А если однажды чашка склеится обратно...

Он наклонился к уху, шершавому от засохшей крови. -Я здесь, Гала, больше никто тебя не тронет… Никто не тронет… Кудрявый сармат тяжело вздохнул и приоткрыл глаза. -Тристан? – пролепетал он. -Да, это я. Все кончено, отдохни. Я заберу тебя отсюда… -Трис, я… -Поспи… Сквозь сонное марево, застилающее глаза, Гала попытался продраться, но почувствовал лишь, как все глубже и глубже скользит в забытье. В голове играло что-то хтоническое, напоминающее скорбную песнь вдовы, она лишена времени и места, это само воплощение скорби в горестном женском вое. Кажется, я слышал что-то такое, когда был маленьким, по кому она плачет сейчас? По мне? Галахад почувствовал, как его куда-то волокут, под ним что-то жесткое, оно не позволяет шевельнуться, будто его распяли словно римского преступника. Но от этой мысли не страшно. Страха не осталось. Неинтересно даже кто это. Ничего не осталось… Полноте, да жив ли я еще? Или это всего лишь сон? Сон… Гала нырнул в беспамятство. Дихотомия – это разделение единого целого надвое. Постепенное деление снова и снова. Будто мы были единым целым, а потом нас разделили на множество жизней. Один стал многими. Но я все еще тяну к тебе руку. Здесь, во тьме, без тебя так холодно… Жаворонок? Разве не так должен звучать голос жизни? Тяжелые веки открыли голубые глаза. Зрение мутное, то ли еще предутреннее марево сумерек паутиной разлилось в воздухе, то ли спросонок? Хочется что-то сказать, но губы слишком тяжелые, они не хотят двигаться, тело тоже, ничего не чувствую, под лопаткой что-то давит, что это? Не могу сфокусировать взгляд. На что я смотрю? Что я вижу? Покрытый засохшей кровью под деревом копошился черный ангел, о таких рассказывают римские священники, они приходят за мертвыми… Но я-то еще жив? Пытаюсь пошевелиться, но тело не слушается. Шорох, и ангел обращает ко мне свой янтарный взор. Его взгляд трудночитаем. Некоторое время он смотрит на меня, а потом продолжает свой тяжкий труд. Он будто бог, что развешивает звездочки по черному небу, только ангел развешивает на дереве не звездочки, и не майские ленточки, а других ангелов, привязывая их багровыми веревками. Эти ангелы будут охранять мой сон, чтобы мне не снились кошмары… Какой же добрый этот черный ангел… Ангел-хранитель… Внезапно что-то словно воспоминание из прошлой жизни выдергивает из мертвого равнодушия. Взгляд фокусируется и что-то ищет. Неподалеку лежит тело девушки, чуть поодаль от приготовленных для повешения ангелов. Но мне непонятно, то ли она на очереди, то ли для нее приготовлена особая участь? -Накрой ее… - губы раскрываются и выпускают какие-то звуки, похожие на хриплый голос, я его не узнаю, даже не уверен, чьи губы разверзлись, они опухшие, едва шевелятся, я хотел крикнуть, но услышал лишь глухой шепот. Но для черного ангела было достаточно даже этого. Он оборачивается, кажется, собирается что-то сказать, но снова смотрит на девушку, затем на меня, бросает свою ношу и двигается к ней, на ходу снимая плащ, заскорузлый от крови. Не знаю почему, но чувствую облегчение, как будто сделал что-то очень важное. Тяжелые веки становятся неподъемными, словно выточенные из камня. Артур сделал знак остановиться. -Ланселот, проверь дорогу! Кудрявый сармат кивнул, скользнул с коня и исчез в высокой траве. Через несколько минут он вернулся. -Лагерь здесь. Часовые сняты. Видно, Тристан здесь побывал… - доложил он, вскакивая на коня. -Едем, - приказал Артур и поехал вперед. Валлийцы помалкивали. Многие из них были с воинами Камелота при осаде крепости саков, так что лишние вопросы были… лишними… Им было не по себе и от присутствия кельтов, которые тоже присоединились к отряду, но с ними был Мерлин, а значит сегодня они не враги, хотя бы не сегодня… Кельты бежали рядом с конями отряда, Мерлин, несмотря на возраст, не уступал в скорости и выносливости. Артур только кивнул ему, значит, и об их помощи договорился римский центурион? Или скорее сами кельты вызвались сопровождать отряд, способный спасти их похищенных дочерей… Под деревом сбились в стайку девчонки, они напоминали хорьков, что собрались вместе, чтобы сохранить тепло до того, как придет мать. Страх объединил кельток и бритток в один живой комочек. Они боялись пошевелиться, чтобы не обратить на себя внимание, но также и боялись отойти в сторону, чувствуя, что другой защиты у них нет. Тристан сидел у неподвижного тела, накрытого плащом, и ожесточенно строгал какую-то палку своим охотничьим ножом. Ланселот пригляделся, сармат делал носилки. Значит, Галахад жив… Только вот не стонет, не шевелится… Должно быть, впал в забытье… Он настолько был захвачен мыслью о том, что же под плащом, в каком состоянии его брат, что не сразу заметил испуганный говор среди валлийцев, не сразу и заметил, как кельты прошли вперед и замерли будто из их ступней проросли корни. Тристан выглядел как мертвец или демон, слипшиеся от пота и крови волосы распущены, а лицо прочертили багровые полосы, сармат шел на месть, он шел сеять смерть или пожинать. Его одежда была черна от заскорузлой крови. И только теперь Ланселот поднял взгляд и тихо ахнул. На раскидистом дубе, древнем как время, висели разбойники. Они все тут были, числом около пятидесяти, привязанные собственными кишками, с кровавыми крыльями за спинами из собственных легких и кожи, обнаженные как в момент рождения и оскопленные. Ангелы, оберегающие покой Галахада. Если только христианские священники посмели бы признать их ангелами, а не демонами. -Мы пришли за нашими дочерьми, сармат, - заговорил Мерлин. Артур смотрел на своего воина и не узнавал его, даже черты лица изменились, будто у покойника, за прошедшую ночь Тристан осунулся и побледнел, кажется, даже больше поседел. После того, что сказал Ланселот, Артур впервые в жизни не знал, что делать, как говорить, он пожалел, что валлийцы находятся здесь, нельзя показать им слабость вождя, нужно подобрать такие слова, чтобы Тристан смог их услышать, даже сейчас, когда он явно не в себе… Увидев вождя кельтского племени, янтарный взгляд вспыхнул. -Галахад при смерти, Мерлин, спаси его, он заплатил дорогую цену за ваших дочерей… - хрипло проговорил Тристан, - Ты должен ему жизнь за жизни. Кельт приблизился к лежавшему сармату, пока остальные кельты вывели своих девочек и растаяли с ними в траве, словно лесные призраки. Лишь девочка с узорами на лице осталась за спиной у Мерлина, что опустился на колени рядом с Галахадом. Ее лицо ничего не выражало, также как и его, она была истинная дочь своего отца. -Заберите девочек, - Артур кивнул валлийцам и спешился. Воины последовали его примеру, но избегали смотреть на дерево или на Тристана. Артур приблизился к сарматам. -Где Гвиневра? – спросил он. Но Тристан будто не слышал, его слух и все внимание было обращено к Мерлину, что осторожно раскрыл плащ и теперь осматривал тело. Артур повторил чуть громче. -Где Гвиневра, Тристан?! Ланселот поднял плащ с другой фигуры. -Гвиневра… - выдохнул Артур и бросился к девушке. Ланселот почувствовал, как подкашиваются ноги. Нежное и хрупкое создание, девушка с глазами цвета погожего неба, была мертва. Он стиснул зубы и кулаки, стараясь взять себя в руки, она предала их, смертью смыла свой грех, Галахад еще жив, ему он нужнее чем ей… Ланселот обошел Артура, вождь был убит горем, кажется, сейчас он забыл о том, что она стала причиной смерти Персифаля и остальных ребят, что из-за ее слепой мести разбойники смогли напасть на деревни, Камелот… Что ж… Даже центуриону надо позволять иногда побыть просто человеком… Артур оправил ее платье и закрыл глаза, не замечая, как трясутся его грубые от работы и сражений руки. На ее лице навечно застыло жалобное выражение страха и потерянности, беспомощности, словно у ребенка. С закрытыми глазами она выглядела не такой напуганной, будто сумела спрятаться от врагов хотя бы за покрывалами век. -Какая дрянь, - Борс сплюнул себе под ноги, - у них была пропасть девок, а они насиловали раненого Галахада? Да я бы после такого со стыда сдох… -Успокойся, Борс, на тебя ни у кого не встанет, - бросил Гавейн, переглянулся с Дагонетом. Даг встревожено кивнул на Тристана, и кивнул. -Я не могу помочь ему, - наконец произнес Мерлин. -Что ты хочешь в обмен? – спросил сармат мертвым голосом, - Я сделаю для тебя все, что угодно. -Даже убьешь Артура? – тихо поинтересовался Мерлин. Тристан не ответил, но взгляд его был красноречивее любых слов. -По счастью мне это не нужно, но я действительно не в силах спасти вашего друга, его позвоночник изувечен, наконечник копья застрял глубоко в ране, если я попытаюсь вытащить его, скорее всего, Галахад истечет кровью прежде чем мне удастся что-то сделать, если его не трогать, то в ближайшее время воспаление в ране прикончит его, и он отойдет к предкам, не приходя в сознание. А даже, если он и выживет, то останется парализован до конца жизни. Ты готов служить ему руками и ногами? – спросил он Тристана. -Да, - последовал ответ, без сомнения и промедления. -Да кто здесь нуждается в таком сраном милосердии, - прорычал Борс, - на хрена Галахаду жизнь калеки? -Заткнись, - не то приказал, не то посоветовал Дагонет. Борс сердито засопел, но замолчал. -Должен быть способ спасти его, Мерлин, - сказал Тристан, - иначе… Он не договорил, кельт внимательно изучал его лицо, разыскивая в глубине страшный ответ. Будет убивать всех без разбору, ища и сея смерть, пока не падет под ударами вчерашних союзников, друзей и братьев, эта ночь навсегда сломила что-то в сармате, проявив доселе спрятанное где-то в глубине подсознания, открыв в нем чудовище. Ибо какой человек станет делать композицию из трупов обидчиков, будто это жертвы, принесенные друидами в рощах священных дубов. Только его божество даже не приходило в себя… -Возможно Дева Озера сможет спасти его… - с сомнением заговорил Мерлин. -Кто это? – спросил Ланселот. -Леди Озера, - ответил Мерлин. Артур снова накрыл тело девушки и приблизился к ним. -Как Галахад? -Кельт говорит, что не в силах его вылечить, но может есть какая-то женщина, которая сможет, - ответил Гавейн. -Так едем к ней. Мерлин покачал головой. -Дева Озера не любит незваных гостей и чужаков, там не пройдут кони, придется идти через лес, я поклялся хранить в тайне место, где она живет, чтобы никто не нарушил ее покой. Я отведу двоих, кто будут нести сармата, у него поврежден позвоночник, так что мы должны привязать его, снять нагрузку со спины, путь будет нелегким. Разбойники стянули с него панцирь, он будет весить меньше. -Хорошо, - кивнул Артур, - Ланселот и Тристан понесут его, а мы должны отвезти девочек в Камелот. -Со мной могут пойти только его кровники, - предупредил Мерлин. -У Галахада не было никого ближе, - ответил Артур и пошел ко второму телу. Отвезти девочек и погибшую Гвиневру. По сути почти еще девчонку, которой так нравилось, когда ее называли просто Гвин… Сарматы брали на седло по одному ребенку, Артур же привязал перед собой свою погибшую невесту. Я не знаю, что послужило причиной ее предательству, но я бы дорого дал, чтобы это узнать… Может быть Галахад знает… Может быть он мне ответит, если сможет вернуться в мир живых. Священники говорили, что содомиты должны гореть в аду, но… Мои сарматы уже прошли через ад, Галахад заслужил, чтобы хотя бы после смерти он наконец смог обрести мир… Ланселот и Тристан работали молча, Мерлин руководил, то и дело придерживая Галахада или закрепляя тело веревками, чтобы во время движения сармат не свалился и не искалечил свою спину еще больше. За все это время Галахад не издал ни единого звука, можно было бы подумать, что он уже мертв, если бы не тяжелое прерывистое дыхание. Он все еще цеплялся за жизнь. Ланселот посматривал на мужчину, ставшего мужчиной его брата. Что-то страшное творилось с Тристаном, но слова Мерлина, будто даровали ему надежду, золотые глаза блестели как у безумца. Разум сармата не выдержит смерти Галахада. Лучше бы Озерной фее или, как там ее, помочь им… Ланселот не хотел думать о том, что будет, если она откажется или не сможет. Галахад жив, он просто не может быть мертвым. Просто он ненадолго ушел погулять среди сарматских полей, примерить на себя шкуру коня, но скоро вернется, снова откроет свои голубые глаза со шкодливыми искорками, голубые, как у нее… Ланс почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Почему разбойники сделали это с ним, с его братом? Узнали как-нибудь его постыдный секрет? Или дело в другом? Что, если Галахад, с него станется, пожертвовал собой ради детей, ведь об этом говорил Тристан, так? -Откуда она? Из ваших, из кельток? – спросил Ланселот много позже, когда уже несколько часов они шли за своими провожатыми. Девчонка с узорами на лице так и шагала за отцом. Мерлин посмотрел на нее, а потом вперед. -Не знаю, Озерная Дева была всегда, она живет на Авалоне еще до моего рождения. Ланселот удивленно посмотрел на Мерлина, на вид ему было около пятидесяти, значит Леди еще старше? В таком случае, как она еще не рассыпалась в прах? -Она вообще человек? – на всякий случай решил спросить Ланс. -Она одна из тех, кого наши называют Насылающие ужас, по какой-то известной лишь ей и богам причине, она решила жить среди людей. Ей ведома сила железа и исцеление… Сюда! Деревья неожиданно расступились, и сарматы очутились на опушке. Озеро, огромное как море и изумрудно-бирюзовое как восточные шелка, расстилалось перед ними, сочная трава до самой воды. Мерлин что-то шепнул дочке, и она бросилась в воду. Кельтка нырнула тихо, совсем без брызг, и поплыла к острову посреди озера будто выдра. Ланселот видел, как ее маленькая фигурка выбралась на берег и скрылась в высоких зарослях травы. Ланселот раздумывал о том, как бы предложить Тристану положить носилки, но глядя на его напряженную как тетива лука спину, отказался от своей затеи, предпочитая погрузиться в наблюдение за лицом брата. Галахад все еще был без сознания, но дышал. Ланселот несколько раз начинал и сбивался, пытаясь считать его вздохи и выдохи, когда до его слуха вдруг донесся всплеск. Сармат обратил внимание на озеро. По зеркальной глади скользила плоскодонка. Гребцом была женщина, она ловко управлялась с одним веслом. Вскоре лодка мягко уткнулась носом в берег, девчонка выпрыгнула из нее, помогла затащить плоскодонку на берег. Все это время Мерлин стоял,не шелохнувшись. Ланселот внутренне было возмутился, что старик, у которого руки были свободны, не считая копья, не помог женщине старше себя, но потом он понял, Мерлин попусту боялся оскорбить Леди Озера предложением помощи, ведь она имела для местных почти божественное значение. Богам не предлагают помощи, им лишь подчиняются. -У него есть лихорадка? – вместо приветствия спросила женщина. Назвать ее старухой у Ланселота не поворачивался язык. О, она определенно была немолода, но так, словно дряхлость не нашла к ней пути. Тело, затянутое в кожаную тунику, штаны и сапоги, было крепким и широкоплечим, будто всю жизнь Дева Озера машет мечом как сарматка, а может и больше. Она была крупнее любой из известных Лансу женщин, а уж он знавал их немало, и высокой, а ее спина была прямой. Лицо будто из пергамента, а белоснежные волосы заплетены в толстую косу ниже пояса. Светлые голубые глаза внимательно смотрели на сармата, лежавшего на носилках. -Нет, - ответил Мерлин. -Несите его на мою лодку и уходите, - сказала она. Тоном, не подразумевающим ничего кроме подчинения. -Ты, - она посмотрела на Ланселота, - зайди сюда через три дня и стучи мечом о щит, я тебя услышу. В воду не суйся, я выбью из тебя дерьмо из своих катапульт. А ты, - Дева кивнула Тристану, более не обращая внимания на опешившего Ланса, - не приходи с ним, появишься, и я откажусь его лечить. Без меня он умрет к вечеру. Да, и найди себе занятие на время лечения, чтоб ни дня без работы, понял меня? Тристан замер непонимающе, а потом растерянно кивнул. -Ну что стоите, олухи, несите его в лодку, пока он не умер у вас на руках! – поторопила мужчин Озерная Леди. Сарматы переглянулись и поместили носилки на плоскодонку. -Помогите стянуть лодку в воду, мальчики! – приказала женщина. Они подчинились. Когда плоскодонка, заметно осевшая из-за тяжести, снова оказалась в воде, Леди Озера запрыгнула в нее и оттолкнулась от берега веслом. Глядя ей вслед, Ланселот чувствовал, как его распирает любопытство и тысячи вопросов, но не было никого, кто смог бы ответить на них. -Через три дня я проведу тебя сюда снова, - наконец нарушил молчание Мерлин. -Она запретила мне видеть Галахада? – непонимающе и растерянно словно бы ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Тристан. На мгновение Лансу даже стало его жаль. -С ней шутки плохи, не подчинишься, и он умрет, - ответил Мерлин. Тристан некоторое время молчал, словно осмысливая сказанное, будто словам было нужно время, чтобы дойти до его разума, а потом нехотя кивнул. -Хорошо… - наконец проговорил он. -А теперь в обратный путь, ваши кони ждут, если только их не загрызли волки. Ланселот оглянулся на озеро, лодка уже причалила на остров, Леди Озера вытащила лодку и теперь волокла носилки по земле куда-то. -Она спасет его? -Если на то будет воля богов, - ответил Мерлин. Больше он не проронил ни слова.