А если однажды чашка склеится обратно...

Они почти добрались до Камелота, когда Ланселот спохватился и остановил коня. Тристан вопросительно посмотрел на него, Ланс достал флягу из своих подсумок. -Вытри лицо, Трис, он будет жить. Совиноглазый посмотрел на рыцаря отстранено, будто не узнавая, но принял флягу. С шумом сокол спикировал на плечо мужчины, устраиваясь поудобнее. Тристан долго смотрел на птицу, потом перевел взгляд на Ланселота, затем все-таки умылся. Эйден открыл глаза и бросился к своему альбому. Надо зарисовать сон, пока он не растаял. Неужели это и есть прошлые жизни, о которых говорила Вивиан? И что, если тот парень из поезда, был его возлюбленным много жизней назад? Все это кажется таким невероятным… Он представил лицо Виви, когда она скажет: «Я же говорила» и невольно улыбнулся. Но улыбку стерло с лица воспоминание о том, что сама Вивиан была сама совсем не рада видениям, что посетили ее из прошлой жизни. Скорее, она была в ужасе… Ведь так легко сойти с ума… Бедняжка Вивиан… Эйден почувствовал азарт, я хочу не просто знать или верить, я хочу вспомнить… А знал ли я Вивиан в то время? Она говорила, что была в прошлой жизни мужчиной, может она была им и раньше? Кто знает, может быть мы были друзьями, а может быть братьями? Галахад тяжело разлепил веки, будто налитые свинцом. Над ним возвышалась женская фигура, при тусклом свете масляного светильника она что-то делала, кажется, вытирала его. Но тело горело, оно было непослушным, прикосновения чувствовались очень слабо. И еще запах, очень резкий, тошнотворный, как в сортире. И еще один, тяжелый, душный. Так пахнет кровь. Женщина обратила на него внимание и продолжила свою работу. -Не пытайся двигаться, я закрепила твое тело на реклинаторах, чтобы предотвратить дальнейшее смещение позвонков и снять нагрузку с поврежденного сегмента, наконечник копья удален, рану я зашила, еще ты тут немного не справился… Но не стесняйся, я убирала и не такое. Она бросила в ведро грязную тряпку и взялась за ручку. -Я скоро вернусь, постарайся удержаться в сознании, я дам тебе настой, он поможет снять лихорадку. Гала попытался сглотнуть, но во рту было сухо и шершаво. Кажется, он снова потерял сознание и открыл глаза лишь, когда она положила ладонь на горящий лоб. -Пей, - велела женщина и приподняла его голову. Галахад послушно припал к чаше, не чувствуя вкуса, лишь сильный травяной аромат. -Вот так, молодец мальчик, - сказала она, укладывая голову на место. -Как тебя зовут? – хрипло спросил Гала, тщетно пытаясь сфокусировать на морщинистом лице свой взгляд. -Скеггльёльд, - усмехнулась женщина. А потом ее лицо растаяло, Галахад снова потерял сознание. Ланселот следил за тем, как от острова отчалила плоскодонка. -У нее правда есть катапульты? – поинтересовался он у Мерлина. Кельт кивнул. -Алайсиаги отлично разбирается в оружии и не терпит чужаков. -Что такое алайсиаги? Это ее имя? Мерлин усмехнулся в бороду. -Сарматы не верят в духов смерти, что приходят в облике воительниц? -Нет, у нас они вполне себе телесны, наши жены и сестры, - пожал плечами сармат. -Одна из них живет среди нас, и я поклялся беречь ее покой, - ответил Мерлин. -Значит, она не такой уж и дух. Мерлин презрительно промолчал. -И она допустила на свой остров моего брата и твою дочь, - возразил Ланселот. -Твой брат сейчас не среди живых, не среди мертвых, алайсиаги служат проводниками павших воинов в поля вечных сражений, а моя дочь еще не стала женщиной, а стало быть достаточно чиста, чтобы посетить священный остров. -Если бы не мой брат, она бы ею стала, - помрачнел Ланселот, снова посмотрев на приближающуюся лодку. Мерлин промолчал. Внезапно он заговорил. -За помощь алайсиаги всегда назначает цену, не вздумай с ней торговаться, сармат. -Если это не будет протворечить моей присяге Артуру, я сделаю все, - кивнул Ланселот. Тристан, работавший на укреплении стен Камелота вместе с крестьянами, внемля совету Ланса, Артур посылал его на любую работу, увидел кудрявого сармата и поспешил к нему. -Ну как Галахад? – нетерпеливо спросил он вместо приветствия. Ланселот будто не слышал его, он взял друга за плечи. -Леди Озера потребовала оплату за помощь. Она отозвала меня в сторону и сказала, чтобы на время лечения я стал ее любовником. У меня же на нее не встанет… -Галахад жив? – прервал его Тристан. -Она сказала – еще нет. -Значит ты должен сделать все, чтобы он вернулся в мир живых. Она хорошо сохранилась, представь какой она была лет шестьдесят назад. Ланселот обреченно вздохнул. -Она сказала, что слава обо мне достигла даже Авалона… -Так оправдай свою славу, Ланселот. Прошло несколько недель, прежде чем сармат смог удержаться в сознании немного дольше. Все это время казалось, что он удерживается на какой-то невидимой грани, словно в дреме между сном и явью. Или между смертью и жизнью. Пахнуло сыростью и влагой, где-то шуршал дождь. -Кажется будто я парю, - раздался хриплый и неузнаваемый голос. -Тебе еще придется побыть в этом положении некоторое время, я должна быть уверена, что заживление идет как следует, - женщина оставила дверь открытой, и свежий воздух принес ароматы дождя и влажных цветов и травы. Самый прекрасный запах в мире. Галахад открыл глаза и посмотрел на говорившую. Она растирала в ступке какие-то корешки. -Ты Ске… - он осекся, пытаясь вспомнить. -Скеггльёльд, - усмехнулась она, - не трудись запоминать, все равно никто из местных не может произнести его правильно. Поэтому все зовут меня Девой или Леди Озера. -Где я? -Это Авалон, остров, что был пожалован мне еще отцом Мерлина. -Еще отцом Мерлина? Сколько же тебе лет? – поинтересовался Галахад, голова кружилась, тело невесомое и практически не чувствуется, но слова женщины пробудили в нем интерес, и впервые за долгое время сармат почувствовал, что в нем еще есть жизнь. Пусть даже от него остался лишь голос и глаза. -Кажется около девяносто, я перестала считать свои дни рождения, когда приехала сюда. -Приехала? Значит ты не кельтка? -Нет, - смешок, - разве я похожа на них? -Ничуть, - признался сармат и вздохнув, закрыл глаза. -Отложим долгие разговоры на потом, ты устал, Галахад. Глаза и вправду слипались, но теперь когда Гала вернулся в мир живых с грани, на которой пребывал все это время, у них появились вопросы, которые терзали его. -Перед тем, как я потерял сознание, там… Под деревом… - сармат говорил с закрытыми глазами, так было легче сосредоточиться, - я видел ангелов, кровавых ангелов… Это было настоящее или лишь привиделось мне? -Настоящее, - женщина отложила ступку и приблизилась к Галахаду, - те подонки, что похитили девочек и изнасиловали тебя, были ведь не первыми твоими мужчинами? До них был тот, кто отомстил за тебя. Сармат посмотрел в светлые и ясные голубые глаза. Она не спрашивала и не испытывала его, она все знала наверняка. -Кто тебе сказал? – тихо спросил он и снова закрыл глаза. -Твое тело, - усмехнулась она, - сколько было тех, кто овладел тобой в ту ночь? -Не знаю, после десятка я был уже не в состоянии считать, - ответил рыцарь. С закрытыми глазами откровенность давалась легче, будто веки были покровом, что защищал его. Не видя собеседника, можно было говорить правду. -Если бы ты был девственником, все кончилось бы еще хуже для твоего тела. Некоторое время Галахад молчал, и женщине начало казаться, что он уснул, но он вновь заговорил. -Ты говорила с Тристаном? Он приходил сюда? -Только, чтобы он и Ланселот принесли тебя сюда. После я запретила ему показываться здесь. Еще чего не хватало, чтобы по округе бродил такой как он. -Такой как он? -Истерзанный страхом и ожиданием влюбленный, я видела таких как он, но никто не заходил на пути безумия так далеко. -Я не думал, что вернусь, когда предложил себя им взамен девочек… Я не думал о его чувствах… -Что означают чувства одного мужчины, воина, перед чувствами благодарных родителей и возвращенных живыми и здоровыми девочек? Ты не должен сожалеть о том, что сделал. -Он всегда говорил, что я его храм… Я осквернил себя, позволив разрушить все до основания… -Но основание все же осталось, а я укреплю фундамент, на котором он, если действительно любит тебя, возведет новые стены. Галахад снова подумал о кровавых ангелах. И о мертвой Гвиневре, которую Тристан накрыл лишь после его просьбы. Как повлияло увиденное на Триса? Он все еще любит его? Как смотреть в его янтарные глаза снова? Снова, после всего этого? -Ты так спокойно отнеслась к тому, что узнала. -Я давно живу, - ответила женщина и пожала плечами, - а теперь спи, позже я снова дам тебе настойку, чтобы унять боль. -Не надо, я хочу чувствовать все, чтобы быть уверенным, что я все еще жив… -Еще успеешь, - усмехнулась она, - воин до мозга костей… В комнате раздался звонок. -Звонит ваш шеф, он недоволен. Соединить? – зазвучал приятный электронный женский голос. -Соедини, - ответил Якоб, что-то увлеченно рисуя. -Якоб, ты не вышел на работу, где проект, который ты должен был закончить? – злой бас пророкотал по комнате как гром. -Потому что все это уже неважно… - нараспев проговорил Якоб и отключил связь. Эта история… эта история не могла так просто кончится… Якоб чувствовал, что вся реальность стала отдаляться от него, будто отодвигаясь на задний план, он все глубже погружался в свои видения, и в какой-то момент, он даже не заметил когда, реальность потеряла свое значение, кто-то может сказать безумие, но Якобу казалось что вот-вот, и он проснется, что настоящая его жизнь не здесь, а там. На листе перед ним вырисовывался силуэт мужчины с соколом на плече, на заднем фоне кони. -О, смотри, Трис, Ланселот на подходе! – Дагонет похлопал по плечу пепельноволосого, они вместе работали на укреплении стены. Сокол закричал на дагонетскую руку, он балансировал на другом плече хозяина, упрямо не желая покидать насест. Трис рванул к лестнице. -Смотри, не пересчитай ступени носом! – крикнул ему вдогонку Дагонет. Прошло уже более полугода с тех пор, как Галахад оказался на Авалоне, а Ланселот уже не нуждался в помощи Мерлина, чтобы туда добраться и, более того, получил прозвание Озерный, что, признаться, его смущало, если на свете еще существовало что-то, что могло его смутить. Тристан перестал стричь бороду и волосы, словно дал обет, отчего стал похож на дикого кельта. Близилось время Самайна, дни стали холодными и туманными, а утром пожухлая трава покрывалась изморозью. От дыхания в воздух взметался седой парок. Тристан подбежал к Ланселоту и схватился за поводья. -Ну как он? Ланс спешился. -Намного лучше, он получил разрешение ходить. -А еще? – глаза Тристана лихорадочно горели, он ловил каждую кроху знаний о Галахаде, но Ланселот всегда был скуп на них. Рыцарь отговаривался тем, что Озерная Леди не позволяет ему навещать Галахада и приходится довольствоваться лишь тем, что она сама расскажет, но правда была куда прозаичнее. -Галахад уже не гадит под себя, мышцы срослись достаточно, чтобы он снова мог держать держать содержимое кишечника при себе и опорожнять его сам. Я разрешила ему ходить, но пока он ходит только вокруг постели, ноги слишком ослабели за это время, но он упрямый, очень старается, давно я не видела таких ребят, он большой молодец. Рана на спине зарубцевалась, но быть может будет давать о себе знать в будущем в холодное время года. Но если тело его заживает, то внутри он очень страдает. -От унижения, что ему довелось пережить? -Нет, он боится встречи с тем, вторым, как его бишь, Тристаном. Ты знаешь что-то об этом? – вопрос был с подвохом. Но Ланселот почувствовал, к чему она клонит. Ну конечно, разве могло что-то укрыться от этой светлоглазой женщины, тем более, когда Галахад перед ней весь как на ладони. -Да, я все знаю, но им неизвестно то, что я знаю, -нехотя признал он. -Ты ничего не рассказывал о подробностях, как я и велела? -Да, я все выполнил. -Хорошо, Тристану не стоит знать, мне неизвестно, насколько крепко то, что между ними. -Они вместе с пятнадцати лет, леди, и я не могу представить то, что они еще не пережили вместе. -А ведь таких вещей еще пруд-пруди, - покачала головой женщина и почему-то посмотрела в небо, словно вспоминая о чем-то своем. Впрочем, мало ли вещей, о которых может вспоминать та, кому около девяноста лет.