А если однажды чашка склеится обратно...

Сэм запыхался от торопливой ходьбы. Дыхание расходилось в воздухе белым парком. -Ты уверен, что хотел бы выходить со мной в свет? Люди могут начать болтать всякое. -Например? – Игорь с любопытством посмотрел на Грина. -Например, что старый русский композитор завел себе мальчика для утех, - усмехнулся Сэм. Игорь оглянулся. Ночной парк, дождь прохладно и неторопливо моросит. Желтые листья ложатся на дорожки, мягко и как-то устало. И посреди одно из этих дорожек, словно на перекрестке жизненных путей, застыл Сэм, кажется, он еще пахнет вечерним сексом, лицо такое свежее и молодое. А на самом деле прошло столько лет, с тех пор, как он в первый раз увидел солнечный свет. И снова оказался рядом… Какое же это чудо… Господи… -Эзоп говорил, что язык это самое ужасное, чем обладает человек. Наверное, в чем-то он прав. Но этому оружию меня не убить. Сэм задумчиво молчал. Игорь привлек его к себе и обнял. Тихо шуршат листья, будто запахивают байковый халат, каплет дождь. Кажется, будто в мире больше нет никого. Они одни. Ради этого стоит прожить ни одну жизнь, а тысячи… Ради одного этого момента… -Пусть завидуют, - шепнул Игорь. -Адам! Адам! Не робей, пошли! – Найджел поманил застывшего на месте аспергера. Какие странные видения. Они посещают меня все чаще. Наверное, мне следует попросить Харлана отвести меня к врачу. Такое ощущение, что оно проснулось и теперь бьется о невидимую стену. -Адам, - Найджел взял аспергера за руку и увлек за собой. Банкетный зал был огромным. Аспергер с восхищением оглядывал потолок, где добрая сотня ламп напоминала звезды. По бокам от выхода были две роскошные лестницы, отделанные золотистым металлом, сиявшем в электрическом свете. Адам оглянулся, на втором ярусе виднелись фигуры людей. На первом этаже было еще больше людей. Они стояли и сидели, пили шампанское, что разносили официанты, ужинали за столиками, накрытыми белоснежными скатертями. У дальней стены на небольшом подиуме стоял роскошный рояль, который сейчас молчал. Странное ощущение золушки. Не по себе… Меня не должно быть здесь. Этот мир мне чужд. -Мне не по себе здесь, слишком много людей, - Адам поежился. -Неважно сколько их здесь, я с тобой, не бойся! – Найджел ободряюще сжал руку аспергера в своей. -Найджел, иди к нам! – раздался радостный голос. Адам завертел головой, пытаясь понять, кто говорит. -Добрый вечер, патрон! – Найджел поспешил вперед и пожал руку привставшему лысоватому мужчине, - Вы устроили поистине чудесный вечер, мы в восторге! Мужчина самодовольно улыбнулся, оглянувшись на своих соседей по столу, также присутствовавших на собрании прежде. -Здесь цвет румынской диаспоры, мой мальчик, пусть все знают, что мы намного превосходим итальянскую мафию. -Мафию? – озадаченно переспросил Адам. -Шеф шутит, - похлопал его по плечу Найджел. Аспергер неуверенно улыбнулся. -Я так и знал, что ты никого не завел. Габби должна быть счастлива. -Позвольте представить, Адам, он специалист в астрономии. А это мой патрон Мирел Энеску, по совместительству глава румынской диаспоры в штате Массачусетс. -О, астрономия, должно быть это ужасно сложно! – подала голос молодая женщина. -А это Андрэ – моя дочь, - гордо сказал шеф. Женщина протянула Найджелу руку, и он старомодно поцеловал ее. -Такая же красавица как и ваш отец, - заметил он. -О, а вы можете быть галантным, не думала, что это возможно после расскзов папы о вас, - рассмеялась она. Это была женщина около тридцати лет, в черном длинном платье и подстриженными чуть ниже ушей темными волосами. -Присаживайтесь за наш стол, - Энеску сделал приглашающий жест и подозвал официанта. Найджел осторожно придвинул стул севшего Адама, а потом сел сам. -А как вы познакомились? – оживленно спросила женщина, - Я-то думала, что Найджел все время пропадает на работе. -Мы встретились в планетарии, - неуверенно улыбнулся Адам, теребя в руках белую салфетку. -Вы можете положить ее на колени, - заметила Андрэ, - я сама долгое время осваивала этот светский этикет! – она негромко рассмеялась, обнажив белые зубы. Адам кивнул и послушно расправил салфетку на коленях. Официант поставил перед новоприбывшими тарелки с ужином. -Что это? – озадаченно спросил Адам, разглядывая содержимое тарелки. -Точитура, национальное румынское блюдо, - заметил Найджел. Некоторое время они ели молча. Адам почти физически чувствовал любопытный взгляд Андрэ и чувствовал, что ему не по себе. Собственно говоря, они все смотрели на него, кто украдкой, а кто почти не скрывая. Лишний. Он лишний. Не нужно быть нормальным человеком, чтобы понять это. -Музыкант так и не прибыл? – спросил Мирел у официанта, подлившего ему вина. -Нет, господин Энеску, он позвонил и сказал, что не сможет приехать, так как сломал ногу. -Не стоило приглашать немца, мы не в ладах с их диаспорой, - осторожно заметил один из присутствующих. -Похоже на то, - хмуро кивнул Мирел, что-то обдумывая. Найджел промокнул губы и отложил салфетку. -Патрон, полагаю, что смог бы заменить вам пианиста. -Найджел, ценю твое стремление помочь, но если ты где-то когда-то немного учился играть, сейчас это не поможет. Мужчина молча встал, слегка поклонился пристутствующим за столом и последовал к инструменту. -Что он собирается делать? Неужели чему-то понахватался у своей жены? Помнится, она виелончелистка? – обратился один из мужчин. -Его жена? – озадаченно переспросил Адам. -Ну да, у него в Румынии осталась жена, насколько я помню, он в ней души не чаял, - подтвердил Энеску, отправляя в рот большой кусок мяса. Адам озадаченно опустил взгляд. Белоснежная скатерть напомнила ему свадебное платье, и он почувствовал дурноту, подступившую к горлу. Внезапно раздались первые звуки рояля. -Ну вот, сейчас нас ждет исполнение Pom de craciun? – кто-то прикрыл глаза. Вопреки ожиданиям это не напоминало детские песенки. Из-под пальцев Найджела, напоминавшего как никогда какого-нибудь композитора, брызнули ноты. -Он играет без нот? – удивленно вопросил в пространство один из мужчин. -Это же что-то из Стравинского, папа! – Андрэ повернулась к отцу. -Ай да, Найджел, непредсказуемая личность! – расхохотался шеф. Адам не сводил взгляда с Игоря. Он почти не слышал музыку. Не замечал, как люди за столиками в удивлении оглядываются на футуристическое исполнение. В голове молоточками отстукивала азбука морзе. «У него есть жена!» Неужели он лишь развлекался со мной? Это из-за того, что я аспергер? Что за странная музыка. -Скажите, а что он играет? – обратился он к Андрэ. -Точно не помню, но мне кажется, что это из «Жар-птицы», - улыбнулась она, - какое смелое переложение для рояля! Пап, все твои люди полны скрытых талантов? -Ах если бы, Андрэ, - усмехнулся Энеску, - Найджел не перестает меня удивлять. Как может в нем сочетаться столько несовместимых вещей, будто это несколько человек! В голове пульс танцевал чечотку. Адам не сводил с Найджела потрясенного взгляда. -А мне больше нравится Чайковский, - заметил кто- то. -Стравинский больше на любителя, - согласилась Андрэ, - но удивительно, что Найджел способен играть его произведения, они ведь очень сложные, да еще и по памяти! Как, вы говорили, зовут его жену? -Габби, - подсказали ей. -Хотелось бы мне с ней познакомиться, так повлиять на своего мужа. Должно быть, очень сильная особа! Что делать? Что надо делать в таких случаях? Эх, Харлан был прав. Мне следует доверять ему. И Бэт. Мужчины не могут любить друг друга… Это все неправда… Но я всего лишь аспергер, так трудно понть, что и как должно происходить… Ах, если бы отец был здесь. Он бы все мне объяснил… Должен ли я ударить его? Устроить скандал? Или просто уйти? Что надо делать? Что? Сэм оперся на пианино и посмотрел на Игоря. В его волосах блестели капли воды после дождя. -Значит, ты поднялся только потому, что услышал свою пластинку? -Я был не уверен, что ты меня ждешь, что ты один, - Стравинский играл. -Что это за музыка? – Сэм скользнул взглядом по потрясающему сочетанию белых и черных клавиш и изящных пальцев, скользящих по ним. -Концерт для двух фортепиано, - ответил Игорь, не прерывая игру, - или для четырех рук. Сэм тихо рассмеялся. -Я не знаю эту композицию наизусть. -Ничего страшного, иди сюда, я тебя научу. -Боюсь, ванна будет переполнена, - усмехнулся Сэм, - давай ты лучше научишь меня позже? Пошли греться? -Вряд ли я смогу играть после этого. -Ничего, у нас впереди еще столько времени! – улыбнулся Сэм, шагая в глубь комнаты. Игорь поднялся вслед за ним. «У нас впереди еще столько времени…» Адам уже собрался встать, как услышал мелодию, что пригвоздила его к месту. -Странно, не помню у Стравинского такой песни, - удивленно подняла брови Андрэ. -Наверное, что-то непопулярное, - пожала плечами какая-то женщина. -А где астроном? – Андрэ заметила опустевший стул. Весело потрескивали дрова в костре. -Во-от, давай миску, Персифаль, тебе я уже накладывал, не притворяйся, будто нет! -Борс выглядит как мамаша, когда его дежурство по кухне! – весело ухмыльнулся Ланселот, оглянувшись на Галахада. Кудрявый улыбнулся одними глазами, не прерывая мелодию, что играл. Он сидел на поваленной коряге, вокруг него сидели сарматы и слушали. Но Галахад не обращал на них внимания, его голубые глаза не сходили с фигуры, замершей у его ног, что-то нашептывавшей сидящему на руке соколу. Наконец мелодия застыла будто утренний туман или сытный парок, исходивший от ужина. -Это песня из твоих краев, Гала? – спросил Дагонет. -Я никогда такой у нас не слышал, - мотнул головой Гавейн. -Это правда, она не из наших краев, эта песня родилась здесь, - Галахад таинственно улыбнулся. Тристан поднял голову и тоже улыбнулся, глядя в голубые глаза. -Хватит распускать нюни, парни, давайте миски, ваша очередь! – пробасил Борс, подтаскивая котел. Флейта тут же исчезла за пазухой, а сокол, вскрикнув, перелетел на плечо.