В окошко улыбку...

      Летели дни за днями, складываясь в недели, а те в месяца. Мне все еще безумно не хватало Стаса, с каждым днем я все больше и больше жаждила увидеть его. Хотя бы просто на какой-то улице, просто мельком.       Мы с Дашкой уже удачно поступили в ВУЗы Петербурга и учились на первом курсе, вместе снимали общежитие, основанное в одном из прекраснейших районах старого города. У нас все было хорошо, подруга смотрела в перспективное будущее, видела себя на сцене эстрады, представляла, как будет расписываться для поклонников. Я в это время вспоминала о своем прошлом, по которому ужасно скучала. мне хотелось домой, где все такое доброе и родное. Город-сказка, город-мечта уже не так манил, его величественные пейзажи приелись глазу и не столь восхищали.       Ночами я часто бродила по старому городу, который был свободен от людей, так как в октябре, а именно этот месяц стоял, туристов здесь мало. Я любила гулять по улочкам, слушая песни в плеере и, как ни странно, всегда переключала «Сплин», напоминавший мне о последней встрече со Стасом.       Стас… имя каждый раз глухим ударом отдавалось в сердце. Где он сейчас? Жив ли? Учится, работает? В каком городе, стране?        Стояла теплая для октября суббота. Я, оставив Дашку дома, пошла гулять по городу. Уже наступила ночь и я шла, разглядывая чудесную иллюминацию города. Яркие огоньки гирлянд напоминали мне звезды, которые я разглядывала летом со Стасом.       Внезапно мне вновь захотелось лечь на крушу дома и глядеть в небо, ни о чем не думая. Я свернула в первую же арку и вошла в одну из парадных. Поднялась на лифте на верхний этаж и вылезла через, как ни странно, открытый люк на крышу.       Недалеко от места моего появления на кровле была широкая кирпичная вентиляция по одну сторону которой я и села. Закинула голову, подняла глаза к небу. — Только не хихикайте. Терпеть этого не могу. — раздался голос с другой стороны. Я вся сжалась. Тут есть кто-то еще и я ему помешала? Может, здесь парень с девушкой? И зачем же я приперлась? — Ну, что же вы затихли? Эй, по ту сторону, я к вам обращаюсь! — Ко мне? — сдавленно произнесла я. — Да-да, девушка, к вам. — А почему вы думаете, что я буду хихикать? Голос фыркнул: — Все девушки — дуры. И все девушки всегда хихикают. Может, и есть одна нормальная, но только она не здесь. — А где же она? — Какое вам дело? — голос явно разозлился. — сидите там, только тихо и не мешайте мне.       И я сидела. Тихо, чтобы не мешать ему. Сидела минут двадцать, пока голос вновь не заговорил: — Вы глубоко несчастны, не так ли? — С чего вы взяли? — Счастливые гуляют внизу, а не на крышах. — У вас какие-то проблемы, раз вы здесь? — обеспокоенно спросила я, прислушиваясь к каждому вздоху своего собеседника. — Да, у меня проблемы. Из-за той девушки, о которой говорил вначале. Но только я сам в них виноват. Расскажите мне о своем беспокойстве и, может, я вам откроюсь. — попросил голос.       И звучал он так по-доброму, что мне незамедлительно захотелось рассказать ему обо всем. — У меня был друг. Хороший, настоящий. Но я сделала ошибку и он стал мне лютым врагом, готовым меня убить. Только вот я его люблю. Очень сильно люблю, понимаете? И мне ужасно хочется сесть и просто поговорить с кем-то по душам. Говорить всю ночь напролет. Смотреть вместе на ночное небо, обсуждать что-то, яростно спорить, молчать. Мне не хватает такого времяпрепровождения. Безумно не хватает. Так мы делали с ним. До того дня… — А что же с вашим другом? — поинтересовался голос. — Он… он пропал. Просто исчез, никто не знает куда и почему. Его сестра пишет мне, спрашивает. Его нет дома третий месяц, он объявлен в розыск, но его не нашли. Скорее всего, он умер. — на последних словах я не сдержалась и заплакала. Эта мысль столько уже преследует меня, но я ни разу не произносила ее вслух. Это оказалось очень больно. — Не плачьте. Я не хочу, чтобы вы плакали — сказал голос. — С прошлым нужно уметь расставаться. Хотя, знаете, из моих уст это звучит крайне глупо. После той девушки я сменил много шлюх-однодневок, но они все были фальшивками. Таких, как она, не бывает больше. Она одна такая на весь земной шар. — Вы всегда жили в Питере? — спросила я у голоса. — Нет, я уехал сюда после последней встречи с моей девочкой. Не смог, понимаете, не смог больше оставаться в том городе, он меня душил. А Петербург — это новые горизонты. А вы? — Я приехала сюда учиться. Скажите, та девушка, вы называете ее «своей девочкой». Вы ее любите до сих пор? — До сих пор. И никогда уже не смогу ее забыть, но и не вернусь к ней, не стану ее искать. Не хочу причинять ей боль. Я обещал. — А вы не думали, что она вас ждет? — Я чуть не убил ее однажды, — тихо сказал голос. — Она меня ненавидит. --И что же вы сделали, чтобы забыть ее? — Я углубился в поэзию, как бы это странно не звучало. никогда этим не интересовался и поэтому стал учить стихи, чтобы забить голову строками и забыть о моей девочке. — Вы пишете стихи? — Нет, только учу. — Прочтете что-нибудь мне? — сразу спросила я. — Я не уверен, что у меня хорошо получится. — Ну прочитайте, вам же не сложно! И он начал читать. Глубоко и проникновенно, до мурашек по коже. Голос сразу изменился, превратился в более серьезный и грустный, бархатный голос. Я слышала это стихотворение впервые, но при желании могла бы повторить без запинок — так оно мне запомнилось. — Я не искал похожих на тебя, я просто потерялся в этом мире. Вот только мне повсюду говорят — «Почаще выбирайся из квартиры, ищи в прохожих верность и тепло, ищи мечты и улыбайся шире. Своё — найдёшь (завистникам назло), у счастья ведь глаза большие!» Но я себя наверх не тороплю. Людей полно, из них две трети — мифы, на лицах их написано «люблю», но за душой коралловые рифы. И холодно, и некого встречать. Везде зима — внутри, снаружи. Так хочется всё заново начать и не терять того, кто нужен. Пускай глаза прохожих не горят. Иду по улицам намеренно вслепую, я не ищу похожих на тебя, ведь я уверен — их не существует… — Как у вас волшебно получается, — восхитилась я. — Вы правда так считаете? — правда, — кивнула я. — Вы выбрали это стихотворение, потому что?.. — Не договаривайте, не хочу этого слышать Но да, вы правы. Именно по этому я его и выбрал.  — Я хочу вас обнять. — вдруг, неожиданно даже для себя, сказала я. — Но мы же даже не знакомы. Зачем вам это? — Самое лучшее лекарство от всех невзгод — объятия. Давайте полечим друг друга? — предложила я человеку, о котором знала лишь звук его голоса. — Только пообещайте мне, что не будете влюбляться, даже если мы с вами станем хорошо общаться. — твердо произнес голос. — Почему это? — Я никого не полюблю так, как любил ту девушку. И я не хочу больше разбивать сердец. Мне суждено сгнить в одиночестве и я принял это. Обещаете? — Обещаю.       Я тихо встала, поправила куртку, волосы. Машинально залезла под рукав и потрогала шрамы на запястье. меня очень тронул рассказ человека о его девочке и мне хотелось увидеть его глаза, которые, вероятнее всего, хранят в себе грусть.       Он тоже встал, я сделала шаг. — подождите! — вдруг сказал голос. — Что еще? — Опустите голову. Давайте не будем смотреть друг на друга. Красота нужна ведь только для знакомства, значит, не нужна и вовсе. Не хочу пока видеть вашего лица и не хочу, чтобы вы видели моего. — Вы боитесь, что я страшная? — уточнила я. — Нет, этого я не боюсь. — Хорошо, давайте. Опускайте голову, я тоже ее опущу. Я прижала подбородок к груди и мне были видны только ноги незнакомца. Судя по ним человек был высоким и довольно худым. Он одет в джинсы коричневые ботинки на шнуровке.  — Идите же ко мне, чего вы там встали? — сказал голос. Я сделала пару шагов и очутилась около широкой груди парня. Он сразу же обнял меня, я его тоже. Вспомнила, как меня обнимал так Стас в нашу последнюю встречу. Заплакала. — Не нужно. Я не хочу, чтобы вы плакали. — попросил он. — А то я тоже заплачу. Вы похожи на мою девочку, очень похожи. Она тоже плакала, когда я обнимал ее последний раз. — почему она плакала? — Боялась меня. Боялась, что я ей вновь причиню физическую боль. — Опишите себя. Я хочу знать, как вы выглядите — попросила я. — У меня синие с желтым глаза и большое тату на ухе. — Тату на уже? — я вся похолодела. — Откуда? — У меня там огромный ожег. Мне засунули горящую палку в ухо, — я почувствовала, как парень сжался, вспоминая тот день. Я сжалась еще сильнее. — Если бы вы точно знали, что ваша девочка вас простила, что бы вы сделали? — Я бы обнял ее и никогда не отпускал. Чтобы она была только моей. И стоял бы с ней так. — Время вас не вылечило? — Время не лучит. Оно приводит к равнодушию и убивает все то, что мы так любили. — ответил человек. Поняла, что он тоже плачет и не смогла сдержаться. — Стас, не надо, — тихо произнесла я. — Вы назвали меня Стасом? Откуда… — он не договорил, так как догадка озарила его. — Вы… ты… Я… Я обещал, что не трону тебя, а вот как вышло…  — Стой на месте. — приказала я, поднимая голову.       Вот они, такие милые и родные синие глаза с крапинками, пшеничные волосы и акула на ухе. — Я люблю тебя, Стас Шутов, — произнесла я и улыбнулась. — И я тебя тоже, гном.       Я видела слезы, поблескивающие в его глазах.       Никогда бы не подумала, что мой Стас может плакать. Никогда.