А если однажды чашка склеится обратно...

Нет, нет. Это не море. Это Атлантический океан. Только сейчас понимаю. Когда вижу этот безумно широкий простор, песок в сумерках кажется совсем серым, как спина стального левиафана. Океан поседел, будто в него только что пролилась кровь Урана. Легкая улыбка скользнула по губам Найджела. Кроссворды. Надо будет сделать галочку, если доведется встретиться с Габби снова запретить ей читать вопросы вслух. Найджел скосил глаза на Адама. Океанический вечерний ветер пузырил рубашку и трепал волосы. Не сезон еще купаться. Это тебе не Майами… Людей вокруг нет, только сгущающаяся темнота. Великолепно. Разве нужен нам иной саван, кроме савана, что плетет мрак? В носоглотке возникло послевкусие пожара, горечь дыма. Найджел поморщился. Что-то со мной сегодня происходит. Мне кажется, вот-вот и появится что-то другое, вместо меня. Как говорил Адам? Оно. Оно спит, но когда оно проснется, я исчезнет. Почему-то у меня чувство, что эти аллегории уже не относятся к Зигмунду Фрейду. Мне становится жутко, будто Адам заражает меня своим безумием. Будто тот Найджел, который проснулся утром два дня назад, даже тот, что сидел в клубе день назад, может исчезнуть. Мне страшно. Где-то внутри, что-то безотчетно боится потерять это Я. Потерять нить, связывающую Я с реальным миром. Но вот беда, я влюблен в того, кто соединен с реальностью как-то криво что ли, он не может пошевелиться, вынужден идти на поводке по красной линии, но лишь потому что не видит ничего вокруг. Кем я должен стать, чтобы помочь ему увидеть мир шире? Стать сильным, каким он и должен быть? Должен ли и я стать безумным? Найджел почувствовал себя ужасно старым. Будто за спиной не тридцать с хвостиком лет, а много-много больше. Несколько столетий, не иначе. Он бессильно рухнул на песок. Адам недоуменно остановился. -Давай посидим, - предложил Найджел. -Ладно, - Адам послушно кивнул и рухнул рядом. Шуршали волны. Они гораздо больше чем на море. У самого берега вода кажется молочно-белой, несмотря на вечер. Белоснежная пена. Океан притягивает и пугает. Как все непонятное и таинственное. Ирония судьбы. Что в человеческой сути влечет к сладковатому вкусу опасности, к мраку, к злу? Почему опасность так притягательно выглядит? Вампиры там всякие и оборотни? Почему секс где-то на пляже, в лесу или еще где, кажется более будоражущим кровь чем акт в стенах спальни. Притягивает и пугает. Возможно, потому что опасность находит отклик в человеческой сути? В каких-то воронках хаоса? Ночные прогулки, езда на большой скорости, океан… Что манит человека в ночи? Завораживает его. Найджел скинул ботинки. Адам с любопытством наблюдал за ним. -Пошли купаться? – спросил вдруг Найджел. В глаза аспергера мелькнуло недоумение, а затем страх. -Но Харлан говорил, что в это время года купаться нельзя. К тому же в это время суток запрещено. -Харлан прав, но я хочу искупаться в океане, в Европе я его никогда не видел. -Может, придем днем? – неуверенно спросил Адам, распутывая шнурки. -Некоторые вещи можно сделать только сейчас, - назидательно проговорил Найджел, еще раз огляделся и принялся стягивать рубашку. Густая темнота натекала со стороны океана, розовый отсвет на западе давно смешался с темно-серым небом. Фонари очертили световую полосу, словно грань за которую нельзя заходить тем, кому дорог их покой и будущее. Те же, кто живет сегодня, а возможно и много дольше, в каком-то бесконечном сегодня, тянущемся на протяжении жизни, может быть и не одной… Те, кто живет сегодня, расстегивают джинсы, стягивают боксерки и бегут навстречу объятьям океана. Он примет всех. Он всегда всех принимает. Бурная холодная вода встретила Найджела, он погрузился под воду, а затем вынырнул в несколько сильных гребков, огляделся. Адам замотал головой, высматривая Найджела, брызги летели с его кудрей, как с шерсти мокрой собаки. Найджел подплыл к аспергеру. -Замерз? – спросил он. Адам улыбнулся. -Сначала как будто да, а сейчас кровь горит, мне даже жарко. -Тебя папа учил плавать? – спросил Найджел. Адам хотел что-то сказать, но внезапно замер на месте, словно увидел призрак. -Не помню, - наконец неуверенно произнес он. -Ты в порядке? А то будто привидение увидел… -Все хорошо, - уже более уверенно кивнул Адам. -Тогда давай вдоль берега наперегонки? – предложил Найджел. -Ага, - кивнул Адам и стрелой бросился вперед, разрезая бурную воду. Странное чувство. Это не запах сена и не запах дыма. Это какие-то осколки вроде зеленого бутылочного стекла. Будто я положил осколки зеркал на глаза, и теперь пытаюсь смотреть на свое отражение. Но я вижу в нем не себя, а другого. Я знаю, кто это. Это оно. Оно спит. Но оно отчаянно хочет проснуться. Раскрыть глаза в темной зеленоватой воде, скользнуть, брызнуть вперед будто рыбка. Оглянуться. Вокруг меня, чуть позади, тянутся длинные шеренги других рыб. К моей груди, голой как чешуя, привязан узел с одеждой. К спине что-то длинное и тяжелое. «Я не справлюсь с этим весом!» – отчаянно кричит я. «Зато я справлюсь», - сонно бормочет оно. Жуткое оно, даже не борется за обладание мной, просто знает, что однажды оно получит меня, мое место. И меня не станет. Когда придет время. Оно это камень в русле моего я. Я не могу меняться, беззаботно как дитя. Оно грузно разворачивается поперек потока и рычит, упирается. Даже если оно спит. Камень. Камень, который не сдвинуть. Оно меняет поток моего сознания, направляя в другое русло, перекрещивая с другим потоком. Не моим. А чьим? Адам выныривает, оглядывается. Найджел остался позади. Адам невольно расплывается в улыбке. Дно, я едва достаю его ногами. Вещи темнеют влажной кучей на берегу в доброй сотне метров. Белеют влажные волосы Найджела, они цвета океанической пены. Красивый цвет. -Какой ты шустрый, Адам! Ты не предупреждал меня, что чемпион по плаванию! – присвистнул Найджел. Аспергер довольно ухмыльнулся. Это шкодливое выражение лица, с искорками глаз одновременно и шло, и не шло Адаму. Слишком эмоциональное, слишком родное… Я где-то уже видел это. Что за зудящее чувство… Мысли оборвались. Адам подплыл к Найджелу и жадно поцеловал его. Это был странный поцелуй со вкусом морской соли на языке, со сладковатым привкусом последнего выпитого латте. Найджел почувствовал очень острое желание, которое невозможно утолить в океане. Адам отстранился, но седоволосый невольно потянулся к нему, ловя обрывки поцелуя. Боже… Сердце стучит так быстро… Теперь уже Найджел ловит губы. Короткий поцелуй. Еще один. Ох… Адам… -Айда, обратно, до вещей! Наперегонки! – предложил Найджел, - Мне нужен реванш! Адам, уже ставший прежним, без лишних слов бросился вперед. Они выбрались на берег. Воздух обдал тела жутким холодом. Адам присел возле своей одежды, стал рыться, пытаясь найти боксерки, когда рухнувший на колени позади него Найджел обвил его шею и грудь в крепком объятии. Адам замер, словно перед хищником. Кажется, замри. И он тебя не отыщет. Слишком поздно... Сердце под пальцами Найджела заколотилось словно пойманное в клетку. Грудную клетку. Внизу живота стало так горячо, словно от пальцев Найджела какой-то жар стекал вниз, наливая силой и вином озябший орган. Адам попытался оглянуться на Найджела, пытаясь найти подсказку. Но мужчина молчал. Он крепко прижался к спине аспергера. Каждый сантиметр кожи чувствовал его нарастающее тепло, чуть колющее ощущение влажных волосков на груди и внизу живота. Да там ниже было очень твердо, и это упиралось в поясницу. Нет, ниже… Адам посмотрел на руку у себя на груди, такую крепкую, с длинными изящными пальцами, жилистую руку, что не понаслышке знает что такое физический труд. Адам посмотрел назад снова и заметил краешек татуировки на шее Найджела. Какая-то дама. Кажется, она не леди, ведь одежды на ней почти нет. -Найджел… - начал было Адам, но его слова захлебнулись в жадном поцелуе, ненасытном как сам океан, - что ты хочешь, Найджел? Что я должен сделать? -Все что захочешь, - проурчал голос солнцеглазого, отзываясь сладкой дрожью по коже. Найджел поцеловал плечо Адама, затем шею. -Я замерз, - расслабленно проговорил аспергер, тело таяло под прикосновениями как мед на солнце. Взбудораженное чувство опасности, подаренное океаном, скрылось под теплой истомой этих поцелуев. -Если появится полицейский нас оштрафуют за нарушение общественного порядка, - вяло сопротивлялся Адам, чувствуя, как нетерпеливое и твердое трется о ложбинку между его ягодиц. -Ага, - согласился Найджел, рука его провела по кадыку, а потом, минуя руку на груди, скользнула вниз. Адам ахнул от властного и крепкого прикосновения. Я… Оно… Я… Оно… Мы оба хотим этого… Мы все, сколько ни есть внутри, все… Хотим… Этого… Мысли путались, разум уступал место желанию, тому темному и непознанному, что ученые время от времени объявляют открытым и известным, чтобы потом вновь бессильно развести руками и сообщить о том, что ничего не знают. Ах…