А если однажды чашка склеится обратно...

Маркус начал читать вслух. Сначала Джон пытался внимательно слушать, но вскоре почувствовал, что не слышит слов, его сознание будто рупор было направлено на кухню, где все еще сидели Надя и Лукас. Наверное, они скоро поженятся. Когда взрослые встречаются в общине, то скоро женятся. Так всегда происходит. Как же это бесит! Джон почувствовал, как в жилах комком собирается напряженный гнев. Надя – дура! Она недостойна Лукаса! Дальше заповедей не видит и ничего-то ее не интересует, когда он пытался предложить ей подписать в петицию против закона об ограничении эмиграции, она сказала, что Швеции для шведов! Что, если и дальше не ограничивать эмиграцию, то вскоре христиан загонят по щелям, как в древнем Риме. Не знаю, сколько правды в ее словах, но они мне глубоко противны… Неужели люди, кто не является католиками, вынуждены погибать в военных конфликтах, в эпидемиях, от голода, вместо того, чтобы просто жить… Неужели она права, и они принесут свои собственные правила? Разве люди не могут просто жить? Не заставляя кого-то действовать в связи со своими собственными интересами? Просто жить… Я не перенесу, если он женится на ней. Перед глазами всплыло его выражение лица, чуть виноватое лицо мученика. Он ведь не был верующим, рванул в общину за своей женой, что вскоре ушла от него. Почему он остался? Прятался от ужасов войны? Что ж, он такой же как эти эмигранты, чужой здесь, тщетно пытающийся ассимилироваться, он все равно останется другим, хотя так старательно пытается стать одним из них. Интересно, остальные видят его «инаковость»? Когда он вместе со всеми молится в церкви… Они понимают, что он не такой? Когда с восторгом обсуждают истории о святых за кружкой пива вечером, они понимают, что его восхищение ложно? Я боюсь, что они когда-нибудь поймут это. Но еще больше я боюсь, что они заставят его стать таким же как они. Тогда я его потеряю. Своего друга, человека, которому я могу доверять… Маркус вскоре станет таким же как его отец, и я останусь один… -Джон! – позвал Маркус, - Что ты думаешь? -А? – кудрявый отвлекся, - Прости, я задумался. Что ты спросил? -Мне кажется, что этот сборщик податей написал Евангелие, чтобы подготовить людей к мысли, что пришествие уже близится. Что скоро все попадут в Царство Божие. Он как бы подготовил почву для следующих авторов. Удобрил, что думаешь? Вроде страхового агента, рассказал о благах, которые можно получить, если заключить договор. -Я думаю, что ты прав, но о поледнем на уроке лучше не говорить, - Джон в задумчивости прижал указательный палец к виску, - что там дальше? -Не! – запротестовал Маркус, - Я хочу решить этот вопрос! Падре спросит, как мы думаем, для чего написали Евангелие, как надо отвечать, чтобы он был доволен? Джон, ну? – мальчик ожидающе посмотрел на приятеля. -Задача Евангелия объединить людей разных возрастов и убеждений во имя Бога, - вздохнул Джон, явно думая о чем-то другом. Маркус закатил глаза. -Ну это у любого Евангелия, преподать уроки жизни и прочее, но что ты думаешь, именно о первом? Оно же первое, да? – не дождавшись ответа, Маркус принялся искать ответ в тетради. -Первое, но возможно второе, после Марка, так предполагают, - пояснил Джон. -И все же, как ответить, если спросят? – Маркус вернулся к своему вопросу. Джон задумался. Какое ему дело до Евангелия сейчас… Его куда больше занимал вопрос, а сидит ли Надя на коленях у Лукаса, целует ли она его? Он внутренне чертыхнулся и запретил себе об этом думать. Что со мной сегодня, право слово… Но это напряжение, что так благополучно разрешилось во сне прошлой ночью, вновь затеплилось в низу живота при мысли о Лукасе, как назло воображение прорисовывало картину в мельчайших деталях. Вот штанины натягиваются под ее весом, она садится боком и разворачивает корпус к Лукасу… Джон затаил дыхание, следя за тем, как перед внутренним взором, Надя прижимается к губам пепельноволосого воспитателя, запускает руки в его волосы, по обе стороны от лица… Внезапно Джон вскочил. Да что же меня это так беспокоит?! Что со мной не так?! Он почувствовал, что дрожит. Внезапно Джон заметил ошеломленный взгляд Маркуса. -Что такое, Джон? – удивился мальчик. Кудрявый почувствовал, как от смущения вспыхнули его собственные щеки. -Извини, я… Просто вспомнил, что хотел попить водички! Извини, я быстро! Джон пулей вылетел из комнаты и, чувствуя, как задыхается от нахлынувших чувств, выскочил в коридор, прижался к прохладной стене горящим лицом, тяжело дыша. Обеспокоившись, что Маркус может последовать за ним, Джон поспешил к кухне. Только одним глазком взглянуть… Обещаю. Только взглянуть, а потом сразу обратно… Я должен убедиться, что… Лукас сидел за столом и задумчиво смотрел перед собой. Дымок тлеющей самокрутки таял где-то над его головой. Заслышав шорох, мужчина поднял глаза. -Вы уже закончили? – спросил он. Глаза Джона беспокойно обшарили кухню. Нет. Нади здесь нет, она уже ушла. А он, странный мальчишка, даже не заметил… Она ушла. Она не сидит у него на коленях. Джон почувствовал, как облегчение обрушилось на него, дышать стало легче, сердце радостно стучалось в двери грудной клетки. Как девушка, пришедшая к своему парню. Я здесь, открой. -Нет, - опомнился Джон, - я… Я просто водички хотел попросить. -Сейчас налью, - Лукас взял самокрутку в рот и встал, громко отодвинув стул назад. Он встал и налил воду из графина, подал Джону стакан. -Спасибо! – неуверенно улыбнулся мальчик и отпил. Вода была прохладной и чуть горьковатой. Мальчик выпил ее торопливыми лихорадочными глотками, с шумом тяжело припечатал стакан к столешнице и смущенно замер, будто прислушиваясь к отголосками громкого стеклянного звука. Повод находиться здесь исчез, но уходить не хотелось. Все казалось таким неважным… Почему-то сейчас Джон чувствовал какое-то необычное облегчение, даже душевный подъем. Потому что Надя ушла, она не сидела у Лукаса на коленях. С какой стати это начало меня волновать? Это ненормально… Мальчишка рассеянно покачал головой в ответ своим мыслям. -Ты выглядишь измотанным, Джон, - Лукас стряхнул пепел в пепельницу, - плохо спалось? Джон подозрительно посмотрел на мужчину. -Мама вам сказала? -Да, - не стал таиться Лукас, мягко улыбнувшись, - твоя мама попросила меня узнать, что тебе снилось, но если ты не хочешь говорить, не надо. Просто давай придумаем, что ты можешь сказать взамен… Я не хочу на тебя давить. Но они будут… - заметил воспитатель. Джон сглотнул образовавшийся в горле комок. -Я могу быть откровенным с вами, Лукас? – спросил он нерешительно. -Разумеется, мы ведь друзья, - уверенно кивнул пепельноволосый. -Мне снилось, будто я делаю, ну это… - Джон неопределенно повел рукой в воздухе, словно надеясь, что это поможет выговорить такое смущающее слово. Все тело налилось свинцом, а щеки загорелись. Он замолчал, окончательно стушевавшиь. Лукас ласково и терпеливо поглядывал на него. Невольно вспоминаешь каким сам был в этом возрасте. Все на свете беспокоит, все кажется таким сложным. В самом деле, занятно, но некоторые вещи с возрастом кажутся более простыми. И то, что так волнует подростка, уже давно прописная истина для взрослого. Он покраснел. Должно быть, это был всего лишь подростковый сон, в его возрасте было бы ненормально их не видеть. Только вот как деликатно сказать его родителям, что об этом нечего беспокоиться? А то, еще чего доброго, решат, что он одержим или, что дьявол подсылает ему искусы, ну или что там думают об этом христиане? Надо как-то объяснить ему, как надо справляться с этой проблемой. В его возрасте надо знать такие вещи, он должен понимать, что это нормально. Джон взрослеет, его тело растет и развивается… Я даже с Маркусом об этом еще не говорил… Надо бы обсудить, а то будет также стоять передо мной, перепуганный и смущенный… Господи, неужели в общине не принято объяснять такие вещи своим детям, двадцать второй век на дворе, а все еще живем в средневековье… Лукас уже было открыл рот, чтобы заговорить, но Джон его опередил. -Мне снился очень странный сон, - наконец заговорил он, но снова замолк, внимательно вглядываясь в Лукаса, будто в зеркало в темной комнате. Глаза похожи. Сначала я даже не заметил, но почему у них в самом деле так похожи глаза? Бородач из сна и Лукас… Почему подсознание выбрало именно его? Почему тогда не Маркуса, приятеля и однолетку? Не Брууна? Именно Лукаса? Грешное подсознание выудило именно его образ, чтобы рассказать мне о моем скрытом изъяне? Может Лукас знает, что делать? -Джон, - осторожно начал Лукас, - некоторые сны нормально видеть, будучи подростком. Пусть это ново для тебя, но это скоро пройдет… Не волнуйся… Ты видел во сне знакомую женщину и что-то с ней делал? Твой отец тебе не рассказывал о таком? Преисполненный смятения, Джон поднял на Лукаса затравленный взгляд. Горькая усмешка не по-детски исказила его лицо. -Это была не женщина. Это были вы. Воспитателю показалось, что внутри черепа возникла звенящая пустота, как будто ударили по голове. Он пораженно моргнул. -Что? – невольно сорвалось с его губ. Может, я ослышался? Не может быть, чтобы Джон оказался одним из этих… Людей, которых так беспощадно преследуют, только не Джон… Он и так слишком необычен для общины. Может ли быть, что… Ответ припечатал его к стулу. -Это были вы, Лукас. Мальчик вздохнул и опустил глаза. -Что со мной не так? Я урод? – тихо спросил Джон. В дверях показался Маркус. -Джон, ну что ты застрял? – удивленно спросил он. -Иди, пока позанимайся сам, сынок, нам с Джоном нужно серьезно поговорить, - Лукас тяжело поднялся из-за стола. -Все в порядке, пап? – озадаченно спросил Маркус, отступая на шаг. -Да, милый, все в порядке. Иди, скоро он придет, - кивнул Лукас. -Ладно! – Маркус ушел, прикрыв дверь. Мужчина приподнял очки и потер переносицу. -Садись, Джон, - предложил Лукас, опустившись на свое место. Мальчик сел напротив. -Подсознание иногда играет странные шутки, Джон, - вздохнул Лукас, - оно выудило знакомый тебе образ, образ человека, являющегося твоим другом, это… - он помедлил, - Это нормально, не волнуйся об этом. Прежде всего, ты не должен считать себя уродом. Вполне возможно, что к тому времени, как ты повзрослеешь, ты будешь видеть в таких снах женщин, а не меня. Будем надеяться, что это пройдет. -Если это нормально, почему вы надеетесь, что это пройдет? – тихо, также не поднимая глаз, спросил Джон. -Потому что, если не пройдет, тебе будет очень тяжело в жизни, - вздохнул Лукас. -Вы никому не скажите? – спросил Джон, - Если в общине узнают, то меня и мою семью выгонят. А нам некуда идти. Лукас снова закурил. -Ты знаешь, что я никогда и ни за что не предам тебя, Джон. -Да, - кивнул мальчик и несмело поднял глаза на воспитателя, - я знаю.