Сумасшедшая

Алину мучают кошмары. И это не в первой. Ещё с того момента, когда она в первый раз выпила странную жидкость, которую ей дал врач в той самой треклятой больнице, её начала мучить или бессонница, или кошмары, а утихомирить это всё могла какая-та таблетка, которую ей давал тот же врач. Рыжей снится она и странная, черноволосая женщина, которая лежит вся в крови на полу. Форест даже сквозь сон чувствует страх и то, как дрожат её руки. Она пыталась кричать, но из горла выходил какой-то хрип. — Калина, — Рыжая слышала голос сквозь сон, который вытягивал её из этого кошмара, — Калина! — Вновь зовут её, а в следующий момент она чувствует ужасную боль в области щёк. Алина распахивает глаза, тяжело дышит и принимает сидячее положение. Оглядывается и видит Ирис, которая сидит рядом, спрятав под одеялом ноги, какую-то ещё одну рыжую девчонку и черноволосую знакомую, которую вместе с ней выполняла наряды. Форест вытерла пот — которого не было — со лба и спрашивает, почему они не спят, на что получает ответ от блондинки: — Ну, я то понятно, но ты половину казармы разбудила. — Я так громко кричала? — Поинтересовалась Алина. — Человек не способен громко кричать во сне, это так, неинтересный факт, но из-за того, что мы соседки по койке, да и была полная тишина, то да, некоторые проснулись, хотя у меня бессонница, — Пожала плечами Мария. — А у меня просто чуткий сон, не бери во внимания, — Проговорила та рыжая девчонка, махая перед своим лицом ладошкой. Вообще, Форест радовал тот факт, что в армии очень много рыжих людей. Что девушек, что парней. — Мммм, — Это всё, что ответила Алина, перевернувшись на бок, спиной к собеседницам и укрывшись одеялом, попыталась уснуть, — Спокойной ночи, — Решила проявить она нотку вежливости. Трое девушек хором ответили тоже самое. Вот это было кинцо! — Воскликнул один голос. Да пошёл к чёрту, я с тобой ужастики больше смотреть не буду! — Это был уже другой голос. Обидно, когда всё пропустил, — третий. И не говори, — И в рыжей головушке поднялся гул. — Да заткнитесь вы уже! — Крикнула девушка, испугав своих сослуживцев, некоторые вздрогнули от неожиданности, некоторые вскрикнули, а кто-то упал с кровати, — Ссорян! — И она, как ни в чём не бывало, легла спать. Голоса её больше не беспокоили.

***

Армия никого не щадила и Алина об этом прекрасно знала. Здесь пытались подавить личность человека, делая из него машину по кромсанию титанов и многие поддавались, не доживая даже до первого полноценного полёта на УПМ. Было много смертей, а число солдатов всё уменьшалось и уменьшалось. Кто-то умирал — почему-то — от голода, кто-то не выдерживал физических нагрузок, некоторые умирали в боевых спаррингах, а кто-то разбивался о землю или ствол дерева во время тренировок на приводе. Те, кто добровольно покидали кадетские ряды, или же вылетали за неуспеваемость, считались везунчиками. Алина старалась не показывать этого, но она боялась. перспектива разбиться о ствол дерева на УПМ не очень радовала. И это при том, что она ещё и высоты боялась, из-за чего плохо маневрировала. — Ты говно! — Орал командир на солдата. — Я знаю, сэр! — Ответил солдат. Обычное утро обычного дня. Солнце уже не грело, а лишь слегка пригревало. Серые облака всё чаще стали появляться на небе, заслоняя собой солнечный круг. Большинство деревьев озолотили свои листья, скидывая их на землю, освобождаясь от этой тяжести. Да, осень — она такая. — Ты, рыжий кусок дерьма! — Кричал командир… Нет, не Магнус Ёнссон, а Эдвард Штейн. Ёнссон уехал ещё дня два назад в путь, в главный штаб разведки. Штейн не прекращал орать на Форест. Та лишь перевела на него скучающий взгляд. С её стороны молчание. — Я не слышу твоего ответа, кадет! — Никак нет, сэр! — Тишина. Лицо мужчины вытянулось в удивлении, а после исказилось гримасой гнева. Удар в живот и Алина согнулась пополам от кашля и боли. Выпрямившись, она с вызовом посмотрела на него. И вновь удар. — А ну-ка повтори, — Со злобой в голосе приказал командир Штейн. — Никак… Нет… сэр, — просипела рыжая, вновь корчась перед ним. Она слышала, как он зарычал. — Три наряда вне очереди, — Прошипел Эдвард, идя дальше. Алина выпрямилась и ухмыльнулась, понимая, что это её маленькая победа.

***

— Что за хренотень ты сегодня устроила?! — Орала Мария, идя вместе со своей знакомой за конюшни. — То, что должна была, — Форест принимает из рук знакомой протянутую сигарету, — Благодарю. — Но с этим ты что-то переборщила, — Улыбается Мария, чиркая зажигалкой и поднося огонек вначале к сигарете Алины, а потом к своей. — Я — человек и я не позволю себя унижать, — Форест затягивается, ощущая приятную тяжесть в легких, — У меня есть свои права и я буду их отстаивать, в меру конечно, но с говном смешивать себя не позволю, — Она выпустила дым, образуя колечки. — Да, но все же, это армия, тут по другому никак. К тому же, он — командир, а ты обычный кадет, солдат, его подчиненная… — Но черноволосую прервали. — Вот именно, что я НЕ ЕГО подчиненная, Ёнссон еще может меня называть дерьмом, а он — нет. Но насчет звания ты права. Я когда училась в школе… — Ты училась в школе?! — Мария закашляла. — Ммм… В частной школе? — Более вопросительно ответила Алина. — Значит ты из какой-то дворянской знати? — Девушка подносила сигарету к губам, хмурила брови и прожигала взглядом собеседницу. Даже тон разговора сменила. — Ты имеешь что-то против? — Нет, просто вопрос, какого хрена ты пошла в армию, если могла спокойно жить за тремя стенами? К тому же, ебучие буржуи, что б их, считают остальных недостойных жизни, или же постоянно унижают их, или же… — Я не из знати, — Мозг Алины резво пытался придумать какую-то историю, — Моя семья, точнее, одна мать работала на хулион работах, что бы прокормить нас, что бы я могла иметь хоть какие-то знания, что бы мы могли носить нормальную одежду. И это при то, что у меня был старший брат, а у него семья, — Ее мозг пытался вспомнить еще что-то, но все четно. Мария смотрела на голубоглазую с неким шоком и она пыталась понять, не врет ли собеседница. — Ну так вот, когда я училась в школе, я всегда спорила с учителями, ибо они могли занизить оценки, обвинить в том, что ученик не делал, по этому я всегда, ммм… Выставляла иголки в качестве своей защиты. А кто защитит меня, ребенка, кроме родителей? Правильно, никто. — Слишком заумные речи толкаешь, — Мария фыркнула, а Форест усмехнулась. Они обе стояли и смотрели в даль, наслаждаясь теплым ветром и лучами солнца. Между ними не было неловкой тишины, даже наоборот — она умиротворяла. — О, вот вы где! — Недалеко послышался писклявый голос. Алина выругалась, затушив сигарету, которую она не успела докупить, о подошву ботинка. Мария наоборот, спокойно, как ни в чем не бывало, докуривала, наслаждаясь осенним деньком (и запахом навоза). — А что вы тут делаете? Фу, чем так воняет? — Блондинка зажала пальцами нос, а другой рукой махала, пытаясь развеять противный запах. — Не поверишь, но это навоз, — Алина усмехнулась, смотря на смешные и в то же время тупые попытки кадета избавиться от этого запаха. — Ой, да ну тебя. Я к тебе с хорошей новостью, что тебя снимают с нарядов, а ты… Ну так вот, Калина, тебя снимают с нарядов, у нас же сегодня экзамен по УПМ, — Две девушки закатили глаза, — Сегодня же Ёнссон возвращается и знаете с кем?! Со спасателем всего человечества, капитаном Риваем! Мария вылупилась на Ирис, которая, кажется, несла полный бред, а Алина закашляла, удерживаясь рукой о стену конюшни. — Тот самый капитан? Этот коротышка? — Черноволосая все еще пялилась на Ирис, пытаясь переварить полученную информацию. Форест резко, даже дико, захохотала, из-за чего девушки вздрогнули. — Все идет по пизде, — Рыжая осела на землю, зарывшись пальцами в волосы.

***

Весь день Алина была как на иголках, придумывала какой-то план в голове, что бы Леви ее не узнал, ждала того, что зазвенит колокол оповещая о сборе на поле. Она даже не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, постоянно в голову лезли мысли о капитане. Она боялась его реакции на нее, боялась, что он отправит вновь ее в какой-то больницу. Теперь та у нее не будет такого удачного шанса сбежать. Побриться налысо? Что, в полне не плохая идея, наврядли он бы запомнил ее лицо полностью. Но Алине эта идея не нравилась. Предупредили ее хотя бы за неделю до его приезда. А тут пара часов осталось. — Форест, — Голос донесся будто издалека, — Форест! — Названная девушка «вылетела» из своих мыслей и подняв голову, посмотрела на звавшего ее человека. Это был Норрис, — Так что ты думаешь насчет этого? — В голове было перекати поле и она сидела с тупым взглядом, смотря на учителя. — Я не слушала Вас, сэр, — Синеглазая вздохнула и проскользила на стуле, укатываясь под парту. — Я спросил, откуда появляются титаны? Почему их истребляют, но они не уменьшаются, — Чак прищурил глаза, с какой-то хитростью посматривая на Алину. Она спокойно могла ответить, что ничего не думает насчет этого, но кто же тянул ее за язык: — Я считаю, что титаны появляются из останков погибших людей, — Она облизнула сухие, от волнения, губы, — Когда титанов не до конца съедает человека, а некоторые части его тела падают на землю, то они и превращаются в титанов, — Алина заметила, как в классе многие начали дрожать или же опускать головы. Рыжий мужчина нахмурился, вновь записывая что-то в свой блокнот. Раздался звон колокола, класс вздрогнул от неожиданности. Сердце Алины ушло в пятки и, кажется, перестало биться. Кадеты выходили на поле и строились в шеренгу. Командиры стояли дожидаясь своих подчиненных. Алина, идя сзади высокого и довольно-таки широкоплечего парня, увидев Магнуса, заулыбалась. Все таки он очень хороший человек. В центре стоял сержант, осматривая присутствующих, рядом с ним находился капитан Аккерман. Алина сглотнула, боясь встретиться с ним взглядом, но к ее счастью, он ее так и не замечал. Тот высокий парень, за которого она спряталась, с непониманием косился на нее. Боится что ли? Когда старший сержант начал командование, плечи девушки задрожали. Он вместе с Риваем проходил по рядом, видимо, считая людей. Форест пробил пот, а рубашка на спине, кажется, намокла. Форест заметила рыжую девушку, идущую рядом с капитаном. — Кого-то ищешь? — Спросил Аккерман свою подчиненную, которая постоянно вертела головой в разные стороны и шаря взглядом по кадетам. — Нет-нет, все… В порядке, — Петра перестала искать кого-то, идя сзади своего капитана, иногда смотря на солдат. Рыжая сидела на складе не одна. Вместе с ней сидело около десяти человек. Кто-то испугался экзамена и прячется, кто-то сделал это специально, чтобы вылететь… У каждого были свои причины пребывания здесь. У Алины под ногами была лава, по этому она сидела на ящике, поджав под себя ноги. Галлюцинации стали происходить все чаще и ее это пугало. — Она, вроде как, из психушки сбежала, рыжая и с голубыми глазами, — Форест услышала голос справа от себя. — А разве она не шатенка? — Нет, я в городе когда была, на плакате было написано, что рыжая, правда портрет не точный. Таких рыжих людей из Троста набежало, как тараканов. Дальше Алина пыталась не вникать в суть разговора. Она пыталась понять, о чем они разговаривали, ведь в городе она давно не была. Девушка была удивлена, что в течении многих и многих часов их никто не нашел в таком, казалось, элементарном месте. Выйдя из тёмного помещения на улицу, был уже поздний вечер. Она с остальными кадетам попыталась незаметно влиться в шеренгу. По команде солдаты отдали одновременно честь, провожая капитана и его помощницу. А он чувствовал пристальный взгляд, он отличался от сотен других, на своей спине. Он даже оборачивался несколько раз, но так никого особенного не приметил. — Вольно, разойтись! — Отдал команду старший сержант и девушка хотела убежать, как услышала свою фамилию, –… Форест, Зингер, Фишер…– Алина развернулась на пятках, подходя к старшему по званию, поравнялась с другими и отдав честь, посмотрела мужчине в глаза. — Что это за выходки? — Басистый голос пронзил тишину. Кадеты вздрогнули, некоторые даже опустили головы, — Отставить! Смотрите в глаза! — Они резко подняли голову, пытаясь смотреть ему в глаза. Он выдержал долгую паузу, создавая напряжение, а после добавил, — Вы отчислены, завтра с приходом солнца вы отправитесь по домам, — Он Отдал честь и прошел мимо провинившихся. Многие кадеты радовались этому, кто-то упал на колени, зарыдав, обвиняя какого-то человека. А у Алины в голове была пустота. Она знала на что идет, но она не знает, что делать дальше. К Петре она пойти явно не может, навязываться не хочет. А жить ей негде. Заходя в женскую казарму, на девушку налетела Ирис, обнимая и рыдая в плечо. Глубоко вздохнув, рыжая обняла ее, крепко прижав к себе. — Зачем? Зачем ты так сделала? — Голос девушки отдавался в плечо, вибрируя кожу. Алина ничего не ответила, лишь стала поглаживать блондинистые волосы. Почувствовал что-то холодное в кармане, Форест достала из него вещь. Это были ключи. — Тебе ведь жить негде? Вот я и… Не волнуйся, брат разрешил! Мы будем приезжать на выходные, главное — чтобы еда была вкусной, а дом убран, — Разноглазая засмеялась, вытирая слезы и пытаясь вновь не расплакаться. Алина Улыбается и благодарит свою… Подругу. Искренне благодарит. На рассвете Форест запрыгивает в повозку, обнимает на прощание Ирис, прощается с ее братом. Марии она не увидела, что огорчило. Видимо, она ненавидит ее. От таких мыслей рыжая ухмыляется и скрывается в глубине повозки.