маленького домика. Они отправились в сторону особняка с большим гербом клана Учиха, который говорил о его принадлежности главе клана. Внутри дома было тихо, также пустынно, как и в первом особняке, но в большом зале была большая лужа крови — Цунаде вздрогнула, вспоминая, как она сама услышала о резне — эта новость казалась безумным бредом, в неё поверить было сложно.        — Джирайя, ты не знаешь, где находится примерно убежище нашего старого сумасшедшего учёного? — поинтересовалась женщина, посмотрев на напарника хитрым взглядом.       Мужчина сразу посмотрел на женщину недобрым взглядом.        — Э-эй, женщина, а ну-ка признавайся, что ты задумала на этот раз? — уперев руки в бока, пробасил шиноби. — Я не собираюсь подпускать тебя даже на миллиметр к этому идиоту, поэтому никаких разговоров об Орочимару.        — Мне не сам Орочимару нужен, мне с его учеником поговорить нужно, — не громко, но серьёзно заявила Сенджу, тыкая указательным пальцем в лоб Джирайи. Саннин удивлённо моргнул, но потом, когда до него дошёл смысл фразы, то не на шутку рассердился и сообщил, что не станет помогать напарнице в этом безумном действии.       Говорить дальше женщина не стала, потому что саннины принялись изучать заброшенный особняк главы клана. Сначала всё шло безрезультатно, но через час Джирайя попросил стоять на месте и ничего не говорить. На одном участке пола обнаружилась пустота. Как будто внизу что-то было — погреб или подземный ход. С трудом Джирайя открыл татами и увидел небольшую комнату, где находились несколько полок, а на них находились книги. Мужчина сразу спустился вниз, изучая книги и тоненькие тетрадки, в которых велись записи.        — Мне интересно, как при обследовании не могли такое не заметить, — проворчал шиноби, отдавая потрёпанные листки Цунаде. Женщина быстро прошлась взглядом по записям и рисункам. Записи были сделаны неаккуратно, а рисунки наоборот — очень красиво и с красками.        — Интересная вещь, — заключила Хокаге. — Подожди… — женщина пролистала несколько страниц. — Здесь есть рисунок Риннегана!       Жабий отшельник сразу поднялся из погреба и посмотрел на рисунок Додзюцу.        — Да, это он, я помню такое было у Нагато, когда я в Деревне Дождя пришёл на помощь ученикам, — вспомнил мужчина. — Подожди, а что здесь написано? «Додзюцу Риннеган — является сильнейшим Додзюцу в мире шиноби, от которого произошли два наиболее известных Додзюцу — Шаринган и Бьякуган».       Цунаде тоже посмотрела на запись. Почему кто-то решил, что Риннеган — это родитель двух упомянутых глаз? Что это за бред-то такой?        — Как Шаринган может оказаться родственным Риннегану? — Сенджу с широко распахнутыми глазами продолжала смотреть на рисунки и надписи.       Джирайя тоже смотрел на всё это, как на что-то непонятное. Саннин решил, что часть записей того, что такое на самом деле Риннеган, где-то в подвале, но Цунаде отрезала, сообщив, что этого не стоит делать, поскольку пока этого материала достаточно. Сейчас стоит написать ученикам об отсутствии результатов, но предупредить о связи Риннегана с Шаринганом и Бьякуганом. Возможно, Итачи знает что-то об этом и смог бы рассказать. А сейчас стоило уйти из этого призрачного квартала и приступить к обязанностям, ибо Какаши с Шизуне долго перед стариками не протянут (если старики вообще придут).       Жаркое полуденное солнце пекло, но в тени было немного легче. Выходя из квартала, Цунаде оглянулась — в какой-то миг ей показалось, что около ворот стояла фигура Фугаку Учихи. Его лицо не выражало ничего, но в глазах плескались боль и отчаяние, мольба и надежда.       Цунаде опять перетрудилась.       Они вернулись в Резиденцию спокойно. Какаши и Шизуне продолжали стоять на стрёме, как потом сообщил Копирующий Ниндзя Конохагакуре, заходили три команды джоуннинов с геннинами и оставили отчёты о выполнении миссий. Пепельноволосый мужчина поочерёдно показал три папки. Шизуне даже начала проверять одну из них, но, когда Цунаде сообщила о результатах, лица помрачнели — Какаши, хоть и являлся носителем одного из Додзюцу, но совсем ничего не знал о том, что глаз погибшего друга — одно из потомков Риннегана. Но кроме общих сведений из тетрадки, ничего не было, и хотелось бы написать письмо Итачи и поговорить об этом.        — Джирайя-сама напишет письмо Итачи-куну? — спросила Като.        — Да, — согласилась Цунаде. — Ибо до убежища идти приличное расстояние.        — А потом мы решим, как поступать дальше, — продолжил саннин.        — Ладно, — вздохнул Хатаке. — А можно посмотреть на эту тетрадку?       Женщина пожала плечами, но дала листки с записями. Сначала пепельноволосый просто посмотрел на записи. Ничего не обнаружив, Хатаке поднял повязку с левого глаза и снова посмотрел на записи. Результат ничего не дал.        — Хм, странно, — выдавил Какаши.        — Что именно? — спросил Джирайя.        — Я думал, что с помощью Шарингана я могу что-то прочитать, — разочарованно вздохнул джоуннин. — Но, ввиду того, что Додзюцу у меня не врождённое, то и причины того, почему я не могу прочитать записи полностью, вполне объяснимы.        — Значит, нам нужно поговорить с Итачи, — сделала заключение Хокаге.        — Да, — недолго думая согласился Джирайя. ***       Через некоторое время Джирайя отправил письмо с жабой Итачи, а земноводной был отдан приказ находится с Учихой, если понадобиться связаться. Затем мужчина отправил вторую жабу, чтобы передать сообщение старому товарищу и врагу Орочимару — как пояснила Цунаде, надо поговорить с младшим Учихой и объяснить некоторые особенности клана, о которых парень, возможно, не знал. Скорее всего, после разговора удастся переубедить молодого Учиху снова вернуться на сторону добра, а если не получится — рассказать правду.        — Ты думаешь, что Орочимару получит послание? — вечером после рабочего дня Джирайя и Цунаде сидели в кабаке и пили алкоголь, параллельно обсуждая некоторые важные политические вопросы. Одновременно с этим, они болтали о встрече с змеиным учёным.       Джирайя пожал плечами — он не знал ответа, но был уверен в том, что сотрудничать бывший товарищ будет. Алкоголь уже начал действовать, мужчину клонило в сон, но саннин всё ещё думал о том, что будет дальше, как поживают ученики, какой ответ напишет Итачи, когда получит письмо. В голове было слишком много вопросов. И ни один ответ на это.       Всё было слишком тихо и непонятно.       Вечерняя Конохагакуре была красивая — большие вывески кафе, кабаков, лавок и магазинов сияли, бросались в глаза, привлекая внимание новых посетителей. Народ сновал туда и сюда, заглядывал в разные места, на их лицах сияли радостные улыбки. Воздух был немного прохладным, пропахший алкоголем и жаренным мясом. Большое солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо сначала в легко-сиреневый оттенок, а потом тёмно-фиолетовый цвет. По улицам ходили джоуннины и чуунины, редко попадались геннины. Саннины, наблюдавшие за всей атмосферой, предались воспоминаниям. Когда-то они тоже так гуляли после выполнений миссий, покупали разную еду и вместе проводили время. Тогда многие были живы — и бабушка Мито, и дедушка Хаширама, и братик Наваки, и возлюбленный Дан.       И где же они теперь? Дедушка погиб, Дан и Наваки — тоже. Бабушка Мито умерла спустя семь лет после того, как в Конохагакуре привели Кушину Узумаки для запечатывания Девятихвостого. Девочка была маленькая, пухленькая с насыщенно-красными волосами, признак её клана. Мито, знавшая о бремени всё, старалась успокоить малышку, рассказывая ей о том, как ей самой было тяжело принять то, что теперь она Джинчуурики, хотя это всё было придумано.       Цунаде осталась без родни, но сейчас её поддерживают многие — Джирайя, Шизуне, многие кланы Конохагакуре. Но даже среди них были недруги — старейшины Утатане Кохару и Митокадо Хомура, оба были настроены против глупой женщины, оба хотели испортить жизнь ей, но старики прикидывались тихими овечками.       Каждый находит свой путь ниндзя, Цунаде верила в то, что юное поколение геннинов сможет несмотря на боли и страдания стать прекрасными шиноби. ***       Кабуто уже вышел из душа, когда где-то в соседней комнате раздался душераздирающий вопль Карин.        — А-а-а-а-а, чёрт, откуда появилась эта жаба?! — противный визг донёсся до ушей Якуши.       Молодой человек сразу побежал в сторону той комнаты, в которой слышался противный крик. Но жаба с её необычной раскраской — синяя чешуя с тёмно-синими полосками от головы до ног по спине. Большие выпуклые янтарные глаза смотрели во все стороны, пугая Карин. Кабуто сложил какие-то печати и направил в Карин немного чакры, заставив ту на мгновение застыть, а после упасть на пол.       Когда наступила тишина, первым, на что обратил внимание правая рука Орочимару — свиток, послание или письмо. Послание было адресовано господину Орочимару от Джирайи! Вот так неожиданность!       Юноша осторожно взял свиток, поблагодарил земноводного, поклонился и попросил подождать. Жаба сообщила, что для этого она и здесь, чтобы в крайнем случае написать ответ.       Сам саннин тоже не поверил сначала в данный феномен и попросил помощника по несколько раз перепроверить свиток. Когда же душа беспокойного больного наконец-то смогла успокоиться, Орочимару приказал написать ответ, позвать Саске и указать в ответе то, чтобы лично Хокаге приняла гостей в кабинете. Нагло и много, но, если хотят настроиться на спокойный разговор, тогда им нужно принять в Конохагакуре.       Вот это поворот, подумал про себя саннин, когда Кабуто покинул его покои. ***       Жаба с посланием от Джирайи Итачи появилась спустя полчаса после того, как саннин отправил послание. Земноводное появилось рядом с Наруто, потому что жабы могли появляться рядом с теми, кто может сам призывать жаб. Узумаки же, ввиду того, что он подписал контракт с ними, и являлся порталом. Парень был удивлён, но Яхико, который находился рядом и занимался с ним дыхательной гимнастикой, сразу изогнул бровь и сообщил:        — Сегодня прекращаем тренировки, пойду созову совет.        — А мне что делать? — спросил сразу Джинчуурики вставая с подстилки, на которой тот сидел во время занятий. Шиноби бросил на него взгляд, вздохнул и ответил:        — Бери жабу и иди вместе с ней в Зал для Совещаний.       Наруто послушно отправился в большой сквозной зал с большим круглым столом с несколькими стульями. Сначала было тихо, но потом в зал вбежал Итачи, который попросил Наруто дать послание. Подросток отвязал пергамент от спины земноводного и отдал Учихе. Молодой человек взял письмо, сел на стул и принялся читать. В помещение тем временем заходили другие члены организации — Конан с Яхико, которые сели рядом с Наруто. Потом пришли Кисаме с Дейдарой.       Когда Итачи закончил читать ответ саннина, то юноша вкратце пересказал то, что узнал. Сначала рассказал о том, что было обнаружено — тетрадь с основными Додзюцу. Хокаге попросила прийти молодого человека и рассказать о некоторых моментах, связанные с клановым Додзюцу.        — То есть ты уходишь в Конохагакуре? — спросил Наруто, посмотрев на Итачи.        — Пока нет, — помотал головой Учиха. — Мне надо написать ответ, где, либо я сообщаю о своём приходе — в этом случае Хокаге-сама нужно обезопасить мой приход, ибо для целого мира я — преступник, вырезавший клан. Поэтому либо нам нужно встретиться на нейтральной территории, либо Джирайя-сама сам к нам придёт, и тогда разговор состоится здесь, в этом зале.        — Как насчёт Танзаку? — предложил Наруто. — Мы со старым извращенцем именно там нашли бабулю Цунаде. Там есть много заведений, в которых можно обсудить такие… приватные разговоры.        — Это хорошая идея, Наруто-кун, но даже в этом городке меня знают, как преступника, — сообщил молодой человек, на что блондин грустно поник головой, понимая, что его предложение пошло насмарку. Яхико улыбнулся и сказал, что городок, похожий на Танзаку, вполне подходит. Был один городок, в пятидесяти семи километрах от большого торгового города, где жители что-то смыслят о жизни мира, но не настолько продвинуты, как Великие Деревни и Страны.       Этот городок назывался Серьюу*, и он находится на берегу большой реки. Дальше после водоёма шли большие хребты гор. Всё как в сказке. Климат был мягким, характер у каждого жителя был мягким и нежным. Не шиноби, а люди с глупыми и наивными мечтами. Наруто даже удивился, что это за деревня такая, которая не боится всевозможных нападений. Итачи пожал плечами, что это одно из немногих мест, где можно поговорить, а тебя потом с потрохами не сдадут ближайшей Стране. Это касалось и клейма преступника и убийцы.        — Так напиши об этом госпоже Цунаде, — предложил Яхико. — Напиши об этой встрече и именно в этом городке, но на самом деле подстрой всё таким образом, чтобы встреча состоялась в Конохагакуре. Я так понимаю, в этой деревне сразу обнаружат пропажу Годайме, помните с каким выражением лица ушёл Джирайя-сенсей, когда пришло первое сообщение?        — Да, это странно, — согласился Нагато. — Интересно, что Джирайя-сенсей и Цунаде-сама нашли такого, что им нужен Итачи?        — В любом случае, я отправлю письмо саннину и сообщу о том, что лучше поговорить здесь, — решительно заявил Итачи, вставая из-за стола.       Со дня пробуждения Наруто прошла почти неделя, а со дня ухода господина Джирайи уже четыре дня. Тренировки, о которых просил Хару, должны начаться завтра. Но троица из Аме решила уже начать тренировки, правда, в неспешном темпе и готовить к усердным занятиям. Как должно было быть дальше — никто не знал, но Конан, которая занималась с подростком Тайдзюцу, Яхико — Гендзюцу и Ниндзюцу, а Нагато — обучал истории клана Узумаки и каллиграфии, чтобы в будущем начать развиваться в области Фуиндзюцу. Как потом прокомментировал Кисаме — Фуиндзюцу — это сложно, но интересно. Итачи и Кисаме временами подключались к тренировкам. Кисаме мог помочь парню Ниндзюцу, Итачи помогал с иллюзиями и нереальностью. Подрывник «брат» Дейдара помогал мальчишке в Тайдзюцу, бросая в парня динамиты и другие взрывных насекомых. Такие тренировки длились недолго, за этим следила троица из Аме и Итачи, потому что на почве такого режима можно было не только заработать инфаркт (что было не свойственно для тренированных шиноби), но и характер после этого может поменяться, и не в лучшую сторону. Конан считала, что если такое будет с Наруто, то к концу тренировок парень будет бесчувственной машиной для убийств. А это очень странно и непонятно. Да и смысл просто убивать — должна же быть какая-то причина. Человек не может убивать от балды!       И сейчас решался самый важный вопрос — как тренировать парня, чтобы он знал, кого убивает, какие эмоции нужно испытывать, и нужно ли осознавать то, что этот человек должен заслужить смерти или нет? Слишком много вопросов и слишком мало ответов. У женщины даже закружилась голова, и Конан обхватила себя руками от дрожи. Это заметил Нагато и, положив руку на её плечо, посмотрел на напарницу.        — Всё хорошо?       Женщина долго не решалась говорить о том, что её беспокоит. Но Узумаки были эмпаты и могли ощущать негативные эмоции. Наруто сразу спросил:        — Это из-за меня, правда?       Янтарные глаза сразу посмотрели на мальчика. Женщина вздохнула, когда поняла, что против дара древнего клана никуда не убежишь.        — Да, возможно это и так, но меня беспокоит дальнейшее развитие Наруто-куна, — пояснила Конан. — Если ему дана миссия убить кого-то, то должны быть причины, за что человека убивать, кого, и как сам Наруто отреагирует на то, что убивает человека…       И Нагато, и Наруто понимали, как сильно переживала женщина — она даже дрожала, а внутри как будто плакала. Яхико тоже подошёл к компании и решил, что женщине лучше немного отдохнуть, но Конан отрицательно помотала головой. Итачи предложил немного отдохнуть и выйти на поляну, устроить пикник. Дейдара и Наруто — самые позитивные люди из всей компании — сразу согласием отреагировали на данное предложение и сразу побежали на улицу.       Погода стояла прохладная, но для пикника вполне подходила. Расстелили плед, принесли еду в свитках. Свежий воздух щекотал ноздри, лёгкие; Наруто распирало от счастья, заставляя его вспоминать прошлые дни, когда он только выпустился из Академии и отправился в команду вместе с Саске Сакурой и странным пофигистичным Какаши-сенсеем.       Сейчас не стоило вспоминать прошлое, иначе нельзя сосредоточиться на миссии. А потом, что будет с ним, когда он придёт в Коноху.       Итачи и троица учеников Джирайи обсуждали дальнейшие планы. Учиха решил, что Джирайе лучше прийти в убежище обратно, а Цунаде желательно отдать призывного слизня, чтобы при возможности дать отчёт сразу. Нагато согласился, тем более, саннин как-то вскользь упоминал о том, что он хотел понаблюдать за тренировками своего крестника.        — Тогда решено, — Наруто услышал голос Яхико. — Отдыхаем, пишем письмо и готовим Наруто.       Наруто согласился, мысленно продолжая есть вкусные онигири. ***       Цунаде с большим удивлением посмотрела на ответ от напарника Орочимару. Он просил встречи в Конохагакуре, что было затруднительно устроить. Старики на это отреагируют не очень хорошо, но и рассказывать Хокаге всё и сразу не собиралась.       Даже Джирайя смотрел на письмо с большими глазами.        — Это точно Орочимару? — впав в каплю, спросил саннин.       Хокаге сама не знала подробностей. Её беспокоило то, как ей придётся устраивать встречу, кого встречать и о чём говорить.        — Похоже на то, — согласилась женщина.        — Не слишком ли много этот идиот требует? — фыркнул Джирайя, почесав нос.       Женщина тоже на это посмотрела с сарказмом. Где встретить гостей, чтобы никто ничего не заподозрил. Можно было написать ответ и сообщить, что сначала кто-то из людей встретит на дороге, предварительно загоняя стражников в Гендзюцу, и провести нукеннинов мимо поста и провести их по всей Конохагакуре.       Письмо от Итачи пока не приходили, но это хорошо — будет немного времени на перерыв, потом будет разговор со старшим наследником проклятого клана о Додзюцу — возможно, ввиду сохранения секретов клана, члены мёртвой семьи спрятали основные записи, и прочитать можно было с помощью Шарингана. У Какаши, который Шаринган был не свой, а пересаженный, не мог прочитать скрытое послание, но Хатаке был твёрдо уверен в том, что с помощью настоящего наследника Учиха можно узнать многое. Даже сенсей команды семь был готов помочь в проворачивании этой операции, использовать свой Шаринган и подловить Изумо и Котецу в ловушку.       Цунаде однако же попросила не буйствовать и оставаться на месте. Хатаке всё же хотел почесать руки. Ему почему-то хотелось посмотреть в бесстыжие глаза стариков, которые косвенно были виновны в смерти отца, сенсея, товарищей — точнее, может быть, эти старики виноваты в смерти Рин, так как они позволили стать девушке сосудом для Биджуу.        — Пока нужно сидеть в засаде, — мудро заметил Джирайя, успокаивая Хатаке.        — Если будем сидеть в засаде, то мы упустим врагов в самый нужный момент! — чуть ли не рычал молодой мужчина, сжимая руки в кулаки. — Старые маразматики, может, что-то планировали, а мы их пускаем творить плохие вещи дальше!       Но когда речь зашла о приходе Орочимару и возможном появлении бывшего ученика, Какаши успокоился и решил помогать время от времени. В напарники поставили Тензо — будучи находясь в одном отряде АНБУ, пепельноволосый джоуннин был командиром молодого члена отряда, и сейчас Какаши принял на себя должность капитана и вместе с Тензо осматривал Конохагакуре и собирали материал о возможных подозрительных вещах.        — Хоть чем-то займётся, — фыркнула Хокаге, когда Какаши покинул кабинет. Джирайя тоже с сочувствием посмотрел на дверь и подумал о судьбе ученика своего ученика. Какаши столько пережил и не дай Ками он узнает что-то плохое о своих нынешних подопечных.        — Жалко мне его, — прокомментировал саннин. — Интересно, как он и Саске встретятся, будет ли у них поговорить о чём-то?        — Думаю, что да, — ответила женщина. — Какаши может толково пояснить что и как, нежели я сама. А незнакомую женщину, я боюсь, не будет слушать.        — Тогда зачем ты написала письмо, чтобы поговорить с этим человеком? — хмыкнул беловолосый мужчина. — Ты сама хотела поговорить о клане, объяснить почему Учихи и Сенджу воевали, почему семья Саске должна была быть вырезана, кто на самом деле был за мир в Конохагакуре?       Женщина опустила взгляд.       Джирайя оказался прав. ***       Вечером Нагато и Наруто сидели в одной комнате, так как молодому Джинчуурики стоило ложиться спать, а завтра ему рано вставать. Старший брат Нагато согласился с ним немного посидеть, чтобы скоротать время и помочь парню уснуть быстрее. Про счастливое детство старший брат не рассказывал — оно у него слишком дождливое оказалось; что насчёт Наруто, то судьба также не одарила парня чем-то прекрасным, так как жители обращались к нему не как к какому-то божеству.       Речь больше заходила о юности.       У Наруто начала пути ниндзя, у Нагато — обучения у саннина.        — Потом Джирайя-сенсей сказал, что мы готовы к выживанию в этом мире и оставил нас, — закончил рассказ красноволосый, прикрыв с блаженством глаза и улыбнувшись. — И мы стали жить.        — А потом, что произошло? — с нетерпением прошептал парень, посмотрев в концентрические круги старшего брата.        — А следующие главы я расскажу завтра, — пообещал парень. — Спокойной ночи, Наруто-отото!        — Спокойной ночи, Нагато-онии-сан! — ответил блондин и закрыл глаза, готовясь уснуть.       Нагато с улыбкой посмотрел на своего соклановца и прикрыл дверь. На мгновение стало тихо, и только в отдалении капала вода. Красноволосый недолго стоял на месте, а затем двинулся в сторону большого зала, который был единственным местом с открытой крышей. В этом помещении находились Яхико и Конан, которые что-то обсуждали ровно до того момента, пока в зал не вошёл третий товарищ.        — Наруто уснул? — спросила женщина, посмотрев на красноволосого мужчину, на что Узумаки коротко кивнул. — Бедный, завтра его ждёт много испытаний и тяжёлая тренировка.        — Не надо жалеть парня, — резко отрезал Яхико, чем удивил напарников.        — Что ты только что сказал?! — Нагато ввиду своей импульсивности, сразу начал защищать права родственника. Он подбежал к рыжеволосому, схватил за грудки плаща и потряс за эту часть одежды. — Какого мы должны воспитывать Наруто и делать его машину для убийств? Конан сама против того, чтобы мой младший брат становился парализованным к этим смертям!        — Нагато, не надо так! — тихо прошептала Конан, попытавшись успокоить товарищей.       Яхико прищурил карие глаза и посмотрел на товарища.        — Ладно, нам действительно не стоит разводить из комара большого медведя**. — Согласился лидер троицы из Аме. — В любом случае мы должны помочь оставить тот стержень, на который парень и будет опираться, а не только полагаться на помощь сенсеев.        — Это правда, — кивнула в ответ Конан. — Я надеюсь всё будет хорошо.       Небо над головами уже давно было тёмным. Плотные тучи покрывали небесный купол, не намекая ни на что хорошее. Изредка завывал ветер, к нему присоединялась вода. В полутьме лица троицы казались мрачными и усталыми. Лицо Нагато как будто ещё больше высунулось — под глазами были тёмные круги, сами глаза уже дёргались — Узумаки уже давно хотел спать. Да и тренировки с соклановцем уже начинают говорить за себя — мужчина сильно переживал за родственника и родную душу, кровь; Нагато был готов дать отпор и защитить в первое время брата, если оно понадобиться.       А сейчас — стоило немного отдохнуть — всё же год интенсивных тренировок выдастся тяжёлым, а остаться человеком не каждому дано. ***       Наруто видел сны. Это были странные и яркие картинки, которые сменяли одна за другой. Все они были представлены в ярко-жёлтом, режущие глаза антураже. Наруто видел юношу в необычном свете с плащом, на котором были нарисованы узоры или спирали. Лицо юноши было сосредоточенным, глаза приобрели странный рисунок — оранжевая радужка с крестообразным зрачком. Из плаща виднелись перчатки, которые оставляли пальцы открытыми. А вокруг молодого шиноби кружились не большие, но приличного размера шары чёрного цвета.       От всего этого непонятного Наруто и проснулcя посреди ночи.       На спине и с головы капли пота стекали на простынь и наволочку. В ноздри ударил прохладный воздух.       Узумаки встал с кровати и тут же поскакал — пол оказался холодным и по ногам сильно дуло.       Джинчуурики задумался, который сейчас час — в комнате не было часов, а полутьма не позволяла примерно определить, какое сейчас время. Блондин вышел из комнаты и пошёл блуждать по коридорам, осторожно смотря за угол.       По пути к кухне не попался никто, но в кухне сидел мечник Кисаме Хошигаке. Он пил чай, иногда поглаживая живого меча в бинтах.       Некоторое время спустя синекожий шиноби обратил внимание на блондина.        — Ты? — удивился мужчина, поставив чашку на стол. — Что ты здесь делаешь? Тебе разве спать не пора ли?        — А Вы спать тоже не должны? — вопросом на вопрос ответил Наруто.        — Не отвечать — это грубо, — отметил акулоподобный человек. — И вообще, мне скоро выходить на миссию. А ты… почему встал так рано.        — Мне приснился кошмар, — признался Наруто, посмотрев на босые ноги. Стопы уже окоченели, парень переступал с ноги на ногу. Хошигаке с изумлением изогнул бровь и спросил:        — Тебе приснился кошмар?       Наруто думал, что его будут ругать. Кисаме увидел перекошенную мордашку молодого шиноби и улыбнулся. Когда-то давно шиноби Киригакуре тоже боялся и ему самому приходилось преодолевать все неприятности и трудности жизни.       Сейчас перед ним стоял подросток, которому иногда нужна была поддержка. Недолго думая, мечник задал вопрос:        — А что тебе снилось, Наруто-кун?       Узумаки сначала посмотрел на мужчину, а после медленно начал разговаривать о юноше, который был очень необычным человеком — всё из-за сияния, в котором тот предстал. Сам рассказ не заинтересовал акулоподобного человека, но Додзюцу, о котором вскользь упоминал подросток, очень даже привлёк внимание мужчину, и Кисаме посоветовал поговорить об этом с Итачи.        — И желательно попробуй нарисовать Додзюцу, — посоветовал также Хошигаке.        — Хай! — отдал честь Узумаки, а после отправился к себе в комнату.       Возвращаться в комнату было не так уж и страшно, холодно. Наруто, зайдя в комнату, закрыл дверь, включил светильник и сел за стол, доставая бумажку. Он попытался вспомнить глаз и медленно начал рисовать рисунок. ***       Утро выдалось сырым, пасмурным и совсем недобрым.       Наруто проснулся на столе с перемазанной правой щекой — хорошо, что рисунок не испортил, а то пришлось бы худо.       Затем в личные покои чуть не ворвался Дейдара Тсукури — парень очень настойчиво стучал, заставив блондина разозлиться до такой степени, что Наруто выбежал из комнаты и ударил в солнечное сплетение парню из Ивагакуре.       На шум прибежали Нагато и Итачи.        — Что здесь происходит? — мрачно спросил красноволосый.        — У него спроси! — грубо выкрикнул Дейдара, левой рукой охватывая живот, а пальцем правой руки указывая на Джинчуурики, глаза которого горели красным цветом, а зрачки приобрели вертикальную форму, как глаза Девятихвостого или глаза змеиного саннина — Орочимару.       Понимая, что дело приобретает не очень приятный оборот, Нагато сложил печать, что выкрикнул, и из его руки появились деревянные брусья. Они обвили тело молодого Узумаки, из щелей начала выходить голубая чакра, которая смогла успокоить взбесившегося Девятихвостого. Наруто не сразу пришёл в себя, и поэтому старшему брату пришлось взять его на руки и отвести в медицинский пункт.       С помощью медицинских техник Конан Наруто очнулся спустя час. К этому времени Яхико успел приготовить рис и омлет с тунцом. Успевший проголодаться к тому времени Джинчуурики сел за стол. Ему стоило некоторых усилий, чтобы подождать, пока остальные сядут.       Когда народ расселся, Яхико осмотрел стол и спросил:        — А куда Кисаме делся?        — Он отправился на миссию, — быстро выпалил блондин, а потом объяснил всё от начала до конца. Про сон он сообщил в первую очередь, что не обрадовало ни Нагато, ни Яхико, ни Конан, ни Итачи, ни Дейдару. Хотя Тсукури и удивился тому, что помимо трёх известнейших Додзюцу есть ещё какое-то одно особенное.        — Я бы не назвал это Додзюцу, — отрицательно помотал головой парень.       Яхико первым посмотрел на Джинчуурики.        — То есть? — задавая вопрос, мужчина хотел понять, что для Наруто входит понятие Додзюцу и обратное ему.       Узумаки долго обдумывал этот вопрос. Он не представлял себе всю эту науку и теорию с великими глазами и сначала говорил обрывистыми фразами, которые ничего смыслящего не несли. Старшее поколение терпеливо слушало, Итачи тихо предполагал, подсказал слова — Наруто даже на некоторые из них отвечал согласием — некоторые вопросы помогали сформулировать отчёт.       Из всего этого следовало, что для Наруто Додзюцу — геном, который наследуется с рождения. Иными словами, Додзюцу — что-то вроде доминирующего гена, который из поколения в поколение передаётся. И это только при условии, если кровь носящих геном Додзюцу не разбавляется. А по словам мальчика, узор на глазах во сне — это не с рождения у того юноши.        — Это и странно, и одновременно интересно, — прокомментировал Нагато.        — И в то же время к нам прибавляется ещё работа, — добавил Дейдара.        — Это точно, — разочарованно вздохнул Итачи, от усталости массируя виски указательными пальцами.       Ответ на письмо Цунаде Сенджу Учиха послал рано утро перед тем, как подали завтрак. Он согласился на встречу, правда в сообщении тот сказал, что им лучше встретиться в Серьюу, но сделал пометку в виде глаза Шарингана и подписи «Пусть читает Какаши». Итачи надеялся, что при активации Додзюцу Какаши сможет прочитать настоящее послание, которое имеет дополнительные детали.       Но в дополнение ко всему этому приставили ещё один странный глаз — какой именно, Итачи собирался выяснить это с помощью своего глаза и Гендзюцу.       И желательно, если молодой человек сделает это перед встречей, то тогда он может посоветоваться с саннинами. Если они сами знают этот рисунок, если им что-то известно об этом рисунке.       Юноша обратился к Наруто.        — Наруто-кун, а я могу посмотреть на этот рисунок? Рисунок того глаза?       Блондин оживился, кивнул, встал и убежал прочь из столовой.        — И что это было? — с неуверенностью произнёс Дейдара, посмотрев на удивлённое лицо Нагато, который сам с недоумением переглянулся с товарищами по организации.       Наруто вернулся с каким-то листком бумаги. Быстро положив бумагу на стол, Наруто указывал пальцем на то, на что в первую очередь стоило обратить внимание. А это был сам рисунок. Это был крестик тёмно-коричневого цвета, а радужка глаз оказалась нежно-янтарного цвета. Было в этом глазе нечто демоническое и невероятно сильное.        — Это… — не зная, что сказать, зашептал Дейдара.        — Я впервые вижу такой рисунок, — прикрыв глаза от разочарования, признался Нагато.        — Мне кажется, что в этом рисунке есть что-то от Девятихвостого, — внезапно сказала Конан, на что вся мужская составляющая посмотрела на женщину.        — Поясни? — попросил Итачи.        — Посмотрите на вертикальную полоску, — попросила женщина, показывая пальцем на сказанное. — Если вспомнить о таких глазах, то они есть у двух существ; один из их — Орочимару. Второй — Девятихвостый Демон Лис.        — Но, когда Лис даёт знать о себе, то радужка у него красного цвета! — немалый опыт за плечами говорил о том, что Итачи не раз встречался с глазами демона. Но наблюдательная Хаюми снова показала на радужку и спросила:        — Теперь задаём вопрос — какое есть Додзюцу, или техника, с помощью которой радужка глаз становится жёлтой — несмотря на янтарный цвет, глаз остаётся чуть оранжевым — а зрачок горизонтальный? — медленно направляла на верную дорожку Конан.       Никто не знал ответа на этот вопрос.        — Стоит снова спросить у Джирайи этот вопрос, — с тяжёлым вздохом проговорил Нагато.        — В любом случае, мы не должны сейчас зацикливаться на этом, — проговорил Яхико. — Наруто, доедай свой завтрак и приходи на полигон. Я буду ждать тебя — потренируемся немного в физической активности.        — Хай! — согласно крикнул Наруто, взяв в руки ложку и быстро поедая омлет с рисом. ***       Яхико ждал ученика на полигоне, прислонившись спиной к стене. Сначала мужчина хотел узнать, насколько Наруто продвинулся в этой области, какие у него слабые и сильные стороны, чему его ещё можно научить. Последние несколько дней были тренировочными, разминочными — сейчас стоило тренироваться в полную мощь, чтобы мысли на всякую ерунду не возникали. С другой стороны, напрягать сильно парня не хотелось — остатки разума и чувства остались всё-таки.       Наруто вошёл не сразу — сначала Яхико слышал тихие и неуверенные шаги. Потом блондин осторожно открыл дверь и посмотрел внутрь зала. Яхико помахал рукой и пригласил Джинчуурики войти. Узумаки проскользнул в зал и посмотрел по сторонам.       Здесь было тихо и прохладно, помещение было освещено хорошо.        — Давай начнём с разминки, — предложил мужчина. — Давай разомнём мышцы?       Узумаки согласно закивал и начал выполнять предложенные Яхико упражнения на растяжку. Разминка прошла пять минут, а после рыжеволосый резко побежал на шиноби, готовясь занести кулак в солнечное сплетение.       Наруто, не ожидавший атаки, отлетел к стенке и ударился затылком о нетвёрдую поверхность. Хоть и поверхность стенки двери порвалась и образовалась дыра.        — Ай-яй-яй! — зашипел от боли Узумаки. — Больно же!        — Надо смотреть внимательно, — строго подметил мужчина, складывая руки на груди.       Узумаки решил нанести ещё один удар.       Но Яхико, который примерно представлял план своего ученика, перехватил левой рукой правую руку молодого шиноби и правой снова нанёс удар в живот парня. Джинчуурики согнулся пополам, зашипев от боли, жмуря глаза от боли.        — Я… так просто не сдамся! — решительно заявил блондин, сжимая зубы.        — Очень похвально, — покивал в знак согласия Яхико, вставая в атакующую позу. — Давай попробуй ещё один раз!       Блондин ещё раз кивнул и понёсся атаковать снова сенсея.       И его снова ждала неудача.       «Что же это такое?» — недоумевал про себя парень, потирая ушибленное место рукой. Он успел немного взмокнуть, в ноздри било что-то сухое, а руки и ноги начинало ломить от злости. Его переполнял огонь, хотелось, как будто разорвать всех неприятелей и разметать все останки от них.       От этих мыслей становилось легче, а в воздухе запахло горячим. А тело окружало нечто сильное, зловещее.       Наруто посмотрел на расширившиеся от ужаса (или удивления) глаза Яхико. Мужчина подбежал к ученику, попытался схватить руку блондина, но какая-то неведомая сила перехватила руку наставника, заставив того ненадолго замереть. Лицо Яхико-сенсея перекосилось, что заставило парня испугаться.       Он не понимал, что происходит, почему того охватила ярость и злость.       Что-то похожее с ним происходило во время миссии в Нами, но Куни.       Что же происходило?        — Наруто! — очень тихий, отдалённый голос донёсся до ушей подростка. Этот голос показался парню полным боли и отчаяния, страха и решимости. Наруто в первую очередь показалось, что ему просто послышалось, но повторное к нему обращение заставило юношу замереть. — Наруто, прекрати это, немедленно!       Подросток открыл глаза. Несколько раз моргнул. Закрыл глаза. И снова открыл.       Весь мир предстал в красно-оранжевом цвете.       Даже Яхико-сенсей был красно-оранжевым человечком, который обхватывал почему-то обожжённое запястье правой руки. Он смотрел на ученика с оскалом решимостью и страхом одновременно; Наруто услышал быстрые шаги и повернулся в сторону двери.       На пороге стоял Итачи, уже складывавший печати и активирующий Шаринган.       В следующий момент рассудок помутнел, и перед парнем предстала белая пелена. Потом мир становился всё нечётче, а потом наступила кромешная темнота. ***       После того, как Яхико нанёс решающий удар, атмосфера вокруг их двоих резко начала меняться. Сначала просто аура стала тяжелее, но потом, стоило мужчине обратить внимание на глаза ученика, то он понял, что происходит. Узумаки ввиду своей импульсивности, начал злиться, обижаясь на то, что ему не удаётся сразу победить сенсея.       «Ему не стоит на это надеяться!» — фыркнул про себя рыжеволосый ученик саннина.       Яхико побежал на подростка, и внезапно понял, что совершает глупое действие — мальчишку начал окутывать полупрозрачный оранжевый покров Демона Лиса, и стоило мужчине дотронуться до Узумаки, точнее покров Лиса сделал всю работу за него, как запястье поразила очень неприятная и жгучая боль.       «Ох, ничего себе!» — охнул про себя Яхико.       Ему пришлось отступить, потому что полупрозрачный покров стал ещё более цветным, а позади парня образовались три хвоста. Мужчина слышал некоторое время назад от Итачи, что Наруто смог пробудить три хвоста, когда сражался с Саске в Долине Завершения.       Дело плохо, надо позвать Учиху, чтобы тот загнал Узумаки в Гендзюцу ещё раз.       Звать Итачи не пришлось — он сам явился в своём амплуа.        — Что здесь… — начал говорить молодой человек. Посмотрев в сторону Яхико, а после на Наруто. Нукеннин сразу понял, что происходит, поэтому начал складывать печати, одновременно выкрикивая:        — Наруто! — некоторое время Итачи молчал, надеясь на то, что его услышат. — Наруто, прекрати это немедленно!       Наруто в образе Лиса повернулся к Итачи, и молодой человек понял, что настал момент, когда стоило сделать то, что было задумано. Сложив печати, Итачи что-то выкрикнул, после чего красный глаз засверкал, а тело шиноби перестал обволакивать демонический покров Девятихвостого. Наруто, подвергшийся Гендзюцу, сразу упал в обморок, и его вовремя подхватил Яхико, который продолжал тяжело дышать.       Рыжеволосый посмотрел на мрачное лицо Итачи.        — Спасибо, — обрывисто выговорил благодарность ученик саннина.        — Всегда пожалуйста, — пожал плечами Учиха, после чего дезактивировал Додзюцу и спросил: — Что произошло, почему Наруто начал покрывать Девятихвостый.       Яхико виновато посмотрел на чёрные глаза напарника.        — Я, наверное, перестарался, — прошептал тот, почёсывая затылок.        — В смысле? — не понял Учиха.        — Понимаешь, я хотел проверить, на что способен мальчишка, — принялся оправдываться мужчина. — А Наруто, видимо унаследовавший импульсивный характер клана Узумаки, сразу вывело из себя то, что я так хорошо могу его победить… Ну и призвал на помощь зверя.        — Ты с ума сошёл? — прорычал Учиха. — С ним начинать тренировки надо с самого простого, а ты его выводишь уже из себя! Ты понимаешь, что натворил?        — А что мне надо было делать? — сдержанно прошипел Яхико. — После неудачного нападения остановить его, погладить по головке и сказать, какой он молодец?        — Ты совсем не понимаешь этого? — взревел Итачи.        — Хорошо, что ты мне предлагаешь делать?        — Его надо было сначала разогреть, — отметил Учиха.        — Разминка мышц не считается разогревом? — Яхико задавал не слишком умные вопросы, но ему надо было выяснить всё досконально.        — Яхико, Наруто принадлежит к какому клану, напомни мне? — попросил эмоционально Итачи, упирая руки в бока, готовясь и его отослать в иллюзорный мир.        — К Узумаки, конечно, — продолжил говорить Яхико, а после того осенило его собственная оплошность. — Чёрт, подери, Итачи, прости меня!        — Не у меня прощения проси, а у него, — глазами собеседник показал на сопящую тушку блондина, и Яхико поник головой.        — Ладно, пошли к Конан, надо проверить его состояние, — решил брюнет, и Яхико, подхватив тело Наруто отправился за Итачи в медицинский пункт. ***       Сакура наблюдала за жизнью деревни с крыши одного из жилых домов. Вечером Конохагакуре преобразовалась, стала ярче, развратнее и свободной. Бары, открытые для любых посетителей не младше двадцати лет*** звали посетителей немного расслабиться. Куро, Сен и Тору смотрели за жизнь деревни с других крыш, лица были прикрыты масками. Тору — Дракон, Куро — Кошка, а Сен — Птица. Разные звери, и никто не знает, что за этими масками скрывается. Никто, даже сенсей и родители.       Сакура посмотрела на улочку, где было много народу — на свободном месте показалась троица команды номер десять. Шикамару в привычной для себя манере заложил руки за голову, Чоуджи ел очередную нескончаемую порцию чипсов. А Ино, как всегда, ругала ребят за то, что оба ведут себя неправдоподобно.       Харуно улыбнулась под маской, вспоминая старые деньки, когда девушка была частью команды номер семь. Вредный и шумный Наруто хоть и дурак, но он умел разбавлять серую полосу, пока Саске готовился к какой-то мести, а Какаши наплевал на них, продолжая читать книжку в оранжевом переплёте.       Такие мысли невольно заставят проронить слёзы.       Сколько прошло времени? В АНБУ «Не» был уже второй день, как она пришла, а миссия вечером выдалась такая же — слежка за деревней. Данзо потом пообещал, что следующее задание будет за пределами деревни.        — Хоть это радует, — равнодушно ответила Куро, продолжая взглядом сверлить улочку деревни. Пока всё обходилось без драк и потасовок, но сердце девушки подсказывало, что что-то должно произойти. Либо драка, либо нападение.        — Ты сегодня… молчаливая, — подметила Сен, посмотрев через отверстия для глаз на маску подруги.        — Есть смысл болтать? — пожала плечами Куро.        — Нет, наверное, — неуверенно проговорила Сато.        — Вот тогда и не болтай языком попусту, — с раздражением попросила Хара, продолжая сканировать местность. За разговором наблюдала Сакура, которая гадала, почему капитан так настроена против целого мира? Что за собой на самом деле она скрывает?       За что, в конце концов, Сакура заслуживает такое обращение по отношению к ней от тайчо?       Додумать как следует ей не дали — Куро звала её, так как пришли сменщики, которые сменяли команду Куро.        — Хай, — отдала честь Сакура и отправилась за Сен и Тору. Куро пошла за ними, завершая процессию.       Во всём этом Сакуру не устраивало одно — она не могла говорить с товарищами, которых она мельком замечала, но не могла подойти ближе. Когда все были на базе после отчёта у Данзо, Тору пошёл вместе с Харуно, чтобы немного посидеть с ней.        — Зачем ты за мной увязался? — немного грубо задала вопрос Харуно, посмотрев через плечо товарищу.        — Я чувствую, что с тобой что-то не так, — желая казаться дружелюбным, Огава чуть улыбнулся, но голос был решительным.        — Со мной что-то не так? — с сарказмом выпалила девушка. — Серьёзно?       Сакура пыталась защитить саму себя — она не очень любила, когда кто-то вмешивался в её личное пространство. Надоедливый Тору, чем-то напоминавший бывшего товарища по команде Наруто, всё время пытался подобраться и выяснить какие-то подробности. А что если это Данзо подослал парня следить за ней, это же будет ужас!        — Сакура, я вижу, что с тобой происходит что-то не то, — ответил молодой человек, посмотрев на Сакуру сверху вниз — Сакура была на голову ниже своего напарника, и от одного только взгляда Харуно стало не по себе. Это немного помогло отступиться, а Тору продолжил: — Что происходит с тобой, Сакура? И поверь, если ты подумала о том, что это Данзо к тебе меня подослал — ты ошибаешься, я сам проявил инициативу.       «Ну это мы ещё посмотрим, кто кого!» — прорычала внутренняя Сакура, сжимая руки в кулаки.       Сакура долго не могла решиться, говорить ей про беспокойные мысли, или не стоит. А вдруг неправильно поймут или расскажут Данзо раньше времени? Что же тогда делать?        — Я… немного скучаю по друзьям, — открыла полуправду девушка.        — Хм? — смог спросить Тору. — А какие именно друзья? Которые были с тобой в одной команде?        — Не только по ним, — осторожно сказала Сакура.        — А по кому ещё? — Огава склонил голову набок, продолжая слушать напарницу.       На этот вопрос Харуно не хотела отвечать — зачем каждый раз открывать все карты и козыри? Да и он сам, кроме того, что у него родня умерла из-за нападения Девятихвостого. И стихия у того — огонь.        — По родителям, — старалась отходить от ответа девушка.       Тору нахмурился — ему не нравилось, что Сакура даёт неполные ответы, но Огава не решался говорить об этом дальше и просто посоветовал, что, если понадобиться что-то — напарник в соседней комнате через стенку.        — Да, большое спасибо, — немного покраснев, пробормотала Сакура, присев на кровать и наблюдая за тем, как Тору медленно покидает её комнату. После того, как дверь плотно закрылась Харуно медленно, но тяжело вздохнула — она никогда не думала, что такой контакт будет сложным, а эмоции придётся скрывать от нежелательных людей.       Сакуре стоило наладить отношения со всеми в команде, но открывать всё сразу в первые дни? Если Харуно будет каждый раз жаловаться, то тогда Куро будет смотреть на неё, как на неприятеля, а в глазах всегда будет холод и злоба, призрение и недоверие.       Её трясло от страха и переживаний. Сакура скучала по Наруто и Саске, ей не хватало крепкого плеча сенсея. В этот миг девушка осознала то, что мир не такой простой, а сама девушка попала в ловушку. Только она поздно осознала это — она уже под крылом странного человека, и ей придётся так оставаться, пока её не выпустят. Было больно и страшно, хотелось плакать кому-то в жилетку.       Остаётся только терпеть! ***       Ночью Сакуре снилось нечто странное. Её кружило из стороны в стороны, волосы развевались на сильном ветру. Вокруг сначала было темно, холодно, немного жарко. Место, в котором оказалась Харуно, то светлело, то темнело — Сакура видела перед собой нежно-бирюзовый свет, а потом кромешную тьму. Пальцы ног ступали на что-то холодное и мокрое — как будто нога ступала в лужу. Когда нога дотронулась до воды, девушка поняла, что она не чувствует собственного тела! Она подумала, что руками трогает тело, но как только она почувствовала свои тонкие холодные пальцы, она поняла, что трогает маленькую грудь. В панике Сакура начала трогать тело, изучая каждый миллиметр кожи. На ней не было ни одной одежды, она была абсолютно голой. Даже от смущения розоволосая куноичи прикрывала руками грудь и между ног. Это казалось странным, это казалось непонятным, хотелось просто проснуться.        — Эй, чего ты боишься? — чей-то ласковый, мужской голос заставил её подскочить и обернуться навстречу лицу. Это был взрослый молодой человек с вытянутым лицом и с синими волосами и голубыми глазами. Сакура не сразу поняла, кто перед ней стоит.        — Тору? — с ужасом осознала девушка, расширив глаза от ужаса.       Юноша ей улыбнулся.        — А ты думала, кто? — Огава хитро прищурил глаза, посмотрев в глаза Сакуры. Девушка на мгновение затаила дыхание и на миг позабыла, что она стоит перед ним нагая.        — Как я здесь оказалась? — тихим шёпотом спросила Сакура, продолжая смотреть на синие зрачки напарника. Тору осторожно обхватил лицо Харуно обеими руками и осторожно поцеловал в лоб.       Сакура не поняла, что произошло.       А когда осознала, ударила по щеке парню.        — Ай! — зашипел тот, потирая покрасневшую щеку. — За что?        — Ты извращенец! — зашипела в ответ розоволосая.        — Э-э-э, в смысле? — сначала не понял взрослый Тору, а потом, обратив внимание на фигуру девушки, начал умиляться и пускать слюни. — О-о-о, не знал, что у тебя…       И снова пощёчина — больная и резкая.        — Это ты со мной такое сделал? — грозно проговорила Харуно, продолжая прикрывать грудь и между ног, желая просто присесть и поплакать.        — Сакура, ты сама предложила нам с тобой заняться сексом, — с удивлением проговорил молодой человек. И судя по всему, до того момента, как Сакура очутилась в этом месте, она не понимала, что творит, и слова, сказанные Тору — правда.        — Я что предложила нам с тобой сделать? — икнула от удивления куноичи, посмотрев на Тору.       Тот в ответ расхохотался звонким смехом.        — Чего я смешного сказала? — спросила Сакура, а после осторожно посмотрела на тело Тору. Оно было накачено, но даже это заставило девушку пошатнуться и чуть не упасть.       В следующий момент она почувствовала, как на плечи положили что-то.        — Тебе лучше? — спросил Тору, обнимая со спины девушку и улыбаясь. Плечи парня тоже были прикрыты пледом, и на мгновение Харуно успокоилась. Она не знала, как вести себя дальше, не знала, о чём говорить, сколько времени прошло в реальном мире.        — Большое спасибо, — сухо поблагодарила куноичи.       Огава мягко улыбнулся ей.        — Странная ты сегодня какая-то, хоть мы и знакомы с тобой почти шесть лет…       Шесть лет? О чём вообще этот парень говорит?        — В смысле шесть лет? — Сакура громко икнула. Тору с удивлением посмотрел на девушку.        — Сакура, с тобой точно всё хорошо? — озабоченно спросил юноша.       Сакура посмотрела на плед, которым её укрыл Огава. Если она ощущала себя потерянной, то только во времени — она не понимала, что означало знакомство почти шесть лет и попросила пояснить ей всё ещё раз.        — Ты пришла к Данзо шесть лет назад, — устало начал объяснять молодой человек. — Какое-то время спустя я влюбился в тебя и…        — Не говори мне больше пока ничего, — внезапно заткнула парня Сакура, переваривая информацию от взрослого образа напарника. То есть, если, по его словам, прошло шесть лет, то ей — двадцать?        — Мне что, двадцать? — с ужасом в голосе спросила девушка, посмотрев на маленькую грудь ещё раз. Тору посмотрел на грудь девушки тоже, но Сакура мигом спрятала её под пледом и сурово прищурилась.        — Скоро должно исполниться, — терпеливо ответил Огава.       То есть, сейчас ей девятнадцать? Но Сакура точно помнила, что ей четырнадцать!       Голова кружилась от всего этого.        — Хм, ладно, не буду больше морочить голову, просто посижу с тобой, — Тору обнял Сакуру, прижал к накаченной груди. Некоторое время они так сидели, молчали и глядели в непонятно какого цвета пространства. Сакура в какой-то степени была благодарна Тору за то, что парень не стал сразу на неё нападать и заниматься с ней сексом. Но её смутило и разозлило то, что она стоит перед ним голой, да и сам Огава не стеснялся размахивать своим достоинством.        — Сакура, проснись, — попросил парень, чуть громче проговорив слова на ухо.       Девушка с удивлением посмотрела на Тору и сказала:        — Я и так проснулась, почему ты думаешь, что я сплю?       Юноша прикрыл блаженно глаза и объяснил:        — Это же твой сон, тебе всё это снится!       Чего? Сакуре оказывается всё это время снился сон с эротическим подтекстом? Да она сама извращенка, подумала про себя Сакура, вздохнув.        — Просто открой глаза, — посоветовал парень.       И Харуно… открыла глаза. ***       Тору смотрел на Сакуру и начал будить её. Через некоторое время девушка открыла глаза и с удивлением и страхом уставилась на такое же изумлённое лицо Огавы. Затем куноичи резко приняла сидячее положение, столкнула напарника с кровати, и прикрыла своё тело одеялом — она, наверное, всё ещё не могла отойти от того странного эротического сна.       Но Сакура оставалась в пижаме, а Тору — в экипировке АНБУ, правда, без маски.        — Что ты здесь забыл? — недовольно пробубнила Сакура, нахмурив брови и сверля напарника суровым взглядом.        — Пришёл тебя разбудить, — пожал плечами парень.       Сакура вздохнула.        — Сколько сейчас времени? — прошипела девушка, откидывая одеяло и вставая на холодный пол.        — Полседьмого, — быстро протараторил Тору. — Пошли, завтрак готов.       Сакура быстро попросила молодого человека выйти, чтобы она смогла привести себя в порядок. Пока девушка одевалась в экипировку, она думала о том сне, когда она была наедине с Тору и до того момента «икс» занималась любовью с этим странным парнем, который напоминал Наруто Узумаки. Такой же любопытный, энергичный и весёлый; любил дурачиться, но в боях вёл себя серьёзно — был один момент, когда Тору разнимал драчунов. Но вне поля боя он был спокойным, весёлым, озорным и обычным.       С утра миссий не было, поэтому Сакура в спокойствии могла позавтракать вместе с напарниками её команды, парнем по имени Сай и ещё какими-то двумя парнями, явно старше её самой. Девушке стало немного как-то не по себе.        — Чем собираемся заняться сегодня? — поинтересовалась Сен, жуя рис.       Никто ни о чём пока не говорил, пока Сакура не ответила, точнее, не спросила:        — Есть здесь какая-нибудь библиотека?       Куро отпила чай и посмотрела на Сакуру. К удивлению розоволосой, капитан выражала удивление и любопытство, и Сакура в первый раз подумала о том, что Куро иногда бывает приятной девушкой.        — Я… покажу, — неуверенно заговорила Сен, но Куро замотала головой и пояснила.        — Я сама это сделаю.       Тору и Сакура посмотрели на Куро с большим удивлением — чтобы семпай проявлял инициативу?        — Ты уверена, что… справишься? — спросила Сен, посмотрев на вытянутое лицо Сакуры. Харуно пожала плечами, а Куро в это время доела благополучно свой завтрак. Сакура принялась быстро доедать своё. Тору, сидевший рядом, с молчаливым удивлением наблюдал за тем, как напарница поедает рис, пьёт чай и ест моти. После скромного завтрака Куро повела девушку в большое помещение библиотеки.        — Может, тебе какая-то отдельная книга нужна? — спросила Куро, посмотрев через плечо на подопечную.       Куноичи неуверенно посмотрела на чёрные глаза капитана.        — Куро-сенпай, а скажите, Вы часто видите сны? — спросила наконец Харуно.       Хара сразу посмотрела на Сакуру с удивлением.        — Сны? — переспросила она. — Бывает иногда, но не каждую ночь. Когда-то я занималась тем, что пыталась растолковывать сны, но потом поняла, что это пустая трата времени. А почему ты вдруг спрашиваешь меня об этом?       И снова эта маска злости, подумала Сакура.        — Мне понять, что мне за сон приснился, точнее, значение этого сна, — объяснила девушка, осторожно контактируя с глазами капитана. Она решила рассказать о том, что именно приснилось сегодня ночью и по окончанию рассказа Куро с большим удивлением и раскрытым ртом слушала всю эту историю. Ей самой никогда такое не снилось, но рассказ подопечной заставил девушку задуматься и вспомнить, где находится этот томик с толкованием снов. Она не любила помогать кому-то незнакомому, но если на миссии что-то произойдёт по вине розоволосой слабачки, то Хара это просто так не оставит и не простит ни за что. И проблему хотелось решить скорее.        — Пошли за мной, большелобая! — фыркнула брюнетка, приподнимая уголки губ и направляясь вглубь комнаты. Сакура вспомнила, кто именно её обзывал таким прозвищем и нахмурилась.        — Что, задела больное место? — с сарказмом и неприятным пренебрежением хихикнула Хара, продолжая идти к стеллажам. Сакура продолжала молчать, сжимая руки в кулаки и скаля от злости зубы. Они прошли к первым стеллажам, и Куро снова обернулась в сторону Сакуры. Харуно всё ещё была в ярости. Хотелось поговорить с ней по нормальному, но смелости не хватало.        — Надо же, не знала, что прозвище большелобая тебя злит, — хихикнула Хара, доставая потрёпанный фолиант, с потёртым корешком. Скрепя зубами, девушка приняла книгу и начала листать. Ничего толкового в первое время не было. Сакура из-за злости даже показалось, что Куро дала не то, что требовалось. Когда же сознание начало проясняться, Харуно медленно зачитала первую страничку предложенной книги.        — Большое спасибо, — пробормотала куноичи, углубившись в чтение.       Куро фыркнула, но не сказала больше ничего и ушла, оставив подчинённую одну.        — Дура, — прошептала она, когда закрывала дверь. Когда девушка скатилась по стене вниз, послышался тихий и нежный голос:        — Что случилось, почему ты опять злишься на свою подопечную? — голос Сен был спокойным и мягким. Куро иногда была благодарна за то, что верная подруга, несмотря на грубое поведение, была рядом и могла успокоить и усмирить гнев подруги. Сен наблюдала за развитием отношений Сакуры и её подруги, и они сами были далеко не дружественными. Куро не любила шум, от её поведения и шарахалась Сакура.       Куро тихо прошептала злобную тираду насчёт того, что молодые новобранцы всегда раздражают. Сен улыбнулась, погладила подругу по голове и сказала, что не стоит так с ними обращаться — требовать от них дисциплину и того подобного. Куро оскалилась и заявила, что сам Данзо будет не в восторге от того, что его бойцы будут отвлекаться на самые незначительные вещи. Сен, услышав нечто подобное из уст Хара, нахмурилась — ей не нравилось то, что говорит подруга. Куро была старше Сато на два года и была в курсе того, какой мир бывает жестокий. Но Сен, несмотря на свои полные тринадцать лет, была гораздо мудрее подруги — девушка была наблюдательной, тихой и весёлой; и именно в ней Куро видела некий смысл жизни. Да и остальным бойцам она была милее нежели мрачная и меланхоличная Куро.       Сен покачала головой, попросила на некоторое уйти к себе в комнату, а сама она подойдёт и извиниться перед Сакурой за Куро. Хара мрачно посмотрела на подругу, хотела что-то ещё сказать, но Сато быстро помогла подняться подруге и прогнала — что было необычно даже для самой Сен.       Девушка вошла в библиотеку и посмотрела по сторонам, выискивая Сакуру. Розоволосая куноичи сидела за столом и медленно переворачивала страницы. Сен вздохнула и направилась к напарнице.        — Привет, — поздоровалась девушка с напарницей, присев напротив Харуно.       Сакура оторвалась от чтения книги и тоже поздоровалась с Сен.        — Привет.        — Можно узнать, что ты читаешь?       Сакура прикрылась книгой, и Сен удалось прочитать название.       Толкование снов.        — Тебе что-то приснилось сегодня ночью? — поинтересовалась девушка, натянуто улыбнувшись.       Сакура рассказала то, что рассказала несколько минут назад Куро.        — Надо же, — усмехнулась собеседница. — Это одно из тех, что может вывести Куро из себя. Она не любит разговоры о парнях.        — У неё произошло несчастье с парнем? — умная Сакура слишком быстро поняла об этом, и на секунду Сен пожалела о сказанном, но долго такое скрывать нельзя — девочке предстоит побыть вместе с ними пару лет, и им всем предстоит проходить через все испытания и миссии, на которых их будет посылать Данзо. И им вместе предстоит убивать, захватывать в плен людей, выживать в мире шиноби странными способами.        — Не хочется признаваться, но это так, — согласился Сато.        — Может, в таком случае мне не стоило соглашаться идти вместе с ней в библиотеку? — осторожно спросила Сакура, перелистнув ещё страницу.       Сен на это улыбнулась.        — Она пытается казаться доброй, милой и вежливой, — начала девушка, — но прошлое не изменить и его так быстро нельзя забывать. Благодаря прошлому мы те — кто мы сейчас в настоящем. Но и Куро здесь права — Данзо ещё не самая приятная личность, как, например, это было с Третьим Хокаге. Поверь, старик был ещё тем мазохистом, похлеще нашего командира. Данзо, который в частности унаследовал идеалы своего товарища, тоже пытается свои планы внести в политику Конохагакуре, только, в отличии от своего товарища, он сделает всё возможное лишь бы цель была достигнута. Старик Хокаге решал всё мирным путём, за что и поплатился собственной жизнью.        — То есть… из-за Данзо Куро стала такая… необщительная? — с ужасом прошептала девушка.        — Да, — Сен, к удивлению Сакуры, мило улыбнулась.        — Как ты можешь улыбаться, если у твоей подруги произошло такое несчастье? — пробубнила Харуно, перестав читать и посмотрев на напарницу.        — Просто… каждый смотрит на мир по-разному, — объяснила Сен. — Я не была проникновенна к возлюбленному Куро, но мне самой было больно видеть, как переживала по этому поводу сама Куро. Мне же стоило оставаться в маске неравнодушия только потому, чтобы иметь возможность иногда успокаивать её — в первое время вообще мучали одни кошмары с расчленением и тому подобным. Представь, что и твоего любимого так убивают, правда в кошмарном сне каждую ночь.       И Сен тут же улыбнулась, вспоминая историю о сексе Сакуры и Тору.       И сама Харуно кажется это поняла и покраснела от стыда.       А Сато так заливисто засмеялась, что сама розоволосая куноичи позавидовала беззаботности напарницы.        — Можно дать совет? — попросила девушка, перестав смеяться.        — Д-да, наверное, — Сакура, не переставая краснеть, всё ещё прикрывалась большим фолиантом, который она с большим трудом, но всё же поднимала.        — Не относись к жизни так строго, — ответила Сен, перелистнув несколько страниц книги и остановившись на странице с объяснением сна эротического характера. Зелёные глаза Сакуры немедленно расширились от удивления, а лицо побледнело. — Поверь, это приведёт к ещё печальному итогу.        — Это почему? — не понимала Сакура.        — Потому что в твоей жизни может всё поменяться, но тебе надо при этом оставаться самой собой, — пояснила Сен. — Иными словами, будь сама собой, даже если ты лишишься родителей или товарищей по команде.       Сакура не понимала, как можно оставаться самой собой, если смерть настигнет близких людей? Но в то же время внутренняя сущность просто орала о том, что в словах девочки есть доля правды, и стоило прислушаться к совету.        — Хорошо, спасибо, я это учту, — поблагодарила Сакура и дальше углубилась в чтение, но её снова отвлёк голос напарницы.        — У тебя была ведь раньше команда с сенсеем, правда? — поинтересовалась девушка.       Сакура кивнула.        — А кто был твоим наставником?        — Какаши Хатаке, слышала о нём что-то?       Самой розоволосой уже хотелось встать и накричать на такую приставучую особу, но было в Сен нечто такое, что хотелось с ней поговорить. Да и вообще, она не была такой мрачной, как Куро и не была такой приставучей, как Тору. Она — нечто среднее между ними, но в то же время она держала равновесие между ними.       Когда же Сакура спросила о Какаши, и знает ли его Сен, антрацитовые глаза девушка заблистала озорным огоньком, и потом Сен поделилась печальным опытом в подглядывании за этим шиноби. Пепельноволосый джоуннин сразу догадался, что за ним следят, и чуть не сдал девушку с потрохами Данзо. Хорошо, что и Сен предусмотрительностью блистала и вместо себя послала клона. С тех пор она старается попадаться на глазах, чтобы Какаши уж наверняка не понял, что за ним следит подчинённая Данзо.        — Почему же ваша команда распалась? — негодовала Сен.        — Один из товарищей ушёл тренироваться к господину Орочимару, второй тоже хочет стать сильным, чтобы потом победить первого товарища. А я осталась одна, и сама решила становиться сильнее, попросив взять меня в ученики Годайме Хокаге.        — О, так ты ученица Цунаде Сенджу? — удивилась Сато. — А почему перевелась сюда?        — Данзо-сама мне сам предложил, — пожала плечами куноичи. — А это разве плохо?        — Тебе самой решать, — тоже в ответ пожала плечами Сен.       На некоторое время повисла тишина. Сен тоже решила что-то почитать и пошла к стеллажам в поисках чего-то вкусненького, в плане информации. Сакура же оставалась на месте и продолжала читать, одновременно и думая о том, что сегодня нового она усвоила. Ценный совет от Сен был крайне важен, и история Куро тоже завораживала, и удивляла. И похоже рядом с ней придётся очень осторожно действовать.       Сакура решила, что если сегодня они выдвинуться на миссию за пределами деревни, то это будет уже хорошо, можно осторожно начать знакомиться с семпаем и узнать его предпочтения и нелюбимые вещи. С помощью Сен можно попробовать с ней подружиться.       Только об этом Сакура подумала, как в библиотеку вошёл Тору.       Девушки сразу посмотрели на вошедшего.        — Что-то случилось? — спросила сразу Сакура, быстро закрывая фолиант и смотря на напарника.        — Нет, всё хорошо, — замотал головой парень. — Нас… Данзо-сама вызывал.        — Прямо сейчас? — удивилась Харуно.        — Да, — кротко ответил Огава.       Девушки быстро засобирались, а потом направились вслед за Тору. Сен сразу вышла за ними, и трио направилось в сторону кабинета Данзо. ***       Цунаде была обеспокоена тем, что некоторое время назад ей сообщил Какаши. Конечно, Хокаге не может настолько сильно переживать за людей, но Сакура, её ученица, та, в которую Сенджу собиралась поместить свою волю… пропала.       Цунаде, конечно, знала о том, что сама ученица подалась в бойцы независимого отряда АНБУ «Не», но с тех самых пор (хотя только прошло три дня) от неё ни следа. Ни чакры, ни её самой на горизонте не было.       Джирайя тоже решил помочь напарнице и ходил по деревне рассматривая все уголки и закутки. Результат не был положительным, но и отрицательным его назвать нельзя — Тензо, бывший подчинённый Данзо, чувствовал некоторое количество чакры девочки, но, видимо, через сутки другие члены АНБУ «Не» скрывали эти самые следы. И снова приходилось искать по новой, а Цунаде снова смотрела на документы с печальными глазами и нежеланием работать. Даже старейшины, которые пару раз заходили к принцессе слизней, несколько удивились некоторой меланхоличности Хокаге. Утатане решила воспользоваться этим и ещё раз попыталась узнать какую-то информации о нынешнем носителе Девятихвостого. Цунаде сразу прознала об этом и немедленно встала, грозно смотря в глаза старикам.        — Ничего. Вы. Не. Узнаете! — по словам и отрывисто произнесла Цунаде, сжимая руки в кулаки от злости, которая чуть не переполняла от головы до ног.       Утатане задумчиво прищурила глаза.        — Ну нельзя же всё время грубить старикам, девочка, — вульгарно ответила старушка.       Для Хокаге это стало последней каплей.        — Вон из моего кабинета! — зарычала женщина, оскалившись. — Вы о Наруто Узумаки не узнаете ничего!        — Ты ещё пожалеешь о своих словах, принцесса, — мрачно проговорил Хомура, поправляя очки.       Это звучало, как угроза.        — Вон из моего кабинета! — вокруг женщины образовалась тёмная аура, и старики поняли, что ученица Хирузена больше им ничего не скажет. Поэтому оба решили отступить.       Когда Хомура уже открыл дверь, перед ним предстал Джирайя.        — Чёртовы саннины, — злобно шикнула Кохару, проходя мимо высокого шиноби. Когда старики вышли, саннин посмотрел на злобную Цунаде. Сенджу сдержанно пригласила друга в кабинет, и мужчина осторожно прошёл к столу.        — Эти старики скоро сведут меня с ума, — пожаловалась женщина, присаживаясь обратно в кресло.        — Я это заметил, — поддакнул Джирайя.       Сенджу недобро на него зыкнула.        — Ты зачем пришёл? — грубо спросила между тем женщина.       Беловолосый посмотрел на блондинку и, улыбнувшись, сказал, что ничего толкового найти не может. Тензо ему сообщил, что раньше местоположение базы Данзо было в центре, но сейчас эта база переместилась, и нельзя так просто отыскать гнёздышко старого маразматика. Данзо Шимура так просто не сдастся.       Вот и влипли в полное дерьмо, мелькнула мысль у Годайме Хокаге. Никакой зацепки, ничего… Данзо сделал всё возможное, лишь бы спрятать человека так, чтобы его объявили без вести пропавшим. Как-то Тензо даже упоминал тот факт, что для верности Данзо ставил печати на языке у бойцов, чтобы лишняя информация не достигла посторонних ушей. После этого Цунаде ещё сильнее помрачнела — противный гад предусмотрел всё, лишь бы добиться поставленной цели. И как теперь найти Сакуру?        — Можно, в принципе посмотреть за другими бойцами, когда наступит вечер, — предложил Джирайя. — Они обычно с семи до одиннадцати смотрят за жизнью, я могу попробовать посмотреть за ними. Скажем, приглашу Какаши поговорить о некоторых вещах, одновременно с этим наблюдая за людьми Данзо.        — С ума сошёл? — прошипела Цунаде. — Никуда я тебя не пущу!        — А что ты мне предлагаешь мне делать? — развёл руками саннин. — Сидеть сложа руки, что ли?        — Посылать тебя на верную смерть я тебя не собираюсь, — возразила женщина, выставив ладонь на уровень груди. — Ты… нужен ещё своему ученику.       Джирайя, при упоминании Наруто, нахмурился и вспомнил о том, что перед его приходом с Цунаде разговаривали старейшины. И, видимо, тема снова касалась его крестника.        — Ксо, — прошипел саннин, отвернувшись в сторону.        — Вот и я о том же, — хмыкнула Цунаде сложив руки на груди.       Разговор на этом прекратился, но мысли о Наруто Узумаки не покидали обоих саннинов. Джирайя думал о том, как проходят тренировки Джинчуурики, а сама Цунаде думала о том, почему старики зачастили с визитами и вопросами о носителе Зверя.        — Видимо, они в сговоре с Данзо, — подумал вслух Джирайя.       Женщина постучала пальцами о стол и подумала о том, что будет дальше. Стоит ненадолго оставить поиски Сакуры (но не забывать о них, конечно!) и следить за стариками. Джирайя согласился, но добавил, что старики не так просты, как кажется и за ними следить нужно с особой осторожностью, они не по дням опытные бойцы, хоть и на пенсии.       Джирайя покинул кабинет, который внезапно стал отдавать духотой. В коридоре и на улице тоже было душно и жарко; даже шальная мысль о походе на горячие источники чуть не проскочила, но саннин вовремя её ухватил и с хитрой улыбкой пошёл в сторону купален, набирать очередную порцию материала и образов вкупе с вдохновением. Заодно и освежиться можно.       Пока мужчина направлялся в сторону бани, тот подумал написать ещё одно послание ученикам, но внезапно раздался хлопок, а перед мужчиной появилась маленькая жаба с посланием от кого-то из Акацуки.       Содержания письма шокировало его.        — Яхико, — мужчину начала окружать тёмная аура. — Убью за то, что чуть не прикончил моего ученика!