Сквозь время

Тодд хочет прижать Дирка к стене и устроить тому настоящий допрос с пристрастием. Спросить у него, что, черт возьми, ему известно. Потому что, несмотря на все дурацкие отмазки и разговоры детектива про интуицию, Тодд на все сто процентов уверен — Дирк что-то знает. И он больше не поведется на эту избитую уловку в духе: ой, ну прости, Тодд, но я правда не знаю, как это работает, вот ты можешь объяснить мне как работает электричество? — Вообще-то могу. — Ладно, это был неудачный пример. Все всегда происходит по одной отлаженной схеме: Тодд пытается задать вопрос, Дирк предсказуемо не отвечает, начинает тараторить и болтать без умолку, а потом происходит очередная необъяснимая и угрожающая их жизням хрень. Разговоры откладываются, а вопросы копятся и остаются без ответа. В конце концов, Тодд не выдерживает. Он не знает, что это — проделки его интуиции или мистическое предчувствие, но он твердо уверен в одном, если они не обсудят все это прямо сейчас, потом будет уже поздно. Как и ожидалось, Дирк пытается уйти от ответа. И самое смешное, что это даже не фигура речи. Застигнутый врасплох внезапным вопросом Дирк пытается увильнуть, но когда Тодд проявляет несвойственную ему настойчивость, гениальный детектив принимает не менее «гениальное» решение: Дирк Джентли со всех ног бежит в сторону леса. — Серьезно?! — поведение детектива вгоняет в ступор, и на несколько секунд Тодд просто выпадает из реальности. Такого изящного завершения разговора он не встречал еще никогда. Фигура детектива мельчает, светлая рубашка постепенно растворяется в ночном тумане и перед тем как исчезнуть насовсем, Тодд чертыхается и, со всей силы ударив по фонарику, бежит следом. — Эй, подожди, да стой же! Через какое-то время Тодду все-таки удается сократить расстояние между ними. Дирк выдохся: он бежит, согнувшись практически пополам, спотыкается и, неловко расставив руки, падает на ближайшее дерево. Обнимая шершавый ствол, он пытается отдышаться.  — Какого черта это было? — Тодд тормозит в паре метров от детектива. Дирк медленно разворачивается к нему лицом, и вид у него, как у пришибленного щенка — растерянный и слегка виноватый. — Прости, Тодд, но нам правда не стоит это обсуждать. — Да? И что это, блин, значит? Я устал, Дирк, понимаешь, охрененно устал ничего не понимать, и эти игры в детективов… только не говори, что ты якобы совершенно случайно влез в мою квартиру, затем все эти странные события, котенок, корги с лицом Лидии и Лидия, которая ползает на четвереньках и лает, как собака, потом мы проваливаемся в лабиринт смерти Патрика Спринга, утром ты делаешь всякие телепатические штуки и при этом утверждаешь, что ты не телепат, а теперь вот это! — к этому моменту Тодд уже практически переходит на крик, в его голосе бьются и дребезжат истеричные нотки. Он дергает за молнию и распахивает кофту так, будто дешевая майка из сувенирного — последний и самый веский аргумент в этом странном споре. Но главное — футболка, эта чертова футболка! Он знает, он не сошел с ума, и никакими играми разума не объяснить то, что он собственными глазами видел там — в отеле. — Хватит бегать, Дирк, я требую, чтобы прямо сейчас ты объяснил мне, что здесь, черт возьми, творится! — Тодд… — Даже не пытайся снова увильнуть. — Тодд подходит почти вплотную, он видит, как нескрываемая паника плещется в светлых глазах детектива. — Это сложно. Сложно все объяснить. — А ты попробуй. Нависшее молчание угнетает, секунды тянутся, как застывшая на морозе смола. — Дирк… — Посмотри наверх, — теперь его голос звучит намного спокойнее, даже увереннее. Тодд пытается разгадать причину такой резкой перемены и недоверчиво прищуривается. Что это — очередная уловка? Смотри, Тодд, там рояль в кустах! Ой, нет. Прости. Это снова ложь. Совсем небезосновательно Тодд полон сомнений. — Если это очередная придуманная тобой чушь, лучше скажи сразу. Знаешь, я ведь просто могу отойти в сторону, и — вперед, пожалуйста, вали куда хочешь. Дирк закатывает глаза и поджимает губы. — Нет, Тодд, это не хитрый план и не отвлекающий ниндзя-маневр, — он делает кавычки пальцами, а затем медленно, практически по слогам произносит. — Просто. Посмотри. Наверх. Тодд сглатывает и смотрит. Омела. Они стоят под дикой омелой! И перед тем, как в голове с бешеной скоростью пронесется вихрь ассоциаций и он испытает странную неловкость и жар, Дирк осторожно потянет его за плечи и, наклонившись, совсем легко прикоснется к губам. В этот момент, точно как в лабиринте Патрика Спринга, Тодд почувствует, как через все его тело вновь и вновь, бешено циркулируя, пройдет мощная волна электрического тока. Его сознание летит в бездну, прорывая пространственно-временное полотно. Как штормовой ветер, воспоминания налетают на него со всех сторон, и это похоже на разрушительное десятибалльное цунами, Дирк углубляет поцелуй, и Тодд чувствует, что тонет. *** Новогодняя ночь и третий год в колледже. Под потолком мигают разноцветные гирлянды. Шумная толпа студентов, хорошая музыка и целый океан выпивки. Группу Тодда просят сыграть на бис, и они отыгрывают еще парочку своих хитов. До боя часов остается всего несколько минут. Тодд спускается со сцены, собирая на ходу одобрительные хлопки и рукопожатия. Он уверенно лавирует в тесной толпе в попытке протиснуться к праздничному столу: после того, как он от души наорался в микрофон, ему безумно хочется выпить. — Классно отыграли. — Спасибо. — Тодд отвлекается, смеется в ответ, но уже в следующую секунду чувствует, как на него налетает что-то живое и теплое. Столкновение, и на его любимой футболке темнеет живописное пятно. Мокрое и липкое. Невыводимое ничем пятно от пунша. Черт. — О, боже, прости! — перед ним стоит парень примерно одного с ним возраста, у него ярко выраженный британский акцент, очень живое лицо и огромные детские глаза. У Тодда неплохая память на лица, но этого парня он точно видит впервые. Наверное, новенький. Но, тогда как он пробрался на вечеринку? Очень странно. Тодд разглядывает незнакомца: он как-то смешно прилизан, как будто шел на семейный ужин, но в последний момент случайно ошибся дверью. На нем ярко-желтая рубашка, застегнутая под самое горло, и праздничный галстук с шутихами. Его глаза виновато скачут с пятна на лицо Тодда, он втягивает воздух и как-то очень забавно жмурится: — Оно не отстирается, да? — Оно не отстирается. Парень перед ним закусывает губу, но потом, словно внезапно вспомнив о чем-то важном, радостно улыбается. — О, а может ты хочешь выпить? — он протягивает ему красный пластиковый стаканчик, который все это время держал в другой руке. В нем точно такой же пунш, и, недолго размышляя, Тодд принимает напиток, чтобы в следующее секунду выплеснуть его на грудь незнакомца. — Э-ээй, ты что наделал?! Это же моя любимая рубашка. Ну, ладно, на самом деле я купил ее только сегодня, но, поверь, это была любовь с первого взгляда, а теперь я весь липкий. И мокрый, и… — непередаваемая игра эмоций заставляет Тодда беззлобно рассмеяться, незнакомый парень поднимает на него глаза, и в одно мгновение его лицо тоже смягчается от улыбки. Он протягивает Тодду руку. — Кстати, я Дирк. — Тодд. Тодд Бротцман. — Приятно познакомиться, Тодд. Надеюсь, теперь мы в расчете? — Думаю, да. В этот момент за окном взрываются первые новогодние фейерверки, огромные часы выбивают последние секунды и толпа выкрикивает обратный отсчет. По традиции все разбиваются по парочкам, загадывают желания и начинают неистово целоваться. Тодд поднимает глаза и не может сдержать смех, проследив за его взглядом, Дирк тоже смотрит наверх, а затем моментально краснеет: ну конечно, они стоят прямо под праздничным венком омелы. — Как-то неловко, да? — в эту секунду в толпе происходит какое-то движение, кто-то толкает Дирка в спину, отчего тот теряет равновесие и падает в объятия Тодда. — Очень неловко. — Наверное, это судьба. — Тодд усмехается и, потянув слабо сопротивляющегося британца за галстук, целует того в удивленно-приоткрытые губы. — С новым годом, Дирк. *** Воспоминания закручиваются яростным вихрем. Воспоминания — огромная комната с кучей мерцающих экранов. Вот их первая встреча. Вторая, восьмая, десятая. Поцелуй под омелой. Сладкие губы со вкусом вишневого пунша и долгая прогулка по ночному Сиэтлу. Вдоль витрин, вдоль воды, вдоль берега. Ветер шумит в голове, и воспоминания набегают, как волны: старый пирс, залив Пьюджет и тихоокеанская королева городов; ноги тонут в песке, и от робких поцелуев на рассвете мурашки бегут по коже. Запах кофе. Пицца на завтрак, пицца на обед и пицца на ужин. Горячая, холодная и всегда — самая вкусная. Дирк смеется, Дирк притаскивает домой котенка и говорит, что останется здесь навсегда. Тодд не возражает. Он задевает коленями под столом, пока увлеченно рассказывает Тодду о холистике, а затем всю ночь отзывчиво стонет в губы. Он приходит на репетиции, учится играть на гитаре и втайне от Тодда скупает все сиди-диски их группы. Он открывает собственное детективное агентство и заказывает красивую табличку с их именами. Дирк Джентли и Тодд Бротцман — партнеры. Он дает объявление в газету: Холистическое детективное агентство. Наша специализация: поиск пропавших котов и запутанные бракоразводные процессы. Они отлично справляются, пока Дирк не втягивает их в одно крайне загадочное дело: смерть жены Патрика Спринга — дело, замороженное ФБР практически на десять лет. Тодду неясно, почему миллионер и богач Патрик Спринг нанимает именно их, но он всячески пытается убедить Дирка не ввязываться в это дерьмо. *** — Прости, что втянул нас в это. Тодд сглатывает, его губы горят, и, кажется, он до сих пор чувствует жгучую фантомную боль: он прикладывает руку к груди. Сколько раз это расследование заканчивалось его смертью? — не сосчитать. Все всегда повторяется одинаково. Пуля, предназначенная для Дирка, попадает в него. И где бы он ни находился, вопреки всем законам физики, каждый раз чертова пуля рикошетит прямо в его сердце. Все всегда повторяется: Дирк падает на колени, Дирк пытается остановить кровь, но все бесполезно. Ранение несовместимое с жизнью. Каждый раз он умоляет Тодда простить его, он захлебывается в слезах и обещает найти способ. Обещает все исправить. И он готов спуститься в сам ад и повернуть время вспять, потому что ради Тодда он действительно готов на все — даже на невозможное. Их время сокращается, дистанции становятся все короче, неминуемо приближая их к роковой точке. В глазах Дирка стоят слезы, и Тодд сам готов разреветься, потому что то, как сдавило в груди, больнее каждой выпущенной в него пули. — Ты всегда смотрел на меня так, будто это в последний раз, — Тодд сглатывает, в носу начинает предательски щипать и каждое слово дается ему с огромным трудом, — может нам действительно уже пора… попрощаться? — Нет-нет-нет! Не говори так, не смей так говорить! Единственный способ спасти тебя, это разгадать это дело, мы спасем тебя и спасем Лидию. Я чувствую! — он заглядывает в глаза Тодда и не находит там ни единого намека на упрек — только нежность, тоска и немая просьба отпустить. Дирк трясет головой, отказываясь верить, что Тодд готов сдаться так просто — Нет, я точно знаю, просто поверь мне, Тодд, пожалуйста! Я знаю, у нас все получится. Тодд ласково проводит рукой по щеке Дирка, и он бросается к нему с отчаянным поцелуем. Поверь мне, просто поверь, пожалуйста, ты мне нужен! Шелест травы скрадывает звук приближающихся шагов. Еще секунда, и неприятный женский голос, словно раскат грома в ясный весенний день, разрывает наступившую тишину в клочья. — Кто из вас двоих Дирк Джентли? На лице Дирка испуг, и он не может сообразить, почему Тодд так спокоен. И перед тем как Дирк поймет, что именно задумал его помощник, Тодд одним быстрым движением разворачивается и, прикрыв Дирка спиной, кричит во все горло. — Это я! Я — Дирк Джентли! Все происходит в один момент: Тодд жмурится, и сердце Дирка замирает, останавливая время, чтобы в одну секунду разогнать его до бешеной скорости. Вместо оглушительного выстрела раздается тихий щелчок — осечка. Еще. Снова, снова и снова. Убийца трясет пистолетом, словно какой-то сломавшейся игрушкой. Она стреляет в сторону. От прогремевшего выстрела закладывает уши и, когда ветер рассеивает дым, в нос бьет резкий и сильный запах пороха. Она прицеливается прямым в грудь — и снова осечка. — Да что за черт! Нахрена ты мне соврал? — Что? — Ты не Дирк Джентли. — она переводит дуло пистолета в сторону, направляя его на свою цель. — Это ты! Ты — Дирк Джентли! Снова раздается звук выстрела, зловещий свинцовый свист, прорывающий пространство. Пуля прокручивается в воздухе на сто восемьдесят, и в следующую секунду девушка с пистолетом падает навзничь. Она катается по земле, болезненно кричит, хватаясь за поврежденное колено. — Что за… — Тодд не успевает ничего понять, Дирк берет его за руку и тянет за собой. — Бежим! Они бегут к машине со всех ног, адреналин в крови перекрывает усталость. Тодд достает ключи и кидает их Дирку. Запрыгивая в джип, он спрашивает: — Что это нахрен было, и почему я все еще жив? Дирк выглядит не менее удивленным, он вставляет ключ зажигания в замок и заводит автомобиль с пол-оборота. Он поворачивается к Тодду — в его глазах нескрываемая радость. — Не знаю, но, по-моему, я каким-то образом повредил Вселенную. Обманул, сломал, вывел из строя. И все ради него, ради Тодда. Тодд разжимает руку, в его ладони смятая веточка омелы. Он улыбается, понимая, что круг наконец-то замкнулся.